Лучше быть российским Калининградом, чем немецким Кёнигсбергом.

Наше время. Когда я с Лёхой летел к Виле я не ожидал такого поворота событий. Утром в Пятницу мне звонит Вильгельм и говорит, чтобы я срочно вместе с Ростов-на-Дону должен быть у него. Получив от меня удовлетворительный ответ, он отключается, перед этим я слышу чей-то голос. В моей голове паника вперемешку с волнением. Что могло случиться, что так срочно надо приехать? Почему надо взять с собой Лёху? Похоже там что-то серьезное. Договорившись с Ростовом о сегодняшней поездке на поезде, начинаю собирать вещи, чтобы потом не пришлось копошится. Уже сидя в поезде, меня не покидают мысли о странном голосе в конце разговора. Добравшись до Москвы и сев на самолёт, немногу успокоиться из-за тревоги. Прилетев и вызвав такси, мы мигом отправляемся в квартиру. В спешке поднявшись, обнаруживаем незапертую дверь, и я, не вытерпев, спрашиваю с порога: — Что здесь происходит? Вильгельм, положив чашку с чаем на место, вальяжно проходит ко мне и забирает сумку с вещами со словами: — Ничего такого, что ты себе напридумывал. Меня Алексей попросил об одной услуге, и я подумал, что ты поможешь добраться до меня быстрее, чем он сам найдёт дорогу. Хочешь чаю, дорогой? В недоумении перевожу взгляд с Берлина и Лёхи на Вилю, а позже замечаю рядом нервно стоящего Одессу, пазл складывается. Женя, в одну секунду, бежит и прыгает куда-то за моей спиной. Повернувшись, вижу радостного Лёху и висящего на нем Женю. Смотря на них, невольно вспоминается наше с Вилей начало отношений, где в порыве радости, он так же кидался ко мне. Поворачиваю взгляд на любимого, и в глазах его вижу только любовь и толику беспокойства. Не сдержав порыв, целую его с начала немного целомудренно, но постепенно перехожу к более страстный поцелуям. Может не зря я приехал к нему, сегодня ночью мы не уснём. Но слышится кашель: " Мы вам не мешаем?» От чего Виля фыркнув повернулся к Берлину, ответив ему «Мешаете», после чего он просто прижимается и обнимает меня своими маленькими ручками, которые когда-то держали железные мечи, пистолеты и другое холодное оружие, а сейчас его единственное оружие это я, а руки заняты только игрой на мною купленном пианино. Так же фыркнув, Берхард отвечает: — Значит, я им тут помогаю, человека из города вывожу по секретным каналам, дабы никто не узнал, а они вот как. Всё, я обиделся. Отлипнув от Гриши, Вильгельм направляется к Берлину, и дав лёгкий подзатыльник, говорит: — Слышь ты, обиженка, я на тебя не обижаюсь за прошлое, вот и ты прекрати, а иначе я как вспомню былое, и больше о тебя никто не увидит. Шпрее выпучив глаза на Калининград елейным голоском отвечает: — Ну что ты, Вильгельм, янтарь мой, я же всего лишь пошутил. На что Твангсте ему ответил: — Знаешь как мне Алексей сказал про плохие шутки: «За такие вот шутки в зубах бывают промежутки». Понял? Он посмотрев на Гришу сказал: — Понял. Самодовольно усмехнувшись, Виля говорит: — Вот и отлично, Алексей, вы пока можете поговорить с Евгением. Кто знает, когда ещё вы сможете встретиться, к сожалению мы смогли вам дать лишь сутки на всё это, 3-х комнатная квартира, поэтому на ночь я оставляю вас вместе. И предвидя твой вопрос говорю, да, там есть шумоизоляция. Я с Гришей пойду за продуктами, а ты, Берхард, говорил, что сильно устал, так что по коридору налево жёлтая дверь. Кивнув, Шпрее направился к двери. А я и Вильгельм пошли за продуктами, кажется хоть всё и хреново, но не так потеряно для нас.