Еще один шанс

      Мозг, кажется, еще не успел до конца обработать происходящее. Нил просто несся вперед, не разбирая дороги. Ему нужно было на стадион — это все, о чем он мог по-настоящему думать.       Лисья Нора г-о-р-е-л-а.       Это не могло быть правдой.             ⋆✴︎˚｡⋆       Нил вылетел на парковку, не слыша полетевших в спину окликов. Не дожидаясь никого из Лисов и даже не оборачиваясь, он выскочил на дорогу, разгоняясь так, как, вероятно, никогда в жизни. От взятого темпа кружилась голова. Мышцы налились тяжестью от резкой нагрузки, немея и затекая, но Нил продолжал бежать, перепрыгивая бордюры, едва вписываясь в углы и не останавливаясь.       Пустая дорога по мере приближения к Норе наполнялась редкими машинами — те стояли, и зеваки, повысовывавшись из окон, наблюдали за открывающимся взгляду зрелищем: полыхающими языками пламени на горизонте. Оранжевые всполохи тянулись к залитому черным небосводу, озаряя его закатной зарей. Чернильные облака дыма густо перемежались, растворяясь на фоне ночной высоты. Яркой россыпью шипели и переливались искры, поглотившие звезды.       Нил на мгновение замер, увидев это: глаза распахнулись в беспомощном ужасе. Затем — упрямо сжал зубы и побежал снова, огибая облепившие обочину автомобили. Он не пытался обходить, если что-то — или кто-то — загораживало дорогу. Отпихивал людей руками, взбирался на бамперы. Это был не первый его бег с препятствиями, так что тело действовало само, подчиняясь единственной задаче: доставить к Норе как можно быстрее.       Нил понятия не имел, что собирался сделать. Не слышал раздающихся за спиной ругательств и визга шин. Не заметил, как GS вылетела на трассу — и мэттовский пикап сразу следом, в кои-то веки не уступая в скорости. Подъезд к Норе был заблокирован тремя полицейскими машинами: Нил перескочил и их. Караулившие офицеры, не ожидавшие такого маневра, не успели среагировать, и Нил пронесся вперед на десяток метров, прежде чем кто-то с яростным возгласом помчался ловить его. Нил не заметил даже этого: все равно за ним никто не смог бы угнаться.       Перед глазами, наконец, предстала полная картина. Около десятка пожарных автомобилей контрастными пятнами выделялись на фоне окутанных мутной дымкой бело-оранжевых стен. По земле тянулись толстые шланги, присосавшиеся к нескольким гидрантам, окружавшим здание. Где-то у забора сновали сами пожарные, мельтеша горчичными силуэтами: у части автомобилей были подняты лестницы, и пламя тушили и с высоты, и от фундамента.       Лисья Нора действительно горела.       Из вентиляционных отверстий клубами валил дым. Потолок, вероятно, частично обрушился, потому что ничто не мешало полыхающему огню взметаться ввысь. Копоть успела осесть грязными пятнами вдоль стен, покрыв белый и оранжевый слоем темно-серого. Скорее всего, пожар начался довольно давно — учитывая масштабы возгорания. Пламя, будто голодный зверь, вылизывало темноту ночи, пожирая где-то внутри паркет стадиона, улетающие ввысь зрительские трибуны, покрывающиеся сеткой мелких трещин отпечатки лисьих лап облицовки. Воздух полнился треском горящего здания и запахом гари, пропитавшим атмосферу.       С неба крупными хлопьями валил пепел. Нил ощутил его вкус на языке — буквально. Зола забилась в рот, стоило сделать лишь вдох.       Лисью Нору укутали причудливо извивающиеся тени. Пожарные щедро заливали огонь водой со всех сторон. Десятки мигалок на крышах автомобилей продолжали работать, отдаваясь в глазах рябью стробоскопов, и отовсюду слышались крики, вой сирен, хруст и грохот рушащихся стропил.       Время будто замедлилось. Нил споткнулся. В зрачках отразились оранжевые и красные всполохи. Прокатившееся по телу ощущение напоминало приход от «пыли» — воздух стал вязким и искрящимся. Несмотря на то что небо было залито черным, внизу было светло, как днем.       Это было нереально. Невозможно.       Нора не могла гореть.             ⋆✴︎˚｡⋆       Каждый новый шаг приближал к пепелищу. Нил пронесся мимо одной пожарной машины, другой, третьей. Рванул к стадиону, надеясь, что все исчезнет после того, как он моргнет, — но пламя продолжало полыхать. Подошвы кроссовок скользили по влажному горячему асфальту, на котором тоже плясали багровые отблески. Все вокруг сияло.       Нила остановили у самой парковки. Какой-то пожарный, не деликатничая, просто перехватил его, впечатывая руку поперек пояса. Обхватил за талию, сразу же потащив прочь. Кажется, он что-то кричал, но Нил не разбирал слов, немигающим взглядом уставившись на Нору: на таком расстоянии зрелище оказалось действительно завораживающим. Здание, угрожающе нависшее над единицами пожарной техники и сотрудниками службы спасения, отбрасывало мрачную тень, а где-то в вышине — примерно в пятнадцати метрах — с треском осела крыша, выпуская на волю все новые и новые лозы пламени.       Пожар, казалось, и не думал утихать — несмотря на все старания пожарной службы.       Нил дернулся, вырываясь. Его встряхнули. Поволокли усерднее, оттаскивая обратно в безопасную зону за блестящими красным машинами, — и сил сопротивляться внезапно не оказалось. Нил обмяк в чужих руках, позволяя тащить себя дальше и дальше. Он не мог оторвать взгляд от танцующего, словно Лисички перед матчем, огня, извивающегося в клубах черного дыма.       Вскоре его передали в другие руки. Крепкие ладони легли на плечи, разворачивая. Нил пошатнулся, переводя затуманенный взор на возникшее напротив лицо. Только спустя несколько секунд понял, что перед ним стоял Ваймак. Тот хмуро и тяжело смотрел на Нила, и его рот открывался и открывался: Ваймак явно что-то усердно вещал. Нил слышал лишь треск огня. Слышал, как раскаленный воздух гудел вокруг него. Слышал, как облупливалась краска на капоте угнанного минивэна.       Нил слышал рокот Тихого океана.       Паленый аромат бил по обонянию, раздражая рецепторы. Нил видел свое отражение в чужих глазах на фоне полыхающего оранжевого — и ему казалось, он видел свое отражение в искаженном огнем стекле, по другую сторону которого медленно — кость за костью — обугливалась Мэри Веснински.       Нил ничего не чувствовал. Внутри чернильной бездной пульсировала пустота.       Ваймак, вероятно, поняв, что Нил его не слышал, закрыл рот. Взгляд темных глаз сделался обеспокоенным. Аккуратно коснувшись лба Нила, будто проверял температуру, он потянул его на себя, одновременно оборачиваясь и разговаривая с кем-то за спиной. Нил безразлично покосился на протянутые к нему руки, украшенные завитками пламенеющих этнических узоров. Криво дернул уголком губ: огонь был повсюду.       Затем руки сменились. Нил увидел бледные кисти, почти до костяшек закрытые черными повязками, и щелкнувшие перед лицом пальцы. Моргнул, фокусируясь на них, и прищурился: звука он не услышал, но движение было знакомым. Концентрация ускользала, а в ушах гудело пронзительным звоном.       Пальцы щелкнули еще раз. Нил снова моргнул и вдохнул, вновь почувствовал во рту пепельный осадок. Постепенно за пальцами проступило лицо. Тоже знакомое. Такое спокойное. На коже плясали оранжевые блики.       Третий щелчок Нил все-таки уловил — тот с глухим звуком пробился сквозь звон, мягко ударив в барабанные перепонки. Пустота в ушах прорезалась все теми же звуками, какофонией разливавшимися в округе: треском пламени, воем сирен, шипением бьющей из пожарных шлангов воды, отдаленными криками. Еще к этим звукам присоединился голос. Приятно холодный в контрасте с горячим воздухом. Спокойный и монолитный. Совершенно бесцветный на фоне синих, красных и желтых переливов.       — Нил.       Нил сфокусировался на говорившем. Сердце гулко простонало что-то в грудине и томительно екнуло, а затем забилось быстрее. Словно медленно натягивалась тугая тетива, со скрипом и гудением дрожа между пальцами: заточенный наконечник целился прямо в лоб. Выстрел должен был произойти в упор, и пульс барабанил в глотке, словно кричал: «Очнись уже!» Несколько бесконечных мгновений Нил разглядывал сжатые тонкие губы и залитые рассветным сиянием глаза, направлявшие на него из-под полуприкрытых век пустой взгляд. Что-то внутри нарастало, учащая сердцебиение. Точно огромный снежный ком скатывался со склона, пробивая лавиной стеклянную поверхность оцепенения. Бум-бум-бум. Легкие судорожно расширились и сжались вместе с глоткой, а затем — оползнем накатило у-з-н-а-в-а-н-и-е.       Эндрю.       — Эндрю, — выдохнул Нил. Тело наполнилось облегчением вперемешку со страхом. Во рту пересохло, по спине прокатился жар. Беспокойство, колючее, острое и пронзительное, расползлось по коже волной мурашек. Привкус пепла во рту усилился одновременно с запахом жженой резины, когда что-то позади громко треснуло. Нил сглотнул, испытывая нечто… странное. Словно у него осталось какое-то незаконченное дело.       Эндрю немного склонил голову и повторил:       — Нил.       Нил моргнул и нахмурился. Нейромедиаторы сходили с ума. Рецепторы в мозге засверкали рождественской елкой, посылая смешанные сигналы во все части тела, опаленные пожаром кострища.       Ох, точно. Пожар.       Шипение воды за спиной звучало как накатывающие на калифорнийское побережье волны. Нил сделал небольшой шаг вперед, растерянно разглядывая Эндрю. Что он здесь делал? Что вообще происходило?       Впереди сверкнуло, привлекая внимание: в линии застывших на обочине автомобилей отблески пламени всколыхнулись, отражаясь в лобовом стекле покрытого дорожной пылью минивэна. Нил посмотрел на него и судорожно вдохнул. Пожар. Дернулся вперед, но его тут же перехватили за запястье. Притормозив, Нил опустил взгляд на сжавшие его руку пальцы и недоуменно вскинул брови. Уставился на Эндрю, разглядывавшего его с безразличным выражением на лице; поджал губы.       — Что ты делаешь? — прошипел, вырываясь. Эндрю, проигнорировав его движение, не отпустил — только сильнее сжал хватку.       — Куда ты собрался? — вместо ответа спросил холодно. Голос прозвучал тяжело и напряженно. Нил нахмурился, вновь делая шаг к Эндрю, и понизил тон:       — Мне нужно закопать мамины кости, пока нас не догнали. — Что-то в гортани дрогнуло, комкаясь смятой бумагой. — Я не могу оставить ее так.       Откуда-то со стороны донесся задыхающийся судорожный кашель, на мгновение оглушая. Эндрю сжал ниловскую кисть еще крепче и мрачно уставился на него исподлобья. Его взгляд напоминал опустившуюся на грудь кувалду: одновременно вышибал дух из легких, сминая ребра, и пригвождал к земле, не позволяя пошевелиться. Затягивал, точно болотная тина. Зыбучим песком осыпался в легкие.       — Нил, — вновь прозвучало его имя. Медленно и выверенно настолько, что легко читалось по губам. Твердо, решительно и спокойно. Эндрю не просил, а приказывал: — Оглядись.       Нил непонимающе выгнул бровь. Пожал плечами, подчиняясь, и огляделся. Обнаружил, что, помимо Эндрю и Ваймака, о котором он уже успел позабыть, вокруг толпились остальные Лисы. Кто-то — ближе, кто-то — дальше, но почти все смотрели на него, и во взглядах смотрящих сквозило узнаваемое беспокойство. Кевин прикрывал рот рукой — похоже, кашлял именно он. Его веки были шокированно раскрыты.       Ох.       Блядство.       Лисы слышали, что Нил сказал про Мэри? Они не должны были этого знать. Никто не должен был. Свидетелей не было. Пляж был пуст, и Нил оставался наедине с трескучим пламенем, плавившим обивку салона. Но… Он был не один. Он испуганно распахнул глаза и с ужасом уставился на Эндрю, взглядом спрашивая: «Что мне делать?»       Он ощущал себя потерянным в торговом центре ребенком, не ведающим, где ему спрятаться от подозрительного, обещающего отвести к маме мужчины в темном пальто.       Паника дрожью прокатилась вдоль позвоночника.       — Ты понимаешь, где находишься? — все так же медленно продолжил Эндрю. Нил страдальчески прикусил губу и еще раз огляделся: вывереннее и внимательнее. Где-то должен был быть выход. Сердце яростно колотилось, расшибаясь о ребра. Ладони вспотели. Искаженный жаром свет преломлялся, осыпаясь на голову белоснежными хлопьями. Под ногами блестел асфальт, отражающий сине-красные переливы сигнальных сирен.       