Там, где начинается вечность

Norman fucking Rockwell — Lana Del Rey

***

Открыв глаза, я увидел голубоватый свет. Я лежал в незнакомой белой комнате с яркими лампами и вертикальными жалюзи на окнах. Кто догадался меня положить на кровать с перилами? Подушки маленькие и очень неудобные, и откуда-то доносится противный писк. Руки опутали прозрачные трубки, в носу — непонятная защелка. Я попытался вырваться. — Нет, осторожно! — остановили меня холодные пальцы. — Ричард! — Повернув голову, я увидел его необыкновенное лицо совсем близко от своего. — Прости меня! — Ш-ш-ш, — зашипел он. — Все в порядке! — Что случилось? — Как ни странно, я почти ничего не помнил, будто мой мозг отказывался восстанавливать недавние события. — Я чуть тебя не погубил, — с обжигающей болью в голосе пробормотал он. — Какой же я дурак, поверил Джеймсу! Он сказал, что у него моя мама! — Он всех нас обманул. — Нужно позвонить маме и Хэнку, — заявил я, борясь со слабостью. — Хлоя уже позвонила. Рене здесь, я имею в виду в больнице. Отошла пообедать. — Мама здесь? — Я попытался сесть, но в глазах тут же потемнело, и Ричард заставил меня лечь. — Она скоро вернется. Тебе нужно отдыхать. — Что ты ей сказал? — запаниковал я. Нужно срочно придумать объяснение! Не говорить же Рене, что на меня напали вампиры! — Что она знает? — Ты поскользнулся на лестнице, пролетел два пролета и упал на битое стекло, — зачастил Ричард. — По-моему, такое вполне могло бы случиться! — Он с трудом подавил улыбку. Глубоко вздохнув, я отважился взглянуть на огромную глыбу, в которую превратилась правая нога. — Все очень плохо? — Ну, сломаны правая нога и четыре ребра, плюс трещины в черепной коробке, синяки по всему телу и значительная кровопотеря. Тебе сделали несколько переливаний крови! Мне все это не понравилось, ведь чужая кровь на некоторое время испортила твой запах, — насмешливо заявил Ричард. — Да, для тебя это стало тяжелым испытанием! — Конечно, мне же нравится именно твой запах! — Как тебе удалось? — тихо спросил я, и Ричард тут же понял, о чем речь. — Сам не знаю. — Он отвернулся от моих любопытных глаз и тихонько пожал забинтованную руку. Я с нетерпением ждал объяснения. Ричард вздохнул и уставился в пол. — Остановиться было невозможно. Невозможно, понимаешь? Но я выстоял. — Наконец, он поднял на меня больные глаза и криво улыбнулся. — Выходит, я тебя люблю! — Ну и как я на вкус? — Даже лучше, чем на запах! — Бедный Ричард, — пожалел я. — Ты не за это должен извиняться, — покачал он головой. — А за что? — За то, что я чуть тебя не потерял. — Прости, — тихо сказал я. — Я все понимаю, — кивнул Ричард. — Но почему ты не дождался меня? — Ты бы меня никуда не пустил. — Конечно, нет. Ни за что. Меня снова начали мучить неприятные воспоминания. Я поморщился и дрогнул. — Ричард, в чем дело? — Что случилось с Джеймсом? — Отодрав от тебя, я отдал его Колину и Лютеру. — В голосе Ричарда слышалось сожаление. — Почему-то я их не видел, — смущенно сказал я. — Пришлось удалить в другую комнату. В классе было слишком много крови… — А ты остался. — Да, остался. — А Хлоя и Элайджа? — удивленно переспросил я. — Они тоже тебя любят, ты же знаешь. На задворках сознания замелькали образы, и я что-то вспомнил. — Хлоя видела кассету? — Да. — В его голосе горела лютая ненависть. Я попытался протянуть здоровую руку, но что-то меня остановило. Капельница! — Ой! — взвизгнул я. — Что такое? — обеспокоенно спросил Ричард, и его лицо немного смягчилось, хотя глаза смотрели по-прежнему мрачно. — Иголка, — жалобно пояснил я и поспешно перевел взгляд на выложенный кафелем потолок. Сломанные ребра болели, так что дышать было трудно. — Надо же, иголки боится! — пробормотал Ричард, обращаясь