Missing Piece

В некотором смысле сидеть рядом с Каэдэ - всё равно что сидеть рядом с трупом на похоронах с открытым гробом. Действительно плохо освещенные похороны с открытом гробом, проходящие в огромном компьютерном зале с проводами и схемами, подсоединенными по всем стенам. За исключением того, что на похоронах Шуичи мог, по крайней мере, протянуть руку и взять её за руку. Толстая стеклопластиковая крышка капсулы виртуальной реальности, в которой спит Каэдэ, хотя и позволяет ему видеть её бессознательное состояние, не позволяет ему прикоснуться к ней. Если они откроют её, то рискуют причинить ей вред— Шуичи не помнит всех деталей, что-то о процессе загрузки её воспоминаний в её тело очень чувствительно— так что это исключено. Но Шуичи, по крайней мере, может видеть её, даже если он не может разглядеть выражение её лица из-за неуклюжего шлема, который на ней надет. За прошедший месяц он запомнил каждую ее деталь: то, как её светлые волосы вьются вокруг плеч и талии; как серая толстовка облегает её руки; черное колье на шее. Возможно, она спит, но Шуичи уже целую вечность не слышал её голоса (кроме видеоклипов), не видел, как поднимается и опускается её грудь, и даже не видел, как она двигается с момента её казни в игре. Иногда ему трудно убедить себя, что она не мертва. Что, в здравом уме, Шуичи понимает, нелепо; программа тщательно следит за её жизненно важными показателями. Проснётся Каэдэ или нет, но она жива. И всё же, каким бы иррациональным это ни было, трудно представить, как она безвольно висит над этим массивным пианино, устрашающе неподвижная вплоть до того момента, пока не опустилась массивная крышка. За месяц, прошедший с тех пор, как Шуичи вышел из симуляции, он наблюдал, как каждый из его друзей покидает её— все более или менее нормально, хотя Шуичи, если бы вы спросили с его места— у постели Каэдэ, склонился бы к меньшему. На какое-то время к нему присоединились Маки и Химико, которые проснулись вместе с ним. Маки практически прилипла к капсуле Кайто, уставившись на его бесчувственное тело, как будто могла разбудить его одним лишь взглядом, а Химико меняла позиции, переходя от Тенко к Анджи, Кокичи (по какой-то причине), а затем обратно. И они все проснулись. Рантаро был одним из первых. Казалось, он взял ситуацию под контроль, справляясь со всем, начиная с грубого пробуждения и заканчивая пассивно-агрессивным персоналом Команды Danganronpa, с усталой фамильярностью человека, который, несомненно, проходил через это раньше. Иногда он присоединялся к ним троим в комнате Виртуальной Реальности, чтобы посидеть рядом с Рёмой, что-то ему бормоча... но поначалу Рантаро был очень замкнут. Шуичи подумывал о том, чтобы обратиться к нему, прежде чем закралась неуверенность в себе, напоминания о его роли в смерти Рантаро зудели на задворках его сознания каждый раз, когда он задавался вопросом, стоит ли ему начинать разговор. За Рантаро быстро последовала Кируми, а затем и Анджи. А потом кто-то просыпался каждые несколько дней, всегда со слезами и приглушенными словами. К тому времени, когда Кайто открыл глаза, у них был процесс приёма кого-либо; скажите им, что с ними все в порядке, что они живы, поддержите их на выходе из капсулы и ответьте на любые вопросы, которые у них могут возникнуть… Но, конечно, всё это вылетело в трубу, когда Кайто проснулся, ошеломленно моргая, осматриваясь по сторонам, и издал хрип, когда Маки перевалилась через борт его капсулы и уткнулась ему в грудь. Сейчас они кажутся довольно счастливыми, Кайто