let your body talk to me

      Иногда Джисону казалось, что Ян Чонин к нему подкатывает, но у него не было доказательств. Да и кому тут что доказывать, они же не в каком-то глупом детективном сериале.       В самый первый раз, когда Джисон что-то заподозрил, случился во время лайва. Чонин тогда так сильно смеялся, что его руки на эмоциях били всё вокруг. Только вот он не убрал свою ладонь с внутренней части бедра Джисона. Ни через секунду, ни через минуту, ни через целую вечность. Лишь сжимал иногда чуть сильнее.       И вроде бы… ну и что ж с того? Они все в группе довольно близки и часто прикасаются друг к другу. Феликс вон вообще не упускал возможности повисеть на Чанбине в любую свободную минуту. Была б их воля, они, наверное, срослись бы в одного человека. Но никто не понимал, что у Джисона другое.       Нельзя говорить, что всё это просто дружеское. Нет. Не в тех случаях, когда во время случайных объятий на концерте, Джисон чувствовал, как Чонин своим носом щекочет ему шею. Один раз — случайность, два — удивительная случайность, но три — уже закономерность.       И дело даже не в том, что Джисон какой-нибудь там гомофоб, совсем нет. Он, скорее наоборот, очень сильно гей. Просто Чонин всегда был малышом в группе, драгоценным хлебушком и всеобщим милашкой. И даже если всё существо Джисона стремилось поддаться навстречу искушению, было тяжело сломать у себя в голове этот образ невинности, несмотря на то, что разница между ними составляла всего лишь жалкие полгода.       Всё сломалось само собой очередным вечером после расписания. На носу был Чусок и долгожданные пару дней выходных, поэтому все мемберы завалились в общежитие в комнату Чана. Они изрядно напились тогда и к трём часам ночи все их игры свелись к полному беспорядку. Никто уже толком не мог соображать. Чанбин вообще почему-то так и сидел в одних трусах после игры в бутылочку. Возможно, виной всему был присосавшийся к нему Феликс.       — От вас веет гейством даже в главном здании JYP, осторожнее, — хихикнул Хёнджин, будучи уже совсем навеселе.       — Мы ни при чём, это от Джисона, — сказал Феликс, продолжая мять бицепсы Чанбина.       — Эй, неправда. Я гействую в умеренных количествах.       — Твои игры в «Gay Chicken» нельзя назвать умеренным количеством гейства, — заметил Сынмин.       Джисон только закатил глаза.       — Можно, вы же вечно мне проигрываете.       — Я не проигрывал, — возмутился Феликс, но мять Чанбина не перестал.       — Да твои детские чмоки едва можно назвать выигрышем. Так что я чемпион в этой игре.       Джисон уже хотел было радостно взмахнуть бутылкой и допить противные тёплые остатки пива, но тут случился Ян Чонин.       — Но ты никогда не играл со мной.       Все внутренности Джисона замёрзли в тот самый момент. Он шокировано уставился на макнэ по правую сторону от него, совершенно не зная, что говорить.       — Ты ссышь проиграть, — заключил Чонин, определённо точно задевая гордость своего хёна.       — Нет, просто…       …просто как объяснить всем, что это неминуемо приведёт к катастрофе? Все прикосновения Чонина жгли ему внутренности, но Джисон даже самому себе ещё в этом не признался. Он просто хорни. Так он себе говорил.       — Сыграй, — с вызовом сказал Минхо, — Иначе у тебя не будет права на звание чемпиона и оно перейдёт Феликсу.       Феликс довольно растянулся в широкой улыбке. Джисон честно хотел сказать ему что-нибудь едкое, сведя всё к шутке, но он просто не мог, потому что кожей ощущал, как Чонин смотрел на него сбоку. Это превратилось в гейскую панику в тот самый момент, когда макнэ схватил его за челюсть, силой поворачивая к себе. Джисон в шоке раскрыл рот, и так и замер, поймав чужой взгляд непозволительно близко. Чонин только ухмыльнулся одним уголком губ и немного наклонил голову. Он, кажется, совсем не осознавал, что вот-вот станет причиной остановки сердца, потому что пульс Джисона предательски подскочил.       — Нихуя себе… — шепнул Сынмин так, будто никто не слышал.       — Мы вам не мешаем? — съязвил Минхо.       — Не мешаете, — ответил Чонин, и Джисон нервно сглотнул, ощутив его дыхание собственными губами.       Он никогда в жизни не проигрывал в Gay Chicken. Эта игра вообще помогла ему впервые поцеловаться. Но он также никогда в жизни не боялся выиграть так сильно, как сейчас.       Всё ещё держа за линию челюсти, Чонин провёл глазами по лицу Джисона. От бровей до самых губ и облизался, расплываясь в наглой лисьей улыбке. И Джисон не посмел дёрнуться, когда Чонин, наконец, подвинулся совсем близко, практически соприкасаясь губами. Их носы уже были в процессе эскимосского поцелуя, но кислород полностью покинул лёгкие Джисона, стоило Чонину шепнуть ему едва слышно «Открой рот».       Он подчинился просто на автомате, тут же ощущая горячие губы, сминающие его собственные. Слишком внезапные и тёплые, чтобы отреагировать мгновенно. Чонин был неожиданно требователен и настойчив, когда запускал свой язык в чужой рот. Джисон отдалённо ощутил, как крепкие руки опустились к его шее, обхватывая её длинными тонкими пальцами, и едва сдержал себя от рвущегося сбитого вздоха. Он даже не заметил, с какой скоростью отскочил от Чонина, когда тот слегка укусил его за нижнюю губу. Реальность вернулась к нему в ту же секунду. А вместе с ней шесть шокированных парней напротив. Джисон так же шокировано посмотрел на них всех, а затем прямо на Чонина, но даже спустя бесконечные пять секунд не нашёл, что ответить. Только загнанно дышал, глядя на макнэ и его покрасневшие губы. Он выглядел просто до боли прекрасным.       — И-и-и с выпивкой нам хватит, — неловко начал Чан.       Чонин поднёс к краешку губ палец и вытер с них чужую слюну, хитро глядя прямо на Джисона. Какой же пиздец. Это же его слюни там. Прямо на губах их младшего-       — Вообще, это было довольно горячо, — признался Хёнджин и уже через секунду застонал от боли, когда Минхо шлёпнул его по плечу.       — Я выиграл? — спросил Чонин, приподняв брови.       И Джисон не смог ничего больше, кроме как заторможено кивнуть. Чонин на это просто хмыкнул, пихая хёна под бок, чтобы он немного отошёл.

***

      С того дня всё стало ухудшаться просто в геометрической прогрессии. И по правде говоря, Джисон даже не вспомнит в какой конкретный момент он привык быть всегда начеку. Порой, посиделки мемберов завершались постепенно, когда один за другим парни рассасывались по своим комнатам. Джисон всегда ускользал очень грамотно, вместе с Чанбином или Чаном, под предлогом ещё поработать над треками. Лишь бы не наедине с Чонином, который снова будет прикасаться к нему, якобы невинно. Как говорится, не осуждайте женщину Джисона за то, что он пытается избежать неловкого стояка всеми возможными способами. Он ничего не мог с собой поделать, ведь глядя на Чонина, теперь появлялось это дурацкое покалывание на губах, словно призрак того поцелуя посещал его на досуге, напоминая о себе.       Более того, Джисон вдруг заметил, что Чонин больше него. Не типа, что он усерднее качается, вытянулся выше или больше весит, нет. Чонин просто крупнее. Однажды он налетел на Джисона посреди хореографии, полностью снося того с ног. И единственное на чём мог сосредоточиться Хан — это какими огромными выглядели на нём чужие руки, помогающие встать. Ян только легко щипнул его и подмигнул, возвращаясь к началу танца. Наверное, Чонин мог бы практически взять его талию в кольцо из своих пальцев. Просто пиздец.       