эшафот

Звериный рык. Во рту горький привкус металла. Стадо диких шакалов, на деле из которых большинство и до дворовых котов не дотягивают. Пристальные взгляды, желание обглодать рыхлое мясцо вокруг хрупких косточек. Трижды обматывается марлевая ткань вокруг выпуклых покрытых шрамами старых драк, костяшек. Раздевалка пахнет сыростью, когда-то белые кафельные стены сливаются одним целым с нарастающей на них плесенью. Плечевые мышцы в предвкушении гудят от адреналина, расширяется зрачок похлеще нежели под любым опиатом. Поджарые мышцы, подтянутая корочка живота, упругие бедра и извечно напряженные икроножные мышцы несущие ее к рингу. Привычно оглушающий гул и улюлюкание собравшегося сброда, готового платить хорошие деньги за гематомы, разбитые носы и плевки кровью, в большинстве с одним случайно вылетевшим зубом. Досадно, с нынешними расценками у стоматолога. Здесь всегда жарко, Даша уже чувствует каплю пота съезжающую между ее лопатками к пояснице. Даша любит свежую кровь, Даша любит чесать свои кулаки о ничего не подозревающих новичков. Они все такие задорные правда, только до того момента, как дело доходит до собирания собственных мозгов с ринга. У блондинки оскал и совершенное безразличие в бледно голубых глазах, они словно мертвое море. Ее здесь знает большинство. На нее смотрят, на нее ставят огромные деньги, на нее надеются и возвышают над пьедесталом ожиданий. Поцелуева ловит экстаз от внимания, словно электрические разряды по телу. Эти взгляды необходимы ей как глоток воздуха для задыхающегося. Ринг обнесен символической клеткой. Скоро здесь будет жестокое побоище. За подпольные бои мало того что платят хорошо, так и оторваться на оппонентах можно от души. Зубы неприятно сдавливает капа. Прожекторы света устремлены на ринг, оставляя беззастенчивых поклонников людских пороков в тени. Яркий белый уже не щиплет глаза как ранее. На ринге ее уже любезно ждут. Смольный, липкий взгляд встречается с ее собственным. Спешная заинтересованность режет сантиметры. Напряжение между ними растет и у блондинки моментальное желание вцепиться в чужую глотку и напиться артериальной крови. Испачкать подбородок, подушечками пальцев впиться под ребра своим непоколебимым желанием растерзать. Оппонент Дарьи дышит почти в темпе толпы. Оценивающий прищур, и якутка обхаживает ее стервятнически. Разорвать зрительный контакт кажется преступлением, они пепелят друг друга безмолвно. Зверье на трибунах размываются бензиновыми кляксами, глушатся сознанием, когда они чувствуют лишь биение своих сердец и адреналин пульсирующий под кожей, обжигающий внутривенно. Обстановка накалена до предела, а где-то из верхней ложи, подают знак, мол: «Ну, начинайте» Приглушенная сладострастным ожиданием толпа, устремляется жаждущими взглядами к девушкам. Та что помладше сдержанная такая, совсем не дергается и смотрит словно испытывает. Молчаливый диалог о том кто кому сегодня все кости пересчитает продолжается совсем недолго. Движения плавные, обходительные словно каждая пытается предугать движения друг друга. Якутка думает: «Что бы победить, нужно думать как твой враг», а Даша не думает. Совсем. Выжидает, заводит условный секундомер в голове, прежде чем замахнуться. Подавленный звук толпы. Тяжелый удар прилетает Дарье рядом с виском, едва не выбивая ее из игры еще до того как она успела начаться. Поцелуева возводит защиту, и резво блокирует каждый следующий удар, однако уже ногой. Потрясающая скорость. У них рваный темп, дыхание одно на двоих и отпечатки кулаков друг друга на телах. Оелана сплевывает на пол густую смесь крови со слюной, когда Даша без единого предрассудка мстит ей за первый удар, точечным в челюсть. Они чуть замедляются, вновь обхаживают друг друга как свирепые кошки. Макарова обнажает оскал, зубы окрасились в густой красный и выглядит она так….