и Маки. Сейчас Шуичи трудно понять Кайто, но тот всегда рядом, всегда готов одарить Шуичи улыбкой или взъерошить волосы. У него странная связь с Кокичи— но, возможно, это не так уж удивительно, учитывая то, что произошло в ангаре Экзизалов— и неожиданно кажется, что он тоже немного вытащил Рантаро из его скорлупы. Последнее пробуждение произошло целую неделю назад, когда Рёма наконец вышел из симуляции, слегка сгорбив плечи и поджав губы. Он казался более вменяемым, чем остальные, и почти подавленным... но он выдавил улыбку, когда Гонта поприветствовал его, а затем снова, когда Рантаро предложил ему руку, чтобы выйти из комнаты. На самом деле, Шуичи эгоист. Потому что все его друзья просыпаются и начинают процесс восстановления. Это изнурительный процесс, включающий как психическую, так и физическую терапию, мучительное возвращение к твёрдой пище, привыкание к дискомфорту от того, что снова живешь... но часть Шуичи не может избавиться от горечи. Он проводит пальцами по гладкой поверхности капсулы Каэдэ, как будто может дотянуться до неё, может быть, встряхнуть, чтобы разбудить. Конечно, он не может. Это просто кажется несправедливым, вот и всё. Что Каэдэ, которая пожертвовала всем с самого начала, всё ещё должна быть без сознания… черт, даже Цумуги проснулась раньше неё. Шуичи прикусил язык, когда появился вдохновитель, когда Рантаро и Анджи поприветствовали её как ни в чем не бывало— как будто она не проломила последнему череп чертовым броском— но из-за невозможности выразить своё недовольство вслух отвратительные чувства начали гнить и гноиться в его животе. Если кто-то и должен был проснуться первым, то это не должен был быть Шуичи. Это должна была быть Каэдэ. Каэдэ заслуживает этого второго шанса на жизнь больше, чем кто-либо из них. Шуичи знает, что он несправедлив. Каэдэ тоже не хотела бы услышать это от него, он уверен. Но каждый день, когда она не просыпается, увеличивает шансы на то, что она просто не проснется вообще. Персонал настаивает, что это не страшно, что месяц - это совершенно нормальный буферный период... но Шуичи слышал, как они перешептываются, когда думают, что он их не слышит. Ропот людей, которые ушли на дно и больше не вернулись. Те, у кого не было мотивации покинуть симуляцию или вообще жить в реальном мире. Раньше, когда Шуичи, Маки и Химико были единственными бодрствующими, Шуичи проводил примерно по три часа в день или около того, ожидая, когда Каэдэ проснется. Много времени, но ничего вредного, как ему хотелось бы думать. Однако неоднократные пробуждения без малейшего намека на жизнь не давали ему покоя, и Шуичи стал всё чаще проводить время рядом с её капсулой, и теперь почти не бывает времени, когда он не сидит рядом с ней, за исключением тех случаев, когда он выходит в туалет. У него на полу рядом со стулом разложены одеяло и подушки, несколько смен одежды, которые Химико принесла для него пару дней назад. Какая-то часть Шуичи чувствует, что он сходит с ума. Должно быть, это из-за холода или тишины. Не то чтобы Шуичи всегда был один. Его друзья приходят навестить, как ему кажется, больше ради Шуичи, чем ради Каэдэ, болтая о том, чем они занимались в других местах учреждения, чтобы отвлечь его от мыслей о чём-то постороннем. Шуичи ценит это. Просто он не знает, сможет ли он полностью прислушаться к тому, что они говорят... без неё. Кайто чаще всего приходит навестить его, что примечательно, потому что в остальном он кажется таким занятым. Они больше не тренируются; вместо этого Кайто приходит со