А потом Джисон проебался. Очень серьёзно. И он понял это в секунду, когда раскрыл глаза. Их посиделки закончились, в комнате темнота и никого рядом. Не считая, конечно, человека, на чьей груди он так удобно уснул.       — Просто интересно, что ты будешь делать теперь? Когда не получилось уйти под шумок.       Джисон запаниковал, но это вроде как было его обычным состоянием вот уже лет двадцать, так что он действовал по старому принципу.       «Нападай»       Он по-свойски закинул на Чонина бедро, полностью обвивая его своими конечностями.       — Теперь я буду ждать, когда ты доставишь своего хёна к его кровати.       Они отрубились прямо на полу, все руки и ноги правда сильно затекли. Так что требование было не только хитрожопым, но и резонным. Джисон ожидал всего, стонущего от раздражения Чонина в первую очередь. Но он совсем не был готов к тому, как их младшенький обовьёт своей ручищей его талию, слегка задирая белую футболку.       Они оказались практически носом к носу. И Хан Джисон, тот самый Хан Джисон, которого обычно невозможно заткнуть, резко забыл все слова. Он, как рыба, только раскрывал рот раз за разом, пытаясь игнорировать жутко приятное тепло чужой руки через футболку.       За отсутствием каких-либо идей Джисон заёрзал на месте, но Чонин вцепился в его бок ещё сильнее, сжимая и заставляя посмотреть ему в глаза.       Господи, его пальцы и в самом деле длиннющие.       — Ты делаешь вид, что не замечаешь, просто потому что я младший?       «Коси под тупого»       — Чего не замечаю?       Он шумно сглотнул. Даже атомная бомба взорвалась бы тише, чем он сглотнул, бога ради.       — Я знаю, ты немного завидуешь Чанбину, что у того есть Феликс. И знаю, ты бы лёг под Минхо или Чана, даже не раздумывая, если бы они предложили.       Либо Джисон спал, либо у него слуховые галлюцинации. Не мог ведь Чонин сказать такое вслух. В смысле… ну, да, это правда. Но есть же негласные правила приличия, которые запрещают так нагло говорить кому-либо о том, насколько они отчаянно хорни.       — Так в чём же разница, если это предлагаю я?       Чонин, казалось, совсем не фильтровал, что говорил. И Джисон даже предположил бы, что тот пьян, однако его прожигали настолько ясные и пытливые глаза, что этот вариант сразу отметался.       Да и если подумать…на самом деле, в чём же была разница? Разве он считал Чонина не привлекательным? Отнюдь нет. В последний год макнэ вообще прибился к Чанбину в зале и теперь выглядел ещё более широким и сильным… Он определённо был привлекательным.       Чёрт его знает, может, Джисон немного ощущал себя педофилом, ведь в его голове Чонин — их младшенький? Да ну бред какой…       — Я не знаю…       — Так сильно поцелуй не понравился? Просто я тогда не особо старался-       — Нет!       Видимо Джисон просто помрёт, если тот ещё постарается. Этого только не хватало. Нет уж, спасибо большое.       — Да что тогда?       — Я, правда, не знаю? А почему ты ко мне подкатываешь?       — Ты себя в зеркало видел? — спросил Чонин, — Я подарил кофе нуне, которая одела тебя в кроп-топ первый раз.       — Чт-       — У тебя самая красивая талия в мире, хён. И я готов съесть твой живот вместо какого-нибудь десерта на завтрак.       Глаза Джисона расширись, и он в панике закрыл рот Чонина рукой. Мало ли что ещё оттуда выскользнет так неаккуратно и вопиюще бесстыдно.       — Господи, замолчи сейчас же.       Чонин только вопросительно выгнул бровь.       «Почему?»       — Да потому что это полный пиздец.       