Шёпоты в библиотеке

Пробуждение было жестокой ошибкой. Горло обожгло заходящимся, лающим кашлем, голова болела, в переносице Гермиона чувствовала давление высокой температуры. Она бесповоротно, тяжело заболела. Она со всех сторон была укрыта одеялом, как в кокон. Повернув голову, Гермиона обнаружила пустую кровать, едва смятую подушку, свою палочку на тумбочке. Бутыль с пузырящейся стихией в стеклянной тюрьме стояла у мини-бара, её любимое портмоне лежало рядом. Всё было на месте, Малфоя ожидаемо не было в номере. Всё именно так, как Гермиона и предполагала, засыпая у него на груди. Несколько минут она лежала, уперевшись взглядом в потолок, и думала. Думала о том, как себя теперь вести, что будет дальше, как понять, чего можно ожидать от Драко. Это как играть в настольную игру, правил которой не знаешь, с человеком, который говорит на иностранном для тебя языке, из другой языковой группы, и характер у человека взрывной и непостоянный, когда не знаешь, не прилетит ли тебе в следующую секунду всеми фишками в лицо. Проще всего будет, если Малфой сделает вид, что ничего не произошло. Пройдёт мимо в коридоре Министерства, скользнув взглядом, как по обслуживающему персоналу. Такое поведение уже было этим летом, это было привычно и понятно. Хуже будет, если он начнёт обижать её словами, как это было в школе. Но этого не произойдёт, они уже взрослые люди и он научился делать больно по-другому. Расскажет ли Драко кому-нибудь? Ни единой душе, если ему ещё дорог брак с Асторией и семья, которую он хранит ради Скорпиуса. Хотя откуда Гермионе знать, может быть ровно в этот момент он уже дома в Мэноре, наслаждается прикосновением шелковых простыней к коже, подмяв под себя пышногрудую супругу. Гермиона спустила ноги на пол, одеяло соскользнуло с плеча и волшебница почувствовала себя зябко и одиноко. В этот момент она подумала про Рона, Гарри, Джинни и сразу же запихнула эти мысли в ящик, закрыв на ключ в три оборота. На это у неё нет времени, сил и здоровья сейчас. Рон на своих сборах в Эдинбурге ещё на два дня, поэтому ей просто нужно собраться и дождаться активации портключа. О вызове такси и поездке в аэропорт не могло быть и речи — Гермиона сомневалась, что в состоянии самостоятельно добраться до ванной комнаты. А можно было бы остаться болеть тут, продлив номер. Нет, Гермионе нельзя оставаться, особенно на простынях, пропитанных запахом каштана и перуанского бальзама, сексом и изменой. Ей хотелось обратно домой, обнять Живоглота, зарядиться от знакомых стен и атрибутов семейной жизни, чтобы что-то решать. Это было бы странно, если бы Малфой остался на ночь и она, повернув голову, проснувшись, увидела его спящего. Гермиона не могла представить, как он спит. В её голове у Драко был образ не знавшего, что такое сон. Он будто всегда был готов ко всему, в наглаженном костюме, с выражением лица человека, которому минимум принадлежит весь мир. Это всё температура. Ей нужно бы собраться и вызвать такси. Да, так она и поступит. Потянувшись за палочкой, Гермиона легла на бок и полежала ещё немного на смятом одеяле. Ей было очень плохо. Как она допустила такое с собой. Гермиона палочкой покидала вещи в чемодан, призвав из ванной косметичку, замкнула молнию и с трудом натянула единственные относительно тёплые в чемодане вещи: джинсы и футболку. Она прилетит в Лондон в 20, если получится выехать сейчас, но и портключ из Лиссабона в Лондон сработает в 21:15, поэтому дома, какой бы способ она ни выбрала, Гермиона окажется плюс-минус в одно время. Она дошла до двери, подкатив за собой чемодан, борясь с собой — ей хотелось стянуть с подушки наволочку, которая пахла привычным запахом подпалённого дерева, и забрать с собой. Это был притягательный запах, которым Гермиона пропахла за