Асфальт.       Не песок.       Нил вскинул голову, вперив взгляд в источник шелеста волн: десятки людей в форме цвета горчицы суетились, точно муравьи, натягивая шланги перед огромным полыхающим зданием, поливая его водой, пущенной из гидрантов.       Пожарные.       Здесь не было никакого Тихого океана.       Что-то в висках хрустнуло, расползаясь паутиной трещин, а в ушах вновь зазвенело. В груди стало холодно, а гортань обожгло желчным привкусом. На дне желудка будто свернулись ядовитые змеи.       Эндрю плотнее сжал челюсть, разглядывая сменяющиеся на лице Нила эмоции, и слегка потянул его за руку, заставляя приблизиться. Нил подчинился, бесцветно переставляя ноги. Его брови судорожно дергались, то сползаясь к переносице, то взлетая на лоб, уголки губ кривились в недоумении. В глотке было так сухо, словно пламя полыхало в трахее, а не в десятках метров впереди.       — Мы в Пальметто. — Эндрю смотрел на него пристально, не мигая. — Вон там, — свободной рукой указал себе за спину, — горит Лисья Нора. — Сделал паузу, давая время на осознание, и произнес, вкладывая в каждую букву тонну уверенности: — Здесь нет твоей матери.       Нил поморщился и зажмурился. Прижал ладонь свободной руки ко лбу, с силой потирая покрытую испариной кожу. Как-то резко обострились чувства: Нил ощутил, как взмокли спина и шея, как влага расползлась по щекам. Под ладонью шершавыми песчинками перекатывалась зола — наверняка сейчас он размазал осадки пепла по лицу. Гремевший в ушах звон стих так же резко, как начался, — и мозги резко встали на место, будто их хорошенько встряхнули. Будто Нил все это время смотрел в разбитое зеркало, вылавливая свое отражение из десятков осколков, а сейчас острые края границ примагнитило друг к другу, точно кто-то спаял их в единый изрубцованный контур.       Не кто-то — Эндрю. Всегда — только Эндрю.       Нил был в Пальметто, а кости матери давно были зарыты где-то в Калифорнии. Лисья Нора горела, и Мэри до этого не было никакого дела.       Блядство.       Несло паленым.       Нил расслышал голос Ваймака, говорившего по телефону, — тот отчитывался кому-то о ситуации: пожар тушили уже около часа. Нилу же казалось, он только недавно прибежал на парковку. Он прикусил внутреннюю сторону щеки и хрипло выругался.       Мозолистые пальцы крепко сжимали запястье, удерживая то ли от падения, то ли от побега. Нил открыл глаза и уставился на сцепленные руки. Повязка Эндрю сползла до нормального состояния, обнажив вздувшиеся на тыльной стороне ладони вены, змейками извивавшиеся между взбугрившихся сухожилий. Концентрируясь на горячей сухости кожи, Нил пошевелил собственными пальцами: словно проверял, принадлежала ли ему его рука. Действительно ли Эндрю держал его.       Эндрю проследил за его взглядом и, прищурившись, медленно разжал кулак, отстраняясь. Холодными подушечками, от которых из-за напряжения успела отхлынуть кровь, скользнул по выступающему бугорку локтевой кости, где начинался лучезапястный сустав, и отвел руку. Онемевшую от долгой плотной хватки кисть тут же укололо холодом. Привыкшие к давлению нервные окончания послали по коже протестующие сигналы. Нил сжал пальцы, перенаправляя концентрацию в это движение и фокусируясь на собственных ощущениях: непонятно когда отлепившийся пластырь отвалился окончательно, обнажая сеть влажных багровых трещин между костяшками.       В голове прояснилось, но… надолго ли? Нил сходил с ума? Натурально. Секунду назад он пребывал в полной уверенности, что находится в Калифорнии. Он собирался отлеплять мать от оплавившейся обшивки, зная, как это должно было происходить. Он мог бы задуматься хотя бы об этом, чтобы заподозрить неладное. Мозг сыграл с ним дурную шутку.       Потрясающе. Просто, блядь, невероятно.       Нил скрипнул зубами. Так далеко от реальности он сбегал лишь в те времена, когда жрал «пыль» пачками, но даже тогда все не путалось таким образом. Тогда мир сиял переливами сверкающей в солнечных лучах комнатной пыли, а в голове становилось ошеломляюще пусто, и потоки воспоминаний вырывались на волю лишь при намеренной стимуляции. Но это все сопровождалось обжигающим теплом в груди и приятной дрожью, очищающей сознание.       Сейчас Нил чувствовал себя ворохом запутавшихся друг в друге проводов, сваленных Мэттом в коробку очередным летом при выселении из общежития. У его мыслей были начало и конец — и он знал, что принадлежало каждой из них. Но то, что происходило в середине, не поддавалось контролю: Нил мог потянуть за один конец и затянуть узел туже, обнаружив, что с другой стороны дернулся совершенно не тот провод, которого он ждал.       Нахмурившись, Нил посмотрел на Эндрю и сипло спросил:       — Сколько вы уже здесь?       Эндрю слегка склонил голову, вероятно, задумавшись. Он мог бы посчитать время и назвать с точностью до секунды, но в итоге ограничился простым:       — Около получаса. Мы приехали сразу после тебя.       Нил кивнул. По крайней мере, он не выпал из времени, потерявшись в воспоминаниях. Это можно было считать плюсом?       К ним вновь приблизился Ваймак. Нил хмуро посмотрел на него исподлобья, ожидая каких-то комментариев, но Ваймак лишь окинул его изучающим взглядом и, выставив руку с указательным пальцем, провел ей по кругу, обращаясь к каждому Лису:       — Ни шагу, поняли? Не приближайтесь к Норе и не мешайте пожарным делать свою работу. А лучше — проваливайте в Башню. Здесь смотреть не на что.       — Я бы поспорил, — пробормотал Ники. Мотнув головой, он повернулся в сторону Норы: на его лице и волосах, как и у каждого, плясали оранжевые отблески. Нервно улыбнувшись, Ники почесал затылок и как-то совсем безнадежно протянул дрожащим голосом: — Хорошо горит.       Он тут же получил подзатыльник от Элисон — и тут же Рене перехватила ее руку, покачав головой. Выражение лица Ники отражало страдание. Очевидно, за шуткой он пытался скрыть охвативший его ужас, но все присутствующие и так знали, что Ники чувствовал — все они это чувствовали.       — Да, — процедил сквозь сжатые зубы Ваймак. — Никто не захватил маршмеллоу?       Кто-то нервно рассмеялся. Нил стиснул пальцы сильнее, впиваясь ногтями в ладони, и уставился на алеющее впереди зарево. Облака черного дыма были такими густыми, что временами всполохи огня в них терялись. Горело действительно хорошо — качественно и наверняка. Нил сомневался, что к утру от стадиона останется вообще хоть что-то. Он практически слышал, как где-то внутри рушились конструкции зрительских трибун и трещало плексигласовое ограждение, стекая на паркет расплавленным воском. Мужская и женская раздевалки. Фойе, комната отдыха и инвентарная. Ряды вешалок с выставленной на просушку формой. Кабинет Ваймака, кабинет Эбби. Снаряжение, которое они использовали на ночных тренировках.       Нил мог закрыть глаза и явственно представить, как горит его клюшка.       Он чувствовал себя так, словно горел его дом.       Место, где и ради которого ему захотелось жить в далеком прошлом. Место, ради которого он согласился остаться, ради которого вновь и вновь рисковал, подставляя и себя, и Лисов. Трибуны вместимостью в шестьдесят пять тысяч зрителей, внутренняя зона и прямоугольник игрового поля — место, впечатлившее Нила настолько, когда он впервые его увидел, что у него задрожали колени и перехватило дыхание.       Нил чувствовал, как горело экси.       Причина, по которой он вскочил и помчался сломя голову, едва услышав о пожаре, заключалась в том, что Лисья Нора для Нила была олицетворением семьи и свободы. Он даже не осознавал этого до конца, не задумывался, но… Лисья Нора в его мыслях была вечной и незыблемой. На ее поле он наслаждался игрой, снимал стресс, видел, как Кевин взял клюшку в левую руку. На ее поле он бегал, тренировал новичков и сам учился играть. На ее поле его сердце томительно сжималось при виде отпечатков лисьих лап на полу и стенах.       Когда-то Нил пожертвовал практически всем ради того, чтобы играть на поле Лисьей Норы. Именно Лисьей Норы.       Которая теперь осыпалась пеплом прямо на его глазах.       Этой ночью он лишился не только дома в Колумбии, которого у него и так не было, который был лишь глухим отголоском воспоминаний. Нил лишился Норы, которая была единственным местом, где он по-настоящему ощущал себя в безопасности, забывая обо всем на свете, кроме игры. Где он провел три года — и даже немного больше — впервые за восемь лет бесконечного побега.       Где он нашел свое место.       Карточный домик разрушился, разлетаясь тлеющими лепестками опаленных фотографий, развешанных Дэн по стене. У Нила не осталось ничего — ни Эндрю, ни отпечатка ключа на ладони. Ни Норы, о которой он думал как об убежище в этой реальности, когда все, чем он жил, было воспоминаниями о будущем. Неосуществимом. Недостижимом.       Все, что ему теперь оставалось, — пожарить блядские маршмеллоу на пепелище.       Долбанный нервный смех не прекращался.       Нил обвел взглядом собравшихся, чувствуя, как по телу поднимается удушливая дрожь, словно легкие наполнились дымом и копотью. Никто из Лисов не улыбался. Нил посмотрел на застывшего рядом с ним Эндрю, глядящего так тяжело, что это почти ощущалось физически. Взгляд всверливался под кожу, пронзая поры сотнями колючих уколов — словно тонкие золотые нити впивались в дерму, сквозь нервные окончания проникая все глубже, до самого кровотока. Струились по венам и артериям до заходящегося испуганным боем сердца, опутывая его охотничьей сетью. Натягивались, сжимаясь, и плоть пульсировала, набухая и вываливаясь в прорехи между полосами тугой лески.       Нил схватился за грудь, задыхаясь. Почувствовал, как она вибрирует, и только в этот момент осознал, что смеялся он сам. Его трясло. Гортань сдавило, а в ушах в очередной раз зазвенело — так оглушительно, что на мгновение Нилу показалось, он больше никогда ничего не услышит, кроме этого звона. Плечи поднимались и опускались, а рот кривился улыбкой Мясника. Из глотки вновь и вновь вырывались лающие звуки, перебиваемые пульсацией, отдающейся по всему телу. Сжав пальцы так, словно мог проломить грудную клетку и схватиться за сердце, второй рукой Нил уперся в живот. Немного согнулся, будто пытался задавить тряску тела руками: развел локти в стороны, вдавливая ладони в немеющие мышцы. Не помогло.       Воздуха не хватало. Вылетая из легких пузырящимся истерическим смехом, он не возвращался обратно, а лишь оседал в носоглотке привкусами металла и пепла. Смех перемежался с хрипами, и Нила все ниже пригибало к земле — ноги подкашивались.       Перед глазами плясало пламя.       Нил ощущал себя пробитым насквозь. Что-то внутри вторило фантомному грохоту рушащегося здания, ломая кости и выгибая позвоночник. Казалось, он всем телом чувствовал движение Земли — и прямо сейчас она сходила с орбиты. Голова кружилась.       Эндрю приблизился к нему на мгновение раньше бросившейся на помощь Дэн. Знакомым движением закинул руку на шею, ребром ладони надавив на загривок.       — Сядь.       Нил зажмурился. Его колени и так пребывали в полусогнутом состоянии, поэтому легкого давления сверху хватило для того, чтобы Нил полностью опустился на корточки. Он пошатнулся, перекатываясь с пяток на носки, но Эндрю удержал его, отклонив назад, и заставил упасть на задницу, тут же продавливая голову между колен. Нил знал, что от него требовалось. Опыта в подобных срывах накопилось прискорбно много.       Смех стих, сменившись шумящей в ушах кровью. Нил то ли икнул, то ли всхлипнул, концентрируясь на ощущении удерживающей его руки. Сколько уже раз Эндрю таким образом помогал ему успокоиться? Даже не считая прошлой жизни? Возможно, организм выработал рефлекс: прекращать все панические процессы, если Эндрю приказывал.       Это работало каждый блядский раз.       У Нила не было объяснения.       