складным стулом и садится напротив Каэдэ, иногда чтобы рассказать Шуичи о том, чем он занимался (ночи, проведенные в комнате Кокичи, постоянные "что, если" в его отношениях с Маки, новый режим тренировок, начатый Рантаро, Кайто всегда находит способ занять себя), но в другое время он просто сидит в тишине с нехарактерно подавленным выражением на лице. Как будто он понимает, хотя бы немного, что чувствует Шуичи. Это бы его не удивило. Кайто тоже понял это ещё во время симуляции. Единственная переменная, которую никто не мог предвидеть. — Такое чувство, что часть меня заперта там, вместе с ней, — признается Шуичи тихим голосом. Узел в его животе немного ослабевает, когда он озвучивает свои чувства, но только немного. Потребовалось бы гораздо больше, чем просто сказать, что он чувствует, чтобы заставить его почувствовать себя лучше в данный момент. Кайто, со своей стороны, просто кивает. — Да. Многое ещё витает в воздухе, пока она не проснулась, да? — Он подпирает щеку ладонью, полуприкрыв глаза. — Думаешь, оно всё это время пропадало? Он имеет в виду, предполагает Шуичи, то время, когда казнили Каэдэ. На этот вопрос трудно ответить... не то чтобы Шуичи не чувствовал себя опустошенным, когда она умерла, но скорее из-за того, что ему пришлось двигаться дальше так быстро, что у него едва хватило времени оплакивать её. От мысли об этом у него сейчас сжимается горло; Каэдэ заслужила, чтобы её оплакивали должным образом. Что ж, Шуичи, вероятно, достаточно оплакивал Каэдэ за последний месяц, чтобы хватило на всю жизнь, так что, возможно, нет никакого смысла задерживаться на этой мысли. — Я думаю, что да, — в конце концов признает Шуичи. Тогда, в симуляции, это приняло форму подавляющего, выводящего из строя чувства вины. Кайто вытащил его из этого, но ему всегда казалось, что чего-то не хватает, пустоты, которая особенно болела всякий раз, когда Шуичи видел пианино или слышал её имя и вспоминал, что он потерял. Он полагает, что на самом деле не потерял её, если она всё ещё жива... но и не вернул её обратно. Шуичи закрывает глаза и прислоняется лбом к прохладной стеклянной крышке капсулы. — Это глупо, не так ли? Я знал её всего несколько дней. — Я так не думаю. — Голос Кайто звучит отстраненно, как будто он погружен в свои мысли. — Когда я ждал, когда Ома проснется... Шуичи поднимает голову. Он не уверен, как он относится к тому факту, что Кайто относится к Кокичи так же, как Шуичи относится к Каэдэ— но, возможно, это не имеет значения. Может быть, всё, что имеет значение, это то, что у Кайто есть кто-то, к кому он испытывает подобные чувства, и он проснулся. Кайто встречается взглядом с Шуичи и улыбается, менее яркой, но все же такой же героической (по мнению Шуичи) улыбкой, которую он теперь надевает каждый раз, когда они встречаются взглядами. Он говорит. — Она вернётся раньше, чем ты успеешь оглянуться, приятель. Держу пари, она посмеётся над тобой за то, что ты вообще беспокоишься. Будет ли? Шуичи не знает. Прошло так много времени с тех пор, как Шуичи видел её в последний раз... То, что тогда, в симуляции, казалось мгновенной связью, сейчас кажется далёким воспоминанием. Шуичи даже не помнит, как звучит её голос. Всё же… — Вероятно, ты прав. — Шуичи вздыхает. — Спасибо тебе, Момота-кун. В конце концов, Кайто уходит. У него всегда есть что-то ещё, до чего ему нужно добраться в конце вечера. Но перед уходом он сжимает плечи Шуичи, и Шуичи закрывает глаза, трогательно представляя, что тёплые руки на его плечах принадлежат кому-то другому.