лето, но сейчас он чувствовался совсем иначе. Силой воли, собранной и даже немного взятой у рассудка взаймы, волшебница запретила себе оборачиваться и взялась за ручку двери. Лифт, администратор, такси, самолёт. Дом. В таком порядке. Магнитная карта прошлась по замку номера снаружи, звучно звякнув. Волшебница замерла. Обслуживание номера? Малфой? Дверь открылась и Гермиона встретилась взглядом с серым, насмешливым напротив. — Я так и знал. Порывом её занесло обратно вглубь номера, опустило на кровать. Малфой, в тяжелом от влаги плаще — Гермиона выглянула в окно и поняла, что в Португалии идёт вполне лондонский дождь — деятельно ходил по номеру, задвинув шторы, уложив её чемодан набок, разложил на тумбочке склянки. — Тебя на час нельзя оставить одну. Малфой сел рядом, положив ей руку на бедро. Гермиона была такой горячей, что привычные ладони не казались такими обжигающими. — Ты уже себе что-то надумала и стоишь в дверях, волосы назад. Малфой прикоснулся внешней стороной запястья к её лбу. Гермиона смотрела то на него, то в потолок. — Позволь узнать, и где бы я должен был тебя искать? — В аэропорту, — Гермиона легла обратно на кровать, зарывшись лицом в подушку с его запахом. Всего лишь один день, пусть судьба подарит ей его. Малфой потянул за язычок, расстегнув молнию джинсов на ней. — Грейнджер, вставай, идём в душ. — Нет, оставь меня в покое, — Гермиона приподняла бёдра, помогая ему стянуть джинсы сначала с одной ноги, затем с другой. — Ты явно не видела себя в зеркало, если собиралась вернуться под крыло к мужу в таком виде, — тон Малфоя резал по живому. Гермиона слабо отмахнулась, ей было слишком плохо, чтобы спорить с ним. В поддержке рук, движениях Малфоя чувствовался опыт ухода за больными. Откуда бы ему взяться? Гермиона даже представила, как Малфой мог ухаживать за заболевшим маленьким Скорпиусом, не полагаясь на верных домовых эльфов, но быстро избавилась от этой мысли. Температура убивала её разум. Малфой завёл её в душ, и присел на выложенную кафелем стойку раковины, щёлкая крышкой портсигара. — Тебе нужно смыть соль. Намылив шампунем голову, Гермиона снова закрыла глаза, сквозь шум воды прислушиваясь к звукам, которые он издавал. Щелчки металла поддерживали относительный порядок в её голове, она цеплялась за них, чтобы устоять на ногах в потоке горячей воды. Выключив воду, она пошатнулась, пойманная в махровые объятия белого отельного халата. — Потом ты вернёшься в свой номер? — Я уже сдал свой номер. Но мне правда нужно будет отлучиться ненадолго. Оказавшись у зеркала, увидев своё отражение, Гермиона поняла, о чём говорил Малфой. Это был полный пиздец. Катастрофа. Вся шея, все плечи были покрыты синяками, засосами, местами до гематом. Следы зубов? На месте. Это совсем не выглядело здорово. У Гермионы никогда в жизни не было ни одного засоса, она просто не была знакома с таким явлением лично. Она своими глазами видела засосы на шее у Рона, когда он вcтречался с Лавандой Браун. Рон однажды сказал, что это было ужасно и он никогда не допустит, чтобы у Гермионы были эти «следы страсти», потому что он уважает её. Что ж. — Почему я их не чувствую? Они выглядят так, будто должны адски болеть, — Гермиона осторожно прикладывала кончики пальцев к засосам, хотелось бы ей сказать, что в ужасе. В реальности они взволновали её. — Хотел бы я сказать, что не хотел, но я не буду лгать, — Малфой встал над ней, её правое бедро между его ног, и осторожно накладывал палочкой исцеляющую магию, слой за слоем. Потом призвал из комнаты склянку и прогладил её шею густой мазью, Гермиона почувствовала запах бадьяна. — Не болит, потому что я наложил заживляющее, пока ты спала. — Ты всегда так делаешь? Малфой сверкнул взглядом. — Нет, только с тобой. — Призови мне косметичку