что перехватывает дыхание. Просто восхитительно было бы прокусить ее кожу сейчас, оставить там следы зубов и потереться носом о теплую алую струйку. Даша в предвкушении хмыкает, ее мысли вновь повторяются и путаются меж собой. Один рост, одна весовая категория и будто собравшаяся между ними, вселенская жажда жестокости. Страсть, пот, желание доказать первенство, желание придушить, заставить скулить и шепотом молить о пощаде. В ушах звенит, сердце колотит когда они вновь сцепляются с таким рвением, что обе оказываются на твердом полу ринга. Поцелуева думает что может изменить позицию даже сейчас, пока окончательно не осознает что ее гордость топчется прямо сейчас под весом якутки, которая вдалбливает ее своими кулаками в пол. Глухая боль разливается всюду, и почему-то снисходительность оппонента к ударам по голове заставляет чувствовать себя еще дерьмовее. Просто тело, просто тело. Поцелуева выжидает лишь секунду и ее последняя надежда заставляет ее обнять ногами чужую поясницу и перевернуть их в положение где она сверху и лишь она наносит удары. Пот стекает между лопаток, она не останавливается. Сил почти нет, но всеми оставшимися она не жалея замахивается резко и наносит десятки. Челюсть, щеки, нос, ребра, плечи и все по чему можно попасть кулаками. Шквал ударов летит на Оелану безостановочным темпом. Страх падения с пьедестала пробуждает в ней первобытное чувство: «Либо ты, либо тебя» и Дарья честно без зазрений совести, готова с потрохами сожрать якутку под собой, лишь бы взгляд-взгляды-взгляды всегда были прикованы к ней. Пять. Десять. Пятнадцать секунд проходит, когда месиво прекращает сигнальный свист. Даша слезает с Макаровой как ошпаренная мгновенной, отползая. Оелана открывается, убирает руки от головы которую все время прикрывала. Она не выглядит сломленной, собственным поражением. Она надеется на второй раунд.. Она странная, потому что ее угольные глаза смотрят так пристально и изучающе, что любая ухмылка с лица Поцелуевой тут же спадает. Будто бы это она выглядит здесь единственным уязвимым звеном. Безоговорочная победа сероглазой объявляется практически сразу, трибуны взрываются восторгом и одобрением. Все довольны, особенно те кто поставил на нее немалую сумму. В раздевалке так же сыро и мерзко. Вода в общей душевой шкварчит словно подсолнечное на раскаленной сковороде. Обернутая в полотенце, помятая и уставшая она проходит по коротенькому коридору, обнажась и позволяя затекшим мышцам понежиться в теплых струях. В голове звенящая пустота и прищурый взгляд смольных глаз. Она была..сносным соперником, но Даше гордость не позволит произнести то, что она думает на самом деле. Клонит в сон. Тяжелые веки прикрыты, капли обрамляют подтянутое тело. Хочется исчезнуть. Даше кажется что она сходит с ума, когда до настороженного слуха доносится шарканье босых ног. Душ здесь общий, ничего удивительного. Лениво приоткрывая один глаз, она уже знает кто стоит рядом. По широким плечам, перетекающим в скулы желвакам стекает теплые прозрачные капли. Чужие глаза пожирают, обгладывают. Напряжение виснет вокруг мертвецкой тишиной. Мурманчанка выжидает несколько секунд за которые можно окончательно откатить крышей и замахивается, точечно в челюсть. Оппонентка оказывается быстрее и Даша чувствует как ее загривок прикладывается к кафельной стене. По спине мурашки от холода позади. – Блядская натура. - Изрекает Оелана и утыкается лбом в чужой лоб, бодает блонду почти с нежностью. Давит ее сильнее. Рука у якутки тяжелая, ложится между