***

Проходит ещё одна неделя безрезультатно, принося с собой постоянный поток посетителей в разное время дня и недели. Кокичи, который полностью игнорирует Шуичи и рассказывает Каэдэ о каком-то замысловатом плане, который он должен осуществить, чтобы захватить объект. Маки, которая полностью игнорирует Каэдэ и стоит, скрестив руки, пока Шуичи не расправляется с тарелкой еды. Химико и Тенко, которые обе плачут из-за того, что Каэдэ еще не проснулась. Химико обнимает его за плечи, и Шуичи обнаруживает, что тоже плачет. Приходит Рёма и говорит Каэдэ поторопиться, Кируми мягко намекает, что у Каэдэ был достаточно долгий перерыв, Гонта бормочет что-то бессвязное о желании послушать её игру на пианино… Рантаро приходит на выходные с одеялом и стопкой книг для Шуичи и букетом розовых цветов для Каэдэ. Когда Шуичи спрашивает, где он их взял, Рантаро просто подмигивает, так что, вероятно, он попросил кого-нибудь из сотрудников тайно пронести их для них. Красивым людям действительно всё может сойти с рук. Он почти ничего не говорит. По крайней мере, Шуичи не смог ничего разобрать. Он опускается на колени возле капсулы Каэдэ и что-то бормочет себе под нос, закрыв глаза, а затем через несколько мгновений встаёт с легкой улыбкой. Его глаза лишь слегка порозовели в уголках, но он взъерошивает волосы Шуичи и говорит ему немного отдохнуть. Шуичи отмахивается от руки Рантаро и раздраженно выдыхает через нос. Он всё ещё слышит, как Рантаро хихикает, выходя за дверь. Когда комната снова опустела, Шуичи снова посмотрел на Каэдэ. Она ни на что не реагирует. Она всегда такая. В какой-то момент начинаешь задумываться, зачем вообще это делать. Шуичи закрывает глаза и выдыхает, плотнее заворачиваясь в одеяло, которое дал ему Рантаро, и подтягивая колени к груди. — Я скучаю по тебе, — говорит Шуичи, должно быть, в миллионный раз. — Я не… У меня нет никаких иллюзий о том, что все было бы проще, если бы ты была здесь, я просто хочу, чтобы ты была. Даже если это трудно. Даже если нам ещё так много предстоит сделать. Я... — Его ногти впиваются в руки. Они немного отросли с тех пор, как он проснулся и подстриг их. — Мне кажется несправедливым... что я здесь, а тебя нет. Что все здесь, а тебя нет. Ты - единственная причина, по которой мы вообще пытались начать… как мы... как я должен стараться без тебя здесь? Я- Голос Шуичи прерывается. Он плакал каждый день с тех пор, как покинул убийственную игру, но это не делает его менее унизительным. Он вытирает глаза одеялом. — Я просто… Я хочу, чтобы ты была здесь, — шепчет Шуичи. — Я хочу получить шанс узнать тебя получше. На мгновение в комнате воцаряется тишина, только звук сопения Шуичи пронзает застоявшийся воздух. К этому звуку он уже более чем привык, как бы ему ни было неприятно его слышать. Но внезапно он слышит шипящий звук— знакомый шипящий звук, тот самый, который предшествовал выходу каждого из его друзей из симуляции, указывающий на то, что защёлка на капсулах открывается, освобождая их обитателей. Шуичи замирает, затаив дыхание. Он не осмеливается посмотреть, но за шипящим звуком быстро следует приглушенный стон, а затем какой-то непонятный звук, и затем капсула перед ним вибрирует, как будто по ней только что чем-то ударили изнутри. После этого Шуичи действует чисто инстинктивно, разворачивая своё тело и бросаясь вперед, хватаясь за тяжелую крышку капсулы виртуальной реальности и швыряя её на землю. Это напрягает его мышцы— ему действительно нужно вернуться к тренировкам— но он всё же справляется, прежде чем прислониться к борту, упираясь ладонями в края капсулы. Вместо этого Каэдэ немного свернулась калачиком, обеими руками вцепившись в шлем на голове. Она издает ещё один неясный звук, и это во второй раз подталкивает Шуичи к действию. Он тянется к защёлке на задней стенке гарнитуры. — Акамацу-сан, с тобой всё в порядке, — с трудом выговаривает Шуичи, от потрясения не понимая, как это обычно происходит. Несмотря на его жёсткие