Джисон понял, что проебался ещё раз, ведь он совсем забыл, что у Чонина есть не только рот, но и руки. Те, которые нагло скользнули ему под футболку. Слегка холодные, заставляющие вздрогнуть и поёжиться. Хотя, может быть, холод был совсем ни при чём.       Сердце Джисона заколотилось, как бешеное, когда Чонин одним движением с силой прижал его к полу, удерживая руку на животе. Однако он не спешил ничего делать, только убрал ладонь Джисона со своего рта.       — Я хочу съесть тебя.       — Что вообще это значит?       — Не попробуешь — не узнаешь.       Мозг Джисона с трудом соображал. Он лишь где-то на периферии задался вопросом, закрыта ли вообще дверь в комнату. Остальные извилины думали о том, куда занесёт его одно простое согласие.       Джисон не полный придурок. Сказать, что он не жаждал чьего-нибудь внимания и ласк, это значило бы нагло соврать. Из-за плотного графика они все вообще, казалось, забыли каково это быть с кем-то. В любых смыслах.       Но Чонин…       — Мы всегда можем прекратить, если тебе покажется, что всё это «слишком».       Стоило, наверное, о многом подумать, прежде чем кивать. О последствиях, например. Или хотя бы о дерьмовой звукоизоляции в их общежитии. Но Джисон уже кивнул. Едва различимо и быстрее, чем успел включить мозг. Лицо Чонина озарила счастливая улыбка, однако ожидаемой детской невинности в ней и подавно не было. Она отдавала чем-то восторженным и жадным.       Чонин устроился между чужих бёдер за долю секунды и быстрым движением задрал футболку Джисона до груди. Он остановился всего на мгновение, оглядывая взглядом мышцы пресса. Огромная роскошь — рассматривать тело Джисона вот так напрямую, а не урывками во время репетиций и переодеваний, собирая всё увиденное в голове в единую картинку, как пазл.       Чонин склонил голову на бок, пока на пробу легко проводил пальцами от груди до самой кромки штанов и обратно. Живот Джисона поджимался в самых чувствительных и щекотных местах. Больше похоже на утончённую пытку.       Довольно скоро Чонин освоился и стал позволять чуточку больше. Теперь его руки переместились к талии Джисона и снова лишь на пробу сдавили пару раз под рёбрами, тут же за этим поглаживая места экспериментов большими пальцами.       Чонин был прекрасным самостоятельным учеником, безошибочно исследуя границы своего хёна с помощью рук. И стоило только ему обнажить свои ноготки и провести ими прямо под пупком, как бёдра Джисона дёрнулись вверх чисто на рефлексе. Чонин впервые за это время посмотрел прямо в глаза. И его хитрая ухмылочка заставила Джисона покраснеть вплоть до кончиков ушей и спрятаться в собственных ладонях.       — Нашёл, — гордо хмыкнул Чонин.       Джисон нахмурился и попытался выглянуть в мир сквозь пальцы.       — Нашёл чт-       Он заткнулся в ту же секунду, со стуком роняя голову об пол и собирая все свои силы, чтобы, чёрт возьми, не застонать только лишь от мягких покусываний Чонина на нижней части живота. Слишком позорно возбуждаться от чего-то настолько незначительного за считаные секунды. Но вот он здесь. Хан Джисон. Позорник.       Он пытался не думать о том, к какому пиздецу вели острые зубки их макнэ, которые не прекращали смыкаться на животе. Где-то совсем на грани с болью, но, всё-таки, не пережимая слишком сильно. Джисон набрался смелости убрать руки от лица и взглянуть вниз. Их с Чонином глаза пересеклись, и Джисон просто замер приоткрытым ртом.       Ян Чонин и в самом деле пытался съесть его. Он глядел на него с самым настоящим голодом в глазах, серьёзно кусал раз за разом, оставляя после себя красные полосы. И удерживал на месте, крепко вцепившись в талию Джисона, который, оказывается, неосознанно метался по полу всё это время.       