Уткнувшись лбом в колено, он сделал глубокий диафрагмальный вдох, задействуя всю доступную мощь легких. Затем — так же глубоко — выдохнул до слабого жжения. Избыток кислорода в крови, полученный при частом поверхностном дыхании в начале приступа, не успевал насытить ткани и органы, провоцируя мозг блокировать работу диафрагмы, и Нил прикусил губу, отвлекая себя болевым ощущением. Диафрагма сжалась и опустилась на вдохе, наполняя живот объемом, и втянулась на выдохе, расслабляясь. Нил продолжал стимулировать легкие, наполняя носовые рецепторы запахом жженого.       Прижав большой палец к сонной артерии, Эндрю держал его до тех пор, пока пульс не успокоился. Затем — отступил, делая пару шагов назад. На плечи Нила тут же упало какое-то покрывало. Он вздрогнул, вскидывая голову, и огляделся. За спиной стояла Дэн. Обеспокоенно сведя брови, она кусала губу, но ничего не произносила, потому что… Потому что, вероятно, сказать было нечего. Никто не поверил бы, если бы Нил заявил, что он в порядке, а иного он не ответил бы — что еще он мог выдать? Дэн сжала его за плечо, поправляя покрывало, и подняла голову. Нил проследил за ее взглядом: Ники приближался в компании незнакомого медика. По ночам в Лисьей Норе никого не было, поэтому не было и никаких жертв, но две скорых все равно дежурили неподалеку. Видимо, чтобы реанимировать чокнутых, которым хватило бы ума полезть в горящее здание, — и для оказания помощи самим пожарным, которые тоже могли пострадать.       Медик приблизилась, опускаясь на колени перед Нилом, и улыбнулась.       — Привет. — Поставив на асфальт рядом переносной чемоданчик-аптечку, открыла, принявшись рыться в нем. — Меня зовут Сильви, я парамедик. А ты Нил, верно?       Нил не ответил. Хмуро наблюдая за действиями Сильви, он следил, как она извлекла тонометр, пульсокси́метр и стетоскоп. Сильви мягко улыбнулась — Рене часто делала так же — и решительно потянулась к рукам Нила, сохраняя твердость в движениях. Нил непроизвольно сжал кулаки и съежился.       — Я только измерю твое давление и проверю сатурацию, — спокойно сказала Сильви, заглядывая Нилу в глаза. Нил не пошевелился. Он никогда не доверял медикам, потому что они задавали слишком много вопросов, а взаимодействие с Сильви до боли напоминало последнее связанное с Эндрю воспоминание из будущего. Воспоминание, связанное с его смертью.       Появившиеся тогда медики тоже обступили Нила, укутав его в плед. Предварительно им, конечно, пришлось приложить немало усилий, чтобы оттащить его от тела. Потом ему светили фонариком в глаза, проверяя реакцию, — и Нил не реагировал, безжизненно и отстраненно пялясь на черный мешок, в который упаковывали Эндрю, пока ему измеряли давление и проверяли сатурацию. В зрачках — прямо как сейчас — отражались переливы сине-красных отсветов мигалок на крышах скорых. Оцепенение и пустота — и улыбающееся лицо напротив, продолжавшее разговаривать и спрашивать его имя до тех пор, пока Нил не свалился без сознания от потери крови, потому что не удосужился никому сообщить о том, что ему пробило ключицу, умоляя лишь, чтобы медики спасли Эндрю. Ему нельзя было помочь. К моменту приезда скорой он был уже мертв.       Сильви вновь потянулась к Нилу, пытаясь взять за руку, и Нил дернулся назад, отползая. Упрямо тряхнул головой и, еле ворочая языком, выдавил:       — Я в порядке, — прозвучав сипло и сдавленно.       — Нил… — мученически простонал Ники. Нил бросил на него резкий гневный взгляд исподлобья. Ники вздрогнул и сделал шаг назад.       — Ты только что чуть не задохнулся, — подала голос Дэн. Нил посмотрел и на нее, не меняясь в выражении лица, но Дэн не отступила, наоборот сделав шаг ближе. Недовольно скрестила руки на груди, покосившись на терпеливо ожидавшую Сильви, и покачала головой. — Тебе хотят помочь.       — Я… — Нил прикрыл глаза, зажмуриваясь. Может, если не видеть, что с ним будут делать, прошлое не всплывет перед глазами? Потрясения этой ночью обрушивались одно за другим.       Головой Нил понимал, что ничего страшного, если ему измерят кровяное давление, не произойдет. Он даже понимал, что позволить себя обследовать было бы куда проще, чем спорить и с Дэн, и с Сильви: обе, кажется, были настроены весьма решительно. Но… По ушам бил треск кострища, под веками мигало красным и синим, лицо озаряло жаром — и совсем недавно Нил буквально сходил с ума, пытаясь похоронить мать. Переживать до кучи еще и одно из самых травмирующих и болезненных своих воспоминаний не хотелось совершенно. Он поджал губы и тряхнул головой.       — Я не хочу, чтобы она меня трогала, — в конце концов выдохнул, проигрывая битву за здравый смысл. Он не знал, как отреагирует, что еще выкинет его мозг. Пульс вновь панически ускорился. Открыв глаза, Нил твердо посмотрел на Дэн, повернулся к Сильви и отрезал: — Нет.       Сильви вздохнула. Протянув ему пульсоксиметр, попросила:       — Прищеми на палец. Мне нужно знать уровень кислорода в твоей крови.       Нил поджал губы и прищурился. Сильви не выглядела как человек, который станет хватать его и насильно измерять давление. И как тот, кто сможет его догнать, тоже не выглядела: она была достаточно миниатюрной и хрупкой на вид. Нил мог бы легко одолеть ее, если бы пришлось.       — Нил, блядь, — подал голос Кевин, раздраженно вставая рядом с Дэн, — просто замерь сраную сатурацию.       Нил поднял на него мрачный взгляд. Кевин, в отличие от Сильви, выглядел совершенно как человек, которого Нил не сможет одолеть в бою один на один в своем нынешнем состоянии, и как человек, готовый облепить всего Нила датчиками и лично провести дефибрилляцию, даже если она не требовалась. Несколько секунд они просто пялились друг на друга, а затем Нил раздраженно выдернул пульсоксиметр у Сильви из рук и нацепил на палец. Сильви устало улыбнулась, следя за набирающими количество показателями.       — Мгм, немного ниже нормы, но это нестрашно, — кивнула она спустя десяток секунд. Порывшись в своем чемоданчике, извлекла из него кислородный баллончик с портативной маской. Потянулась к Нилу, чтобы надеть. Нил вновь отстранился, ощущая шевеление воздуха рядом с собой. Он не стал поворачиваться, лишь на периферии зрения различив силуэт Эндрю: Сильви покосилась на него и замерла. Тяжело вздохнув, протянула Нилу маску.       — Знаешь, как надеть? — Нил сомневался в том, что нуждался в дополнительном кислороде, но ему уже до ужаса надоела эта возня, поэтому он забрал у Сильви маску с баллончиком и нацепил респиратор на лицо. Сильви проследила за его движениями и подалась вперед, указывая на крышку баллона, от которой тянулась гибкая трубка, подававшая кислород. — Так, теперь вырви вот тут чеку…       Нил, не дожидаясь инструкций, встряхнул баллон и оторвал чеку: он знал, как с этим работать. Если матери удавалось добыть какие-то медицинские инструменты и препараты, она брала все без разбора. Несколько раз к ним в руки попадали и такие баллончики — и несколько раз они ими даже пользовались, проводя домашние операции по извлечению пуль или зашиванию открытых ран. Почувствовав поступающий в носоглотку поток чистого кислорода, не окрашенного гарью и пеплом, Нил глубоко вдохнул. Желание недовольно буравить Сильви взглядом исчезло: дышать на самом деле стало гораздо проще. Может, Нил и был зол на то, что в его личное пространство в который раз пытались влезть без спроса, но наполнивший легкие незадымленный воздух, кажется, действительно прояснил сознание, снимая ноющее ощущение в затылке. Нил и не замечал, что у него начиналась головная боль.       Сильви поджала губы, полностью подогнув их внутрь рта, и одобрительно кивнула.       — Теперь посчитай свой пульс. Знаешь, как это делать?       Нил закатил глаза. Если следующим шагом Сильви было попросить его нацепить тонометр, он не был уверен, что не попытался бы разбить прибор вдребезги. Зачем Ники привел медика? Неужели Нил выглядел настолько плохо?       Скрипнув зубами, он поднял руку и обхватил запястье, прижимая большой палец к вене. Возившиеся вокруг Лисы затихли, а Сильви терпеливо уставилась на Нила, наблюдая за его действиями. Ему очень хотелось отвернуться. Он просто прикрыл глаза.       — Девяносто три, — ответил спустя минуту. Звучало более чем приемлемо, учитывая текущие обстоятельства. И даже если он солгал, уличить его в этом никто не мог.       — Мгм. — Сильви задумчиво постучала пальцем по подбородку и нахмурилась, разглядывая блядский тонометр. Нил предупредительно покачал головой. Вздохнув, Сильви уперла руки в бока и встала. — Полагаю, ты не замерял пульс во время приступа?       — Каждые три минуты, — раздраженно пробормотал Нил. — И сделал общий анализ крови.       Сильви его деликатно проигнорировала, изучая содержимое своей аптечки.       — Двести пятнадцать на пике, — неожиданно подал голос Эндрю. Сильви удивленно на него посмотрела, а он безразлично продолжил: — Десять минут назад было сто тридцать семь, пять — сто два.       — О. — Губы Сильви сложились удивленным кольцом. Лисы тоже недоуменно уставились на Эндрю, но он не отреагировал. Повел плечом, поясняя:       — Я считал.       — Очень хорошо. — Кивнув, Сильви вновь склонилась над аптечкой и достала блистер каких-то таблеток. — Судя по всему, причин опасаться нет. Паническая атака — вполне естественная реакция на произошедшее. — Отломив от таблеток два слота, она протянула их Нилу и улыбнулась. — Это успокоительное. Можешь выпить, если снова почувствуешь приближение приступа, но, похоже, сердечный ритм и так приходит в норму. — Обернувшись к Ники, добавила: — Все в порядке.       Ники неловко улыбнулся. Нил кивнул, машинально принимая таблетки, и опустил взгляд. Он чувствовал себя невероятно глупо. Пить успокоительное он, разумеется, не намеревался, поэтому просто сунул в карман и сцепил руки замком, заламывая костяшки.       — Никому больше помощь не требуется? — Сильви закрыла аптечку и подхватила чемоданчик, оглядывая Лисов. Повисла неудобная тишина. Выгнув бровь, Сильви выждала несколько секунд; так и не дождавшись ответа, профессионально улыбнулась. — Тогда я пошла. Если что, вы знаете, где меня найти. Обращайтесь.       — Спасибо, — вежливо откликнулась Дэн — и в ее голосе действительно слышалась благодарность. Нил устало ткнулся лбом в колено, чувствуя, как возникшее давление плотно прижало кислородную маску к лицу. Из-за этой маски он ощущал себя еще более по-идиотски. Ему не требовалась помощь. Он справлялся. Он пришел в норму до появления Сильви — и это все было каким-то цирком. Нил ощущал, как все вокруг буквально пялились на него, разрываемые изнутри десятками вопросов.       Послышались бодрые шаги: Сильви ушла. Нил не стал поднимать голову. Прикрыл глаза, надеясь, что его оставят в покое: Лисы и так и видели, и слышали слишком много. Вновь накатили опустошение и усталость. Слившийся с фоновым шумом треск огня звучал немного успокаивающе — если забыть о том, что именно горело. Нил забыть не мог. Даже с закрытыми глазами он видел образ объятой пламенем Норы.       Спустя несколько секунд воздух вокруг зашевелился: Лисы пришли в движение. Ники заговорил с Дэн, спрашивая, что теперь будет с командой. Дэн хмуро ответила, что команда осталась в полном сборе и никуда не исчезла. Начались дальнейшие обсуждения о том, где им теперь предстояло тренироваться, и Нил отключился от голосов, потому что в данный конкретный момент ему было абсолютно и глубоко насрать. Он не представлял, как можно было думать о чем-то, кроме потери. Сотен потерь, которые он пережил и переживал прямо сейчас. Откуда Дэн брала силы, чтобы трезво мыслить? Лисья Нора ведь была важна и для нее. Как она могла рассуждать так спокойно?       Было ли дело в том, что произошедший пожар был единственным для нее потрясением за последнее время? Или Дэн просто была намного, намного сильнее Нила? Нил ощущал себя очень слабым. Никчемным.       Его дом горел.       И он был в этом виноват.       Больше в голове ничего не осталось.       Только                   о-ц-е-п-е-н-е-н-и-е.       Нил открыл глаза и повернул голову, упираясь в колено подбородком. Уставился на Нору, потому что он должен был это видеть. До последнего всполоха пламени. Обязан был запомнить навсегда — так, как помнил Эндрю. Он заслужил эти ночные кошмары.       Языки огня отражались в зрачках, ослепляя, но Нил не отворачивался.             ⋆✴︎˚｡