слова, Каэдэ, кажется, почти мгновенно расслабилась при звуке его голоса. — Просто- ах, просто замри на мгновение и дай мне... Вот оно. Шуичи оттягивает защёлку и поднимает шлем, стараясь быть осторожным, чтобы не потянуть Каэдэ за волосы, но небольшое сжатие висков неизбежно. (Он знает это по собственному опыту.) Тем не менее, он шепчет извинения, когда Каэдэ шипит, и, убедившись, что ни один из её волос не застрял в шлеме, перекидывает его через плечо. — Ну вот, все в порядке, — говорит Шуичи, протягивая к ней руки, одна из которых упирается в её плечо, а другой прикрывает глаза, убирая волосы с её лица. Он знает, что свет, хоть и тусклый, но больно яркий, когда только просыпаешься. — С тобой все в порядке, Акамацу-сан. Это была симуляция. Все живы. — В-все жи- — голос Каэдэ дрожит, грубея от непривычки. Она моргает и смотрит на Шуичи. Её глаза влажные, в реальности они немного темнее, чем в симуляции, но всё равно теплые и мягкие. На них тоже выступили слезы, но Шуичи большим пальцем смахнул их, ободренный тем, как Каэдэ опирается на его ладонь. — Ты хочешь сказать... Амами-кун... Верно. Она многого не знает. Кайто, Кокичи, Цумуги… она не знает, как много видел Шуичи, как часто он нарушал данное ей обещание… Но сейчас это не имеет значения. Шуичи закрывает глаза, опасаясь новых слёз, и кивает. — Да. Он жив. Он заходил повидаться с тобой… на самом деле, ты промахнулась. Каэдэ не отвечает на это, но Шуичи слышит, как она шаркает в капсуле, чувствует это, когда она придвигается ближе. Скорее всего, присаживается. Но даже это застает Шуичи врасплох, когда он чувствует, как её рука— липкая, но все ещё довольно мягкая на ощупь— прижимается к его щеке. Его глаза распахиваются. Лицо Каэдэ в пятнах и блестит от пота, её волосы спутаны и растрепаны, но когда она с беспокойством смотрит на него, Шуичи думает, что, возможно, это самая красивая из всех, кого он когда-либо видел. — Что с тобой случилось? — тихо спрашивает Каэдэ. — Ты выглядишь измученным, Сайхара-кун. У Шуичи снова перехватывает горло. Он издает что-то похожее на хныканье, чувствуя, как его колени подгибаются под ним, угрожая подогнуться. Он пытается успокоиться, проводя большим пальцем по ее щеке, просто наслаждаясь этим ощущением. — Я, эм... — Шуичи чувствует, как дрожит его нижняя губа. — Не беспокойся обо мне, это… всё в порядке. Я просто так рад тебя видеть, что я- — его голос срывается. Он с трудом сглатывает и опускает руку, которая не касается лица Каэдэ, чтобы ухватиться за стенку капсулы. — Я скучал по тебе... больше всего на свете, Акамацу-сан. Мне жаль, что я не смог спасти всех. Каэдэ моргает. — Я думала, ты сказал, что все живы. — Т-так и есть, но в симуляции- — Шуичи прикусывает губу. Нет, ему не следует вдаваться в это прямо сейчас, не так ли? — Прости- я не хотел эт- Каэдэ перебивает его. Не словами, а тем, что опустилась на колени и наклонилась, чтобы обнять его. Её руки дрожат и слабы, и она практически прижимается к груди Шуичи, но объятие всё ещё такое крепкое и теплое, что Шуичи чувствует, как ломается, слёзы текут по его лицу и впитываются в ткань толстовки Каэдэ. Он хватается за неё сзади и крепко прижимает к себе, поджимая губы, чтобы не разрыдаться. — Ты прошел через... многое, не так ли? — шепчет Каэдэ. — Мне так жаль, что я оставила тебя одного. — Нет, — выдыхает Шуичи. — Пожалуйста, не извиняйся- я просто так счастлив, что ты жива. — Он сжимает ее крепче. — Когда я проснулся и услышал, что это была симуляция- все, о чем я мог думать, было о тебе, о том, что ты была- что у нас был еще один шанс, и я... мне больше ничего не нужно, Акамацу-сан. На мгновение Каэдэ замолкает, просто прижимаясь к Шуичи. Однако через некоторое время она, кажется, обмякает в объятиях Шуичи, по её телу пробегает дрожь, и Шуичи понимает, что чувствует влагу, впитывающуюся в воротник его рубашки. — Я этого не заслуживаю, — выдыхает Каэдэ. Она дрожит. — Не после того, как я- не после того, как я убила