Еще один шанс

      — Чего?! — удивленный возглас Ники гулом отозвался в барабанных перепонках. Нил поморщился. Ники подскочил, пытаясь выбраться из своего кресла-мешка, но сделал это слишком резко — и тут же повалился обратно. Джойстик выпал из его рук, с глухим стуком приземляясь ровно на нос, и Ники взвыл, прижимая ладонь к ушибленному месту. — Нет, подожди, что, блядь?       Предприняв еще одну попытку выбраться из мягкой трясины, он завозился, стряхивая с себя кабель, подсоединяющий джойстик к приставке.       — Кевин, скажи, что это шутка!       Кевин стоял, прислонившись к дверному косяку, и с усмешкой наблюдал за Ники. Отвечать он не стал, решив дождаться, пока поток самых бурных эмоций спадет. Ники, окончательно запутавшись в проводе, раздраженно его отшвырнул одним резким движением и, приложив некоторые усилия, перекатился из кресла на пол — и только после этого у него получилось встать.       — Господи Иисусе!       Он, изумленно распахнув глаза, приблизился к Нилу, возмущенно надувая щеки. Нил стоял на пороге гостиной блока Монстров, защитно скрестив руки на груди. Они с Кевином ожидаемо не успели на утреннюю тренировку и, наскоро перекусив в кафетерии кампуса (просто чтобы оттянуть момент встречи с Ники и Аароном), отправились к кузенам. Кевин успел сделать несколько ставок о том, как поведут себя парни, но Нил с ним не спорил, потому что предвидел их реакцию так же отчетливо. Ваймак, когда высаживал нападающих у Башни после путешествия в Колумбию, пожелал обоим удачи с кривой усмешкой — даже ему было понятно, что Ники хватит удар.       Кевин любезно уступил Нилу право сообщить последние новости: очевидно, Эндрю не стал прощаться ни с кем из родственников. Аарон смотрел так хмуро, что его брови практически соединялись на переносице, но ничего не говорил, наблюдая за реакцией.       — Нил, господи боже! — Ники обхватил того за плечи и бесцеремонно встряхнул. — Где Эндрю?       — Ведешь себя так, как будто он снова попал в колонию. — Нил поморщился еще раз и раздвинул руки, отпихивая от себя Ники. — На данный момент, думаю, вместе с Би, поедает третью порцию мороженого. Или уже в Истхейвене, подписывает документы о добровольной госпитализации. Я не составлял график.       Ники потрясенно прижал ладонь ко лбу и отступил на пару шагов.       — Так это правда? — Аарон, уравновешивая бурную реакцию кузена, с недоверием посмотрел на Кевина. — Он в рехабе?       Кевин кивнул и ткнул в себя пальцем, одновременно с тем мотнув головой в сторону Нила:       — Мы давали показания этим утром. Потом Добсон увезла его. Все так, как он сказал.       Очевидно, его слова внушали больше доверия. Аарон недовольно сжал губы в узкую полосу.       — С какой стати? Ему еще год сидеть.       — Так вышло. — Нил устало пожал плечами. Аарон прожигал его испепеляющим взглядом, так непохожим на уничижительный взгляд Эндрю — и одновременно таким же. Сэндвичи, умятые практически всухомятку, неприятно скисли в желудке.       — Почему он нас не предупредил?       — А когда он перед вами отчитывался?       — О, а перед тобой он, значит, отчитывается? — Аарон подозрительно прищурился и недовольно скрестил на груди руки, откидываясь в своем кресле-мешке. Нил отстраненно задумался над этим вопросом — и, вообще-то, да, Эндрю всегда предупреждал его, если куда-то отлучался без самого Нила. Обычно это выглядело как короткое сообщение в стиле «уехал с Би» без обозначения каких-либо сроков, но его родственники были лишены даже этой привилегии. Нил пожевал губу, отгоняя эти размышления: Эндрю снова ни перед кем не отчитывался.       — Меня пригласили в качестве незаинтересованной стороны, — отчеканил он, выдумывая объяснение на ходу просто чтобы заткнуть Аарона. — Я знаком с ним меньше всех и могу дать объективную оценку.       Никто из них не мог представить, насколько его оценка была субъективна.       Аарон фыркнул, а Ники возбужденно похлопал себя по щекам:       — И что это значит? Что нам теперь делать?       Нил тяжело вздохнул. В прошлый раз у Ники не возникало этих дурацких вопросов, хотя в прошлый раз и ситуация не располагала к такого рода эмоциям. Сюрприз, на самом деле, удался на славу. Наверняка Эндрю представлял это, мерзко хихикая. В висках у Нила затрещало.       — Я не знаю, Ники. Хочешь закатить вечеринку?       — Да я же не об этом! Что с Колумбией? Что с тренировками, черт возьми, Кевин! Не то чтобы это меня сильно волновало, но как ты вообще его отпустил? Что с вашей сделкой? Боже, что с Лексусом?! Он забрал ключи с собой?       Прервав поток бессвязных вопросов, Ники подскочил на месте и принялся мерить комнату возбужденными шагами, осматривая каждый угол, где Эндрю предположительно мог оставить ключи от машины. Проверив даже кухонные шкафчики, он убежал в спальню, как будто не знал, что ключи Эндрю всегда хранил при себе, выдавая их перед каждой поездкой и отбирая обратно после. Аарон наблюдал за его суетой с мрачным молчаливым негодованием. Кевин, переглянувшись с Нилом, усмехнулся. Свою порцию возмущения и удивления он переварил утром, еще в дороге.       Спустя несколько минут Ники вернулся, и на его лице отчетливо проступали растерянность и недоумение. Нил вздохнул и, дождавшись, когда на него снова посмотрят, достал связку из кармана, слегка встряхнув металлические звенья. Ники удивленно моргнул, и даже Аарон расширил глаза:       — Он оставил их тебе?       Нил в ответ молча кивнул. Ну, Эндрю сказал, что Нил мог делать с ключами что хотел — и он не думал отдавать их Ники. Тот было дернулся в попытке отобрать, но Нил сжал кулак и отвел руку, убирая ключи обратно в карман.       — Нет, ты отвратительно водишь.       Не то чтобы он собирался проверять, как именно проявлялась его фобия в Лексусе. Может, он боялся именно машин Эндрю? Это было немного глупо, но — Нил планировал водить сам и держать все под своим контролем, а не ловить водовороты звездопадов каждый раз, когда Ники вилял бы на дороге. К тому же, Аарон тоже должен был сидеть в этой машине — и Нил не хотел тратить энергию на необоснованные переживания о том, что они могли разбиться.       — Эндрю не жаловался, — возмущенно захныкал Ники. Нил пожал плечами:       — У него не было выбора.       Очевидно, Аарона Эндрю за руль не пустил бы в любом случае, как и — упаси боже — Кевина, и под таблетками не рисковал брать на себя управление, когда его подопечные находились внутри. Логическая цепочка была несложной, а Ники, все-таки, был опекуном близнецов — и заслужил это проявление благосклонности, оставшись с ними вместо возвращения в Германию. Но теперь водить мог трезвый и аккуратный Нил — и он был готов драться за это право. Ники обиженно надулся и несколько раз открыл-закрыл рот, так и не придумав, чем возразить.       — И что, будешь теперь нас везде сопровождать как нянька? — Аарон фыркнул, поднимаясь со своего места и занимая оборонительную позицию рядом с Ники, как будто действительно собирался сражаться с Нилом за блядские ключи и свободу. Словно Нил сообщил им, что они попали под домашний арест, ха.       — Если придется. — Нил твердо посмотрел в глаза Аарона. — Все обещания Эндрю остаются в силе. Не ведите себя как дети.       — Если мы — дети, то тебя можно называть папочкой? — Ники глупо хихикнул. Нил перевел на него тяжелый взгляд, просверливая дыру в его черепушке. Он оставил вопрос без ответа, и улыбка Ники медленно сползла с его лица.       — Блядь, Ники, ты отвратителен, — прошипел Аарон, обращаясь к кузену на немецком. — Эндрю, сука, свалил на реабилитацию. Никого не предупредив, кроме этих двух мудозвонов, и ты правда решил, что сейчас — наилучший момент, чтобы пофлиртовать? У тебя нет других вопросов? Например: «какого хера?!»       — Этот вопрос я уже задал, — резонно отозвался Ники, покосившись на Нила, который застыл перед ними с каменным выражением лица. — Если Эндрю что-то решил, его не переспорить, ты же знаешь.       — Мы можем переспорить его. Почему, блядь, вообще — он?       — Да мне откуда знать! Хочешь поехать в клинику и задать вопрос Эндрю лично?       — Великолепное предложение, Ники. Просто охуенное, если я правильно понял. Надежное, блядь, как швейцарские часы!       Они раздраженно уставились друг на друга, и Нилу пришлось с силой сжать челюсти, чтобы себя не выдать. Аарон возмущенно надулся и вообще выглядел так, будто вот-вот заискрит, и Ники примирительно вскинул руки.       — О чем они спорят? — тихо поинтересовался Кевин на французском.       — Поливают меня дерьмом, — бесцветно отозвался Нил, с трудом удержав себя от усмешки. Кевин хмыкнул — и они оба замолчали, ожидая, пока поток эмоций иссякнет.       — Ну, ладно, в чем проблема конкретно? — Быстро покосившись на притихших нападающих, Ники повернулся к Аарону.       — В том, что этот хуй с горы, с тех пор как появился, ведет себя так, будто он здесь главный! — рявкнул тот, возбужденно взмахнув руками. Ники вынужденно отшатнулся. — Ты разве не видишь? Спелся с Кевином на тренировках и пытается командовать. А теперь еще и это. Эндрю хоть раз говорил, что хочет слезть досрочно? Это же ненормально! Таблетки ему выписали не просто так.       Нил удивленно вскинул брови. Во-первых, он никогда не думал, что выглядел так в глазах Аарона — похоже, их отношениям никогда не было суждено заладиться. А он-то тешил себя мыслью, что в этот раз они смогут сохранить нейтральность, ха. Во-вторых: очевидно, Аарон не приветствовал досрочную реабилитацию. Он правда считал, что таблетки помогали Эндрю?       — Эндрю постоянно сбивал график приема, — пробормотал Ники. — И он это отметил еще тогда, в Колумбии. Помнишь? Может, он говорил ему.       То, как они избегали его имени, в какой-то степени было забавно. Нил дрогнул губами и поджал их, переведя на стену невинный взгляд. Его так и подмывало ответить, но тогда он бы мигом потерял преимущество. Возможно, это было не совсем честно с его стороны, но и кузены не представляли собой образец порядочности. В конце концов, они обсуждали его.       — И с какой стати он это делал? Почему его вообще «пылью» не накормили?       Всплеснув руками, Ники сделал раздраженный шаг назад и раздул ноздри:       — Да мне ж откуда знать? Я, блядь, тоже в ахуе, если ты не заметил! Почему ты орешь на меня?       — Потому что ты флиртуешь с этим ушлепком вместо того, чтобы подумать о том, что нам делать, сука, с трезвым Эндрю, когда он вернется — и таблетки перестанут его сдерживать! — Аарон скрипнул зубами и злобно зыркнул в сторону Нила. Великолепно. Он на самом деле считал, что таблетки помогали Эндрю. Очевидно, в прошлый раз все эти переживания не дошли до Нила. Он должен был что-то с этим сделать? Вероятно, спрашивать о том, был ли Аарон, блядь, знаком с собственным близнецом, было бессмысленно: вряд ли Эндрю делился с ним внутренними ощущениями.       — Ну, сейчас это ничем не поможет. — Ники нахмурился и раздосадовано прикусил губу. — Подумаем об этом, когда Эндрю вернется. Сейчас насущнее вопрос о том, почему меня лишили нашей малышки.       — Ты, блядь, серьезно волнуешься о машине? Как насчет того, что Эндрю без таблеток способен на убийство?       Нил устало сжал переносицу. Ники театрально отмахнулся:       — Ой, умоляю, только не снова! Мы это проходили уже столько раз…       — А что толку?       — Так, хватит. — Нил взмахнул рукой, привлекая внимание и возвращая всех к английскому. Этот спор никуда не привел бы. Эндрю был способен на убийство и под таблетками, причем, куда вероятнее, — а Аарон, очевидно, прямо сейчас вспоминал Тильду. Нил не собирался больше выслушивать эти потоки дерьма. Он соскоблил из себя всю деликатность, на которую был способен: — Аарон, я вижу, что ты злишься. Извини, но я пообещал Эндрю присмотреть за вами с Кевином, так уж вышло. — Он скрипнул зубами и покосился на вышеупомянутого: тот пожал плечами — он-то ни слова не понял, хотя, вероятно, он не то чтобы принял бы сторону Нила. — Эндрю вернется максимум к концу августа. Тогда ты задашь ему все вопросы, хорошо?       Ну, вроде вышло недурно? Нил искренне гордился собой за такую дипломатию — но он и не мог вести себя иначе: тогда бы он выдал, что понимал каждое их слово. Аарон раздраженно клацнул зубами и, пихнув Ники в сторону, оттолкнул Нила, пробираясь к выходу. Нил прикрыл глаза, сдерживая порыв осадить ушлепка хорошей затрещиной.       — Как скажете, — буркнул Аарон, минуя Кевина, который предусмотрительно отошел в сторону. Пару секунд в помещении гудела звенящая тишина, а затем входная дверь громко хлопнула.       Нил прожег это направление взглядом. До этого они с Аароном едва ли общались, тем более не в общей компании Лисов, и он, на самом деле, не ожидал такой реакции — хотя стоило бы. С учетом всего, что он знал, она была достаточно предсказуема.       — Думаю, он немного ревнует, — тихо произнес Ники, так же глядя Аарону вслед. Нил перевел на него удивленный взгляд. Ревнует? Серьезно? Ники на самом деле увидел это где-то в потоке нецензурной лексики? Или он просто скармливал Нилу первую придуманную причину?       — Он ненавидит Эндрю, — напомнил он. Близнецам было еще очень далеко хотя бы просто до уровня немых взаимодействий, не окрашенных презрением и недоверием, которого они достигли ко второму курсу в будущем, — и это было очевидно из того, что Аарон успел наговорить. Вряд ли он осмеливался даже представлять, что однажды сможет привезти Кейтлин в Колумбию (нет, Эндрю не то чтобы ее признал. Просто… смирился. И не пытался убить, когда ей с Аароном не удавалось прийти к компромиссу и они ссорились — а это было ой какое достижение).       — Эндрю все еще его брат. — Ники растерянно развел руками. Вероятно, он испытывал неловкость из-за небольшого скандала с кузеном. — Полагаю, ему обидно, что он не предупредил его, даже если они не разговаривают. Эмоции, знаешь, и все такое. Эндрю обещал ему быть рядом.       Ох. Ну, может, это имело смысл. В конце концов, Аарон переживал не только из-за таблеток и Тильды. Как он там сказал в начале? Что-то про то, что Эндрю говорил Нилу о том, что хотел слезть — и не кормил его «пылью»? Это волновало Аарона до того, как он упомянул самоконтроль брата. Но с какой стати его это вообще трогало? Он не мог, блядь, ревновать Эндрю за то, что тот с ним не общался — и одновременно с этим считать его убийцей. Или мог? Боже. Нил, в любом случае, испытывал ярость.       — Что ж, а Аарон обещал ему не связываться с девушками, — выплюнул он. Ники удивленно моргнул. Он определенно не ожидал такой осведомленности. — Если он не способен сдержать свое обещание, почему он ждет этого от Эндрю?       На это Ники смог ответить лишь неопределенным мычанием. Кевин неловко переступил с ноги на ногу и, пробормотав что-то невразумительное, бочком пробрался мимо, скрываясь в спальне. Их перепалка, определенно, не доставила ему удовольствия. Нил посмотрел ему вслед, чувствуя себя так, словно его предали. Ну, может, не так радикально, но Кевин мог бы проявить больше участия. И выучить сраный немецкий, чтобы разделять негодование вместе с Нилом. Он вздохнул и поскреб шею, оставляя розовые полосы следов от ногтей. Эту ситуацию стоило обдумать.       Но сейчас ему, в основном, хотелось уйти.       — У тебя остались еще какие-то вопросы? — уточнил он у Ники — просто на всякий случай. Не то чтобы он собирался отвечать. Ники махнул рукой.       — Я обязательно что-нибудь придумаю. — Он скованно улыбнулся. — Пойду найду Аарона. М-м, встретимся тогда на парковке? Ну, перед вечерней тренировкой.       Нил кивнул, и они вместе вышли из комнаты, крикнув Кевину, что уходят. Оставив Ники возиться у двери, Нил быстро отправился в свой блок. Утро вышло утомительным и насыщенным на события — ему нужна была передышка. Он и так провел всю обратную дорогу из Колумбии, разгоняя свою тревожность во всех направлениях и очень стараясь сосредоточиться на радости от того, что Эндрю должен был протрезветь. Получалось, откровенно говоря, плохо. Нил счесал все костяшки до порозовевшей кожи.       Может, он мог бы немного вздремнуть? Прямо сейчас — и до вечера?       Войдя в собственную гостиную, он замер, столкнувшись с вопросительными лицами Лисов. Разумеется, здесь были все — даже Сет и Элисон. Нил обреченно закатил глаза, понимая, что ему придется объяснять все во второй раз. Кажется, до него начал доходить смысл усмешки Ваймака в полной мере.       — Мы слышали крики, — робко кашлянула Дэн. Они с Мэттом сидели на полу, накидав под задницы подушек. Вторая парочка пристроилась на диване, а Рене разместилась на кухонной тумбе, свесив ноги и неспешно ими покачивая. — Там все хорошо?       Нил состроил кислое лицо:       — Лучше не бывает.       Некоторое время он раздумывал над тем, чтобы сделать вид, что не понял, чего от него ждали, и сбежать к себе, притворившись спящим, но потом решил, что это будет нечестно. Тяжело выдохнув, он прошел к дивану и, грубо пихнув ноги Сета, которые тот поджал только после того, как его толкнула Элисон, присел в углу, опершись рукой о подлокотник и водрузив голову на кулак. Обведя собравшихся выжидающим взглядом, широко зевнул. Эмоциональное истощение неплохо отдавалось физическим.       Дэн переглянулась с Мэттом и аккуратно подползла ближе.       — Ну так что? — Она с видимым усилием сдерживала рвущееся наружу любопытство. — Где вы были? Тренер ничего толком не объяснил и сказал, что ты со всем разберешься.       — Очень мило с его стороны, — проворчал Нил. Зараза. Он покосился на Рене с робкой надеждой: — Ты им ничего не рассказала?       Если Эндрю и не сообщал новостей ни родственникам, ни Кевину, Рене он должен был сказать. С ней он общался на порядок лучше, чем с семьей, — и она, в конце концов, тоже выполняла некоторую роль по надзору за Лисами. Может, Эндрю велел ей присматривать за Нилом, пока тот присматривал за Кевином?       — Да я, в общем-то, мало что знаю, — пожала плечами Рене. Нил скептично изогнул бровь, ощущая, как всякая надежда из него улетучивалась, и Рене улыбнулась: — Ладно, мне хотелось послушать, как это будешь делать ты.       Ох. Великолепно.       — Очень мило с твоей стороны. — Нил посмотрел на нее с тем же ощущением предательства, что прежде в спину Кевина. Рене усмехнулась.       — Ну хватит уже! — Элисон, откопав где-то за спиной свободную подушку, швырнула ее в Нила, и та приземлилась ему на грудь. — Расскажите уже что-нибудь, или я пойду к Монстрам.       — О, а вот на это уже я с удовольствием посмотрю, — ухмыльнулся Мэтт. Элисон скорчила ему рожицу и, скрестив руки на груди, хмуро посмотрела на Нила. Он еще раз тяжело вздохнул.       — Эндрю лег на реабилитацию.       Ну а что еще он мог сказать? Он выбирал язык фактов — и он никогда не умел стелить соломку. Тут даже смягчать, собственно, было нечего.       