⋆       Откуда-то подошел Ваймак, куда-то уходивший до этого. Осмотрев команду и пристально поглядев на Нила, покачал головой и устало вздохнул:       — По примерным прикидкам все очаги возгорания потушат в течение двух часов. Вы, паршивцы, так понимаю, намереваетесь сидеть здесь до последнего уголька?       Ответом было нестройное мычание. Никто не изъявил желания покинуть место действия, и Ваймак махнул рукой. Отозвав Дэн в сторону, о чем-то заговорил с ней, косясь то на Нила, то на Кевина, то на Сета, вероятно, в полной мере осознавая, что пожар не был случайностью. Или, может, он беспокоился об общем душевном равновесии — и Нил себя накручивал? Затем они вернулись, и Ваймак сообщил, что собирается за кофе и пончиками.       Лисы немного разбрелись по округе, не расходясь слишком далеко, но давая Нилу пространство: он где-то на самом краю сознания отметил, что вокруг него было пусто. Практически. Возможно, команду отогнал Эндрю, внушающий ужас одним своим видом, потому что он сидел неподалеку от Нила, так же наблюдая за пожаром и его тушением. Возле него разместился Кевин, подперев голову кулаком. На его лице отражалось обреченное и в какой-то степени смиренное выражение, потому что он тоже, в конце концов, наконец дождался развязки. Они все словно наблюдали какое-то шоу. Нил покосился на этих двоих, затем обвел округу взглядом: в нескольких метрах от Эндрю, ближе к скорым машинам, сидели Ники и Аарон. Ники, кажется, зачем-то выпросил себе плед, хотя жара стояла адская, но Нил не задавал вопросов. Свой плед он тоже не сбросил: его с какой-то стати знобило. С другой стороны, ближе к парковке, разместились старшекурсники. Они сидели, сбившись кучкой, словно греющиеся в лучах антарктидного солнца пингвины — и это солнце полыхало ярче рассвета.       Все — наблюдали за пожарищем и молчали, лишь изредка о чем-то переговариваясь.       Тишину перебивали треск костра и перекрикивания сотрудников служб спасения. Кажется, приехало еще несколько пожарных машин, но они рябили в глазах, и Нил не считал.       Через какое-то время вернулся Ваймак — в компании с Эбби. Молча прошелся между группками, перед каждым поставив картонные стаканчики с американо и небольшие коробки пончиков. Он набрал с запасом, поэтому часть просто бросил на асфальт в стороне, устало опустившись рядом. Извлек сигареты, нервно щелкнул зажигалкой, прикурил. Это был первый раз, когда Нил не почувствовал запах табака.       Эбби тоже прошлась между Лисами, о чем-то тихо поговорив с Дэн, ласково коснулась плеча Кевина, остановилась перед Нилом. Нил не стал поворачиваться в ее сторону: ему не нужно было это внимание. Он и так сидел в кислородной маске. Чего от него еще, черт побери, хотели?       — Нил, посмотри на меня, будь добр, — строго попросила Эбби. Нил дернул плечом, моргнул. Несколько секунд продолжал сверлить взглядом Нору, но Эбби никуда не уходила. Она тоже умела быть настойчивой и упрямой. Ее взгляд нетерпеливым туманом обволакивал кожу — Нил чувствовал, как она изучала выражение его лица. Закатив глаза, он все-таки повернулся, лениво мотнув головой.       Эбби не улыбалась и не пыталась казаться милой. Смотрела хмуро, поджав губы. Уверенно протянула руки, касаясь пальцами висков Нила, чтобы удержать его голову. По очереди проверила белки глаз, оттягивая веки. Требовательно обхватив запястье, принялась считать пульс, попутно недовольно осматривая ссадины на костяшках. Нил безразлично проследил за ее действиями, с удивлением обнаружив, что у него слегка дрожали кисти.       — Думаю, у тебя гипогликемия, — сообщила в конце концов Эбби. Подхватив коробку ваймаковских пончиков, открыла и протянула Нилу, строго приказав: — Съешь. — Удивительно, сколько решительности в ней было. Нилу на мгновение показалось, что, если он откажется, Эбби просто запихнет пончики ему в глотку. Но, на самом деле, Эбби все-таки была медиком, работавшим с Лисами. Она не раз оказывалась в стрессовых ситуациях. Вряд ли, конечно, хоть раз на ее памяти ситуация оборачивалась пожаром в Норе — и все же. Эбби настойчиво произнесла: — У тебя упал сахар в крови: дрожь, зрачки расширены, пульс до сих пор учащенный. Съешь чертов пончик, или я настою на стационарном лечении — и ты не выйдешь на поле еще неделю.       Нил скептично изогнул бровь. Мотнул головой в сторону стадиона и криво ухмыльнулся:       — Ты не заметила? Поля больше нет. — Из-за маски его голос прозвучал приглушенно, но Эбби все равно услышала. Судорожно вдохнув, поджала губы. Кажется, у нее и у самой дрожали руки: вероятно, она пыталась казаться смелее, чем была. Бедным детям не нужно было видеть ее панику.       Интересно, Ваймак привез ее специально для Нила — или Эбби сама не удержалась, услышав душераздирающие новости? Скорее всего, конечно, второе, но это не мешало ей быть Эбби. Она подняла коробку повыше, почти ткнув ей Нилу в нос, и повторила:       — Съешь.       Раздраженно вздохнув, Нил сдернул маску, отбросив в сторону, и выхватил из коробки пончик. Откусил под строгим надзором. Эбби вскинула брови, ожидая, пока он прожует и проглотит. Поморщившись, Нил выполнил то, что от него требовалось, и открыл рот, высунув язык, как делали пациенты в лечебницах, когда санитары проверяли их на предмет выпитых таблеток. Эбби не дрогнула, лишь кивнула.       — Продолжай.       Нил с побежденным видом откусил новый кусок. Есть, вообще-то, не хотелось. Его тошнило. Он и предыдущий проглотил вместе с рвотным спазмом, но по взгляду Эбби казалось, что она не отстанет от него, пока он не поглотит необходимый минимум сахара, — выбирать не приходилось. А может, дело было в том, что ее стандартная манипуляция угрозой отстранения от игры сработала даже в такой ситуации. Так или иначе, Нил дожевал сраный пончик. Взял стаканчик с кофе, отхлебнул, чтобы смыть с языка тошнотворную сладость, — и едва не выплюнул обратно. Скривился, глотая, и просипел:       — Мерзость. Сколько здесь сиропа?       — Достаточно, — лаконично отозвалась Эбби. Нила передернуло: такого количества сахара за раз, определенно, было многовато.       — У меня разовьется диабет.       — Всенепременно, — вздохнула Эбби, поднимаясь на ноги. Встав, она огляделась и повысила голос: — Настоятельно рекомендую всем съесть пончики и выпить кофе. Сейчас я принесу из машины воду — и ее я тоже рекомендую пить. Настоятельно. Если вы свалитесь с обезвоживанием, я лично каждому в течение недели буду делать капельницу с физраствором.       Возражений не послышалось. Мэтт поднялся, чтобы помочь с грузом. Элисон распаковала их часть пончиков, первым делом сунув лакомство Сету: тот хмуро посмотрел на подношение и откусил, кажется, с не меньшим отвращением, чем Нил. Он вообще выглядел так, словно вот-вот должен был сорваться в драку, только непонятно — с кем. Его кулаки сжимались и разжимались, а тело казалось напряженным, как пружина. Того и гляди — выстрелит. Нил подметил это с бесконечной апатией, очень отстраненно. У него не было сил на анализ и наблюдение. Только — пустота внутри, вылизываемая языками пламени. И невероятная усталость. Даже мысль о том, что он поступил безрассудно, сорвавшись с места и бросив Лисов в Башне, не задержалась в голове надолго. Тоненький голосок паранойи попытался напомнить, что это все могло быть отвлекающим маневром, что Рико мог воспользоваться моментом и перехватить Сета или кого-то еще, разрушить Башню до основания, пока они здесь сидели, — но Нил его проигнорировал, отключая сознание. Нора просто горела — и это было единственным фактом, который он знал. У него не было никакого контроля.       Закрыв свою коробку с оставшейся парой пончиков, он сбросил покрывало, встал и, приблизившись к Эндрю с Кевином, поставил перед Эндрю. Тот выгнул бровь: он как раз был в процессе потребления персональной дозы сахара.       — Меня тошнит от сладкого, — кратко пояснил Нил. Эндрю еще несколько секунд смотрел на него не мигая, затем — безразлично продолжил жевать. Кевин зыркнул мрачно и с осуждением.       — Такое количество углеводов скажется не лучшим образом, — пробормотал, с недоверием покосившись на собственную коробку.       — Ты слышал Эбби, — возразил Эндрю. Из-за набитого рта он звучал немного смазанно. — Все на благо здоровья.       Нил вяло улыбнулся и опустился рядом, подтянув колени к груди и уложив на них подбородок. Возвращаться на прежнее место не было ни сил, ни желания, ни смысла. Какая разница, откуда следить за гибелью стадиона? Эндрю бросил на него бесцветный взгляд исподлобья, а затем — подтянул к себе ниловскую коробку и принялся за его пончики. Нил прикрыл глаза; губы дрогнули в слабом подобии еще одной улыбки. Безразличное и размеренное поведение Эндрю, сосредоточенного на поглощении десерта, словно прямо напротив него не бушевал пожар, действовало лучше любого успокоительного.       Но этого все равно было недостаточно для того, чтобы заполнить внутреннюю пустоту.       Под веками красными вспышками отпечаталось происходящее впереди, а крики пожарных и шум воды слились в единый шелест, подобный гулу ветра: странно, как быстро организм мог абстрагироваться и привыкнуть.       Нил понятия не имел, сколько времени прошло. Мэтт вернулся с Эбби, разнеся всем воду. Эндрю сунул по бутылке в руки Нилу и Кевину; обернулся и проследил, чтобы выпили Ники и Аарон. Нил не сопротивлялся. Эбби устало присела возле Ваймака, потерла его ладонью по плечу, выражая поддержу. Никто не произнес ни слова, продолжая наблюдать.       Минуту за минутой.                         Час за часом.                                     Вечность.       Постепенно прогресс тушения стал заметен — и Нора к этому моменту даже не обрушилась полностью. Нил, на самом деле, был удивлен. Он был уверен, что в конце не останется ничего, кроме пепла, но общая конструкция здания, хоть и почернела, на вид оставалась целой. Стены не осыпались кирпичной крошкой. Нил был очень далек от строительства и архитектуры, поэтому не знал, как это повлияет на восстановление стадиона, но внутри все равно противно затеплилась, ворочаясь тлеющим угольком, надежда на то, что все не было так ужасно, как казалось в начале.       Чернильное небо медленно заливалось рассветным светом — настоящим, а не созданным полыхающим зданием. Черные клубы превратились в бледно-серые. Поднимаясь в вышину, они рассеивались, преломляясь, и в брызгах воды, продолжающей поливать Нору, местами поблескивали радужные пятна.       В какой-то момент к Ваймаку подошел пожарный. Представившись капитаном Кейси, он сообщил, что все очаги возгорания ликвидированы. Пообещав, что инспекция днем займется расследованием этих очагов, рекомендовал по-человечески убираться восвояси: помочь никто ничем не мог, и своим присутствием здесь Лисы только отвлекали экстренные службы; к зданию их все равно никто не подпустит, поэтому, бога ради, уезжайте поспать — вернетесь днем, когда все будет зачищено, и осмотрите все, что не будет огорожено желтой лентой.       Ваймак устало и понимающе кивнул. Задав еще несколько вопросов о критичности повреждений, махнул рукой и поднялся, звучно скомандовав Лисам отчаливать в Башню. Команда подчинилась с некоторой толикой сопротивления: разумом все осознавали, что их пребывание здесь было бессмысленным, но сердца все равно рвало на части от вида осевшей на лисьих отпечатках копоти. И все же Дэн и Рене первыми взяли себя в руки, уводя Мэтта, Элисон и Сета. Рене также переглянулась с Эндрю, мотнув подбородком в сторону Ники и Аарона, и Эндрю кивнул. Встал, подхватив Кевина за шкирку и потянув, второй рукой толкнул Нила в плечо. Нил к этому моменту пребывал в каком-то состоянии полудрёмы: он сидел с открытыми глазами и почти не моргал, пялясь в пустоту перед собой, но при этом также ничего толком не соображал. Вместо мыслей в черепушке осталась только вязкая масса. Пошатнувшись от толчка, он медленно и тяжело поднял голову, уставился на Эндрю бесцветным взглядом. Эндрю уставился на него в ответ сверху вниз, слегка вскинув бровь, — прошло секунд пять. В итоге Кевин дернул Нила за руку, заставляя встать, и пробурчал:       — Нет смысла торчать здесь. Поехали.       