к самому себе. — Не жуткого вампира, который превратит его жизнь в ад, а капельницы! Я закатил глаза. Да, без самобичевания никуда! Самое время сменить тему. — А почему ты здесь? Ричард обиженно насупил брови. Такого вопроса он совсем не ожидал! — Мне уйти? — Нет! — испуганно возразил я. — Только как объяснить твое присутствие маме? Нужно что-то придумать, пока она не вернулась. — Ах, это! — воскликнул он. — Я прибыл в Финикс с благородной целью образумить тебя и уговорить вернуться в Форкс. — Ричард говорил так серьезно и искренне, что я почти поверил. — Ты согласился со мной встретиться и поехал в мотель, где остановились мы с Элайджей и Хлоей… Но, поднимаясь в наш номер, ты поскользнулся, и… остальное тебе известно. Вдаваться в детали совершенно необязательно, тем более что в таком состоянии небольшие провалы в памяти совершенно естественны. Я на секунду задумался. — В твоей истории не все гладко. Например, разве в мотеле есть разбитые окна? — Конечно, есть, — уверенно ответил он. — Хлоя постаралась! Если хочешь, можешь подать на мотель всуд! Я закатил глаза. Хорошо хоть от этого не больно. — Тебе не о чем беспокоиться, — заявил Ричард, осторожно гладя меня по щеке. — Главное, выздоравливай! Несмотря на боль и действие медикаментов, мое тело моментально откликнулось на прикосновение. Прибор, выводивший на монитор данные о пульсе, запищал еще чаще. Наверное, о моих чувствах к Ричарду услышала вся больница. — Черт побери эти приборы! — раздосадованно бормотал я. Он усмехнулся и задумчиво на меня посмотрел. — Интересно… — пробормотал Ричард и стал медленно наклоняться к моим губам. Приборчик запищал еще громче и чаще, а когда наши губы встретились, писк прекратился. Ричард тут же отпрянул и испуганно взглянул на монитор, где снова проползла кривая моего пульса. — Похоже, надо быть еще осторожнее, чем обычно, — нахмурился он. Забыв о боли и шлангах капельницы, я поднял руки и обнял его за шею. Не отпущу никогда! Но Ричард поджал губы и осторожно положил мои покрытые синяками и ссадинами руки на кровать. — Идет твоя мама! — хитро улыбнулся он. — Пожалуйста, не уходи, — поддавшись безотчетному страху, воскликнул я. А вдруг я больше его не увижу? Заглянув в мои глаза, Ричард увидел в них панику и довольно кивнул. — Никуда я не уйду, — пообещал он и улыбнулся. — Лучше немного посплю. Пересев в бирюзовое кресло из искусственной кожи, Ричард закрыл глаза и перестал шевелиться. — Не забывай дышать, — усмехнулся я. Ричард тут же сделал глубокий вдох, хотя глаза не открыл. В коридоре послышались мамины шаги. Она с кем-то разговаривала, скорее всего, с одной из медсестер и, судя по голосу, была расстроена. Осторожно приоткрыв дверь, Рене заглянула в комнату. — Мама! — позвал я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. Взглянув на якобы заснувшего Ричарда, мама на цыпочках подошла к моей кровати. — Он что, ни на шаг от тебя не отходит? — раздосадованно спросила она. — Мама, я так рад тебя видеть! Рене обняла меня за плечи, и я увидел, что она плачет. — Конни, какой кошмар! — Прости меня, мама! Со мной все будет в порядке, я поправлюсь. — Как здорово, что ты открыл глаза! — Мама присела на краешек кровати. — Как долго я был без сознания? — Внезапно я понял, что не знаю, какой сегодня день. — Сегодня пятница, милый, ты несколько дней пролежал в коме. — Пятница? — испуганно переспросил я и попытался вспомнить, когда Джеймс… Нет, не могу об этом думать, не желаю! — Врачи несколько дней кололи тебе обезболивающее… Конечно, столько переломов! — Знаю, — отозвалсяя. Голова до сих пор как в тумане! — Тебе повезло, что доктор Каллен оказался рядом. Такой приятный человек… Такой молодой! Он больше похож на голливудского