На несколько секунд в комнате повисла тишина, а затем — ожидаемо — на Нила обрушился десяток вопросов, и он даже не мог разобрать, кто из Лисов говорил. Он сжал подушку на коленях, погружая пальцы в мягкий наполнитель, и выжидательно замер, не испытывая никакого желания призывать всех к порядку — может быть, они бы забыли о его присутствии, если бы он оставался неподвижен? — но вскоре это сделала сама Дэн, пронзительно свистнув, и Нил поморщился, рефлекторно вскидываясь — на мгновение он ощутил себя на стадионе.       — Вы закончили? Я могу продолжить? — без всякого энтузиазма уточнил он, когда пять пар глаз вновь обратились к нему.       — Что вообще произошло, Нил? Почему?       Он поджал губы — и повторил рассказ, который недавно выдал Ники и Аарону. Эндрю решил закончить прием препаратов. Би и Ваймак его поддержали. Они с Кевином выступили в качестве свидетелей. Апелляцию приняли и утвердили. Нил прошелся по общедоступным фактам, не погружаясь в эмоциональную часть вопроса, но это Лисов и не волновало — по крайней мере, пока. На данный момент Дэн была озабочена тем, как это повлияет на команду и скажется на будущем: никто из них еще не видел Эндрю по-настоящему трезвым.       Они все считали его способным на убийство. Не то чтобы они были неправы, но смысл был совершенно не в этом. Нил тоже был способен убивать. И, если уж на то пошло, даже Аарон, кричавший некоторое время назад, прикончил Дрейка в будущем. Дело было в… восприятии? В Эндрю видели психопата и садиста — и это было в корне неверно.       — Да все будет в порядке, боже, — простонал Нил. Все эти жужжащие голоса его порядком утомили. Забавно, как все переживали о своем будущем — и почему-то никто не думал о том, как это повлияет на самого Эндрю. Нил беспомощно посмотрел на Рене, которой единственной из всех было не насрать на него: — Я отыграл свою часть, успокой их.       Рене хмыкнула и пожала плечами, а затем пихнула Мэтта в плечо, дотянувшись до него ногой со своей тумбы, и одновременно с этим позвала Дэн, даже не повышая голос:       — Даниэль Ли Уайлдс, код красный. Он начинает злиться.       Мэтт обеспокоенно нахмурился, сосредотачивая внимание на ней и на Ниле и взял за руку Дэн, подтягивая ее к себе. Нил закатил глаза и скорчил гримасу: вовсе он и не злился. В смысле, он это очень старательно скрывал. Он даже не скалился и не рычал. Проявлял все свое терпение, вообще-то. Он, определенно, испытывал раздражение.       Элисон фыркнула и, закинув ноги на Сета, откинулась на диване, скрестив руки на груди.       — Тебе-то откуда знать, что все будет в порядке, — буркнула она. — Он же избил тех парней почти до смерти.       — Просто не лезьте к нему — и никто не пострадает, — закатил глаза Нил. — Почему вы все считаете, что таблетки удерживают в нем какого-то дракона? Он обычный человек, как и мы все.       Блядское взаимопонимание. Лисы были удивительно контрастными людьми: они могли отстаивать друг друга перед журналистами и агрессивными нападками других, но когда речь заходила об отношениях внутри команды? Они все словно говорили на разных языках — и только Нил, черт возьми, был полиглотом, буквально и во всех смыслах. Может, ему стоило просто начать с этого момента говорить на испанском? Это у него выходило лучше, чем выстраивание мостов. Он, блядь, не был архитектором, он просто играл в экси. И отстаивал границы Эндрю. Может быть, чересчур рьяно, но этим больше никто не занимался. Нил просто не мог оставить это.       — Нил прав. — Рене кивнула. — Давайте не будем драматизировать раньше времени.       Спасибо большое. Нил ей хмуро кивнул.       Элисон недовольно дернула плечом, а Дэн вздохнула. Прикусив губу, она задумчиво постучала пальцем по подбородку, а затем тряхнула головой и неуверенно улыбнулась, хотя в ее взгляде все еще сквозило беспокойство.       — Ладно, это действительно вопрос будущего, — пробормотала она. Нил покосился на нее, краем зрения уловив недовольную гримасу на лице Сета, который, кажется, единственным из всех не задавал никаких вопросов. Нил немного повернул голову, разглядывая вышеупомянутого. Тот сидел ровно, будто проглотил спицу, и рука, расположенная ближе к Нилу, сжималась в кулак. Нил недоуменно изогнул брови, глядя на нервные сокращения пальцев: Сета-то что беспокоило? Он не казался тем, кто мог испугаться Эндрю без сраных таблеток. Он его буквально провоцировал.       Столько вопросов — и ни одного блядского ответа.       Нил вздохнул и решительно поднялся. Он уже обо всем отчитался, да? Ваймак хотел от него что-то еще? Если да — об этом стоило сказать заранее. Нил чувствовал, как к нему подкатывала мигрень.       — Я хочу вздремнуть до тренировки, — сообщил он. Дэн открыла было рот, чтобы возразить, но Рене, понимающе кивнув Нилу, кинула в нее подушкой, отвлекая внимание, и Нил, покончив, наконец, со всеми с объяснениями, все-таки сбежал к себе, чтобы избавиться от напряженного гула в висках.       Лисам не оставалось ничего другого, кроме как принять это, потому что Рене поняла его желание побыть в одиночестве — и Мэтт тоже быстро сообразил, что стоило оставить Нила в покое.       Но они все равно еще шумели за дверью, бурно обсуждая произошедшее, споря и делая ставки, и Нил, забравшись на свой ярус, засунул голову под подушку, со стоном прижимая ее к затылку. Нож он спрятал под матрас еще после того, как Эндрю нашел его, и, вообще-то, довольно давно не доставал. Напряжение между ними с Сетом спало — в смысле, Нил больше не считал, что тот нападет на него ночью, — потому что Сету, в общем-то, было насрать на него, если он не лез к нему целенаправленно — и Нил пока что старался этого избегать, в основном только вклиниваясь между ним и Кевином на корте Норы.       Теперь Нил задумался, что у него образовалось время разобраться с их конфликтом. Не то чтобы до этого его что-то удерживало, но сейчас — без Эндрю — он мог больше погрузиться в экси. Да? Ему хотелось в это верить. Хотелось поднять общий профессионализм команды. Хотелось, чтобы Истхейвен был безопасен — и единственным, от чего бы там страдал Эндрю, была бы ломка. Мысли в голове неприятно заворочались. Нил глубже зарылся головой под подушку в надежде, что некоторая сенсорная депривация окажет на него положительный эффект, — и на самом деле, не заметив как, уснул, не заботясь о том, чтобы переодеться. Мысли гудели фоново и слишком привычно, и Нил мог их отбросить. Они звучали как колыбельная.       Нил проснулся только когда Мэтт потряс его за плечо. Он подскочил, мигом откатываясь к стене. Подушка с его головы свалилась на пол, и Мэтт, крякнув, поднял ее и подал, обеспокоенно вскинув брови. Нил все еще шарил по простыне в поисках какого-то оружия, когда заметил, что на пороге комнаты стоял Кевин.       — Тренировка, — хмуро напомнил он. Нил сонно потер шею и кивнул, выбираясь из постели и скатываясь по лестнице. Недоуменный взгляд Мэтта он проигнорировал. Каждый просыпался так, как привык.       На парковке Ники и Аарон уже ждали, прислонившись к капоту GS. На лице первого было нарисовано привычное беззаботное выражение, на лице второго — хмурое недоверие. Нил двинулся в их сторону вместе с Кевином, и Мэтт удивленно окликнул его, направившись следом.       — Я теперь буду ездить с ними, — объяснил Нил, никак не реагируя на скорчившегося Аарона. Мэтт хлопнул глазами, с сомнением покосившись на Аарона, и покачал головой:       — Когда Эндрю узнает, что ты ездишь на его тачке… — Он выразительно умолк, не закончив фразу. За его спиной уже стояли Дэн и Рене, заинтересованно наблюдая за происходящим. Элисон и Сет, как обычно, опаздывали, но Нил не сомневался, что и их реакция не заставит себя ждать долго. Впрочем, он решил, что ему насрать.       — Он знает. — Он достал связку из кармана джинсов, куда переложил ее еще в комнате, и встряхнул. — Он сам отдал мне ключи.       Мэтт изумленно вытаращил глаза. Открыл рот, потом снова закрыл. Обернулся на девушек, растерянно разводя руки — те ответили ему тем же. Нил, ничего больше не сказав, щелкнул брелоком — и занял водительское место. С улицы донесся изумленный оклик Дэн:       — Господи, за рулем?! — Но Нил не стал реагировать. Он понимал, что это было удивительно, да, но у него не было заготовлено безобидного объяснения. На миг в мыслях проскользнуло купить себе футболку с принтом в виде надписи: «Отсосите, сучки, я вожу машину Эндрю Миньярда», — и Нил усмехнулся себе под нос. Кажется, он сходил с ума, но чего еще они от него ждали с такой реакцией? Что конкретно он должен был сказать? Он завоевывал доверие Эндрю мучительно и по крупицам — и не им было судить, что оно означало.       Аарон издал какой-то скованный рык и забрался на заднее сиденье, громко хлопнув дверью. Ники оббежал машину с другой стороны с виноватой улыбкой, посланной Лисам, а Кевин лишь развел руками, обозначая, что и сам до конца не понимал, что происходило. Они разместились в салоне.       Решив, что на этом представление можно было заканчивать, Нил завел мотор. Страха не было — и он довольно кивнул самому себе, регулируя сиденье и зеркало заднего вида. Аарон, даже не утруждая себя переходом на немецкий, когда понял, что Нил действительно планировал водить машину Эндрю и все это не было фарсом, простонал:       — Как же он меня бесит.       Никто ему не ответил, и Нил тронулся. Они оставили позади Мэтта, Дэн и Рене, которые, заинтригованно переглядываясь, уже приближались к соизволившим спуститься Сету и Элисон. Наверняка только что Нил дал им новый повод для десятка споров.       

