Eterocromia

«Мы с Вэй Ином встречаемся». Сидевший на широком подоконнике в своей комнате юноша усмехнулся, вспоминая спустя годы тот день. Лицо Лань Цижэня в момент, когда Ванцзи без капли сомнения признал перед их родителями то, о чем те даже подумать боялись (а их учитель и представить подобного исхода не мог), нужно было видеть. Побледневший было от ужаса мужчина в белом в следующее же мгновение покраснел от гнева и набросился с самыми яростными тирадами на своего племянника, пытаясь вразумить или хотя бы запугать последнего. В свою очередь, Цзян Фэнмянь лишь вполголоса спросил, повернувшись к названному сыну: — Это правда? — …Да, правда, — немного нервно признался вслед за Ванцзи и Вэй Усянь, сжав до побелевших костяшек пальцев кулак свободной руки и стиснув другой пальцы своего Лань Чжаня. Главное — выдержать первую волну от Госпожи Юй и дождаться, пока дядя Цзян отойдет от шока. Потом… будет проще. Быстро сориентировавшись в состоянии готовой вот-вот взорваться жены, Фэнмянь прервал остервенелые попытки Лань Цижэня достучаться до младшего племянника и попросил детей, включая и Хуайсана, подождать в соседней комнате. После ухода троицы в зале на несколько минут воцарилась мертвая тишина. После тщательно прислушивавшиеся к любому звуку Вэй Усянь и Хуайсан услышали тихие разговоры. Пару раз доносились обрывки фраз, брошенных резким голосом раздраженной, но явно сдерживающейся, хоть и из последних сил, Юй Цзыюань. Через некоторое время дверь в детскую открылась, и семья Цзян через пару минут покинула дом семьи Лань. В тот вечер они к этому разговору так и не вернулись. Всю следующую неделю каникул Вэй Ина не выпускали даже во двор погулять, а к телефону разрешали подойти только после того, как номер человека уже был набран. Строгому Цзян Чэну мать под страхом смерти (а «Госпожа Юй» могла и умела правильно пригрозить) запретила отходить от брата больше, чем на три метра, если тот находился в туалете, чтобы исключить любую возможность встречи «этих несносных мальчишек». А в первый день учебы после отдыха Вэй Усянь узнал, что вся семья Лань во главе с Цижэнем неожиданно и в заметной для всех соседей спешке переехала в другой город. По их же словам, причина была в переводе старшего брата Ванцзи в более перспективную для его будущего школу, но Вэй Усянь, хоть и славился своей неусидчивостью, при этом был далеко не глуп. Он сразу понял, в чем на самом деле заключалась проблема, заставившая их классного руководителя, изменив своим принципам делать все дела с чувством, толком и расстановкой, так быстро собраться и исчезнуть. Они просто хотели увезти от него Ванцзи. Его Лань Чжаня. Телефон, адрес, общие знакомые — Вэй Усянь за несколько месяцев проверил все, чтобы найти хоть какую-нибудь ниточку, ведущую к возлюбленному. Но все нити жестоко и нещадно обрубил Лань Цижэнь. А семья Цзян лишь поспособствовала тому, чтобы эти двое больше не могли никак связаться между собой. Номер, что, не глядя, набирали трясущиеся юношеские пальцы, так и не вернулся в зону доступа сети. А проданный дом в скором времени заняли новые жильцы — небольшая семья, внешне довольно приличная, но порой, проходя уже привычным маршрутом по дороге из школы, Вэй Усянь слышал странные переругивания частенько заходящих в гости к хозяевам пары друзей: — Эмин! Отстань от Жо Е и верни Дяде Цину метлу! — гремел на весь двор голос явно строгого мужчины. — К черту иди, Дядя Синь! — вместо ребенка, на которого «официально» был направлен упрек, в ответ слышался полный сарказма и издевки крик, по всей видимости, того самого Дяди Цина. — Сам иди к черту! — Вы можете хотя бы при ребенке не позориться и перестать собачиться, будто старая женатая пара? Раз пришли помочь гэгэ, так помогайте, а не орите, как блажные. — Пап, а что такое «собачиться»? — Спроси у Дяди Синя, он у нас мастер по части собак, — вместо голоса отца в ответ ребенку почти пел явно довольный возможностью отомстить мужчина, у которого украли метлу. — Му Цин!!! — шутки про собак, очевидно, Дядя Синь не любил. Несмотря на частые крики и ссоры, семья, видимо, все же была дружной, хоть и со странностями, от которых Вэй Усяню порой, проходя мимо этого дома, приходилось зажимать ладонями уши. Но, хоть по двору всегда разносился приятный аромат жареного мяса с овощами, которое иногда почему-то пахло, словно в духовке сдохла повешенная крыса, Вэй Ин бы предпочел всем этим веселым препираниям привычную тактичную тишину и легкий запах сандала. От Лань Чжаня всегда пахло сандалом… и любовью.