Дарьиных лопаток, ловит тяжелое дыхание прямо с ее губ и не может остановиться смотреть. Темные угольки плавят чужое тело, робкие прикосновения перерастающие во что-то более уверенное и собственническое. Ладони скользят к бедрам и грубо сжимают их худобу. Движения мажущие, опьяняющиее. Когда Поцелуева безучастно прикрывшая глаза дышит так тяжело, когда расстояние между их губами такое мизерное и их дыхание такое рваное, Макарова подминает нижнюю губу блондинки своими сухими и извечно теплыми. Не церемониться, не медлит и не спешит. Такой правильный темп. Даша обнимает за плечи, рукой шерстит по чужому затылку, фантомно пытаясь оттянуть донельзя короткий ежик. Темпераменты у них разные. У Даши желание закончить это все поскорее, поддаться своим порокам и выбить пульсирующие красные нити в голове. Она почти сопротивляется когда Оелана делает все по своему. – У тебя лицо на боксерскую грушу похоже, хочешь второй раунд без прилюдий? - Сероглазая шепчет скозь зубы и ненависть-ненависть-ненависть скользит в ее словах. – Туше. Умом в бой а телом, на эшафот. - Уголок губы Макаровой скользит вверх. Даше эту ухмылку подлую, стереть с лица земли хочется. Своим же оружием. Младшая играется словами, не брезгует и телом. Бодает ту лбом, тычется в скулу, носом очерчивает влажную ключицу а затем поднимается и смотрит-смотрит-смотрит на подрагивающие ресницы. Поцелуева выцарапывает что-то на спине Макаровой, заклеймить пытается. Той же до фени как-то, в ней так много этого спокойствия, этого контроля ситуации и гордость Дарьи снова застревает где-то в собственной глотке. У них дыхание одно на двоих тяжелое, дефицитное на вдохи. Старшая впивается ногтями в чужие лопатки, как можно больше и получает тихое шипение в ответ. Никакой иной реакции, затрещины или угрозы. Ничего. Страшно и отвратительно липко внутри. Рука со сбитыми костяшками скользит по животу, вторая сжимает упругую ягодицу болезненно и беззастенчиво. – Сил меня уделать хватило только на ринге? - Облизывает губы якутка, пальцы касаются лона. – Я тебя и не касалась, а ты уже мокрая. - – Закрой еба..- Оелана прерывает чужую красноречивость новым поцелуем. Страшный голод, морок. В их касаниях ни капли нежности, лишь борьба за первенство. Во рту вновь прикус металла. Младшая подхватывает чуть разнеженную водой и чужими руками мурманчанку под бедро и второе, приподнимается за ним. Напряженные ноги обхватывают чужой торс. Жарко, руки повсюду, приглушенные выдохи прячутся за шумом воды. Они кусаются, оставляют друг на друге синяки а Макаровой позже, не сосчитать фиолетовых гематом на шее от чужих губ. Поцелуева расцарапывает чужую спину до белых полос и полумесяцев на затылке пока ее грудь контрастно обсыпают поцелуями. Внутри два пальца разъезжаются на манер ножниц и дышать становиться совсем проблематично. Она шепчет оппонентке слова ненависти и отборных ругательств, но Оелане плевать совсем, особенно когда она вслушивается в одобрительные томные выдохи что изредка издает партнерша. С них градом стекают капли прозрачной, теплой воды. Даша сдавливает ее в объятьях, цепляется за чужие плечи и рычит когда якутка вдалбливает ее в стену, настырно вводит третий и почти выбивает крик. Любой другой бы спросил: Все в порядке, мне остановиться? Но Оелана знает - чем больнее и грубее, тем сильнее это понравится Даше. Они обе больны головой и телами. Они обе избиты друг-другом и это их строгий закон. Даша ненавидит нежность, ненавидит слабость, а Макарова может не сдерживаться больше, может не молчать, может заставлять ту жаться в болезненном удовольствии и это устраивает их обоих. Во втором раунде побеждает ничья потому что, больно было всем.