актера, чем на доктора. — Ты видела Элайджу? — Да, и Хлою тоже. Очень славная девушка! — Очень! — искренне согласился я. — А ты не говорил, что завел таких хороших друзей! — Рене взглянула на Ричарда, с закрытыми глазами полулежавшего в кресле. Я усмехнулся, но тут же застонал от боли. — Плохо? — забеспокоилась Рене и повернулась ко мне. Ричард на секунду приоткрыл глаза. — Все в порядке, — прошептал я, обращаясь к обоим. — Просто нужно поменьше двигаться. Ричард снова «заснул». Воспользовавшись тем, что Рене отвлеклась, я поспешил сменить тему, чтобы разговор не коснулся моего непредсказуемого побега из Форкса. — Где Фил? — быстро спросил я. — Во Флориде! Коннор, ты не поверишь, у нас такие новости! — Филу предложили контракт? — Да! Как ты догадалась? С командой «Красные дьяволы»! — Здорово! — восторженно воскликнул я, совершенно не подозревая, что за команда эти «Красные дьяволы». — Уверена, в Тампе тебе понравится гораздо больше, чем в Милуоки! — захлебывалась в восторгах Рене. — В Висконсине мне было не по себе от снега и сырости, а теперь Тампа! Море солнца, и не так влажно. Мы присмотрели чудесный домик: желтоватый с белой отделкой, а крылечко как в старых французских фильмах. Перед домом огромный дуб, до океана всего несколько минут. У тебя будет отдельная ванная… — Мама, подожди! — перебил я. Ричард лежал c зарытыми глазами, однако его лицо было слишком напряженным для спящего. — О чем ты говоришь? Ни в какую Флориду я не поеду, останусь в Форксе. — Тебе не обязательно возвращаться в Форкс, глупый! Фил теперь будет в разъездах гораздо реже. Мы с ним решили, что нам только полезно пожить втроем. — Мама, — снова начал я, призвав на помощь все свое красноречие, — мне нравится в Форксе, к школе я уже привык, у меня есть друзья… — Рене подозрительно взглянула на Ричарда, и я поспешно перевел разговор в более безопасное русло. — Я нужен Хэнку. Он ведь совсем один и не умеет готовить. — Хочешь остаться в Форксе? — не верила своим ушам мама. Ее настороженные глаза метнулись к Ричарду. — Почему? — Мама, ты что, не слышала? Из-за школы и Хэнка. — Я пожал плечами — и тут же взвизгнул от боли. Рене всплеснула руками и, вероятно, хотела потрепать меня по щеке, но не решилась. Единственным незабинтованным местом на лице был лоб, его-то она и погладила. — Коннор, детка, ты ведь ненавидишь Форкс! — Там не так уж и плохо. Мама нахмурилась, ее взгляд метался от меня к Ричарду. — Все из-за этого мальчика? — прошептала она. Я уже открыл рот, чтобы соврать, однако Рене смотрела на меня слишком внимательно и наверняка заметила бы подвох. — Ну, отчасти из-за него, — признал я. Надеюсь, мама довольна, а подробности ей ни к чему. — Ты с Ричардом уже поговорила? — Да, — неуверенно ответила Рене. — И нам с тобой есть, что обсудить. Так! Вот это уже интересно! — Что такое? — Кажется, парень в тебя влюблен! — негромко заявила она, будто в этом было что-то постыдное. — По-моему, тоже, — будто по секрету признался я. — А ты как к нему относишься? — Мама и не старалась скрыть свое любопытство. Тяжело вздохнув, я отвел глаза. Как бы близки мы ни были с мамой, откровенничать не хотелось. — Он сводит меня с ума! — Наверное, именно так говорят семнадцатилетние о своих возлюбленных. — Кем он хочет стать, когда вырастет? — поинтересовалась Рене. Я с трудом подавил улыбку. — Ричард так умен, что сможет поступить в любой колледж! А больше всего он любит музыку. — Он музыкант? — с неподдельным ужасом переспросила мама. — Не бойся, все не так страшно! Он играет на рояле и сам сочиняет этюды. — Правда? — изумленно переспросила Рене. — Да, видела бы ты его рояль! — Все это здорово, и он такой красавчик! Но, Коннор, ты еще слишком молод… — не