Пальцы Джисона переместились на волосы Чонина, когда тот впервые вслед за укусом выпустил язык, проходясь им до самого солнечного сплетения. Все внутренности вдруг обожгло, словно кипятком, и тогда Джисон впервые застонал, сквозь сжатые губы. Его бёдра вздёрнулись, уперевшись возбуждённым членом куда-то в грудь Чонина. Он поддался соблазну сделать так ещё раз, и закусил губу, чтобы не захныкать от недостатка трения. Как же было мало. Чертовски мало. А Чонин продолжал есть его с ещё большей жадностью, выбивая последний воздух из лёгких.       — Йен-а… — позвал Джисон, и голова Чонина мгновенно появилась напротив него, — Мне нужно прикоснуться к себе.       Макнэ ухмыльнулся своей лисьей улыбкой, а затем замотал головой.       — Есть идея получше.       Чонин немного привстал и, уперевшись руками, навис прямо над почти отчаявшимся получить желаемое Джисоном.       — Мы не станем трахаться прямо сейчас, Йен-а. Я не-       В следующую секунду Джисон захлебнулся сорвавшимся стоном, потому что Чонин вдруг прижался к нему собственным возбуждением и толкнулся навстречу.       — Ох, блять…       Джисон чувствовал его сквозь слои одежды. Если на Чонина вот так подействовало поедание чужого живота, наверное, Хан должен ощущать распирающую изнутри гордость. Но вместо этого все мысли зациклились на Чонине, который, склонив голову вбок, лениво кружил своим членом по промежности хёна. Слишком по-издевательски медленно, и Джисон просто захныкал. Он мог поклясться, что заметил ухмылку Чонина, как раз перед тем как отчаянно схватить его за задницу и буквально впечатать между своих бёдер.       Под прикрытыми глазами мир по-прежнему растекался, и Джисон мог лишь тянуть бёдра макнэ навстречу ещё сильнее, отдалённо ощущая его губы на линии челюсти. И если он собирался кончить, как подросток в штаны, только от агрессивных потираний об чужой член, то видит Бог, он хотя бы не один. Потому что Чонин тоже терял ровное дыхание и какую-либо ритмичность толчков. И Джисону определённо не стоило даже на мгновение представлять, как хорошо бы всё это ощущалось, будь у них чуть больше времени и чуть меньше одежды. Наверное, он бы застонал достаточно громко, чтобы сбежалась вся общага и увидела, как сильно Джисона размазывает от члена их прекрасного славного малыша хлебушка.       В какое нуждающееся месиво его превратил бы их Нинни…       Джисон волнами ощущал накатывающий жар внизу живота, отчаянно желая, чтобы ничто это не остановило. И всего в паре секунд от разрядки, кто-то громко хлопнул дверью. Чонин среагировал мгновенно, зажимая рот Джисона ладонью, но продолжая грубо толкаться, словно от этого зависела его жизнь. Это оказалось последней каплей, потому что Джисон глухо застонал в подставленную руку, выгибая поясницу и позволяя оргазму накрыть его с головой. Чонину потребовалась ещё пара движений, чтобы тоже кончить, сжав зубами предплечье хёна. Он двигался ещё несколько секунд, пытаясь догнать остатки ускользающей эйфории, а затем очень лениво попытался принять сидячее положение, усмехаясь одним уголком губ.       Джисон глупо засмеялся, глядя на Чонина. Такого растрёпанного, покрасневшего и неожиданно для того, кто только что заставил его кончить хорошенького.       — Почти довёл хёна до сердечного приступа и ухмыляется.       — Оно того стоило.       Джисон закатил глаза, шлёпнув Чонина по плечу. Всё-таки, он уже давным-давно не сладкий невинный мальчик. И слава богу.       — Минхо на тебя плохо влияет.       — Минхо-хён тот, кто сказал мне просто уже пойти и съесть тебя ртом, а не только глазами. Так что ему ещё спасибо надо сказать.       Джисон закусил губу, чтобы не расплываться в улыбке. Надо будет как-нибудь купить Минхо что-то в подарок в качестве "блять, спасибо большое".