из чемодана, мне нужна зубная паста. Гермиона быстро почистила зубы, наклонилась, завернув волосы в полотенце и с трудом выпрямилась, снова поймав себя в ловушку его зрачков. Астории, другим женщинам тоже приходилось потом залечивать эти отметки, скрывать их чарами гламура? Перед глазами снова промелькнула алебастровая шея и декольте в красном атласе, без единого несовершенства. — Я имею в виду укусы и прочее, не исцеление. — Ты думаешь, я бы не исцелил женщину, которую наградил этим? Его пальцы нежно прошлись по меткам, Гермиона закатила глаза на это ироничное «наградил». — Нет, Грейнджер, я кусаю только тебя. Не смог удержаться. Драко повёл её к кровати. Скинув с плеч халат, Гермиона легла под одеяло и почувствовала, как магия коконом легла сверху. Она послушно выпила содержимое одного бутылька, признав запах жаропонижающего зелья, другого, очевидно, против боли в горле и кашля. Третий явно был зельем Сна без сновидений. — Это нездорово, — Гермиона не хотела звучать так снисходительно и осуждающе одновременно. Хотя нет, конечно, хотела. — Зато тебя заводит, — Малфой пожал плечами и поправил ей подушку. Вот как раз об этом хотела поговорить Грейнджер, о том, что он постоянно заходил в её голову. Даже сейчас, пока он ухаживал за её полусознательным температурным телом, он позволял себе нырять в её мысли. Это было вопиющее нарушение её границ, это было постоянное напряжение и попытки скрыть свои ощущения, увести его в бухту безопасных мыслей, а лучше вытолкнуть его оттуда. Но Малфой уже выпрямился, выключив свет в номере. — Ложись спать. Уже когда он был у двери, взявшись за ручку, Гермиона слабо окликнула его. — Ты вернёшься? — Грейнджер, спи. Я буду здесь, когда ты проснёшься.

***

Ну, он солгал. Гермиона снова открыла глаза, когда за окном была глубокая ночь и, судя по звуку, шёл ливень. Она проспала активацию порт-ключа. В её коконе одеяла было жарко, и она выбралась в прохладу отельного кондиционера, щёлкать пультом выбора температуры на тумбочке. На зеркальном столике стоял поднос, накрытый металлическим куполом — как в кино. Малфоя не было. Гермиона дошла до двери ванной, услышав за ней плеск воды. Резко вдохнув, она почувствовала нервную тяжесть, опустившуюся на тазовое дно. Когда она перестанет так на него реагировать? Приоткрыв дверь, Гермиона впервые увидела Малфоя без рубашки, склонившегося над раковиной. Он брился, поворачивая запястье с острой бритвой в руке. Гермиона увидела потухшую, серую Метку, связанную другой татуировкой. Хвост Дракона, похожего на первый взгляд на Китайский Огненный Шар, перекрывал Метку, сжимая предплечье ниже локтя в несколько оборотов, выдыхая — да, это точно он — огненный шар из острой морды. Он занимал почти всё его плечо. Созвездия Дракона и Скорпиона, мерцающие звёздами, расположились на бицепсе, но рукав, казалось, ещё не был доделан. — Грейнджер, — Малфой задрал подбородок вверх и прошёлся лезвием по линии челюсти, вытер лезвие о полотенце, торжественно, будто завершая ритуал. — Малфой, — Гермиона хотела повторить его интонацию, но зашлась в глубоком кашле, до дрожи лёгких, казалось, даже копчик заболел и что-то треснуло внутри. — Вижу, зелье не особо помогло, — Малфой стёр полотенцем остатки пены с лица и швырнул его на кафель. Зелье. Гермиона поняла, что ничего не ела с утра, а значит, нарушила свой годами выработанный распорядок дня: чашка кофе утром, любого вида завтрак и, раньше это была таблетка, а теперь ежедневное зелье. Иногда она выпивала его уже у себя в кабинете со второй чашкой кофе. Ведьма вернулась в номер и склонилась над чемоданом, дёрнув молнию во внутреннем кармане, вытащила фиолетовое стекло, звонко отбившее по соседям, таким же бутылочкам, и опрокинула зелье в рот. — Что это? — Малфой был