***

      И так потянулись дни, которые совсем не умещались в две недели ожидания Дня Независимости.       Отсутствие Эндрю накрыло Нила к концу первой.       В течение будней он все еще разбирался с агрессивной аурой Аарона, тревожными перешептываниями и недоуменными взглядами. Эбби, как и в прошлый раз, тоже не была довольна затеей преждевременного прекращения курса препаратов, но это Нила совсем не волновало. Ваймак успешно осадил всех, кто еще пытался что-то высказать, пригрозив засунуть каждому в рот по краге, если они не заткнутся, и это подействовало — как обычно.       К концу недели между Лисами восстановился не-совсем-здоровый дух соперничества — и, кажется, никто из них даже не замечал, что вратарей стало на одного меньше. Сет, впрочем, все так же конфликтовал с Кевином и Ники, немного осмелев в своих действиях ввиду отсутствия угрозы в виде ножа в глотке, и Нилу с Мэттом приходилось постоянно держаться настороже. Это в какой-то степени отвлекало, но…       Если раньше Нилу казалось, что ожидание — пытка, теперь он просто сходил с ума. Он правда старался не думать об Эндрю, потому что это выворачивало его внутренности раскаленными щипцами. Но он, как оказалось, не понимал, как это будет, когда мечтал, что тот отправится на реабилитацию — он словно снова окунулся в тот период времени после аварии, когда механически просыпался, выходил на поле и просто с-у-щ-е-с-т-в-о-в-а-л. Потому что, совершенно не неожиданно, обычно наличие Эндрю, с которым они даже не разговаривали, действовало оглушительно успокаивающе. Нил видел Эндрю, видел его усмешки, ухмылки и клоунские кривляния — и он знал, что тот был жив.       Он привык. Он поверил, на самом деле. Он принял эту реальность и все происходящее в ней. Как должное. Как еще один шанс.       Он не должен был этого делать.       Теперь — Эндрю снова не было. Рене стояла на воротах в одиночестве против всей команды, Кевин приходил вечерами, чтобы отправиться на тренировку — и они делали это вдвоем. Нил садился за руль Лексуса и каждый раз — сходил с ума. Не две, а сразу три реальности накладывались друг на друга, расползаясь трещинами по его сердцу, и он чувствовал, что задыхался каждый блядский раз, когда Эндрю не оказывалось там, где он должен был быть.       В раздевалке. В GS. На стадионе. В комнате, когда Нил приходил забрать парней. На сраной крыше. Даже между долбанным Сетом и Кевином. Нил снова и снова повторял себе, что тот всего лишь в Истхейвене — и все равно ловил сильнейшую дереализацию с каждым блядским вздохом, поджигая сигареты одну за одной и кутаясь в табачный запах как в покрывало.       На самом деле, как ни удивительно, справиться с этим помогал Сет — как живое напоминание о времени, в котором Нил находился, потому что Сет тоже был жив — и вполне ощутимо впечатывал клюшку в ребра Нила, когда тот оказывался слишком близко с мячом в ракетке. Нил зависал, выслушивая потоки дерьма, и просто смотрел на Сета, напоминая себе, что все было в порядке — и сетовский гнев стихал так же быстро, сносимый стеклянным взглядом Нила. Возможно, он его пугал в такие моменты, потому что, выругавшись, Сет отпихивал его вместо того, чтобы начинать драку — против которой Нил даже не возражал бы, потому что физическая боль тоже напоминала о реальности, — и убегал на другой конец поля.       Еще немного помогало то, что среди Лисов все еще не было ни одного новичка, и, пожалуй, это был один из главнейших плюсов отсутствия Джека, который Нил только мог вообразить. Аарон, кажется, смирился — по крайней мере, он перестал дуться и злиться и перешел к тактике игнорирования. Это было знакомо — и от этого уровень тревоги лишь усиливался.       Так что Нил снова с-у-щ-е-с-т-в-о-в-а-л.       Но было кое-что еще — очевидное, — о чем он думал. Когда его руки не были заняты клюшкой, а мысли — отсутствием Эндрю, Нил размышлял о том, насколько опасно тому было вернуться в Истхейвен. Не мог не. Он снова и снова ходил по кругу в своих мыслях, которые закручивались водоворотом, как вода в сливе.       Конечно, Рико еще не должен был тянуть туда свои когти: у него не было для этого повода. Но вероятность того, что в команде врачей Эндрю опять окажется доктор Пруст, выводила Нила из себя. Он никак не мог это проконтролировать, никак не мог повлиять. И узнать о том, случилось ли что-то в лечебнице постфактум, ему не хотелось — и Эндрю вовсе не стал бы докладывать о таком. Это был еще один элемент бессилия. Нил должен был просто смириться с тем, что что-то произойдет или не произойдет. В этом была сложность: он знал один из вариантов развития событий, на который он мог повлиять. Но он не мог защитить Эндрю от чего-то, о чем даже не подозревал.       В будущем с Прустом покончил сам Итиро, когда разгребал дерьмо, оставленное после себя Рико и Тетсуи в Эверморе. Об этом Нилу сообщил Стюарт, которого племянник просил выяснить детали. Нил понятия не имел, что тогда происходило в лечебнице — и, вероятно, не хотел этого знать, потому что образа событий в доме Хэммиков хватало с лихвой. Ему было достаточно мрачного взгляда Эндрю и руки, зажавшей его рот, чтобы понимать, что об этом лучше было не спрашивать. Такое Эндрю обсуждал с Бетси, и Нил не лез в запретную тему до тех пор, пока она не забылась, потому что у них и так было, о чем поговорить, начиная новобранцами в команде (нет, Эндрю такое не обсуждал) и заканчивая тем, как развивались их сексуальные отношения.       Теперь Нил думал о том, что он мог бы сделать — и чего не сделал, чтобы исключить Пруста из команды врачей. Например, попросить Би проконтролировать это, хотя Нил сильно сомневался, что кто-то послушает его бредовые заявления о том, что что-то могло бы произойти. Он и сам себе не поверил бы. Впрочем, Би умела удивлять.       Иногда у Нила проскальзывала шальная мысль отдать все на откуп дяде, как уже было с Дрейком, но привлекать Хэтфорда снова, практически в той же локации, где он уже засветился, не хотелось. Он все еще не знал, не следили ли за ним. Нил не был уверен, что был готов раскрыть Стюарту свое местоположение, и он не знал, как дядя поведет себя, если узнает, что Мэри давно была мертва, а сам Нил игрался с огнем, как дети со спичками и тополиным пухом. В будущем дядя хотел забрать его после заключения мира с Мориямами, и все просто сложилось само собой, когда Итиро предложил Нилу сделку и позволил жить и играть. В этот раз такого договора не было, и Нил не исключал вероятности, что Стюарт, например, мог отдать его Кенго в качестве примирительного подарка, потому что больше не было Мэри, которая могла бы его защитить. Или, наоборот, дядя мог бы найти способ насильно спасти племянника, минуя наблюдение МИ-6 и ФБР — тоже вполне себе вариант. Нил ничего не знал о Стюарте.       И это было еще одним камнем преткновения: рискнуть и передать контроль в опытные, но чужие руки, чтобы исключить максимальное число случайностей — или продолжать надеяться, что он сможет справиться со всем сам? Нил не хотел перекладывать ответственность, одновременно с этим испытывая вину за то, что он этого не делал.       Он балансировал, усиленно погружаясь в экси, потому что ему — иронично — опять оставалось только это.       Но на выходных тренировок не было — и к вечеру субботы Нил почувствовал, что его голова кружилась, а в легких оседал неприятный привкус одиночества и смерти. Он весь день провел, разгоняя в себе переживания об Истхейвене, Прусте, Рико. Неизвестности-неизвестности-неизвестности. Он выходил на пробежку пять раз, но это не помогало. Каждый контрастный душ после нее тоже не вышибал никакие мысли, и без трех экси-тренировок Нил не мог самостоятельно измотать себя в той степени, чтобы прочистить голову. Он старался не думать, загоняя все в подсознание, правда. Но мысли его всегда настигали, если не в бодрствовании, то во сне — поэтому ночью Нил проснулся от до жути реалистичного кошмара, в котором Мазерати снова и снова переворачивалась, и его барабанные перепонки разрывал грохот сминающегося металла, хруст костей и рев умирающего животного.       Вокруг стоит тишина. Нил — один.       Эндрю — мертвмертвмертв…       Воспоминание было четким, ярким и алым.       Нил подскочил, захлебываясь от боли и страха, и практически вывалился из постели, убегая от кошмара. Он ударил себя по щекам, приводя в чувство, и несколько секунд пялился на кровать Сета, пытаясь разглядеть в темноте его очертания. Мэтт сонно заворочался, промычав что-то невразумительное, и Нил, скрипнув зубами, быстро вышел из комнаты. Так как есть, в пижаме, он натянул беговые кроссовки и бросился прочь в шестой раз. Из Башни — и дальше, не придерживаясь какого-то маршрута и избегая направления в сторону Норы.       Ему так хотелось убежать.       Он знал, что кошмары вернутся, как только он остановится. Они преследовали его — и ему следовало с этим смириться. Он так и планировал. Просто — не сегодня. Сегодня он пытался сопротивляться, даже если это означало, что ему придется бежать до рассвета.       Снова.       Он так и не уснул той ночью. Когда Нил почувствовал, что выдохся, он вернулся в комнату, принял быстрый контрастный душ и отправился на крышу, завалившись на бетонированное покрытие. Если бы не середина лета, это, возможно, грозило бы ему воспалением легких, но хотя бы в этом ему повезло — ночи в Южной Каролине в июле были такими же жаркими, как и дни.       Нил лежал, позволяя редким порывам ветра забираться под футболку, и просто пялился в пустоту, пока голод и поднимающееся солнце не выгнали его обратно.       Чтобы как-то отвлечься, он предпринял отчаянную попытку, попросив Ники отправиться с ним по магазинам. Он мог бы купить телефон, возможно, и, навскидку, штук восемь новых футболок, чтобы выполнить обещание, которое когда-то дал Ваймаку. Ники воспринял это с огромным энтузиазмом («Блядь, слава богу! Я думал, ты никогда не попросишь!»), и Нил кисло улыбнулся, ощущая тупую ноющую боль в висках и вязкую тяжесть в теле. Он предвкушал грядущие полтора месяца побега от самого себя.       