Нил вяло кивнул. Смысла, если так подумать, не было ни в чем: он весь выгорел.       Эндрю, не задерживаясь, дошел до ожидавших Ники с Аароном и что-то им сказал. Ники прикусил губу и кивнул, Аарон нахмурился и покосился в сторону приближающихся Нила и Кевина. Несколько мгновений скептично разглядывал, словно мог что-то увидеть в заторможенных движениях, затем закатил глаза и отвернулся, так и не ответив Эндрю, о чем бы тот им не поведал. Короткой цепочкой они двинулись к трассе, где были брошены машины, миновали кордон из полицейских автомобилей, количество которых увеличилось по сравнению с тем, что Нил помнил. На периферии зрения он заметил вспышки фотокамер и суетящихся журналистов, пытающихся подсунуть микрофон идущей впереди Дэн под нос. Разумеется, журналисты были здесь. Слетелись коршунами на труп, потроша внутренности в попытках найти нечто особенное. Увидев, как из оцепленной зоны появился Кевин, тут же сменили курс, прорываясь в его сторону мимо Ваймака и Эбби, ожидавших у дороги. Ваймак сразу вышел вперед, раскинув руки, и принялся оттеснять толпу, пока Эндрю, орудуя локтями, уверенно вел свою группу навстречу. Аарон, следующий за ним, делал так же.       Нил поморщился, когда ему практически в лицо прилетел чей-то микрофон, и грубо отпихнул от себя нависшую камеру. Внутри заворочалось что-то мерзкое и темное; уголки губ криво дрогнули, кулаки сжались. Нил непроизвольно шагнул в сторону репортеров, прикрывая Кевина, шедшего впереди, потому что прекрасно знал, чего всем хотелось. Объективы камер тут же устремились в его сторону, и Нил криво ухмыльнулся.       Прогнившая пустота наполнялась злостью.       Лисы были перемазаны сажей, непрерывно оседавшей на лицах, волосах и одежде. Лисы воняли гарью и чувствовали себя настолько отвратительно, насколько могли, с учетом того, что они не спали всю ночь — и всю ночь наблюдали за тем, как Лисья Нора горела. Репортеры хотели увидеть, какими разбитыми они оказались. Хотели запечатлеть, как происшествие их пошатнуло. Посмотреть, как вся их уверенность, выказанная на утреннем интервью, разлетелась в клочья.       Они жаждали заполучить шокированный взгляд Кевина, не способного достичь ничего без Воронов — как Рико и предсказывал.       Блядские падальщики.       Прежде, чем Нил успел что-то сказать, перед ним выскочил Ники. Оттеснив Нила назад плечом, принялся что-то лепетать, отшучиваясь от полетевших в него вопросов. Коротко обернулся, встретив мрачный взгляд, и поморщился, отталкивая протянувшуюся в их с Нилом сторону руку. Нил дернулся к ней, возможно, подумывая о том, чтобы заломить пальцы, но в этот момент перед парнями выросла спина Ваймака: тот, едва не заехав Ники локтем по носу, вклинился между ним и репортером, выпрашивающим комментарий о ситуации, и раздраженно рявкнул:       — Без комментариев. — Затем повернулся и, сурово посмотрев на обоих, взмахом руки подогнал сначала Нила, а потом и Ники вслед за Кевином, успевшим уже добраться до GS под прикрытием Эндрю. Нил скривился, но желания вступать в перепалку не было. Был лишь вспыхнувший — и так же быстро затушенный — порыв, нарывом созревший на поверхности эмоционального истощения. Нил лишь надеялся, что выражения презрения, смешанного с отвращением, с лихвой хватило, чтобы репортеры поняли его отношение к ситуации — и к ним лично. Ваймак толкнул его в спину, процедив сквозь зубы: — Топаем.       Нил подчинился. Не то чтобы он планировал драться с Ваймаком, чтобы добраться до камер и излиться перед ними очередным нервным срывом.       Ники подхватил его за плечо и потащил вперед. Орудуя локтями, они добрались до машин, расталкивая перед собой толпу. Рене уже сидела за рулем фургона Мэтта — вероятно, именно она и привезла сюда старшекурсников, будучи единственной из них трезвой. На пассажирских сиденьях набились Дэн, Сет, Элисон и сам Мэтт. Нил даже не успел удивиться, когда Ники потянул его за собой в GS, где на заднем сиденье уже ждал Аарон, и просто залез в машину без лишних вопросов. Снаружи Ваймак продолжал отгонять журналистов от Кевина, забиравшегося на пассажирское сиденье рядом с Эндрю. Сам Эндрю сел последним, только убедившись, что все разместились: он следил за происходящим, встав на подножку и оглядывая толпу поверх крыши авто. Толкнув локтем подобравшуюся слишком близко в его сторону камеру, он нырнул в салон и резко захлопнул дверь: камера выпала из рук папарацци, с глухим дребезгом падая на асфальт. Нил испытал крохотную толику внутреннего удовлетворения.       Не мелочась, Эндрю завел мотор и тут же дал по газам: не дожидаясь, пока облепившая их толпа расступится. Ваймак предварительно успел отшатнуться, а вот нескольких репортеров GS все-таки протаранила. Эндрю не давил на газ слишком сильно — вероятно, цели переехать всех к чертовой матери у него не было. Его самоконтролю можно было только позавидовать.       Нил прижался к окну со своей стороны, наблюдая, как волна людей колыхнулась, отступая, когда Эндрю начал разворачиваться. Рене тут же пристроилась следом, пользуясь расчищенной дорогой: сама она давить никого бы не стала, но не воспользоваться представившейся возможностью не могла. Из-за стекла послышались ругательства, крики и возмущения, проигнорированные всеми. Несколько раз в бампер что-то ударилось. Ваймак под шумок скрылся, вероятно, направившись к своей машине, где его должна была ждать Эбби, сбежавшая еще раньше.       Так, то и дело тараня настырных и непонятливых, алчно жаждущих сенсации репортеров, Эндрю в конце концов вырулил и набрал скорость. Рядом пристроился мэттовский фургон: Рене определенно ездила куда быстрее самого Мэтта. Спустя какое-то время в зеркале заднего вида отразился и седан Ваймака, вынырнувший из какого-то поворота. До Башни они добрались за семь минут, подчиняясь заданному Эндрю темпу.       На парковке перед общежитием тоже топталось несколько папарацци, но их было значительно меньше, так что и проигнорировать их удалось почти с легкостью. Все три машины затормозили у самого входа, минуя разметку, и Лисы молча, без лишних слов, добрались до Башни, отсекая себя от назойливого внимания громким хлопком двери. Скупая охрана на входе выглядела удивленной и напряженной, и Ваймак коротко бросил, чтобы они не зевали и занимались своей работой. Затем Лисы поднялись на третий этаж. В коридорах Башни, в контраст улице, стояла оглушительная тишина: спящие после празднования по случаю открытия футбольного сезона спортсмены даже не подозревали о том, что творилось под окнами. Эта тишина резала барабанные перепонки тонкими лезвиями.       Ваймак довел их до комнат, и как-то незаметно все оказались в гостиной ниловского блока, собираясь на внеплановую летучку. Ники, Аарон и Кевин облепили обеденный стол. Дэн, Мэтт и Рене упали на пол перед диваном, сам диван заняли Сет и Элисон. Все получилось так естественно и слаженно, словно Лисы каждый день собирались этой компанией: Нил на несколько мгновений замер в проходе, разглядывая их шевеления. Интересно, произошло бы то же в прошлом, если бы ситуация была схожей? Или сидящий на таблетках Эндрю послал бы всех к чертовой матери и ушел в закат? Нил попытался вспомнить, как команда отреагировала на порчу машин, — и не смог. Это был тот раз, когда Эндрю едва не свернул Элисон шею? Или другой?       Перед глазами стоял образ покореженного металла, гор мусора и плавящегося в огне трупа животного.       Ваймак положил руку ему на плечо, подталкивая. Нил вздрогнул и, поежившись, занял место на диване. Потеснился, пихнув Элисон, и выжидательно посмотрел на Эндрю — скорее по привычке, чем из надежды, что тот действительно сядет рядом. Ваймак тоже посмотрел на Эндрю и мотнул подбородком в направлении дивана. То ли дело было в усталости, то ли в общем безразличии, но Эндрю не стал противиться и спустя пару секунд сел рядом с Нилом, лениво закинув руку на подлокотник. Вероятно, если бы не ряд пережитых за ночь эмоциональных потрясений, Нил бы перестал дышать. Потому что — Эндрю не просто сидел рядом с ним. Эндрю сидел рядом с ним в комнате, полной Лисов, и это выглядело как что-то из будущего, когда такие собрания стали нормой.       Как что-то до сочащегося теплом сердца уютное и безопасное.       Нил устало откинул голову на спинку дивана и уставился в потолок.       Ваймак встал в углу комнаты, чтобы в обзор попадала вся команда. Обвел присутствующих взглядом и тяжело вздохнул. Эбби пристроилась в коридоре, наблюдая со стороны: она уже сделала все, что было в ее зоне ответственности, накормив и напоив Лисов. Вряд ли ей удалось бы сказать что-то, что сошло бы за утешение.       — Я созвонился с Чаком, — сообщил Ваймак через минуту гнетущего молчания, в течение которого, вероятно, собирался с мыслями. — Днем он приедет в кампус, и мы обсудим шаги, которые необходимо предпринять. Вы не останетесь без площадки, в этом можете быть уверены. Об остальном я тоже побеспокоюсь за вас, так что от вас на данный момент мне нужно одно: чтобы вы выспались. Ради бога, не ходите в Нору — это может быть опасно. Пожарная инспекция все осмотрит и вынесет вердикт. После этого можно будет попытаться найти, что уцелело, но до тех пор — не суйтесь туда. Вы меня услышали? — Он осмотрел собравшихся, в каждого всверливаясь внимательным взглядом. Лисы невразумительно промычали в знак согласия: на возражения ни у кого не осталось сил. — Охрана будет усилена не только у кампусов, но и у общежития, так что от журналистов проблем быть не должно. Если будут доставать, зовите на помощь. Не надо давать никаких интервью и комментариев.       Нилу показалось, что последние слова выстрелили куда-то в сторону дивана: то ли в него, то ли в Сета. Дернув уголками губ, он произнес:       — Обсудите установку камер.       Высказывание было встречено недоуменным молчанием. Нил не стал опускать взгляд, продолжая высчитывать крапинки на потолочном покрытии: в голове у него немного прояснилось, но смотреть ни на кого не хотелось. Что он мог увидеть, кроме новой волны непонимания и недоверия? Лишь устало добавил:       — На парковке в Башню. Может, в кампусе. Они могут захотеть поджечь что-нибудь еще.       — Они? — донеслось встревоженное. Ники. Нил неопределенно пожал плечами:       — Мориямы. Рико. Фанаты Воронов. Кто угодно.       — Ты думаешь, это был поджог? — Элисон повернулась к нему, нависая, и заглянула в лицо. Нил скосил на нее взгляд и выгнул бровь:       — А ты нет?       В комнате повисла тишина. Глаза Элисон удивленно округлились, и она отпрянула, скрывшись из поля зрения и вновь прижимаясь к Сету. Нил ощутил, как все уставились в его сторону. Ох. Господи. Лисы что, не осознали еще, с чем столкнулись? Неужели ночное представление после всех предупреждений не показалось им подозрительным? Это ведь было так очевидно. Нил все-таки опустил голову, тут же наткнувшись на пытливый взгляд Дэн, застывшей напротив. Нахмурился и произнес:       — Я ведь говорил, что произойти может что угодно.       Или он говорил это только Эндрю?       Кажется, Лисы на самом деле не прониклись его предупреждением в полной мере. Что ж, теперь их розовые очки должны были разбиться. Нил вновь откинул голову. Эндрю рядом с ним пошевелился, обдав плечо теплом, и Нил прикрыл глаза, концентрируясь на этом ощущении. Что-то в глубине потянулось, как мотылек на огонь, но, кажется, до костра было слишком далеко: мотылек выбился из сил и упал на землю раньше, чем успел согреться. Это было странное ощущение: как будто что-то безвозвратно и окончательно умерло внутри, осыпаясь пыльцой из надежд и сожалений.       Вероятно, это была вина.       — Пожарная инспекция проведет расследование, — тяжело повторил Ваймак спустя какое-то время, в течение которого все — просто — молчали. Осознание было болезненным и мучительным. Нил слышал, как дыхание Элисон рядом с ним становилось все более напряженным: точно дракон выдувал пар из ноздрей, готовый вот-вот дотла спалить нарушителя его покоя. — Но даже если это был поджог, я запрещаю искать виноватых. Рико, не Рико — мне насрать. Если я услышу или увижу, как вы тычете друг в друга пальцами, я эти пальцы вам пообламываю. Всем ясно?       