Рисунок

      Сколько бы Ди не пытался казаться человеком, не испытывающим глубоких чувств, влюбленность заставила его вести себя несколько… иначе. И понимал он это в тот момент, когда ему приходилось неосознанно смущаться каждый раз, как только Лиф посмотрит на него чуть дольше обычного. Или когда его руки начинали потеть всякий раз, когда она случайно касалась его своей холодной ладошкой. Ди было тяжело и легко одновременно, находясь в ее компании. Легко от того, что он мог сидеть где-нибудь в тихом месте и говорить с ней часами, не затыкаясь. И тяжело, потому что не может сказать то, что так долго томится где-то в грудной клетке за ребрами.       Приходя домой, он спрашивал сам себя, думает ли Лиф о нем так же часто, как это делает он? Однажды из ее блокнота вылетел небольшой кусочек тетрадного листа, в котором молодой человек узнал свое лицо, нарисованное простым карандашом, и эта мысль навсегда исчезла. Лиф нарисовала его. Она нарисовала именно его и никого другого. Все сомнения разом покинули его голову в это мгновение. Было заметно, что она очень смутилась, как только он поднял этот листик с земли. Погода стояла ветренная, ее бледное личико хлестало ее же волосами, из-за чего бедной Лиф приходилось неловко пытаться словить непослушные пряди, наровящиеся упасть ей на глаза. Она выглядела необычайно красиво, как показалось Ди. Нежно и чувственно.       — Мне так понравилось твое последнее фото, что я… знаешь ли, решила его нарисовать.       — Действительно? — парень переводил взгляд сперва на подругу, а затем на рисунок. Выражение на его лице с каждым разом смягчалось все больше. Она срисовала его с той случайной фотографии, сделанной ею летом на речке. Ди был весь мокрый, растрёпанный, хихикал и пытался закрыться от камеры телефона. После этого они долго шли домой, уставшие, но до жути довольные. Лиф наконец заправила волосы за уши и одарила его самой застенчивой из улыбок, которые Ди доводилось в своей жизни видеть, — Да. Ты можешь забрать себе, если хочешь.       — Спасибо. Это так красиво, Лиф. — ему пришлось приложить усилие, чтобы не задушить девушку в объятиях. Это был целомудренный жест, полный теплоты и мягкости. Его кожа покрылась мурашками, когда он почувствовал едва ощутимое дыхание на уровне своей шеи.       С тех пор на его стене перед столом, кроме многочисленных постеров любимых металл-групп, висел ещё и маленький листочек с его точным изображением. Лиф отлично рисует. Виктория, зайдя однажды в его комнату, обнаружила этот крошечный набросок и долго его рассматривала:       — Ты не думал как-нибудь пригласить эту девочку в гости? Делиться тем, что хранилось в его сердце, Ди не нравилось. В особенности со своей мамой. Она заставляла его смущаться, чувствовать себя нелепо. При виде пылающих щек сына и нахмуренных бровей, которые он тщетно пытался скрыть за учебником, Вики осторожно улыбнулась. Парень ожидал, что она посмеётся с него или пошутит обычно ее манере, однако она просто молча ушла. Неужели прочесть его было так просто?