заинтригован. — Противозачаточное зелье, я забыла выпить с утра. — О, — Малфой подошёл к зеркальному столику. — Тебе не стоит переживать, я тоже пью зелье. Мужские противозачаточные — о таком Гермиона никогда не слышала. Не сказать, что хорошо изучила этот вопрос, хотя это могло бы решить примерно миллион проблем с побочными эффектами, влиявшими на её качество жизни. Хотя, заставить Рона что-то регулярно пить? Не надзирая и не отслеживая, как за ребёнком? Не представлялось реальным. — Более того, есть противозачаточные чары, накладываемые в процессе, но мне они не нравятся, — голос Малфоя звучал задумчиво. — Но в качестве необходимой меры — работают. Гермиона чувствовала себя непривычно, несведущей в такой фундаментальной теме, как волшебные способы устроить свою сексуальную жизнь. Всё было бы настолько проще, если бы она вовремя изучила это. — Грейнджер, я знал, что есть темы, в которых ты безнадёжна, но в сексе? Как же так получилось? — усмехнулся Малфой, поднимая металлический купол над подносом. — Не записалась вовремя в кружок по сексу в школе, — Гермиона присела на стул с гнутыми ножками у зеркальной поверхности стола и взялась за ложку. Малфой заказал ей куриный суп, рядом на тарелочке подрумяненным боком лежала очень симпатичная на вид булочка. Гермиона представила, как сейчас вонзит в мягкую сердцевину зубы и почувствовала, как же она проголодалась. — Да, у меня была плотная запись, извини. Хорошо, что учиться можно всю жизнь, — Малфой, оперевшись бедром в край стола, сжал в пальцах сэндвич и снял с чашки кофе стазис, она сразу же выпустила ароматный пар. — Ты думаешь, эти факультативы продлятся? — Гермиона подула на суп и обхватила губами ложку. Это был потрясающий, горячий, чуть солёный суп. — Факультативы, — Малфой фыркнул с таким ощутимым пренебрежением, Гермиона постаралась сохранить непроницаемое выражение лица. — Ты взяла основной курс, Грейнджер. — Кто мы теперь друг другу? — булочка и правда оказалась невероятно вкусной, таяла во рту, впитав всю лекарственную и согревающую суть куриного супа. — Ты хочешь обязательно навесить ярлыки? — его голос звучал насмешливо, расслабленно, как будто для него эта ночь в отеле была привычной. Ей хотелось забрать у него из рук кофе, так ароматно он манил к себе. У Гермионы вся жизнь была подчинена ярлыкам. Лучшая ученица школы, подруга Гарри Поттера, Золотая девочка из Золотого Трио, создательница Отряда Дамблдора, организатор и единственный член Г.А.В.Н.Э., жена Рона Уизли, глава отдела в министерстве Магии, обязательно Будущий Министр Магии. И теперь любовница Драко Малфоя? Кем был для неё Малфой? Булли в школе, чистокровный Слизеринец, который кичился своей чистокровностью, обижал её и обзывал «грязнокровкой», самый молодой Пожиратель смерти, Бывший пожиратель смерти, сын своего отца, представитель фамилии Малфой, воспитанный в самых ярых условиях превосходства крови. Подсудимый Визенгамота. Оправданный по всем статьям. Заплативший из своих банковских ячеек баснословные суммы галлеонов и золота. Всё ещё один из самых богатых волшебников. Лоббист аморальных, но редко и хороших, в целом, законов. Отец. Любящий отец. Супруг. Любовник Гермионы Грейнджер-Уизли? Она не знала, чего от него ожидать, не могла ничего планировать, не могла уйти от Рона, как-то объясниться с друзьями, которые были рядом больше половины её жизни. Потерять их. Отказаться от него она не могла тоже, особенно когда Драко смотрел на неё так, исподлобья. Это был парадокс. — Вряд ли учитель и ученица, — покачал головой Малфой, отхлебнув из чашки кофе, скользнул языком по верхней губе. — Ты меня почти на год старше. — Мне не нравятся отношения учитель и ученица, это пошло, — отрезала Гермиона. — Все девочки в Хогвартсе, страдавшие по Снейпу, с