смогла договорить мама. Если не ошибаюсь, в последний раз она давила на меня родительским авторитетом, когда мне было лет восемь. С тех пор мы стали друзьями и общались на равных. — Знаю, мама. Не беспокойся, это всего лишь роман! — Тогда все в порядке, — обрадовалась она. Рене вздохнула и украдкой взглянула на большие круглые часы на стене. — Тебе пора? Она закусила губу. — Фил должен скоро позвонить… Я же не знала, что ты придешь в себя. — Все в порядке, мама. — Я постарался скрыть облегчение. — Обо мне есть кому позаботиться. — Скоро вернусь! — пообещала она и гордо добавила: — Знаешь, я ведь здесь ночевала! — Мама, ну зачем?! Можешь спокойно спать дома, я все равно не замечу разницы! — От большого количества болеутоляющих мне было трудно говорить. Я чувствовал себя усталым и измотанным, хотя проспал несколько суток подряд. — Мне было страшно, — нехотя призналась Рене. — В нашем районе совершено преступление, я боюсь оставаться одна. — Что случилось? — Кто-то ворвался в балетную студию и спалил ее дотла! А перед обгоревшим зданием бросили угнанную машину. Милый, помнишь свой танцкласс? Именно там все и случилось… — Помню, — ответил я, задрожав. — Если хочешь, я останусь с тобой! — великодушно предложила мама. — Нет, лучше иди, отдохни. Со мной ведь Ричард! Именно поэтому она хотела остаться. — Вечером вернусь, — угрожающе заявила Рене, взглянув на Ричарда. — Я люблю тебя, мама. — Я тоже люблю тебя, Коннор! Пожалуйста, впредь смотри под ноги, а то я чуть с ума не сошла от беспокойства. Ричард ухмыльнулся, продолжая симулировать сон. Через секунду в палату вошла медсестра и поправила капельницу. Мама поцеловала меня в лоб, погладила забинтованную руку и вышла. Медсестра измерила пульс и давление. — Коннор, тебя что-то беспокоит? Пульс слишком высокий! — Да нет, все в порядке, — улыбнулся я. — Пойду скажу старшей медсестре, что ты проснулся. Она придет через минуту! Не успела дверь закрыться, как Ричард уже сидел у моей кровати. — Это ты украл машину? — Отличная тачка, очень быстрая! — отозвался он. Причем без малейших сожалений. — Как выспался? — поддел я. Мой вопрос Ричард пропустил мимо ушей. — Интересно… — Что именно? — Даже удивительно. — Его тигриные глаза сузились. — Флорида, солнце, тепло, мама рядом… Я думал, именно об этом ты и мечтаешь! Интересно, к чему это он? — Во Флориде тебе придется сидеть целыми днями взаперти… Каллен ухмыльнулся, а потом внезапно помрачнел. — Коннор, я бы остался в Форксе или любом другом городе, лишь бы не причинять тебе неприятности. Сначала я ничего не понял и тупо смотрел на его прекрасное лицо. Однако постепенно слова одно за другим сложились в страшный узор. Я едва слышал участившийся писк прибора, стало невозможно дышать, и страшно заболели ребра. Ричард подавленно молчал, наверняка понимая, что меня мучает боль, не имеющая никакого отношения к переломам. В этот момент в палату вошла старшая медсестра. Ричард замер у монитора, делая вид, что следит за кривой пульса. — Думаю, обезболивающие тебе не помешают, — проговорила женщина, приготовив новую порцию лекарства. — Нет, пожалуйста! — заволновался я. — Давайте попробуем без них! Пока не объяснюсь с Ричардом о сне не может быть и речи. — Парень, не стоит геройствовать. Лишние нагрузки твоему организму ни к чему. Я упрямо покачал головой, и медсестра нахмурилась. — Ладно, — вздохнула она. — Если передумаешь, нажми на кнопку вызова. Строго посмотрев на Ричарда, женщина вышла из палаты. Прохладные ладони коснулись моего лица, словно пытаясь укротить бешеный пульс. — Коннор, успокойся. — Не бросай меня, — обреченно взмолился я. — Не брошу, — пообещал он. — А теперь постарайся расслабиться, не то я позову сестру и скажу, что