Они отправились все вместе. Ники настоял, что обязательно нужно было доехать до Колумбии, так как единственный нормальный торговый центр был только там, и Нил отвез Монстров к знакомому зданию. Аарон сразу свалил, выразив отчетливое нежелание обновлять гардероб Нила, и они договорились встретиться у фонтана на первом этаже (Ники пообещал сбросить СМС с уведомлением, когда они закончат), чтобы перекусить и запланировать развлекательную программу на день. Эта идея вызвала у Нила легкое отвращение, но он не стал спорить, так как это была еще одна возможность отвлечься.       Кевин бродил в отдалении, пока Ники таскал Нила между торговыми рядами и из отдела в отдел, нагружая его шмотками (тот выбрасывал примерно две трети сразу после получения, закидывая вешалки на случайные стойки, но Ники тут же подбирал такое же и оставлял при себе). В конце концов, посетив несколько примерочных, Нил выбрал себе пару новых толстовок, несколько футболок, спортивные штаны и прочее-прочее, ощущая себя порядком измотанным — он надеялся, что это было продуктивнее спорта. Не то чтобы ему нужно было столько вещей, но Ники продолжал предлагать их ему — и Нил знал, что проще было согласиться. Сказывалось и то, что он почти не спал, но ходить по магазинам было одним из самых ненавистных занятий, особенно в компании Ники, который подбирал ему «модную» одежду, пока Нил был сосредоточен на практичности.       Когда они подошли к кассе, Нил сразу отпихнул Ники с его горой ненужного шмотья, и тот принялся возмущаться.       — Я оплачу все клубной картой, если ты не собираешься это покупать. Я взял у Дэн, — заявил он, когда Нил — скорее оскалившись, чем улыбнувшись — сунул кассирше подобранную одежду.       — Отвали.       — Нет, твой гардероб — это позорище! Кевин, скажи ему.       — Просто иди на другую кассу, — закатил глаза тот, окинув Нила оценивающим взглядом. Нил дернул плечом, ощущая в этом знакомый снобизм и снисхождение: он уже отвык, что Кевин мог смотреть на него так. Да, его шмотки служили ему не первый год, но они были удобными — и вообще, не шли бы они все нахуй со своими претензиями?       — Иди нахуй, Кевин, — озвучил свое честное мнение Нил. Раздражение, вызванное недосыпом и марафоном по примерочным, начинало закипать у него в крови. — Мне абсолютно насрать, если я вас позорю.       Ники фыркнул и действительно отошел к другой кассе, Кевин просто махнул рукой. Продавщица, неловко улыбнувшись, пробила покупку, и Нил оплатил свою часть наличкой, не собираясь спорить с Ники, который уже расплачивался за «правильную» часть его гардероба. Чем бы дитя ни тешилось, в конце-то концов. Магазин они покинули с целым ворохом пакетов.       После этого Нил уверенно направился к магазину электроники. Раз он был здесь, он мог бы купить телефон, да. Рано или поздно нужно было это сделать — хотя бы чтобы заводить себе будильники. Он мог бы, конечно, купить настоящий будильник, но это было уже смешно. В чем был смысл так избегать мобильника? Дэн бы меньше проедала ему мозги, беспокоясь о том, как часто он теперь проводил время с Монстрами, — и, может, Нил однажды на самом деле позвонил бы Эндрю.       Это была единственная робкая мысль, являвшаяся реальной причиной, но Нил ее избегал, загоняя так глубоко в сознание, что она почти не читалась.       Ники тут же прижался к витрине с новейшими моделями, громко рассуждая о преимуществах каждой марки, пикселях в камерах и возможностях выхода в Интернет, но Нил его проигнорировал. Он сразу подошел к консультанту и назвал модель своего телефона — он не собирался пробовать ничего нового, особенно в этом вопросе. Его раскладушка, по крайней мере, была надежной. Там не было GPS — нужны ли были Нилу еще какие-то аргументы?       Очевидно, Ники был в ужасе.       — Господи боже, раскладушка? — застонал он, когда продавец вынес требуемый аппарат, и Нил прожег его убийственным взглядом.       — Он нужен мне только для того, чтобы сообщать вам, когда вы должны оторвать свои задницы от диванов, — процедил он, принимая мобильник в руки. Ники нахмурился, советуя взять модель хотя бы с нормальной раскладкой, но в этот момент Нил его уже не слушал. Он уставился на серый телефон в своей ладони, который не держал уже… сколько? Телефон, который когда-то купил ему Эндрю, медленно приучая к нормальному. Телефон, с которого Нил звонил в основном только тому же Эндрю.       «Ты оставишь его у себя, потому что однажды он может тебе понадобиться. И в этот день ты не сбежишь. Ты вспомнишь о моем обещании и позвонишь».       Нил сглотнул. Он не думал, что такая маленькая вещица всколыхнет такую боль, но тяжкая скорбь, наполнившая сердце, казалось, разрывала его на части. Шум в ушах напоминал скрежет металла. На несколько мгновений Нил оказался в раздевалке Лисов, и Эндрю сидел напротив, удерживая его лицо и прижимая к уху собственный телефон — такой же.       Эндрю умер.       Вспышка фар перед тем, как они гаснут, режет глаза, а визг тормозов бьет в барабанные перепонки. Эндрю вскрикивает, а Нил не успевает даже сообразить, что происходит, когда мир начинает кружиться. Мгновение — и лобовое стекло прошибает нечто ветвистое, массивное и стремительное.       Эндрю был в Истхейвене.       Рога входят в плоть, разрывая ткани и мышцы, и ключица хрустит под давлением. Нил чувствует, как осколки иссекают его лицо, вырезая на старых шрамах новые узоры, и кровь заливает глаза — и его кружит, потому что машина переворачивается.       Кевин приблизился, заглянув Нилу через плечо, и что-то сказал консультанту, кажется, интересуясь чехлами и портативными аккумуляторами.       Грохот металла следует за мощным ударом — или это происходит наоборот? Нил бьется головой об окно, и в ушах у него звенит. Машина переворачивается — и рога, вспоровшие его легкое, вырывает из тела, кажется, вместе с куском плоти, насаженной на них как на вертел.       Консультант вынес коробку с какими-то аксессуарами, предлагая на выбор несколько расцветок. Нилу это было нужно? Оно вообще предназначалось для его модели?       Что-то тяжелое придает авто ускорение в его вращении. Уши разрывает безумным, страдающим воем. В нем слышится настоящая агония. Металл скрежещет.       О, Кевин спрашивал для себя. Он повернулся, пихнув Нила в плечо, показывая свой телефон. Что ему нужно было с этим сделать?       Затем наступает тишина. Оглушительная в сокрушительной гибели Мазерати.       Нил судорожно вдохнул, ощущая, как легкие сжались, — и к его ногам подбиралась блестящая кровавая лужа, расползающаяся по асфальту. Его кроссовки увязли в густой тягучей жидкости. Его завертело — и пол пошатнулся, а глотка наполнилась кислотой. Стеклянные глаза мертвого животного смотрели на него, отражая мигающие отблески фар в багровом покрове. Нил не мог это видеть. Он не мог здесь находиться. Ему нужно было сбежать отсюда — как можно дальше. Он проваливался, он тонул…       Эндрю был в Истхейвене.       — Нил. — Настойчивый голос Ники пробился сквозь глухой шум в его ушах. Нил медленно поднял глаза и запоздало сообразил, что Ники что-то ему говорил. На лице Ники читалась тревога. Нил потряс головой и попытался вспомнить, как дышать — и это было чертовски тяжело.       Ох, блядство.       Сомкнув пальцы на телефоне, Нил протянул его Ники.       — Вбей все контакты, — попросил он, и его голос прозвучал грубо и надтреснуто.       — Эм… ладно. — Ники взял раскладушку, немного растерянно покосившись на Кевина, который, уже, кажется, расплатившись за свою покупку, наблюдал за Нилом с такой же тревогой, — и тот скрипнул зубами, насильно возвращая себя в реальность. Он не собирался вновь погружаться в кошмар. Для этого были предназначены ночи. Консультант застыл напротив с механической улыбкой, не особо понимая, что ему следовало предпринять, и Нил прокашлялся, возвращая голос в глотку.       — Оформите мне sim-карту.       Продавец бодро кивнул, с облегчением возвращаясь к знакомому ритуалу, и они отошли к стойке, чтобы оформить документы. Нил чувствовал на себе изучающие взгляды Ники и Кевина, но не стал оборачиваться. В конце концов, они уже видели, как его пару раз накрывало — и сейчас он довольно быстро преодолел это.       Господи. Нил бросил взгляд на журнал, лежавший на стойке, и проверил дату: он все еще был в прошлом. Эндрю был жив — и в данный момент просто отсутствовал. Он проходил реабилитацию.       Все было в порядке. Нил повторил себе это несколько раз.       Затем он расплатился.       Покончив со всем, они спустились на первый этаж, где их уже дожидался Аарон, сидящий на бортике фонтана по-турецки скрестив ноги. Он залипал в собственном мобильнике, изредка поднимая голову и недовольно оглядываясь. Нил все еще ощущал камень, тянущий его грудь к земле, но он постарался запихнуть это чувство как можно глубже. Он знал, что кошмары доберутся до него — и он должен был пережить их.       Они отнесли все пакеты в машину — и Ники, перебив свои контакты и сунув телефон Нилу, предложил поесть и отправиться в кино. Никто не воспринял это с большим энтузиазмом, но возражений не последовало, поэтому решение было принято. Еще несколько часов ожидания было убито.       Оказавшись в темном зале (они пошли на какой-то ужастик), Нил совсем не следил за происходящим на экране. Телефон прожигал ему карман, а блядские мысли сжигали его изнутри, и кровь, мелькающая на полотне с фильмом, оставляла яркие и красочные отпечатки на сетчатке, когда попадала на периферию зрения.              Ночью Нил долго пялился на то и дело гаснущий экран мобильника, на дисплее которого была открыта записная книжка. Он переключал кнопки, заставляя телефон работать, и разглядывал имя Эндрю, скользя пальцем по изображению зеленой трубки. Ему чертовски хотелось нажать — может быть, просто чтобы услышать его дыхание. Но Эндрю лежал в закрытом отделении — ему нельзя было пользоваться электроникой. И даже если бы оно было открытым, Нил бы не позвонил.       Мрачные мысли разъедали его. Ему так много хотелось сказать Эндрю.       Он не мог сказать ни слова.       В конце концов, Нил просто установил знакомый рингтон с песней о беглецах, с трудом удержавшись от того, чтобы начать ее прослушивать — остальные, вообще-то, уже давно спали. Спрятав телефон под подушку, он зажмурился, скрипнув зубами, и провалился в очередной кошмар.       Скрип шин вдоль асфальта высекает искры, но Нил наблюдает за Эндрю, поэтому не видит того, что происходит на дороге.