тобой бы не согласились, — усмехнулся Малфой. — Такие были? — ужаснулась Гермиона. — Подозреваю, что каждая третья, — Малфой склонился к ней, скользнув рукой сбоку по бедру, к карману своего плаща на спинке стула и вытянул металлический корпус, вытряхнув сигарету. — Особенно когда он изредка мыл голову. Помнишь, на Святочном балу он даже как-то завил волосы? Гермиона засмеялась и почти сразу же зашлась кашлем. Это была правда, она помнила силуэт Снейпа в мрачной, как обычно, но парадной мантии, и закрутившиеся кончики волос. Может быть, именно поэтому он предпочитал редкую рутину ухода за волосами. — Да, такое нам не подходит. Предлагаю думать об этом, как о занятиях со студентом. Значительно превзошедшим тебя в предмете, — Малфой неприятно ухмыльнулся и Гермиона ответила ему тем же. — Но не переживай, мы быстро тебя поднатаскаем к экзамену. — Это не должно повлиять на наши рабочие отношения, — Гермиона звучала безапелляционно. Она снова зашлась в кашле, отклонившись в сторону. Рука Малфоя легла на её лопатки, сотрясаемая её кашлем. Гермиону будто тросами тянуло к любому его прикосновению. Выдохнув дым в сторону, Малфой выпрямился. — Не глупи, Грейнджер. Это уже повлияло на наши рабочие отношения. Я теперь не успокоюсь, пока не трахну тебя прямо за твоим столом. — Малфой, — предостерегающе произнесла Гермиона. Драко, посмеиваясь, потянул её наверх, к себе, и легко прошёлся пальцами по шее. Гермиона обхватила его руками за пояс, чувствуя, что сдалась окончательно. — Становится лучше. Но тебе всё ещё нельзя домой, если ты не хочешь объявить о разводе сегодня же. Гермиона посмотрела ему в глаза. — Не хочу. Если бы только Рон вызывал у неё все эти чувства. Если бы она так таяла у Рона в руках. Сильные глупые чувства побеждают огромный и сильный мозг Гермионы. А Малфой только стоит рядом, посмеиваясь, наблюдает за ней. — Рон на сборах ещё завтра и полдня послезавтра. Малфой сделал затяжку, выдохнув в сторону. Они молча смотрели друг другу в глаза. — Я проспала портключ. — Так и задумано. Я заказал тебе новый, — Малфой прикоснулся к её лбу, прогладил спутавшиеся волосы. — Жар спал, но тебе нужна ещё хотя бы ночь сна. Ты наелась? — Я бы хотела кофе. — Не уснёшь. Гермиона пожала плечом под его ладонью, которая теперь снова обжигала её прикосновением. — Почему у тебя такая высокая температура тела? — Гермиона прикоснулась кончиками пальцев к морде дракона у него на плече, и дракон крутанулся вокруг его бицепса, обогнув созвездия, выдохнул Огненный шар. Гермиона застыла, завороженно наблюдая за ним. Она ещё не видела магических татуировок так близко. Волшебница знала, что они могут быть цветными или даже менять цвет, могут двигаться из-за заколдованных чернил, запускаемых под кожу. Но не знала какой должен быть триггер, чтобы запустить движение. Малфой повернул свою левую руку предплечьем вверх, отвел от Гермионы дымящуюся сигарету. Метка Волдеморта казалась бледной тенью той черноты и чёткости чернил, какая была 14 лет назад. — Из-за этого. Очень хотел избавиться от неё, но это невозможно. Этот подарок из прошлого останется со мной навсегда. Выжег из неё цвет и всю тьму, которая в ней была, злой и достаточно коварной магией. Остаточный эффект — этот жар теперь тоже со мной навсегда. — Ты же сгоришь! Как это влияет на твоё здоровье? — Гермиона держала его за запястье, касаясь кожи вокруг серой Метки. Малфой вынул руку из её пальцев и поднёс сигарету к губам. Медленно вдохнул, медленно выдохнул. — Переживаешь за меня? — Усмехнулся, отправив окурок в пепельницу. — Я точно проживу меньше, чем любой другой Малфой по статистике. Но со мной всё в порядке, с медицинской точки зрения я просто очень горячий парень. Драко притянул её к себе за зад, но Гермиона сразу же подняла