Амами-куна и предала тебя- д-даже если это была симуляция, я не- Шуичи крепче прижимает Каэдэ к своей груди. Он не хочет прерывать её, но когда она замолкает, ему приходится пробормотать. — Ты совершила ужасную ошибку в ужасной ситуации, Акамацу-сан. Это не значит, что ты не заслуживаешь второго шанса. — Но я- — Каэдэ шмыгает носом. — Из-за моей ошибки кто-то погиб. Кто-то невиновный— ты не должен… я просто не заслуживаю... На этот раз Шуичи ждёт, но Каэдэ не продолжает. Она просто продолжает дрожать, уткнувшись лицом в плечо Шуичи, так что он не может разглядеть выражение её лица. Впрочем, он может догадаться. Он закрывает глаза. Независимо от того, нанесла Цумуги завершающий удар или нет, Каэдэ всё равно разработала план, в результате которого Рантаро был убит. И хотя Каэдэ действительно заслуживает того, чтобы знать, что её несправедливо казнили, он не думает, что его слова помогли бы ей прямо сейчас. Трудно сказать, что могло бы ей помочь... но Шуичи все равно нужно попробовать. — Даже если это… это правда, что ты этого не заслуживаешь, — шепчет Шуичи. — У нас... все еще есть это. Все мы так делаем. И мы… Я хочу провести этот второй шанс с тобой, Акамацу-сан. Вернувшись в убийственную игру, думать о тебе было всем, что я мог сделать, чтобы придать себе смелости. Когда были убиты наши друзья, и мне пришлось отправить ещё больше из них на верную смерть… это было моё обещание тебе, которое придало мне сил. Даже когда я узнал, что- что то, что мы помнили, не было... правдой. Я знал, что время, которое мы провели вместе, было настоящим. Это придало мне сил. Ты придала мне сил. Шуичи отстраняется и чувствует, как у него сводит живот, когда он отстраняется от тепла Каэдэ. Но ему нужно, чтобы она видела его глаза, когда он это говорит. Ему нужно, чтобы она знала, насколько сильно он вырос благодаря ей. — Я... тоже хочу дать тебе эту силу. Раз уж сейчас у меня есть такая возможность. Лицо Каэдэ раскраснелось, из носа течет, а в глазах снова блестят слезы. Она кажется раздираемой противоречиями, по крайней мере внешне, но всё же кивает, задерживая взгляд Шуичи ещё на мгновение, прежде чем по её телу пробегает дрожь, и она снова поднимает руки. Шуичи снова обнимает ее, чувствуя, как на глаза наворачивается еще больше слёз. Он позволяет им упасть. — Когда ты успел стать таким... — всхлипывает Каэдэ. — Напористым? — А-ах, я? — Шуичи чувствует, как его лицо немного теплеет. — Я думаю, это было... через некоторое время после смерти Момоты-куна. Э-эм, он мне тоже очень помог. Каэдэ хмыкнула. Шуичи слышит улыбку в ее голосе, когда она снова говорит. — Хорошо. Я думаю, мне следует поблагодарить его позже... и, эм... — руки Каэдэ перемещаются, скользя вниз, чтобы обхватить щеки Шуичи. Она приподнимает его голову, чтобы они могли встретиться взглядами, но Шуичи не отпускает её талию. Каэдэ улыбается ему. — Я... действительно горжусь тобой, Сайхара-кун. Голова Шуичи освобождается от толстовки Каэдэ, так что они оба слышат полный отвращения всхлип, которое он издает, услышав это. Ему повезло, что после этого она позволяет ему снова нырнуть в её объятия, потому что фу. Однако Каэдэ тоже плачет, и он чувствует, как вздрагивают её ребра при каждом вдохе, даже когда её пальцы начинают перебирать его волосы. Они такие нежные. В его объятиях она чувствует себя хрупкой. Шуичи хочет защитить ее. Он никогда больше не позволит ничему причинить ей боль. Возможно, это невозможно. Но, по крайней мере, сейчас она здесь. Проснулась. Шуичи закрывает глаза и делает глубокий вдох через нос, позволяя дрожи пройти сквозь него, прижимаясь к Каэдэ. Он найдет их друзей позже. Он уверен, что они все будут в восторге. Но прямо сейчас Шуичи может думать только о ней. Каким цельным он чувствует себя теперь, когда она проснулась. Шуичи надеется, что Каэдэ чувствует то же самое. Целиком. А если нет, то Шуичи просто обязан помочь ей найти эту недостающую деталь. В конце концов, сейчас у них есть на это время.