***

             В следующую среду Нил решил, что ему стоило поговорить с Би.       Это не было обдуманным решением, на самом деле. Он убивал время пробежкой между утренней и вечерней тренировками, пуская себя на износ, и каким-то образом оказался перед кампусом в той части здания, где сейчас располагался ее офис. И он подумал — почему бы и нет? Она могла быть занята — или вовсе отсутствовать, а он мог просто попробовать. Мир после этого не рухнул бы.       Поэтому он вошел в здание и поднялся к ее кабинету, с каждым шагом ощущая все большую тяжесть в легких. Забавно, что для того, чтобы рассмотреть возможность на самом деле побеседовать с ней, ему пришлось каким-то блядским мистическим образом оказаться в прошлом, разнеся свою жизнь осколками после того, как Эндрю умер. Всего лишь.       Нил некоторое время потоптался у кушетки в коридоре, где обычно ждал своей очереди для каждого полугодичного собеседования, и несколько раз развернулся, готовый уйти, потому что порыв казался ему глупым. Но Би поддерживала его после смерти Эндрю — по крайней мере, пыталась. Нил помнил это смутно, потому что тот период жизни для него превратился в туманное ничто, изредка окрашенное яркими переливами от воздействия «крекерной пыли», но в основном — пустое, бездонное и мрачное. Кажется, Би повторяла, что он ни в чем не был виноват. Может быть, если жизнь занесла его сюда — так и было? Или все произошло ровно наоборот — и ему нужно было исправить ошибку?       Он так много об этом думал, что уже не понимал хода собственных мыслей. Он запутался. Би могла помочь. Просто найти нить, за которую следовало потянуть — он сам распутал бы клубок. Нил не собирался делиться личным. Может быть, спросить, как дела у Эндрю — если Би поддерживала связь с его врачами. Нил понятия не имел, о чем он решил говорить с ней, когда так уверенно вошел в это здание.       Но еще — он помнил, как много Эндрю было в офисе Би. В частности, поэтому он к нему не приближался после его смерти. Но сейчас… Сейчас он хотел вновь посмотреть на стеклянные статуэтки. Может быть, это и было той самой причиной.       Поэтому Нил глубоко вдохнул — и постучал. Какой-то частью сознания он надеялся, что ему не ответят, но, когда Би открыла, испытал искреннее облегчение.       — Нил? — Би удивленно вскинула брови и поправила очки, вежливо улыбнувшись. — Здравствуй. Проходи.       Она посторонилась, пуская его без лишних вопросов, и Нил подчинился. Войдя, он огляделся, подмечая знакомые детали: кресло, диван с кучей декоративных подушек, журнальный столик с фикусом. У стены — невысокий стеллаж, верхняя полка которого заставлена стеклом. Нил сразу направился в его сторону — машинально, не задумываясь о том, вызовет ли это какую-то реакцию. Статуэток было гораздо меньше, чем должно было быть, потому что Эндрю покупал их после каждого выезда и порядочно накопил в будущем, но они, как обычно, солнечно сверкали, начищенные и аккуратно расставленные так, что рассмотреть можно было каждую. Нил прикусил губу, наблюдая, как в них переливались молочные блики.       — Нравится? — улыбнулась Би, и в ее голосе послышалась теплота. Нил сдавленно кивнул. Би неспешно прошла к письменному столу в углу и набрала в электрочайник воды из бутылки, которая стояла там же. Включила, тихо напевая себе под нос, и вежливо уточнила: — Заварить тебе горячего шоколада?       — Нет, спасибо, — тихо отозвался Нил. — Не люблю сладкое.       — Тогда чай? Или, может, воды?       — Не надо.       Он стоял, продолжая разглядывать статуэтки. Небольшая голубка, вплавленная в тонкий обруч, расправила крылья, зажав в клюве веточку оливы. Балерина, закружившаяся в изящном па. Королевская кобра, вздыбившая воротник и обнажившая зубы. В этих стекляшках не было никакой последовательности. Нил никогда не интересовался, почему Эндрю решил покупать их.       Би снова подошла и указала на фигурку журавля, застывшего на вытянутых ногах и раскинувшего крылья так, как будто он танцевал.       — С него все началось. Мне нравится, как они блестят. — Нил снова кивнул. Возможно, в этом и была причина: Би просто упомянула, что ей это нравится, и Эндрю это сделал. Би внимательно посмотрела на Нила, и он почувствовал, как по коже у него поползли мурашки: Би явно ждала, когда он объяснит ей, зачем пришел, но он не знал, как начать разговор. — Как твои дела?       Что ж, можно и так. Нил задумался, что ответить: «плохо», «очень плохо» или «катастрофически плохо»?       — Я в порядке, — в итоге просто произнес он и вздохнул. Не мог же он вывалить на нее все, что переживал. Она бы просто сдала его в лечебницу — без права на освобождение. Би улыбнулась и кивнула, указав на диван:       — Не хочешь присесть?       Нил неловко перемялся на месте, выдержав небольшую паузу, потому что его все еще раздирали сомнения, но в итоге сдался и на самом деле сел, потому что он уже пришел сюда. Не было смысла убегать — это выглядело бы теперь куда более странно. Би тем временем заварила какао себе — Нил услышал запах — и неспешно опустилась в кресло, поставив свою бездонную кружку на стол между ними.       — Я так понимаю, ты хотел о чем-то поговорить? — Она звучала мягко и деликатно. Нил поджал губы и сцепил пальцы в замок, заламывая суставы.       — Я… ты не знаешь, как там Эндрю? — Это, на самом деле, было единственным, о чем он мог думать.       Би немного склонила голову, задумчиво разглядывая его, и Нил поерзал на месте. Под ее взглядом было все так же неуютно. Может быть, он переоценил себя, когда решил, что мог попробовать ей в чем-то довериться.       — Реабилитация проходит в несколько этапов, — доверительно сообщила Би. — Первый — детоксикация и восстановление физического здоровья. На этой ступени происходит выведение из тяжелой интоксикации и устранение симптомов отмены. Это занимает до десяти дней. С учетом того, что прошла неделя, думаю, самое тяжелое уже позади.       Нил кивнул. Слушать о том, как Эндрю переживал ломку, вообще-то… успокаивало. Это означало, что он ее переживал — где-то там. Как бы тяжело ему ни было. Он был жив.       — Что будет после?       — Индивидуальная психотерапия. Затем — групповая. Все будет сопровождаться командой курирующих процесс медиков, при необходимости будут применяться прочие препараты, контролирующие выброс всех необходимых гормонов и стабилизирующие общее физическое состояние. После их воздействия тоже возможен период адаптации.       — То есть одни таблетки будут вышибать другими и гонять его из одного состояния отмены в следующее?       — Грубо говоря. — Би вздохнула и подтянула кружку, обхватив ее ладонями. — К сожалению, таков процесс реабилитации. Эндрю долгое время был подвержен влиянию очень сильных медикаментов, и восстановление будет не из легких.       Нил сжал руки, оставляя вмятины на костяшках. Информация была полезной, но не очень вдохновляющей. И, тем не менее, ему стало немного легче.       — Ты говорила с его врачами?       Би сделала небольшой глоток, прикрывая лицо кружкой. Нил терпеливо разложил пальцы на коленях, легким перебором постукивая по чашечкам и наблюдая за Би, и на секунду ему показалось, что она тянула время, но затем Би мягко ему улыбнулась и спросила:       — Почему это тебя интересует? — И Нил удивленно моргнул. Их диалог тек размеренно: она отвечала на его вопросы, он кивал. Он не был готов к тому, что о чем-то спросят его.       — Я… переживаю? — Это прозвучало скорее вопросительно, чем утвердительно, потому что Нил не был уверен, что Би успела понять о нем из их недолгих встреч. Эндрю упоминал, что она поднимала с ним вопрос реабилитации — очевидно после того, как Ваймак поговорил с ней об этом по просьбе самого Нила. Впрочем, вряд ли Ваймак говорил ей, с чьей подначки действовал, хотя Нил и не взялся бы делать на это крупную ставку. С другой стороны, то, что он заявился сюда и расспрашивал Би об Эндрю, красноречиво говорило обо всем, что он чувствовал.       — Вот как. — Би кивнула, как будто это не было ей очевидно. — Позволишь спросить, почему?       Нил откинулся на диване, скрестив руки на груди. Она проследила за его движением и вернула в руки кружку, которую успела отставить, и Нил испытал жгучее желание заглянуть внутрь и проверить, сколько там еще осталось горячего шоколада.       — Потому что он этого заслуживает, — твердо произнес он. Что еще он мог сказать? Заявить, что влюбился без памяти с первого взгляда? За такое Би, наверное, тоже положила бы его в лечебницу, потому что, на самом деле, Эндрю не был тем человеком, в которого влюблялись. Он угрожал, оскорблял и ненавидел, не стремясь заводить никаких доверительных отношений. Нилу потребовалось почти четыре месяца и нехуевая такая жизненная встряска в виде смерти Сета и разоблачения от Рико, чтобы разглядеть настоящего Эндрю под слоем таблеточного лоска. Ему потребовалось обнажиться самому, чтобы тот просто приоткрыл завесу.       Би понимающе улыбнулась.       — Я рада, что ты так считаешь. Я поддерживаю связь с доктором Аланом Слоски, основным лечащим врачом.       Нил усмехнулся. Правда за правду — справедливо, даже если Би не знала правил этой игры.       — Не знаешь, кто еще в его команде? — Он подался вперед. Би немного недоуменно вскинула брови, потому что, вероятно, ожидала вопроса о прогнозах и сроках, но это Нил знал и без нее.       — Почему ты спрашиваешь?       Он задумчиво прикусил щеку, но все-таки решился на небольшое откровение, которое ровным счетом ничего не значило:       — Есть ли там доктор Пруст? — От одного этого имени ему стало мерзко, и во рту возник гнилостный привкус, который тут же захотелось сплюнуть или хотя бы запить, но Нил уже отказался от напитков. Би, успевшая побороть удивление, задумчиво отвела взгляд и слегка прищурилась, видимо, перебирая в голове имена. Она несколько раз повторила фамилию (и Нил почувствовал, что его тошнит) и в итоге покачала головой:       — Нет, не припоминаю такого.       И — о!       Господи.       Это стало облегчением, таким сокрушительным и головокружительным, что Нил просто обессиленно расслабился на своем месте, выдыхая. Все то время, что Би вспоминала, он ощущал, как его пульс учащался, но теперь — блядский бог — Пруста… не было? Это, конечно, тоже ничего не значило, потому что его место мог занять кто угодно, и все-таки Нил почувствовал, что дышать ему стало намного легче. Если Пруста не было, то, может быть, жизнь, или судьба, или космическая дыра, или долбанная магия — или что, черт возьми, сделало с Нилом это? — ему благоволила? И это означало, что Эндрю действительно будет в порядке?       Би внимательно посмотрела на него, изучая реакцию, и немного подалась вперед.       — Этот человек тебе как-то навредил? — осторожно уточнила. — Извини, если я нарушаю твои границы, но я обязана поинтересоваться.       Слава господу.       — Не мне, — сдавленно ответил Нил. Би задумчиво поджала губы.       — Спасибо, что поделился. Я уточню у доктора Слоски, не планируется ли он к назначению в команду, и прослежу, чтобы этого не произошло.       О. О?       Нил удивленно вскинул брови. Надо же, а он ведь об этом даже не просил. Но, вероятно, его реакция была слишком красноречивой, а Би — слишком внимательной. В конце концов, она тоже переживала за Эндрю, потому что он этого заслуживал. Нил благодарно кивнул.       Облегчение, на самом деле, было невероятным.       А затем — Нил понял, что у него больше не было причин оставаться в этом кабинете. Новости про Пруста оказалось достаточно, чтобы заглушить его переживания — и Нил уже не помнил, о чем еще он хотел поговорить — и вообще хотел ли. Он покосился на Би. Нормально было уйти сейчас? Или он должен был сказать что-то еще?       