руки и уперлась ему в плечи. — Мне нужно в уборную. — Иди, — сразу же отпустил её Малфой, и шагнул к тумбочке у кровати. В уборной она задумалась о том, что, возможно, именно после того, как он выжег из метки её злое волшебство, он смог колдовать белой магией и научился вызывать патронус. Надо будет спросить его об этом. Гермиона несколько секунд боролась с собой и бросила на бачок заглушающие чары и раздраженно взмахнула над собой руками. Как же это глупо! Нажав на смыв, она подошла к зеркалу, долго изучала состояние шеи и плеч. Стало действительно лучше, но выглядело всё равно пугающе. Так теперь будет всегда? Будет ли это снова? Нужно изучить, как накладывать чары гламура посильнее. Если бы Рон оставил на ней такие отметины, она бы не раздумывала над чарами гламура, она бы раздумывала о том, что у него что-то повредилось с головой, вела бы с ним долгие беседы. Пыталась бы выяснить причины, откуда взялось это желание сделать ей больно, пометить её. С Малфоем Гермионе всё было понятно. В глубине души, куда она боялась заглядывать, ей льстило каждое бордовое пятнышко. Она вышла из ванной и увидела на столике чашку с дымящимся кофе и тарелку с круассанами. Малфоя в номере не было, но на спинке стула висел его плащ, на зеркальном столике, свернув металлический хвост, лежали часы, а портсигар бликовал под лампой на тумбочке.

***

Парадоксально, но после кофе Гермиона заснула почти сразу и крепко. Она полуоткрыла глаза сквозь сон, когда почувствовала, как вокруг талии обернулась тяжелая рука, и упала обратно в объятия болезненного сна. Ей снился какой-то сон, но Гермиона не могла запомнить детали. Она точно работала за своим столом, за окном шёл ливень, хотя у Гермионы стояли чары солнечной либо облачной погоды, в какой-то момент Миссис Уизли зашла в её кабинет и строго сказала ей: «просыпайся, ты совсем не уделяешь время Рону» и Гермиона вздрогнула всем телом. Тяжесть руки на её талии мягким движением скатилась, оставляя за собой неприятное чувство пустоты. Матрас позади неё прогнулся, жалобно скрипнули пружины, отпуская от себя его тело — Малфой скрылся в ванной. Они провели две ночи подряд вместе и теперь ей нужно возвращаться в свой обычный мир. Который уже невозможен в том виде, каким был до командировки. До того, как она решилась на опаснейший прыжок в воду, и ради кровавых рубинов, которые уже всей душой ненавидела, и ради горячих объятий дракона, который не мог ей принадлежать. Гермиона встала с кровати, достала из чемодана свежее белье и платье-рубашку, трансфигурировала его, удлинив до колен. За спиной вырос Малфой, положив руки ей на талию. Гермиона повернулась, она тоже чувствовала запустившийся обратный отсчёт. Платиновые волосы после душа лежали влажной волной, так и хотелось запустить в них пальцы. — Надеялся, что ты ко мне присоединишься. Гермиона сразу же перевела тему. — Ты всегда бреешься дважды в день? Малфой прикоснулся губами к её шее, повторяя путь заживающих синяков. — Нет, вчера я планировал добраться до Лондона на официальное мероприятие, мой рабочий день обычно заканчивается гораздо позже твоего. Но не смог тебя покинуть. Малфой не оставлял ей шанса перевести отношения в другую плоскость. Вернее вернуть их из горизонтальной в вертикальную и на социально одобряемую для двух женатых коллег дистанцию. — Сколько у нас времени до активации портключа? Глаза Малфоя недобро сверкнули. — Примерно час. — Отлично, — Гермиона вывернулась из его объятий и скрылась в ванной. Она вымыла и высушила голову, уложила волосы самым долгим способом, своим заклинанием, оделась, почистила зубы. Приняла все зелья, намазала все засосы мазью. Собрала косметичку и долго колдовала над шеей, но чары гламура не получались, просто скатывались с кожи, чем серьезно