Элисон хмыкнула; Рене одобрительно промычала. Остальные не выразили явного согласия вслух, но Нилу показалось, Ваймак перестраховывался. Даже после смерти Сета Элисон не винила его, хотя для нее этот удар, скорее всего, был ощутимее, чем пожар в Норе. С другой стороны — Лисы наверняка еще просто не осознали масштаба всех возможных последствий. Может, предупреждение и не было лишним — нельзя было утверждать наверняка, что, когда все поймут, что больше для них не существует домашних матчей, камни не полетят в Сета, Нила или даже Кевина, потому что все они были причастны. Удивительно, как в этой концепции Эндрю внезапно оказался наименее вовлеченным: он-то почти все интервью промолчал.       Дэн внимательно осмотрела Лисов, задержав взгляд на Ниле. Затем — кажется, что-то обдумав — подала голос, выражая однозначную позицию.       — Если это поджог, то мы все виноваты в равной степени, — сказала твердо. — Мы все вышли на сцену как команда — и мы ответили как команда. Иного я не потерплю. — Прозвучала она искренне и решительно. Нил приподнял голову, вновь покосившись на Дэн. Кивнув Ваймаку, та взяла Мэтта за руку и прильнула к нему ближе, словно в поисках утешения.       — Меньшего я не ждал, — проворчал Ваймак, но в голосе у него все равно слышались нотки гордости и уважения. Было странно, что Сет до сих пор не высказался, но, в общем-то, сейчас это мало волновало Нила. Он повернул голову в сторону Кевина: тот сидел с каменным выражением лица. Ваймак вздохнул и продолжил: — Теперь неприятное: в понедельник, очевидно, обе тренировки отменяются. Отоспитесь, а после учебы Бетси предложила организовать сеансы для всех желающих обсудить произошедшее, и я вам так скажу: вы все желаете. Мне насрать, станете вы говорить с ней о пожаре или нет, но сходить — схóдите. И это не подлежит обсуждению.       Лисы на заявление никак не отреагировали. Тренировка в любом случае была сорвана, так как играть все равно было негде и не в чем, так что возмущаться смысла не было. Даже если не все горели желанием внеочередной терапии, оспорить приказ Ваймака они не могли. Нил безразлично потер глаза пальцами, натягивая веки, и помассировал виски. Возможно, даже он не возражал против внеплановой встречи, хотя предыдущая состоялась полнедели назад. Он слишком устал, чтобы что-то чувствовать по этому поводу.       Ваймак продолжил:       — Во вторник я всех жду с утра в спортзале — как обычно. Вечером, вероятно, вам придется съездить в «Экситс» и купить временную форму и снаряжение, я выдам карточку. Дэн, обсудим с тобой позже, организуйтесь самостоятельно. — Дождавшись вялого кивка, он хмыкнул и, уперев руки в бока, добавил в голос энтузиазма: — К среде, я надеюсь, вопрос с площадкой разрешится, и мы сможем вернуться в нормальный ритм. Так что не расслабляйтесь. Следующая игра у нас через неделю. — Ваймак обвел команду испытующим взглядом. — Я также надеюсь, вы все понимаете, что произошедшее не является уважительной причиной для проигрыша?       Раздалось несколько нервных смешков, стихших довольно быстро. Странно было обсуждать тренировки после всего случившегося, но Ваймак грамотно фокусировал внимание Лисов на том, на что они могли повлиять. Загадочным образом после его речи атмосфера в комнате стала менее напряженной. Словно Ваймак так и говорил: «Все будет хорошо». В это очень хотелось верить. Элисон рядом шевельнулась и раздраженно дернула плечом. Фыркнула и надменно произнесла, хрустнув пальцами:       — Если потребуется, мы до Воронов по головам дойдем. — От нее исходило горячее тепло. Гнев Элисон, точно термоядерный взрыв, откликнулся колыхнувшей воздух энергией. Ее чистая злость словно немного зарядила Нила: он пошевелился, ткнувшись плечом ей в плечо, и Элисон прищурилась, опустив на него взгляд. Произнесла, точно давала обещание: — Хуя с два этот ублюдок нас достанет.       Ваймак хмыкнул:       — Отличный настрой. — Выждав еще несколько мгновений, он кивнул и махнул рукой: — На этом все. Расходитесь спать, очень прошу вас. Неделя предстоит тяжелая.       За обеденным столом завозились: Ники, Аарон и Кевин поднялись со своих мест, дружно скрипнув ножками стульев по паркету. Рене тоже встала, но Дэн так и осталась сидеть в объятиях Мэтта. Нил не пошевелился. Элисон сбоку, кажется, тоже уходить не собиралась: возможно, была слишком зла, чтобы двигаться. Но, возможно, пожар в Норе немного пошатнул ее мировоззрение, заставив переосмыслить поведение Сета на интервью и то, что еще мог сделать Рико, — и ей просто не хотелось оставлять Сета.       Это осознание было… странным. Пожалуй, Нил только в этот момент понял, что Сет выжил. По-настоящему.       У него получилось.       Эта мысль была такой внезапной и ошеломляющей, что Нил повернулся в сетовскую сторону и просто уставился через Элисон, наблюдая за хмурым выражением лица. Сет дышал. Он обнимал Элисон. Он морщился. Его сердце билось. Он никуда не ушел, послушался и пережил ночь. Он не захлебнулся рвотой и не передознулся. По его венам все еще струилась теплая кровь. Его глаза не остекленели.       Блядский боже.       Нил справился. Сет в-ы-ж-и-л.       Ох. Это обрушилось такой волной смешанного со страхом и горечью облегчения, что Нила тряхнуло. Он судорожно выдохнул, ощущая перекатывающийся в глотке ком то ли смеха, то ли слез. Обида от потери Норы не позволила этим мыслям прояснить разум ночью, но сейчас они всплыли кристальным озарением на фоне царившей в голове пустоты. Элисон повернулась в его сторону, перекрывая обзор на Сета, и недоуменно выгнула бровь:       — Ты чего?       Кажется, Нил дрожал. Он сжал кулаки и отвернулся, покачав головой. Медленно выдохнул — и обмяк на диване, ощущая себя нефтяной лужей, полной радужных разводов. Он и не замечал, каким напряженным было его тело все это время. Да, Нора сгорела, и Нил потерял место, ставшее ему единственным домом в новой реальности, но… Нору можно было отстроить заново. Воскресить Сета не удалось бы — а проверять, выпал бы ему еще один блядский шанс с блядским перемещением в прошлое, не хотелось.       — Надеюсь, ты не собираешься снова… — пробормотала Элисон, но тут же осеклась, не договорив: Эндрю поднялся со своего места, вероятно, непроизвольно послужив отвлекающим маневром. Нил усмехнулся. Каким было продолжение? «Сходить с ума?» «Истерично смеяться до потери дыхания?» «Говорить о костях своей матери?»       Он не был уверен ни в одном из вариантов.       Повернув голову, Нил скосил взгляд на Эндрю: тот уже двигался в направлении родственников и Кевина, следуя за Рене. Ваймак и Эбби вышли из блока первыми и теперь ждали в дверях, вероятно, чтобы дать последние напутствия выспаться. Эндрю остановился на пороге и, обернувшись, смерил Нила изучающим взглядом, словно пытался прочесть его дальнейшие планы. Нил был так очевиден? Он вяло отсалютовал и уронил руку. Эндрю сохранил безразличное выражение на лице, не дрогнув ни единым мускулом, — а затем вышел. Через пару секунд в коридоре вновь показалась голова Ваймака. Он рявкнул:       — Не засиживайтесь, оглоеды! — и дверь хлопнула. Нил сполз по дивану, обмякая окончательно, и перекатился на бок, укладываясь на нагретое Эндрю место: внутренний мотылек трепыхнул крылышками, впитывая тепло.       — Боже, какой ужасный день, — простонала Дэн. Она уткнулась Мэтту в ключицу и шумно выдохнула. Мэтт ласково погладил ее по спине, приобнимая за плечи, и печально улыбнулся:       — Могло быть и хуже.       — Да куда уж хуже?       — Ну, загореться могла не Нора, а Башня.       Дэн еще раз шумно выдохнула — долго и глубоко. Прикрыла глаза, тряхнула головой. Пробормотала едва слышно:       — Да, ты прав.       Это предположение отозвалось в груди Нила противным скрежетом. Был ли Мэтт на самом деле прав? Что, если бы Рико действительно, вместо того чтобы лишить их возможности играть, разрушив всю стратегию тренировок и график домашних матчей, поступил куда радикальнее — и рискнул жизнью Кевина? Тогда бы Нил проебался. Куда серьезнее, потому что пострадать мог действительно кто угодно, будь он в группе риска или нет. Огню не было важно, были ли у его жертв влиятельные родственники. Он сжирал все.       С другой стороны — Рико был садистом, и куда большее удовольствие ему наверняка доставят потерянные и разрушенные выражения на лицах Лисов с фотографий, заснятых папарацци утром у стадиона. Возможно, он рассчитывал, что они начнут обвинять Кевина. Наверняка он планировал, что это станет для него серьезным ударом. Если бы Лисы ополчились против него, обвиняя, Кевин не смог бы с ними играть — по крайней мере не так, как это было в матче с брекенриджцами. Весь хрупкий мир рассыпался бы хрусталем разбитых статуэток Би.       Нил был уверен, что Рико прямо сейчас спал и видел, как Лисы сами себя подводили к краху.       Но Рико не знал, что Лисы имели тенденцию объединяться в стаю против более жестокого противника. Они, в конце концов, были людьми с тяжелым прошлым, а не дикими животными-одиночками.       Нил на это надеялся. Перестать жить будущим было не так-то просто.       — Клянусь, я найму собственного ниндзя, чтобы он поджег Эвермор, — пробормотала Элисон. Нил повернулся в ее сторону и выгнул бровь. Элисон хмуро на него зыркнула, скрещивая руки на груди.       — Давайте спать, — вяло пробормотал Мэтт. — Клянусь, я свалюсь прямо здесь, если в ближайшее время не доберусь до кровати.       — Мгм, — согласно промычала Дэн. — Пойдешь со мной? Не хочу ложиться одна.       Мэтт возражений не выказал.       — Да, только схожу в душ. — Кивнул, поднимаясь и подтягивая следом за собой Дэн. Та благодарно улыбнулась:       — Забились.       Они двинулись к выходу, и на полпути Мэтт свернул в ванную, откуда практически сразу же раздался грохот воды: кажется, Мэтт полез мыться прямо в одежде. Элисон, еще несколько мгновений посверлив пространство мстительным взглядом, тряхнула головой и тяжело вздохнула. Встала, тоже потянув Сета:       — У тебя или у меня? — но тот покачал головой и тихо произнес:       — Не в этот раз.       Элисон выгнула бровь и уперла руки в бока. Какое-то время молчала, и ее лицо приобретало все более мрачное выражение. Затем она фыркнула, резко отбросив покрытые сажей волосы через плечо, и процедила:       — Отлично. — Рывком развернулась и решительно двинулась прочь, обгоняя Дэн. Та на миг замерла, недоуменно обернувшись, но в следующую секунду устремилась за Элисон. Нил покосился им вслед и повернулся к Сету. Пробормотал:       — Зря ты так.       Сет понятия не имел, как сильно Элисон пошатнула его смерть и как она переживала ее, собирая себя по крупицам на диване у Эбби и на сессиях с Би, но Нил все равно ощущал, что отвергать Элисон сейчас, после всей ночи, было неправильно. Даже Нил. Сет поморщился и прикрыл глаза, потерев лоб.       — Я… я не должен.       О? Вялое безразличие в груди шевельнулось, и Нил вскинул бровь. Сет какое-то время молчал, а затем тяжело вздохнул и повернулся к Нилу, просверлив мрачным взглядом.       — Это я виноват, да? В том, что Нора сгорела.       — Что? — Нил от удивления даже немного взбодрился. Он округлил глаза, приподнимаясь на локтях, и заполз на диван повыше. Нет, в смысле, что? Ему послышалось? Он действительно сошел с ума? Это была слуховая галлюцинация? Обычно Сет обвинял весь мир, но никак не собственную персону.       Сет долго молчал, а Нил понятия не имел, что должен был на это ответить. И должен ли? Он был опустошен — и он все еще не исключал вероятности, что ему померещилось: собственные мысли обрели голос и форму, вдарив по мозгам разрушительным откровением. Может, лучше было бы не лезть в это — и на самом деле отправиться спать, как говорил Ваймак?       В конце концов, когда Нил принялся всерьез раздумывать над тем, чтобы просто сбежать, Сет продолжил.       — Это ведь я наговорил всю ту херню про Кевина и его руку, — тихо произнес он, разглядывая пустоту перед собой. Он сгорбился, уперевшись локтями в колени, ссутулился и сник всем телом. — Я понимаю. Я хотел разозлить Рико. Хотел, чтобы у него от ярости глаза на лоб полезли, чтобы сползло это самоуверенное надменное выражение. Хотел, чтобы он испугался вероятности разоблачения, понял, что не так крут, но… Но я обосрался. — Он издал невеселый смешок и уронил голову на руки, зарываясь лицом в ладони. Следующие его слова прозвучали сдавленно и бесцветно: — Он не испугался — и вместо того, чтобы сорваться в эфире, разрушив свой слащавый образ, он, блядь, сжег Лисью Нору, Нил. — Вскинув голову, Сет повернулся к Нилу. — Потому что я добился своей цели и разозлил его, ха.       Нил моргнул. И моргнул еще раз. Это… было неожиданно. Сет, конечно, частенько срывался, вываливая из себя потоки словесного дерьма, но такую искреннюю боль, смешанную с ненавистью, Нил слышал в его речи впервые. Впервые он слышал, что эта ненависть была направлена не на кого-то извне, а на самого Сета. Кем Нил выглядел, что Сет Гордон решился так разговаривать с ним? Чертовой Бетси Добсон? После всего, что произошло ночью?       Он даже представить себе не мог, что мысли Сета уведут его в эту сторону: Сет, погибший в прошлый раз из-за ниловского безрассудства и его бескостного языка, в этот раз винил себя. Это не укладывалось в голове. Кевина обвинить было бы куда вероятнее и логичнее. В конце концов, все действия Рико были направлены на то, чтобы уничтожить названого брата.       — Ты не виноват, — произнес Нил. Прозвучало отчасти растерянно, потому что Нил даже не думал об этом — в конце концов, он знал, что что-то произойдет. Знал и ждал, надеясь, что это что-то не лишит Лисов жизни. Ни одного из них. Но как он мог донести это знание до Сета? Сет не был в будущем — буквально. Он не пережил этот день. По вине Нила. — Я был на той же сцене и говорил не меньше. Я сказал, что они перешли в наш округ, чтобы потягаться с нами. Я сказал, что мы надерем им зад. Думаешь, это его совершенно не разозлило?       Брови судорожно дернулись, сползаясь к переносице. Сет тяжело вздохнул и покачал головой:       — Не так, как мои слова. Я пробежался по лезвию.       Нил раздраженно выдохнул.       Скрипнула дверь ванной. Шум воды стих на пару минут раньше, и теперь Мэтт вышел, окончив банные процедуры. Кутаясь в полотенце и натирая вторым волосы, он прошел в спальню. По какой-то причине Нил и Сет замолчали разом — и молчали все то время, что Мэтт переодевался: словно разговор предназначался лишь им двоим. Нилу почему-то не хотелось погружать в это Мэтта. Казалось, откровенность Сета была слишком интимной, поэтому Нил закрыл рот, терпеливо дожидаясь, когда Мэтт уйдет к Дэн. Сет и сам не произнес ни слова, словно придерживался того же мнения. Это было… каким-то выражением доверия. Нарушать его не хотелось.       Мэтт вышел из спальни, недоуменно почесав затылок. Покосился на них двоих и неуверенно протянул:       — Ванная свободна.       — Мгм, — буркнул Сет, отворачиваясь. — Сейчас пойду.       Мэтт пожал плечами и двинулся на выход: вряд ли у него были какие-то причины задумываться, о чем они говорили, — ему просто хотелось спать. Нил проводил взглядом его удаляющуюся фигуру и повернулся к Сету, уже зашевелившемуся, чтобы уйти: видимо, он на самом деле решил, что они закончили. Но Нил не мог завершить разговор на этой ноте. Вина Сета была неправильной. Перехватив его за руку, Нил покачал головой и дернул Сета обратно на диван. Поерзал, устраиваясь удобнее, и продолжил, словно паузы не было:       — Мы все это сделали. Как и сказала Дэн: как команда. Мы все причастны. — Он указал на Сета пальцем, затем — перевел на себя: — Ты, я. — Бессильно уронил руку на колено и опустил взгляд, продолжив тише: — Эндрю, не давший Рико пожать руку Кевину. Сам Кевин, нацепивший кепку, поданную Дэн с моей подачи. — Сглотнул и вновь посмотрел на Сета. — Это была совокупность факторов, и мы не виноваты в том, что Рико — ебаный псих, решивший сжечь наш стадион вместо того, чтобы честно сразиться на поле. — С каждым словом внутри разгоралась отчаянная злость. Нил словно вновь видел перед собой горящее здание — и вновь не мог заткнуться. Ему хотелось спалить Эвермор до основания — он почти был готов проспонсировать начинания Элисон в ее поисках ниндзя, и идея не казалась такой уж идиотской. — Будь на его месте кто угодно иной, этого бы не произошло. Так что мы не виноваты. Виноват Рико.       От долгой речи во рту пересохло: язык прилип к рельефной поверхности неба, споткнувшись на последнем слове, из-за чего прозвучало так, словно Нил задохнулся от возмущения. Впрочем, это было не так уж далеко от истины. Сет слушал его, искоса наблюдая исподлобья. Покачал головой и усмехнулся, когда Нил замолчал.       — Ты так напоминаешь мне моего младшего брата, — признался внезапно, в очередной раз сбивая Нила с толку. — Наверное, поэтому мне и хочется тебе верить.       Нил закрыл рот, стукнув зубами, и уставился на Сета так, словно тот вдруг напялил на себя ковбойские сапоги и шляпу — и вышел в этом играть в экси против техасцев. И даже в таком случае Нил удивился бы меньше. Сет широко ухмыльнулся и пожал плечами:       — Самый младший, Чарли. Такой же мелкий, противный и доставучий. Никогда не умеет вовремя заткнуться и постоянно огребает из-за этого в школе.       Ну, доля сходства и правда была. Нил хмыкнул и отвернулся. Он испытывал смешанное чувство: в груди ныло, а ладони почему-то вспотели. Шея пошла красными пятнами — то ли от смущения, то ли от страха. Никогда и никто не называл Нила братом. Это было… странно. Не так изумительно, как когда Ники впервые назвал Нила другом, потому что Нил давно привык считать Лисов своей семьей, но… Сет не был частью этой семьи. Да, Нил хотел его спасти, но делал это в первую очередь ради Элисон — и ради себя. Нил заставлял играть его на поле, но не ради Сета, а ради Кевина и победы над Воронами, которой он стремился достичь. Нил втягивал Сета в общие тусовки, но не потому, что Сет был их неотъемлемой частью, а потому что… Сет тоже был Лисом — и команда должна была быть единой. Нил так надрывался в попытках переменить историю, что цель перебодать Сета стала принципиальной — и он ради нее готов был пожертвовать собой, бросаясь на амбразуру Рико.       Не ради самого Сета — а ради плана, который Нил выстроил и которого старался придерживаться.       Но… так ли это было на самом деле? Нил никогда не задумывался. После всего — считал ли он Сета… другом? Или он просто использовал его из собственных эгоистичных соображений, как делал когда-то с остальными Лисами, а Сет наивно полагал, что… Что, собственно?       Сет продолжил:       — Это для него я коплю деньги. На колледж. Чарли умный парень, но из той дыры, в которой мы росли, без помощи не выбраться. Мне повезло с экси, но он… Скорее всего сторчится, если я его брошу.       Нил нахмурился и прикусил губу изнутри. Покосился на Сета. Зачем он ему это рассказывал? Сет считал его другом? И именно поэтому прямо сейчас делился тем, что в нем накипело? Охватившее грудь ошеломление полиэтиленовой пленкой стянуло легкие. Имел ли Нил право слышать это? Он сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Задал вопрос, чтобы отвлечься от накатившего волной смятения:       — А что насчет остальных? Вас вроде семеро.       Сет закатил глаза:       — Естественный отбор. В нищете люди размножаются, потому что выживает в лучшем случае половина потомства. — Развалившись на диване, он криво оскалился и принялся загибать пальцы: — Старший, Джереми, ушел в армию и откинулся там во благо родины, подорвавшись на мине. Следом за ним от передоза умер Джоуи. — Сет поморщился. Нил на мгновение отчетливо представил эту картину: когда-то Сет повторил судьбу брата, пусть в его случае это и было убийством, а не смертью по глупости. К сожалению, это был довольно частый сценарий в их реалиях. Сет покачал головой и вновь подался вперед, облокачиваясь на колени всем телом; выплюнул: — Мать недолго держалась на плаву, впахивая на трех работах, но в итоге начала пить и просто в какой-то момент свинтила: мы ее почти не видели. Джереми из-за этого и пошел служить в шестнадцать, подделав документы: обещали много денег. — Сет хмыкнул. — Не прокатило. Остался я и младшие — Йен и Чарли. Лип, близнец Йена, погиб в поножовщине, когда не поделил деньги с каким-то барыгой. Он толкал дурь в попытках подзаработать, но связался не с теми людьми. — Безрадостно хохотнув, Сет хлопнул себя по коленям и улыбнулся Нилу. — Бедность не порок, а вдвое хуже.       Нил промолчал. Этот рассказ отвлек его от внезапного принудительного переосмысления их взаимоотношений, но он все еще понятия не имел, как ему следовало реагировать. Они с матерью тоже считали каждый цент: в бегах особо не заработаешь. Приходилось воровать и жить так, чтобы тратить как можно меньше: больше всего уходило на поддельные документы и переезды. Нил знал, какой бывала жизнь в нищете. Они не раз прятались в гетто. История Сета, конечно, была не самой светлой, но и на мрачную не тянула. Всех Лисов кто-то покинул. Все подвергались насилию. Половина команды преодолела зависимости.       Эндрю не произносил «пожалуйста» с семи лет.       Не то чтобы Нил обесценивал переживания Сета, но… в нем не было ни жалости, ни сочувствия. Люди были жестоки — таковым представлялось существование в этом мире. В нем не было справедливости. Нил, может быть, был бы согласен обменять свой жизненный путь на сетовский — но никому не пожелал бы пройти через то, через что прошел сам.       С другой стороны, Нил знал боль потери. Сет потерял отца, мать и троих братьев. Сколько ему тогда было? Как это на него повлияло? Если Джереми погиб в шестнадцать, Сет хоронил его не старше четырнадцати. Вместе с надеждой на обещанные армейские деньги. Потом хоронил Джоуи и Липа. Это на самом деле было тяжело.       В Ниле было… понимание.       Он практически ничего не помнил о похоронах Эндрю. Только пустоту, боль и утягивающую на самое дно безнадегу. Глубже, чем находилась Марианская впадина.       Грудь сдавило тисками. Нил ощутил себя так, словно его разом пронзило толстыми иглами железной девы: запертым в темноте, одиноким и истекающим кровью, без возможности вздохнуть и даже неспособным кричать.       Сет, кажется, расценил его переменившееся выражение лица как реакцию на свои слова и продолжил:       — Йен, конечно, крутится, подрабатывая в каком-то баре, но этого едва хватает на оплату счетов и коммуналку. Мы с ним оба хотели вытянуть Чарли и решили, что я буду пробовать строить карьеру в экси, когда Ваймак пришел за мной. — Его голос отвлек: Нил сосредоточился, вникая в смысл сказанного. Сет скривился и ехидно протянул, точно передразнивал прозвучавшее когда-то предложение: — Стипендия, образование, перспективы. Вероятность профессиональной спортивной карьеры. — Поджал губы и раздраженно выдохнул. — Звучало как золотой билет, но потом я попал в команду, и быстро стало ясно, что Лисы — это сборище таких же, как я, неудачников, и нам ничего не светило. Даже тут все дохли как мухи. — Сет нахмурился и помрачнел. — В позапрошлом году Ян и Кирк разбились в аварии, а в начале этого года Джейни вскрыла вены. — Покосился на Нила и саркастично подытожил: — Команда мечты, созданная ради вторых шансов.       Нил указательным пальцем устало потер висок. Да уж. Если так посмотреть, количество трупов на жизненном пути Сета казалось впечатляющим. Не сравнится, конечно, с тем, что переступил Нил, но все трупы Нила не вызывали у него сожалений. Это были необходимые жертвы, незнакомые ему, безразличные и обезличенные. Нил видел смерть и проходил мимо смерти, нередко испытывая облегчение. Единственным мертвецом, пошатнувшим его устойчивую позицию на беговой дорожке, была мать.       И Эндрю — но об этом не стоило вспоминать, потому что Эндрю был жив, а Нил не доверял своему психическому состоянию.       Вместо этого он переключился на другие сетовские слова: «Команда мечты». Кажется, так он говорил, когда Нил пришел в его музыкальный магазин в последней отчаянной попытке заставить присоединиться к ночным тренировкам, — и не раз повторял позже. Интересно, каким Сет видел Нила тогда? Нил ведь наплел ему, что был выходцем из богатой семьи, сбежавшим от родительского давления и денег ради голубой мечты играть в экси. Ха.       