На некоторое время повисла тишина, и с каждой секундой Нил ощущал себя все более неловко. Би вроде бы на него не смотрела, но он все равно чувствовал ее взгляд, расползающийся по коже. Секундная стрелка на настенных часах отмеряла его терпение — и, ну, оно было на пределе.       Тик.       Пожалуй, вежливой благодарности было достаточно. Он, в конце концов, ничем не был обязан Би, как и она ему.       Так.       Собравшись попрощаться, Нил кашлянул, прочищая горло, и в этот же момент Би поинтересовалась:       — Есть ли что-то еще, что ты хотел бы обсудить?       Ох. Вот оно.       Очевидно, их маленькая встреча каким-то невероятным образом превращалась в терапию. Возможно, с Би просто нельзя было говорить иначе, по крайней мере — в этом кабинете. Нил замер, и на его лицо медленно наползло непроницаемое выражение. Черт, он столько всего хотел бы обсудить, но все оно было за гранью фантастики. Он не мог сказать, что каждую блядскую секунду вынужден был напоминать себе о том, что Эндрю был жив, потому что он переместился в блядское прошлое из блядского будущего, в котором Эндрю был мертв.       «Как ты предпочитаешь — Нил или мистер Джостен?» — «Марти Макфлай, спасибо». Блядь.       Как вообще можно было обсудить такое?       — Я… — Нил оглянулся на полку со статуэтками и сжал пальцы, впиваясь в колени. Что он мог сказать здесь? — У тебя, наверное, нет времени? Я не хочу доставлять неудобства.       — Нет, следующая встреча у меня только через час. — Би мягко покачала головой. Нил почувствовал во рту кислый привкус: попытка отмазаться с грохотом провалилась. Гадство. Ну, он сам был в этом виноват. Очевидно, ничто в жизни не давалось просто так — и за все следовало платить.       Вопросы от Би были расплатой за его собственные вопросы.       — Знаешь, журавль — это один из символов надежды, — неожиданно добавила она. Нил недоуменно к ней повернулся, и она указала подбородком в направлении полки, на которой он пытался найти успокоение. — Тот, с которого все началось.       Вот как, ха? Нил снова посмотрел в ту сторону.       — Надежда — это очень опасное чувство, — горько произнес он. Эндрю наверняка подарил эту фигурку ради чистой иронии.       — Почему ты так считаешь?       — Потому что когда ее не остается, становится очень плохо. — Нил вернул свой взгляд женщине. Она вновь подтянула кружку с какао и мягко пригубила, вероятно, обдумывая ответ. Нил все еще не был уверен, хотел ли он быть втянутым в этот разговор. — Сейчас ты спросишь, был ли у меня подобный опыт, а я отвечу, что был, и ты начнешь выпытывать, какие чувства я испытывал по этому поводу, верно?       — Вообще-то, я собиралась спросить, хочешь ли ты продолжать нашу беседу. — Улыбнувшись, Би отставила кружку. — Но раз уж ты сам поднял эту тему, можешь подсказать, почему ты употребил слово «выпытывать»?       Нил закрыл рот. Би сбила его с толку, цепляясь совершенно не к тому, чего он ожидал, и он усмехнулся, пожав плечами.       — Разве не все вы так делаете?       — У тебя уже был опыт общения с психологами?       — Пару раз. — Нил откинулся на диване, вновь скрещивая руки на груди, и Би серьезно на него посмотрела.       — Что ж, Нил, мне жаль, что тебе кажется, будто я собираюсь тебя пытать. Я всего лишь задаю наводящие вопросы. Отвечать на них или нет — твой выбор, и я не собираюсь удерживать тебя силой. Ты сам определяешь свои границы — и я никогда не переступлю их. Если ты не хочешь, чтобы я что-то спрашивала, я могу просто выслушать. Иногда это помогает — выговориться.       — Да. — Он вздохнул и прикрыл глаза. — Я знаю.       Потому что на самом деле Би всегда именно так и делала. Она никогда не выражала никаких позиций ни по одному из поводов, и единственная причина, по которой Нил ей так не доверял, заключалась в том, что он заранее решил, что она постарается добраться до всех его секретов. Но ей не были важны эти секреты — только чувства, которые они провоцировали.       — Когда-то я не переставал надеяться, — тихо произнес Нил. Он постоянно надеялся, что однажды их бесконечный побег закончится. — Потом я снова не переставал надеяться. — Он так сильно старался верить, что приживется в Лисах, что сохранит свои тайны, что отец никогда не выйдет из тюрьмы. — И потом я снова надеялся, какое бы дерьмо ни происходило.       Каждый блядский раз: когда его разоблачил Рико, когда Эндрю отдал ему ключи, когда он поехал в ебаный Эвермор, когда Ромеро пришел за ним, когда Мясник угрожал перерезать его сухожилия и когда он спрашивал у Эндрю разрешение остаться. Нил открыл глаза и посмотрел на Би.       — И, знаешь, это чувство не умирало, как бы сильно мне ни было больно. Каждый раз эта надежда заставляла меня бороться.       И выживать.       — Потом…       Потом Эндрю умер.       — Все случилось внезапно, и не осталось никакой надежды. Ни на что.       Би кивнула, обозначая, что внимательно слушала. Нил криво усмехнулся.       — А затем я совершенно случайно оказался здесь — и надежда вернулась. Забавно, да? Она непотопляема.       — Говорят, надежда умирает последней. — Би, сложив пальцы домиком, смотрела на него серьезно. Может быть, чересчур.       — Все дело в том, что я слишком хорошо помню, как это было — жить без нее. — Без него. — И теперь мне страшно, что это повторится.       Нил не знал, говорил ли он все еще о сраной надежде или уже об Эндрю. Или это были неразделимые понятия — и одно не могло существовать без другого? Он ведь не прекращал надеяться с тех пор, как понял, что ему явился живой Эндрю — там, в Милпорте. Надеяться, что он все исправит, что использует этот блядский шанс и не просрет его. Что все будет в порядке.       Ему было чертовски страшно.       — Спасибо, что поделился этим. — Выждав еще немного, Би мягко сложила руки на коленях. — Испытывать страх — это нормально. Все чего-то боятся. И бояться вернуться к тому ужасному чувству, что ты описал — нормально. Важно понимать причины страхов, чтобы найти правильный способ преодолеть их. Ты знаешь, почему ты боишься?       — Потому что я не могу проконтролировать, что все исполнится так, как я хочу.       Би понимающе кивнула:       — Не все зависит от нас, иногда внешние обстоятельства оказываются сильнее. Невозможно проконтролировать вспышки на солнце, если обращаться к глобальным примерам. Невозможно проконтролировать, какие чувства испытывать, — если сосредоточиться на том, что нас непосредственно окружает. Чувства надо переживать и прорабатывать, но нельзя приказать мозгу избавиться от одних и зародить другие.       Нил нахмурился. Ну, очевидно, он знал это. Но попытаться-то можно было? Что еще он мог с этим сделать? Он и так испытывал все в полной мере. Он не удержался от ядовитого комментария:       — Разве что только корректировать эмоции препаратами.       Би склонила голову набок и вздохнула. Она не могла не понять, на что он намекал.       — Препараты корректируют выбросы гормонов и меняют химические реакции, это верно, — медленно проговорила она. — Но они не лишают чувств. Правильно подобранные медикаменты лишь уравновешивают элементы в организме, когда мозг вырабатывает что-то в избытке или, наоборот, не дорабатывает.       — Правильные. — Нил закатил глаза. В таблетках Эндрю не было ничего правильного — и Би это наверняка знала. Ее взгляд приобрел немного виноватое выражение. Нил тряхнул головой и резко поднялся, прежде чем она успела как-то это прокомментировать. Ему больше нечего было сказать без упоминания путешествий во времени — и Би ничем не могла помочь ему, потому что таких прецендентов в ее практике еще, определенно, не было. И он начинал немного злиться, потому что разговор о таблетках ему совершенно не нравился. Как они пришли к этому?       — Спасибо, что выслушала.       Би ответила ровно и сдержанно:       — Спасибо за этот разговор, Нил. Была рада с тобой пообщаться.       Он ушел, кинув прощальный взгляд на стеклянного журавля.       Странно, но после беседы с Би Нил почувствовал себя чуть-чуть легче. В основном, конечно, это было связано с известием об отсутствии Пруста, но еще — немного — с тем, что несколько минут они уделили разговору после. Самую крохотную часть. Как будто Нил приоткрыл какие-то шлюзы, едва заметно провернув вентиль. Ему не явилось никаких откровений и озарений свыше, и он все еще абсолютно не понимал, что делать, но… Возможно, ему просто нужно было выговориться, хотя бы малость. Обычно он занимался этим с Эндрю, но он давно уже ни с кем не мог обсудить, что его глодало. Это не уменьшило ни тоски, ни боли, ни страха, но… уменьшило чувство… одиночества? По крайней мере теперь он знал, что мог куда-то отнести свое дерьмо и… просто оставить там, обложив красивыми метафорами и подменами.       Вряд ли Би могла бы сделать больше, но и этого пока что было достаточно.       Сам Нил тоже не мог сделать больше, поэтому привычно сосредоточился на экси, стараясь не выпускать переживания об Эндрю дальше подкорки. Он погружался в рутинный распорядок, отхватывая возмущенные и удивленные взгляды, но это не было чем-то необычным с учетом того, как он вел себя с Лисами на поле. Как Аарон и сказал, Нил «спелся» с Кевином — и начал чуть более активно пытаться корректировать навыки сокомандников, заставив эту цель вернуться на первый план собственных приоритетов. Он занимался этим не так откровенно, как Кевин, который просто плевался дерьмом — хотя по большому счету Нил в основном повторял его советы, только на общедоступном. В конце концов, когда-то он был капитаном — и он уже знал, как стоять с Дэн плечом к плечу, выстраивая команду.       Поскольку на поле Нил особенно тщательно старался не отходить от Кевина, понимая, какой соблазн стоял перед каждым Лисом, когда тот просто открывал рот, у него была возможность оказываться в тех же местах, что и Кевин, выслушивая всю его ругань. Нил не брезговал затыкать его, когда видел, что тот перегибал палку — и это грозило обернуться новым скандалом и дракой. Кевин недовольно скрипел зубами, выказывая свое недовольство, и Нил оттаскивал его в сторону и сначала шипел на него, а после — возвращался к точке конфликта, чтобы перевести возмущения Кевина на человеческий, как он делал большую часть времени в будущем (только тогда это, в основном, касалось новичков, потому что оригинальные Лисы уже научились разбираться с Кевином самостоятельно и реагировали на него хоть и с ядом, но без прежней агрессии).       — Элисон, блядь, меньше думай о том, как нарисовать стрелки, и больше о том, как отдать нормальный пас! — рычал Кевин, нависая над Элисон, которая уже защитно скалила зубы. Нил в это же время видел, как в их сторону несся Сет, потому что тому было достаточно лишь искры, и выставлял вперед руку с клюшкой.       — Элисон, Кевин имеет в виду, что тебе стоит немного изменить захват, — цедил он, наблюдая боковым зрением за приближающейся фигурой и перехватывая собственное древко надлежащим образом. — Вот так. Замах станет шире, и ты сможешь вложить в бросок больше силы.       — Катитесь к черту, — бурчала Элисон, и Нил толкал Кевина прочь, потому что мяч был в игре у Дэн и им нужно было перехватить атаку, а Сет был готов впечатать в ограждение обоих. И они разбегались в разные стороны до следующего столкновения, демонстрируя качественную работу ног и оставляя Сета позади. Элисон отмахивалась, а в следующий раз, когда мяч оказывался у нее, била чуть сильнее, чем прежде.       