разозлили Гермиону. Она застегнула платье на все пуговицы под горло, перекинула волосы вперёд и вышла из ванной с чётким желанием как можно скорее оказаться дома, но впереди ждал рабочий день понедельника. Малфой уже полностью оделся, накинул на плечи плащ, застёгивая часы на запястье. — Грейнджер, я вижу засосы у тебя на шее даже отсюда, что за слабые чары? Гермиона взмахом палочки застегнула чемодан и подкатила его в центр номера. Раздражение кипело в крови. — Раз так хотел показать Рону, что его жена — неверная шлюха, будь готов к тому, что мне не всегда удаются чары гламура, — её голос звучал ниже, чем обычно, и горько. Она физически ощущала себя грязной. — Я закрою их тоном уже на работе, у меня нет с собой. Во взгляде Малфоя не было мягкости. Он положил руку ей на плечо, не касаясь шеи и отметин. — Конечно, хотел. И сделал. Я не буду за это извиняться. Да, ты теперь неверная, Грейнджер. Смирись с этим. Только от министерских шлюшек тебя отличает то, что об этом никто не узнает. И то, что ты — моя. — То есть всё-таки ярлыки будут, — усмехнулась Гермиона. Малфой расстегнул пуговицы платья, спустил его с плеч. Наложив несколько гламурных чар, Драко нахмурился и прошептал глубоко очищающее заклинание. — Дело в мази. Это мазь с чарами типа «ловушки воров», с неё скатываются гламур и маскирующие чары. Думаю, для того, чтобы синяки специально было видно, для целителей. Это сильнодействующее зелье из Мунго, вероятно, для жертв насилия. Блейз достал его для меня. — То есть, Блейз в курсе? Я ещё на шаг ближе к министерской шлюшке, — засмеялась Гермиона. Малфой накладывал маскирующие чары, осторожно поворачивая и наклоняя её шею. — Грейнджер, что ты хочешь от меня услышать? Хотел бы я, чтобы твой муж узнал? Да. — Но если узнает Рон, то узнают все. И Астория в том числе. — Именно поэтому мы будем держать всё в тайне, так? — Малфой посмотрел ей в глаза, будто надеялся увидеть там ответ. Гермиона вывернулась из его рук, но он жёстче взялся за её плечо. — Так, Малфой. Отпусти меня, — Гермиона крутанулась ещё раз, застёгивая пуговицы на рубашке до самого горла. — Я ещё не закончил, Грейнджер, — Малфой держал палочку у её шеи, но Гермиона отмахнулась: — Нам нужно отправляться, я хочу убраться отсюда поскорее. Малфой тяжело смотрел на неё, но она уже обхватила ручку чемодана и призвала к себе портмоне и бутыль с океанической водой, которую закрепила на поясе талии. Внезапно, бутыль, которая была полна почти до краёв, оказалась на четверть пустой, пенная вода бушевала за стеклом. Так же, как бушевала ярость внутри Гермионы. — Куда подевалась добрая половина моей воды? — она сама не поняла, как её голос смог прозвучать так угрожающе хрипло и низко. Малфой призвал свой чемодан и взмахом палочки уменьшил его до размера брелока, положил в карман. Вот, сейчас время выхода портсигара — так точно, металл сверкнул в ладони, сигарета зажата между зубами. — Всего лишь четверть. Она была нужна мне, — щёлкнув пламенем от палочки, Малфой затянулся и выдохнул. — И поэтому ты решил, что можешь украсть её? — Грейнджер, это настолько же моя вода, насколько твоя. Если бы ты сунулась в океан без меня, то кормила бы сейчас рыб своей роскошной задницей, а не стреляла в меня обвинениями тут, в безопасности, — Малфой сбил пепел о край пепельницы. — Я запрещаю тебе приближаться к кровавым рубинам и к моему проекту, — Гермиона закашлялась, скорее от досады и гипервентиляции, чем от болезни. У неё заболело сердце, но лучше пусть это будет невралгия, чем злость на себя за свои глупые поступки. Малфой жестоко, недобро смотрел на неё. — Грейнджер, ты не моя жена, чтобы что-то мне запрещать. Гермиона сверкнула взглядом так же недобро, отзеркалив его искрящиеся яростью радужки. — Разве у Астории есть