Вероятно, Сет считал его д-е-б-и-л-о-м. Вероятно, он согласился на условия Нила из желания ободрать до липки не нюхавшего порох щенка, не разбиравшегося в людях. Возможно, он мог бы обчистить его, если бы Нил не хранил деньги в сейфе, и Нил этого даже не заметил бы. Эта мысль оказалась неожиданно веселой, и Нил не удержался от кривой усмешки: Сет внезапно заиграл в совершенно новых красках. Вряд ли, конечно, он принялся бы воровать: все-таки он не первый год был в команде, и, судя по тому, что до сих пор в ней оставался, грабежами не промышлял — Ваймак такого не потерпел бы. Но… мотивы Сета обрели новые очертания — и это было интересно. Особенно с учетом того, что Сет встречался с Элисон — одной из богатейших людей, известных Нилу. И, насколько Нил знал, Сет не брал у нее ни копейки. Очевидно, у него были принципы.       Нил хмыкнул и опустил взгляд. Ну, что ж, еще одна грань Сета открылась ему, словно он получил награду за прохождение уровня. Миссия — пережить ночь. Достижение — откровения Сета Гордона. Этим, в какой-то степени, можно было гордиться.       Год за годом Сет смотрел на то, как Лисы скатывались на дно, не справляясь с зависимостями, вскрывали себе вены, глотали наркотики — и умирали. Вторая — названая — семья оказалась едва ли не хуже родной. Может, поэтому Сет и вел себя так агрессивно, отталкивая людей дерьмовым характером? Не хотел привязываться? Или разочаровываться? Но он ведь сдружился с Мэттом, Дэн и Рене. Завоевал расположение Элисон. Кажется, неплохо проникся самим Нилом? Но даже им всем приходилось прорываться через колючие дебри его поведения, когда очередная саморазрушающая волна обрушивалась на Сета оглушающим потоком.       Да, он боялся не справиться — но он самостоятельно преодолел собственную наркотическую зависимость, потому что старался ради оставшихся в живых братьев. Он погряз в депрессии от отчаяния что-то изменить — но он стремился к исцелению. Своеобразно, конечно, но он все еще пил антидепрессанты. Он вновь и вновь бился в ледяную корку реальности, отличавшуюся от наивных детских ожиданий, расшибаясь до изнеможения, но… он все еще боролся.       Нил посмотрел на Сета с долей уважения и с нажимом напомнил:       — И, тем не менее, ты все еще здесь и все еще хочешь победить.       Сет поморщился, кажется, с трудом преодолев желание сплюнуть:       — Надежда дохнет самой последней.       Что ж, с этим Нил поспорить не мог. Он и сам ненавидел эту треклятую надежду, не раз разбивавшую его на осколки, но… В его случае надежда была стимулом двигаться вперед. Ползти по разбитому стеклу, но стараться выжить. Надежда Сета же душила его, и Сет так боялся разочароваться, что душил ее в ответ всеми возможными способами, отрицая ту вероятность, в которой все могло получиться, — потому что у него просто еще не было таких примеров: даже Кевина, жравшего с золотого блюдца, жизнь окунула носом в дерьмо. Сет тут же добавил, подтверждая мысли Нила:       — Хотя иногда у меня возникает желание помочь ей и откинуться первым.       Нил закатил глаза и проворчал:       — Именно поэтому ты не мог заткнуться перед Рико.       Сет лающе хохотнул и откинулся на диване. Нил, все это время практически неподвижно наблюдавший за его движениями и эмоциями, испытал укол утомления: Сета, казалось, переполняла энергия, несмотря на бессонную ночь и буквальное выгорание. Такой была его реакция на стресс?       Нил все еще не понимал, почему Сет решил с ним поболтать. Почему — из всех — с Нилом? Как будто его истерика у Лисьей Норы показалась Сету заманчивым поводом залить опустевшее нутро бетоном новых знаний. Возможно, конечно, таким был его способ пережить собственное потрясение: выболтать все, что сдавливало виски терновым венком. Выговориться до истощения, чтобы не нести дерьмо в одиночку. Он, вообще-то, всегда так и поступал, просто обычно это дерьмо на самом деле было дерьмом, переполненным ненавистью и агрессией.       Вероятно, Сет тоже устал — устал настолько, что готов был метафорически обнажиться. Возможно, Сет на самом деле почувствовал знакомые нотки в ниловском нервном срыве — и момент показался ему подходящим. Кажется, он ничего не слышал из того, что Нил сказал про Мэри, — оно и к лучшему. Хотя бы здесь можно было избежать вопросов.       Возможно, Сет больше не считал Нила идиотом, а… ну, да, считал его другом, мать его.       — Именно поэтому, — согласился Сет. — Рико растоптал все мои надежды, возродившиеся с приходом великого Кевина Дэя, и я в очередной раз обосрался. Мои братья дохли один за другим, пока я играл в экси, потому что парочка учителей в школе увидели во мне потенциал и решили перенаправить мою разрушительную энергию в другое русло. Они, разумеется, кинули меня при первой же возможности свалить в лучшую жизнь, но… Я все равно здесь, даже если они поступили как уебки. Без них я, как Лип, пошел бы по стопам Джоуи. Вместо этого — посмотрите-ка — попал в телек, разозлив ублюдочного сынка мафии, и разрушил то, что должно было позволить мне окончательно вылезти из того болота и вытянуть за собой следом мелких.       — Это не ты разрушил, а Рико, — напомнил Нил. Сет криво дернул уголками губ и выдохнул:       — Потому что я его разозлил.       Нил закатил глаза и раздраженно дернул рукой:       — Если тебе угодно. Я не собираюсь распинаться перед тобой и повторять то, что уже сказал. — Покачал головой, тоже откидываясь на диване, и ткнул в Сета пальцем. — Можешь винить себя сколько хочешь, если это заставит тебя играть еще лучше.       Сет моргнул — и криво, с привкусом горечи, усмехнулся:       — Ловко ты это придумал.       Нил пожал плечами:       — Я это умею. — Переведя взгляд на потолок, он вздохнул и добавил: — Рико хочет растоптать Кевина. Кевин на самом деле играет лучше, и Рико это знает — поэтому он и сломал ему руку. Он боится и не может позволить Кевину получить возможность восстановиться и развиваться. Если бы он не сжег Лисью Нору, он бы сделал что-то другое. И неважно, молчали бы мы перед ним или нет, — он просто ублюдок.       Сет не ответил. Нил некоторое время еще изучал потолок, а затем скосил взгляд: Сет задумчиво пялился перед собой в пустоту. На мгновение Нил пожалел о только что произнесенных словах. Что, если Сет действительно перенаправит вину на Кевина и возненавидит его еще больше? Команда тогда развалится — и все, чего Нил успел добиться, пойдет прахом. Тоже.       Ох, черт.       Нил на секунду прикрыл глаза, выискивая причину, которой мог бы отвлечь Сета от… о чем бы он там ни думал. Даже если это был не Кевин, сменить тему не помешало бы. Или вернуться к прежней.       — Я насчитал шестерых, — сообщил Нил. Сет заторможенно обернулся к нему и выгнул бровь.       — Что?       — Джереми, Джоуи, ты, Лип, Йен, Чарли. Шестеро. Вас было семь.       Сет скривился и поморщился, передернувшись всем телом. О? Нил выгнул бровь, наблюдая: реакция оказалась куда интереснее, чем он ожидал. Несколько секунд Сет молчал, а затем тяжело вздохнул и, видимо, решив, что, раз уж начал откровенничать, то мог бы и продолжить, произнес:       — Райли. Они с Джоуи тоже были близнецами. Обнаружил у себя биполярку и съебался в закат. — Эти слова Сет произнес с какой-то особенной дозой яда. — Отсидел, нашел себе хахаля, решил, что мы на него неблаготворно влияем, — целый ворох причуд, с которыми он не мог разобраться дома. — Кулаки Сета сжались до побеления, над бровью вздулась тонкая венка. О? Он по-настоящему разозлился. Бросил, как проклятие: — Понятия не имею, где сейчас носит этого пидараса — и жив ли он вообще.       Ох. Нил поджал губы.       Брови судорожно дернулись в выражении: «Так вот оно что». Это было неожиданно, и… Ответ на старый вопрос нашел его сам, хотя Нил давно перестал спрашивать. Вероятно, ненависть Сета к представителям квир-сообщества происходила из ненависти к Райли: не можешь что-то понять — ненавидь и отрицай. Звучало вполне в духе Сета.       Но… это не совсем складывалось. Словно от сетовских слов нужно было брать производную: исходя из его интонаций, его куда больше бесило, что Райли ушел, а не то, что он оказался непонятной Сету ориентации.       Нил нахмурился.       Судя по всему, старшее поколение не справилось с заботой о младшем, и единственный, на кого Сет мог рассчитывать после того, как Джереми и Джоуи скончались, съебался в закат. Сет ненавидел Райли не за то, что он был геем. Сет ненавидел за то, что…       — Он тебя бросил, — сделал вывод Нил. Прозвучало резко и удивленно, и Сет в ответ просто дернулся всем телом.       — Да кому он нужен. — Закатил глаза и скривил губы. — Пусть идет на хуй. Буквально. Биполярное досталось ему от папашки, так что обоим дорожка скатертью.       Нил закрыл рот. Что он мог здесь сказать? Это, на самом деле, совершенно точно не было его проблемой.       В комнате повисла тишина — пустая после такого количества произнесенных слов. Сет все еще хмурился, вероятно, поглощенный мыслями о Райли, нервно сжимая и разжимая пальцы. Накатила усталость. Нил ощущал, что его вымотало — не только событиями ночи, но и рассказом Сета. Справедливости ради, Сет неплохо его отвлек — но теперь Нил чувствовал себя выжатым и пережеванным несколько раз. Глазные яблоки болезненно стягивало сухостью от усталости.       Они провели на диване еще несколько минут: Нил растекся по нему всем телом, вытянув ноги почти до журнального столика, и тупо пялился перед собой. Злость из Сета медленно выходила: это ощущалось словно в атмосферном давлении. Медленно, мышца за мышцей, он тоже расслабился и развалился рядом с Нилом, тяжело выдохнув, будто сдулся; прикрыл глаза. Вероятно, рассказ о себе его порядочно утомил — если не брать в расчет всех прочих факторов. Нил склонил голову в его сторону и криво дернул губами:       — Собираешься заснуть на этом диване?       Сет не пошевелил и мускулом, только бесцветно бросил:       — Так же, как и ты.       Нил закатил глаза. Не то чтобы он собирался ночевать на диване. Просто шевелиться не было ни сил, ни желания: Нил прекрасно чувствовал себя в этой позе. Может быть, он мог бы провести в ней примерно неделю — столько, по ощущениям, ему требовалось времени, чтобы восстановить энергию. А вот Сету сидеть здесь не было никакой необходимости. В конце концов, ему было, куда идти и где его ждали.       — Иди к Элисон, — вяло пробормотал Нил. — Не нужно ее отталкивать.       Не то чтобы это было его проблемой. Но… если кто-то мог пойти и испытать нежность заботливых объятий, растворяясь в их прикосновениях, почему он этого не делал? Это было очень глупо. Нил, вероятно, отдал бы что угодно, чтобы оказаться сейчас с Эндрю под одним одеялом, уткнувшись лбом ему в грудь и кожей ощущая сердцебиение.       — Иди на хуй, — так же вяло пробормотал Сет. Нил хмыкнул:       — Ты идиот.       — Я в курсе. — Сет помолчал несколько мгновений, а затем вздохнул. — Я просто… не хочу разрушить ее.       Ох. Боже. Повернувшись в его сторону, Нил дернул ногой и пнул Сета куда-то в колено.       — Ты еще больший идиот, если считаешь, что можешь разрушить Элисон. Она — одна из сильнейших женщин, которых я когда-либо знал. Но если ты думаешь, что есть что-то, с чем она может не справиться, — то лучше действительно никогда к ней больше не приближайся.       — Иди на хуй, — с нажимом повторил Сет. Нил пожал плечами и прикрыл глаза, отворачиваясь: его сознание мгновенно упало куда-то в вязкий омут прострации, видимо, посчитав, что все пришло к логическому завершению. Спустя несколько секунд — а может, минут — Сет пошевелился. Тяжело поднялся: Нил ощутил, как диван сначала прогнулся глубже, а потом спружинил и распрямился. Хотел открыть глаза, чтобы бросить еще что-то саркастичное или ироничное, но у него не вышло. Язык бесформенной массой уперся в зубы. Раздались шаркающие шаги, после — убаюкивающий шум воды в душе.       Затем — осталась только тишина.