ты буйствуешь. Увы, пульс не восстанавливался. — Коннор, я никуда не уезжаю! — В его голосе зазвучала паника. — Останусь с тобой, пока ты не выздоровеешь! — Поклянись! — шепотом потребовал я, пытаясь контролировать дыхание. Сердце так колотилось, что ребра вибрировали. Заключив мое лицо в ладони, Ричард заглянул в глаза. — Клянусь, — серьезно проговорил он. Он впился в меня взглядом, и постепенно дыхание пришло в норму, тело расслабилось, прибор запищал в нормальном ритме. Сегодня волшебные глаза были темными, ближе к черному, чем к лазурному. — Уже лучше? — Да, — осторожно ответил я. Ричард покачал головой и пробормотал что-то неразборчивое. Кажется, я расслышал слово «гиперчувствительность» — Зачем ты так сказал? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Устал меня спасать? Хочешь, чтобы я уехал? — Нет, что ты, не хочу! Коннор, опомнись! Как я могу тебя не спасать, если все твои проблемы из-за меня? Ты и в больницу попал по моей милости! — Да, именно так, — нахмурился я. — Я жив только благодаря тебе. — Жив! — чуть слышно усмехнулся Каллен. — Если забыть про гипс, бинты и искореженное тело… — Я имел в виду более ранние события. Хочешь, напомню? Если бы не ты, я давно бы покоился на форкском кладбище! Ричард поморщился, в его глазах появилось затравленное выражение. — А знаешь, когда я сильнее всего испугался? — шепотом спросил он, будто не слыша моих слов. — Не когда увидел тебя на полу среди битого стекла… Не когда решил, что уже поздно. Даже не когда услышал, как ты кричишь от боли… Все эти воспоминания я унесу с собой в вечность. Страшнее всего мне было, когда я понял, что не могу остановиться… что убью тебя сам. — Но ведь ты сдержался. — С огромным трудом. Я знал, что волноваться нельзя. Но как реагировать, если Ричард убеждает себя, что от меня нужно держаться подальше? — Обещай мне! — Что? — Сам знаешь, что! — разозлился я. Похоже, он уже все решил! Услышав в моем голосе металл, Ричард нахмурился. — У меня может не хватить сил держаться от тебя подальше, а ты будешь гнуть свое… даже ценой собственной жизни, — резко добавил он. — Ну ладно… — протянул я. Обещания Ричард так и не дал… Паника и страх в любой момент грозили вырваться из-под контроля. — Как ты это сделал, я знаю, теперь хочу понять, почему. — Что почему? — Почему ты так поступил? Почему не дал яду подействовать? Сейчас бы я уже был одним из вас… Его глаза стали совсем темными, выдавая ярость и изумление. Значит, Хлоя слишком занята собственными переживаниями или в присутствии брата старается быть особенно осторожной. Тонкие ноздри трепетали, рот превратился в жесткую полоску. Отвечать он не собирался. — У меня никогда раньше не было парня, но почему-то кажется, что в любых взаимоотношениях должно быть равенство… Одному из нас не следует постоянно доминировать! Мы с тобой можем в равной мере направлять и защищать друг друга. Ричард задумчиво скрестил руки на груди. Судя по выражению лица, ему удалось совладать с яростью. По крайней мере, он злился не на меня. Надеюсь, мне удастся предупредить Хлою… — Ты тоже меня спас, — тихо промолвил он. — Мне же не хочется постоянно быть жертвой. Может мне тоже нравится спасать мир! — Ты не понимаешь, о чем просишь, — уныло проговорил Ричард, внимательно разглядывая мою наволочку. — Еще как понимаю. — Нет, даже не спорь! Я стал другим девяносто лет назад и до сих пор не знаю, как к этому относиться. — Неужели ты жалеешь, что Элайджа тебя спас? — Конечно, нет! — после некоторой паузы ответил Ричард. — Я же умирал, никакого будущего не было. — Ты — смысл моей жизни. Если не будет тебя, то жить мне незачем, — признался я и тут же почувствовал облегчение. Пусть лучше знает правду. Ричард замолчал. Значит, он