хоть какое-то право голоса? Ты прав, я всего лишь твоя шлюшка, мы это уже выяснили. А ещё я сотрудник Министерства магии, и я добьюсь официального запрета для тебя на допуск к министерским данным о кровавых рубинах. И я хочу четверть воды, которую ты украл, обратно в бутылку, — Гермиона потрясла стеклом у него перед носом. Малфой схватил её за запястье, бутылка брякнула горлышком об её обручальное кольцо. — Грейнджер, которая угрожает мне — моя любимая Грейнджер, но не сегодня, — Малфой затушил сигарету, достав из кармана ракушку, завёрнутую в платок. Она уже пульсировала магией, портал был готов к активации. Гермиона попыталась вывернуть запястье из его хватки, но не тут то было. Зажав чемодан коленями, она схватила его за пальцы второй рукой, отпустив бутыль на талию. Малфой в ту же секунду прикоснулся к порталу, и Гермиона почувствовала крючок в солнечном сплетении и рывок, в родную Англию, с ненавистным волшебником в ладонях. Гермиона чувствовала, как искры ярости всё ещё сыпятся из глаз, как запястье пронзало болью от хватки, как Малфой напротив, почувствовав пол Министерства под ногами, отбросил от себя её руки, отвечая на её взгляд с вызовом, когда над ними раздался знакомый голос Забини: — Грейнджер, Малфой, вы как раз вовремя. Хотел бы сразу предупредить… Сбоку хлопнула дверь и волшебница услышала знакомый, родной голос Рона, почувствовав, как пол уходит из под ног, и как торжествующе метнулся взгляд Малфоя к её шее. — Гермиона! — …об этом, — закончил Забини, переводя ласковый взгляд с Гермионы на Драко, застывших в напряжении друг напротив друга. — Рон, — голос звучал хрипло, Гермиона зашлась в кашле, палочкой трансформируя платок в руках Малфоя, всё ещё обёрнутый вокруг ракушки, в шарф. Малфой разжал руку, смотря на неё почти с восхищением, пока она заматывала шею насыщенно бордовым шарфом. — Ты случайно не взял с собой моё пальто? Я совсем разболелась, думаю, сегодня я возьму больничный. Рон выглядел растерянно, поглядывая то на Малфоя, то на Забини, который ничего не мог с собой поделать и посмеивался, оттолкнувшись от стены в приёмном пункте для внутриминистерских путешествий через портключ. — Нет. Нас просто отправили из Эдинбурга раньше сегодня и я решил тебя подождать, чтобы, может, позавтракать вместе. — Отлично! Думаю, нам лучше сразу отправиться домой, — Гермиона взяла его под локоть и зацепила чемодан за собой, направившись к двери самым решительным шагом, на какой была способна. — Грейнджер. Гермиона не стала оборачиваться, но почувствовала, как обернулся Рон, как напрягся его бицепс под ладонью от фамильярности Малфоя. Ох, если бы Рон только мог догадываться. Гермиона бросила взгляд на Малфоя из-за плеча мужа. — Не забывай, надо мазать два раза в день, утром и вечером. Взгляд заметался между Драко, который выглядел снисходительно, насмешливо, очень довольным собой, и Забини, сияющим пониманием, словно это был его лучший день и самый великий прикол, который произошёл за год. — Так быстрее пройдёт. Можешь попросить мужа помочь, если будет тяжело самой, — Малфой не отрывал взгляд от неё, когда она раздражённо отмахнулась, развернув Рона и буквально потащив его за собой. На пути к каминам Рон неуверенно спросил её: — Что это было? Гермиона тяжело вздохнула и отрывисто произнесла, отстукивая точки каблуками, с каждым шагом приближаясь к каминам: — Всего лишь Малфой. Пытается быть вежливым. Переживает за мой кашель. На самом деле, просто хочет добиться принятия нового закона. — Вот идиот, — усмехнулся Рон. Уже оказавшись в камине, бросая под ноги летучий порох и называя адрес квартиры, в которой она прожила в браке 10 лет, Гермиона услышала голос Рона: — Он тебя совсем не знает, если думает, что ты так легко ему сдашься. У него нет шансов.