Не то чтобы Нил раздавал множество толковых советов (ему и самому от Кевина порядочно прилетало). Он, все-таки, не был тренером и любезно оставлял эту работу Ваймаку, который тоже немного умел говорить на языке Дэя. Только Ваймак, в основном, предпочитал следить за их скоростью и координацией движений, оставляя комментарии на время, отведенное на тренировочные упражнения в зале. Когда он делил их на команды и выпускал на корт, у него была другая цель: просмотреть комбинации, составить план взаимодействий, оценить слаженность и подобрать наилучшую тактику. И, когда все Лисы оказывались на поле, Кевин брал на себя всю невысказанную язвительность и считал своим сакральным правом указать каждому на неумелое дерьмо, размазанное по паркету под бутсами. Вероятно, ему было очень сложно наблюдать за контрастом между Лисами и Воронами.       Но во время игры Нил не только служил переводчиком между Кевином и остальными. Часто он и сам замечал ошибки (как свои, так и чужие), но у него не было какого-то конкретного плана по их устранению. Он играл интуитивно, как помнил — и применял навыки, полученные за время бытия вице-капитаном и капитаном. Конфронтация Кевина с другими периодически оставалась проигнорированной, потому что, на самом деле, тот действительно нарывался — и небольшая взбучка никак не могла навредить ему.       Нил хотел развить себя и команду и как можно быстрее привести всех к той точке, в которой они должны были оказаться лишь к концу года. Вряд ли это желание было на самом деле достижимо — но оно отнимало у него все время и силы на переживания, и ему даже удавалось иногда спать без кошмаров.       Навыки и умения Лисов на самом деле оставляли желать лучшего, и Нил решил, что будет править это по мере своих возможностей. Не то чтобы он был гением экси, но теперь он определенно играл лучше, чем когда попал к ним впервые-впервые, и у него было в запасе несколько козырей в виде незнакомых тактик и движений — и, в конце концов, партнерской работы с Кевином, черт бы его побрал.       В первую очередь Нил занялся Ники, так как тот в защите играл, положа руку на сердце, из ряда вон. Ники поначалу был рад увеличившемуся времени совместного взаимодействия, хотя, возможно, в какой-то момент он понял, что Нил цеплялся к нему специально. Три дня Нил выбирал его своей персональной мишенью. Он атаковал Ники, игнорируя других защитников и оставляя их на попечение прочих нападающих, ловко прорывая оборону в восьми попытках из девяти.       — Блядь, Нил! — взвыл Ники в очередной раз, когда тот опрокинул его на паркет и увел мяч. — Если ты хочешь уложить меня на лопатки, так и скажи! Мы можем найти более приватное и мягкое место.       Нил усмехнулся и пробил Рене одним из приемов Воронов. К основному вратарю команды не требовалось особых подходов. Рене была наблюдательна — и она честно старалась подстраиваться под все маневры Нила, изучая со стороны его манеру. Рене прекрасно сама справлялась с тем, чтобы держать себя в тонусе, даже если напор новичка и оказался оглушительным, потому что он неожиданно, казалось, знал все ее слабые места. Рене не потребовалось много времени, чтобы сообразить, как он использовал ее низкую скорость и более медленную, по сравнению с Эндрю, реакцию. Нил планировал сменить тактику, как только Рене более-менее приноровится к его атакам. Конечно, это не могло произойти по щелчку пальцев — и пока что Нил довольно часто пробивал ее защиту. Но он решил, что на данный момент такого взаимодействия с ней было достаточно — особенно с учетом того, как они работали в паре с Кевином, заливая ее форму алыми отблесками сигнальных лампочек. Рене раздраженно возвращала мячи, вероятно, клянясь себе, что в следующий раз точно ничего не пропустит.       — Давай ограничимся стадионом. — Нил повернулся к Ники, который к этому моменту уже поднялся и сердито преграждал ему дорогу к пасу, который Рене запустила в середину поля. Ники нахмурился и немного пригнулся, разглядев опасные огоньки в ниловских глазах. — Следи за тем, как ты ставишь ноги. Если я сделаю вот так… — Нил резко дернулся в одну сторону — и Ники предсказуемо пошел следом, блокируя путь, — но Нил крутанулся вокруг него, в обороте с другой стороны заходя Ники за спину, и тот споткнулся, сбитый с толку сменой направления, — …ты замешкаешься. Мне достаточно резко поддать клюшкой назад, чтобы ты упал, и я даже карточки за это не получу, потому что это будет считаться игровым моментом. Держись устойчивее, ноги шире. И следи за тем, как я двигаюсь.       — А может быть, я раздвину для тебя ноги как-то иначе? — жалобно пробормотал Ники ему вслед, но на этот комментарий Нил реагировать уже не стал. Он понесся вперед, чтобы врезаться в Сета, который в этот момент как раз завладел мячом. Сегодня тот работал вместе с Кевином, что означало, что он максимально игнорировал ситуации, в которых мог бы отдать пас, кроме самых безнадежных — и Нилу, с его ногами, было несложно увести снаряд у противника.       Конечно, он не был на самом деле так уж хорош. Нил тоже играл грязно по сравнению с тем, как он мог. Но перед его глазами контрастно стояла картина будущего и прошлого, и изображения отчетливо накладывались друг на друга, поэтому он видел ошибки, которые допускали Лисы. Он замечал, как иногда Дэн неправильно читала его сигналы, как много времени ей требовалось на то, чтобы пересечь поле — и иногда Нилу на самом деле хотелось записать их всех на марафон, потому что из всех Лисов он все еще был самым быстрым.       Нил видел, что Аарон совсем не был подготовлен к атакам более крупных противников, когда тому приходилось опекать Кевина или Сета, хотя против Нила он держался увереннее Ники, непроизвольно копируя одну из стоек Эндрю. Ему хватало опыта следить за языком тела, чтобы распознавать, как будет двигаться соперник, но не хватало ловкости и маневренности, когда встречать требовалось полагаясь на хитрость, а не на силу. Нил старался в такие моменты указывать на промахи ненавязчиво, и Аарон слал его нахуй заодно вместе с бухтящим Кевином.       Мэтту тоже приходилось подстраиваться под игру «спевшейся парочки», но он, как и Рене, учился на ходу, и Нил лишь иногда комментировал, в основном оставляя все грязные отзывы Кевину. Но когда Нил комментировал, Мэтт удивленно моргал, а затем широко усмехался и хмыкал, принимая замечание — и это было приятно и попросту здорово.       В общем, Нил старался взаимодействовать на поле с каждым, хотя всерьез его воспринимала лишь половина. Но он был готов стирать ладони в кровавые мозоли, добиваясь от них уровня своего собственного рвения. Ему хотелось вновь увидеть их объединенными общей целью. Ему хотелось стать частью своих Лисов. Ему хотелось думать только о блядском экси.       Поэтому он шел в атаку из раза в раз, не боясь, что его (обязательно) впечатают в ограждение, ругался с Аароном, цапался с Элисон и отвечал Кевину так же яростно, как и тот ему — и их французский больше напоминал рычание диких кошек, чем связную речь. И изо дня в день Нил выслушивал грязную брань и доказывал, что его мнение было небезосновательно, хотя это выматывало его так сильно, что на ночных тренировках с Кевином он заметно сдавал позиции, практически позволяя тому доминировать на поле, особенно когда Кевин перекладывал клюшку в левую руку, — и их агрессивная борьба била по плексигласу каленым железом.       Это было хорошо. Это не оставляло места ни для чего больше.

***

      К концу третьей недели Монстры решили, что хотят съездить в Колумбию. Ну, прежде всего — решил Аарон, что было немного странно. Для этого ему пришлось признать, что Нил был их нянькой, — и в принципе заговорить с ним, но, возможно, это было связано с тем, что скоро должна была вернуться Кейтлин — и Аарон хотел провести, так сказать, холостяцкий вечер? Нил в этом не разбирался. Он понятия не имел, как строился ход мыслей Аарона.       — Я хочу в «Сумерки», — заявил тот, когда они вернулись после вечерней тренировки в четверг. Ники удивленно моргнул, а затем с энтузиазмом кивнул. Нил припарковал GS и поймал взгляд Аарона в зеркале заднего вида. Аарон смотрел на него хмуро и с некоторым вызовом вздернув подбородок.       — Мы уже давно там не были, — поддержал его Ники, подаваясь ближе к креслу Кевина и обхватывая его за шею из-за спинки. Кевин поморщился и стряхнул с себя чужую руку. Нил, продолжая играть в «гляделки» с Аароном через зеркало, закусил щеку. С одной стороны — он не был их нянькой на самом деле. Он не должен был исполнять эти прихоти, потому что — с какой стати? Он следил за их безопасностью, точка. С другой стороны — ну… почему нет? Эндрю возил их в Колумбию почти каждую неделю — и вряд ли получал от этого особое удовольствие, не считая возможности ненадолго сбить график приема таблеток.       Нила немного позабавило, что, вообще-то, Аарону буквально нужно было его разрешение. С некоторым злорадством он подумал, что это наверняка заставляло Аарона медленно вскипать изнутри. Впрочем, смысла ссориться с ним по-настоящему не было — они и так неплохо справлялись с взаимной неприязнью, и разжигать это еще больше не хотелось, потому что Нилу просто было не до этого. Да, у Аарона был дерьмовый характер — но, честно говоря, у кого нет?       — Нил? — Ники, ничуть не обидевшись на раздражение Кевина, пролез между сиденьями и с надеждой посмотрел на Нила. — Я о-очень хочу напиться. Вы оба так заманали нас на тренировках! Мы заслужили право отдохнуть.       — Кто я такой, чтобы оспаривать твое утверждение, что похмелье — это отдых, — фыркнул Нил. Ники криво ухмыльнулся.       Нил погасил мотор, и они выбрались из машины. Аарон продолжал, подозрительно прищурившись, испепелять его взглядом — и, вероятно, он считал этот разговор ниже своего достоинства, — и это его просто уничтожало.       — Так значит, мы поедем? — Ники, воодушевленно закинув руку на плечи Нила, слегка взъерошил ему волосы. Нил раздраженно притормозил и, повторив выражение лица Кевина, покосился на свисающую на его ключицу кисть Ники. Тот закатил глаза, но намек понял.       Нил еще раз посмотрел на Аарона, затем повернулся к Кевину.       — Считаешь это хорошей идеей? — обратился к нему как к наиболее разумному в их компании. Кевин пожал плечами и почесал затылок:       — Я бы не отказался выпить.       Нил посмотрел на него с сомнением. Никто из Монстров не ощущал ответственности, возложенной на него Эндрю, но вряд ли они замечали ее, даже когда ее нес сам Эндрю. Они воспринимали как должное то, что он возил их в «Красотку», следил за ними в «Сумерках» и контролировал безопасность. Чертовы эгоисты.       Нил так блядски скучал по Эндрю.       Ох.       Возможно, ему и самому следовало расслабиться? В конце концов, он сопровождал их в Колумбию уже сотни раз — и все было нормально. Может, если он немного позалипает на мигание стробоскопов, это каким-нибудь образом благоприятно воздействует на его мучающийся в судорогах мозг? И еще ему не помешало бы уточнить у Роланда, не смотрел ли он «Необратимость» — Эндрю-то сейчас был оторван от коммуникационных сетей. Эта мысль, кажется, перевешивала все прочее, — и теперь, когда Нил о ней подумал, он быстро и резво нырнул в новый виток тревожности. Что, если Роланд уже что-то писал? Был ли какой-то способ это проверить?       Боже.       Ну, Нил мог съездить в Колумбию, да. Удовлетворить желание кузенов и свое собственное. Убить двух зайцев. Пожевав губы, он в итоге кивнул, когда они приблизились к Башне:       — Ладно.       — Вау! — Ники радостно улыбнулся и, обернувшись на Аарона, шепнул ему на немецком: — Видишь, не так уж сложно. Даже уговаривать не пришлось.       — Да. — Аарон, скрипнув зубами, процедил: — Всего лишь немного унизиться.       — Ты принимаешь это слишком близко к сердцу.       — Отъебись.       Нил закатил глаза. Аарон мог продолжать молча ненавидеть его, в этом не было ничего нового. Видимо, им не было суждено стать приятелями ни в одной из реальностей.