настроен весьма и весьма решительно. — Я не могу так поступить, Коннор. Не могу и не хочу. — Почему не хочешь? — истерически закричал я, хотя обещал себе быть спокойным. — Не говори, что это трудно! После того, что случилось, я готов ко всему! Ричард окинул меня гневным взглядом. — Даже к боли? — саркастически усмехнулся он. Против собственной воли я побледнел. Наверное, этот ужас будет преследовать меня до самой смерти: огонь, растекающийся по венам. — Ничего, — надменно заявил я, — как-нибудь справлюсь. — Оказывается, храбрость может дойти до абсурда! — Дело не в этом, — настаивал я. — Потерпеть три дня для меня не проблема. Ричард недовольно поморщился, сообразив, что о процессе перерождения я осведомлен гораздо лучше, чем ему хотелось бы. С трудом подавив раздражение, он задумчиво посмотрел мне в глаза. — А как же Хэнк и Рене? Вопрос застал меня врасплох. — Естественно, всех правил я не знаю, но, если понадобится, я готов оставить родителей. В любом случае, через год мне пришлось бы уехать в колледж, и мы встречались бы только на каникулах. Хэнк с Рене понимают, что я взрослый и вот-вот начну самостоятельную жизнь. Они справятся. — Я храбрился, как мог, про себя решив, что время от времени буду навещать отца. — Я взрослый и сам распоряжаюсь собственной жизнью. Ричарду мой ответ не понравился. — Вот именно, — вспылил он, — а со мной ты ничем распоряжаться не сможешь! — Если не терпится увидеть меня на смертном одре, то поспешу тебя обрадовать: я только что там был и, возможно, не в последний раз! — Ты поправишься, — пообещал Ричард. Чтобы успокоиться, я глубоко вдохнул, не обращая внимания на резкую боль в подреберье. Мы молча буравили друг друга взглядами. Похоже, он не собирается идти на компромисс. — Хочу кое в чем признаться… Я умираю. Об этом стало известно задолго до моего приезда в Форкс. Ричард явно ждал продолжения, а на его лице поочередно отражались недоверие, смущение и… ужас. Он открыл рот, но произнести так ничего и не решился. — Болезнь неизлечима, — ответил на немой вопрос я. Потемневшие глаза изучали мое лицо, отчаянно стараясь найти хоть что-то, указывающее на то, что я лгу или неудачно шучу. — А Хэнк знает? — Конечно. Просто мы стараемся об этом не думать… Рот Ричарда снова безвольно приоткрылся, но он тут же взял себя в руки. Его лицо превратилось в маску. — И что это за болезнь? Я наблюдал за ним с благоговейным страхом. Если сказать, что это рак, он не остановится, пока не найдет лекарство. И найдет наверняка. — Она называется… смертность, — наконец ответил я. — Ах! — разъяренно воскликнул Ричард и выскочил из кресла с такой силой, что моя кровать заходила ходуном. Он гневно мерил комнату шагами и старался на меня не смотреть. Из его горла доносилось утробное рычание; похоже, сейчас с ним лучше не разговаривать. — Успокойся, — все-таки выдавил я. Мертвенно-бледное лицо повернулось ко мне. — Если еще раз попробуешь… — угрожающе начал он. — Но это правда! Я умираю, а прежде состарюсь! — Коннор, — уже спокойнее начал Ричард, усаживаясь в кресло. Длинные тонкие пальцы прижались к вискам. — Коннор, все именно так и должно произойти. Так и случилось бы, если бы не я, а мое вмешательство противоестественно! Я презрительно фыркнул. — Глупость какая-то. Все равно что если человек, выигравший в лотерею, скажет: «Противоестественно! Такие деньги мне не нужны!» — Жизнь — не призовые деньги! — Конечно, она намного дороже. Ричард закатил глаза и поджал губы. — Коннор, тут и спорить не о чем! Я не намерен обрекать тебя на такое существование. — Ты ошибаешься, если думаешь, что я сдамся. В конце концов, ты не единственный вампир на свете. Его глаза потемнели еще сильнее. — Хлоя не посмеет! В тот момент вид у Ричарда был просто свирепый. Неужели на свете найдется существо, способное противиться его воле? — У Хлои было видение? — догадался я. — Вот почему она боялась, что ты расстроишься! Она знает, что однажды я стану таким, как вы. — Сестренка ошибается. Она видела тебя погибшим, а ты выжил! — Ну, ставить против Хлои я не решусь! В палате повисла мертвая тишина, которую нарушали только писк приборов, звук падающих капель и тиканье часов. Наконец его лицо смягчилось. — Итак, на чем мы остановились? — Кажется, это называется тупик, — усмехнулся Ричард. — Черт побери! — пробормотал я. — Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он, разглядывая кнопку вызова медсестры. — Все в порядке, — соврал я. — Не верю. — Спать мне больше не хочется. — Тебе нужен отдых, а не глупые споры. — Тогда сдавайся, — коварно предложил я. — Хорошая попытка! — Ричард потянулся к кнопке. — Не смей! Но он меня не слышал. — Да? — проскрипел громкоговоритель на стене. — Можно попросить болеутоляющие? — мягко произнес Ричард, не обращая внимания на мое разъяренное лицо. — Я пришлю сестру, — недовольно проговорил голос. — Ничего принимать не буду, — пообещал я. Ричард взглянул на гибкий шланг у кровати. — Не думаю, что тебя попросят что-то проглотить. Пульс снова подскочил. Заметив в моих глазах страх, Ричард разочарованно вздохнул. — Коннор, тебе больно! Чтобы поправиться, необходим покой. Зачем создавать лишние проблемы? Вторую капельницу вряд ли поставят. — Я не капельниц боюсь, — пробормотал я. — Страшно закрыть глаза. Он осторожно коснулся моего лица. — Я никуда не уезжаю. Ничего не бойся; пока мое присутствие тебе не в тягость, я буду с тобой. Собравшись с силами, я заставил себя улыбнуться. — Знаешь, тебе ведь долго придется ждать. — Ну, зачем так пессимистично! Это всего лишь роман! Я покачал головой, и она тут же заболела. — Удивительно, что Рене мне поверила, но тебя-то не проведешь! — Быть человеком — в этом есть свои преимущества, — заявил Ричард. — Жизнь редко бывает однообразной. — Не задерживай дыхание! — насмешливо сказал я. Он все еще смеялся, когда вошла размахивающая шприцем медсестра. — Молодой человек, вы позволите? — церемонно проговорила она. Ричард поднялся и отошел в противоположный конец палаты, где застыл, сложив руки на груди. — Ну, все, милый, — улыбнулась сестра, впрыскивая лекарство, — тебе станет лучше. — Спасибо, — апатично сказал я. Лекарство подействовало довольно быстро, и я тут же почувствовал сонливость. — Вот, уже легче! — радовалась медсестра, наблюдая, как закрываются мои глаза. Прохладные ладони коснулись моего лица… Значит, мы остались вдвоем. — Не уходи… — сквозь сон пробормотал я. — Не уйду, — пообещал он. Какой приятный у него голос! Лучше всякой колыбельной. — Я же обещал, что никуда не денусь, пока мое присутствие тебе не в тягость… Пока это тебе полезно… Я попытался покачать головой, но она казалась чугунной. — Это не одно и то же, — пробормотал я. — Коннор, — засмеялся Ричард, — когда проснешься, сможешь продолжить спор с новыми силами. — Ладно… — выдохнул я. Его губы коснулись моего уха. — Я тебя люблю. — Я тоже. — Знаю-знаю, — засмеялся Ричард. Я повернул голову и многозначительно на него посмотрел. Он тут же понял, чего я хочу, и осторожно прильнул к моим губам. — Спасибо, — прошелестел я. — Не за что. Я потихоньку уплывал в другие края. Сил бороться со ступором не было. Только бы успеть сказать самое важное. — Ричард? — Что? — Я ставлю на Хлою… И тут меня накрыла ночь.

***

Yeah, you're just a man

Да, ты просто мужчина,

All through and through

От и до.

Your head in your hands

Ты хватаешься руками за голову,

As you color me blue

Пока нагоняешь на меня тоску.