Обещанная

      Двое мужчин сидели поодаль друг от друга — за разными концами длинного стола — так, чтобы один из них не терял сознание от силы, источаемой вторым. Третий раздавал карты, обстановку пытались приблизить к той, что обычно была в казино, которое пользовалось популярностью у смертных. Ещё несколько игроков уже вышли, а оставшиеся продолжали повышать ставки.       Деньги в мире бессмертных не имели большого значения, а потому играли на артефакты, обладающие магическими свойствами камни, обещания совершить определённые действия — на всё, что представляло хоть какую-то ценность для каждого из игроков — впрочем, Голодом двигал лишь интерес к самому процессу игры.       — Флеш, — Люцифер приподнял бровь и положил карты перед собой, надеясь на удачу. Он не раз спускался на Землю, чтобы развлечься в том числе и подобным образом. Выиграть у всадника, едва выучившего правила, казалось не самой сложной задачей.       — Каре? — лицо Голода, как, собственно, и всегда, не выражало никаких эмоций, вопросительной была лишь использованная интонация. Мужчина разложил карты и окинул взглядом Люцифера, затем раздававшего карты Мальбонте.       — Каре, — подтвердил метис и посмотрел на демона с долей сочувствия во взгляде. — Попробуешь отыграться?       — Мне больше нечего ставить, — мужчина скрестил руки на груди и изобразил безразличие. Они с Вики Уокер расстались больше двух лет назад, а сейчас она досталась ему по воле Чумы… и отчего же так тяжело отдавать её всаднику, проиграв в покер? — Привести её сейчас или зайдёшь утром?       — Ну и каково это, жить с женщиной? — Голод, обладая особой силой, никогда не состоял в романтических отношениях, имел лишь периодические связи с первыми удачными попытками Матери создать разумных существ.       — Это как участвовать в аукционе — никогда не знаешь, твое ли предложение лучшее, — не дав Люциферу ответить, произнёс Мальбонте. Когда-то его тянуло к Вики из-за их особой связи, но девушка предпочла Люцифера. И пусть теперь она снова была только пустым сосудом, притяжение отчего-то осталось.       — Никаких предложений, я давно хочу её себе, — всадник, что было ему не свойственно, расплылся в довольной ухмылке. — Заберу немедленно, вещи принесёшь завтра.       Никто не мог ему возразить — стоило Голоду приблизиться, бессмертным едва хватало сил стоять на ногах. Люцифер только покорно кивнул и жестом показал всаднику следовать за ним — о чём возражать, если их с Вики давно ничего не связывает? Бред, он не собирался жертвовать собой из-за объекта минувшей любви.       Демон открыл комнату и отошёл, чтобы позволить Голоду забрать то, что теперь принадлежало ему — не став будить, он вынес её на руках, не забрав даже цепей и ошейник, которые Люцифер самовольно снял с бывшей возлюбленной. Нежную, спящую, в лёгкой пижаме и с растрёпанными волосами — когда-то она выбирала его каждый день, а что теперь? Станет игрушкой для всадника. Жаль? Нестерпимо. Видимо, привязанность лишь утихает со временем, а теперь разгорелась в демоне вновь. Хотел бы помочь, спасти, отобрать, но, увы, был не в силах… пусть так, он устал сражаться и теперь пустил всё на самотёк — Голод медленно удалялся по коридору, а распущенные волосы лежащей на его плече непризнанной едва заметно развивались на ветру.       

***

      Когда Вики открыла глаза, она поняла, что находится не там, где вчера перед сном Люцифер заботливо освободил её от оков. Кровать была не менее мягкой, простыни не менее шёлковыми, а интерьер ничем не отличался от одного из тех, что являлся стандартным для комнаты в школе ангелов и демонов. Цепи по-прежнему отсутствовали, боль не беспокоила, одежда осталась прежней. Однако, девушка не чувствовала себя в безопасности — ничего последнее время не случалось просто так, без весомой причины, вот и Люцифера вряд ли переселили бы просто потому, что он захотел… ещё и ночью. Всё это казалось странным и, имея привычку попадать в неприятности, Вики понимала — необходимо выяснить, что же всё-таки стряслось.       Ноги опустились на гладкий пол пока глаза изучали мелкие детали. Хозяина комнаты не выдавало абсолютно ничего, помещение казалось полностью лишённым индивидуально-определённых признаков — никаких личных вещей, никакой одежды, никаких безделушек. Никаких запахов и следов — всё, что удалось обнаружить — колоду карт, одиноко лежащую в ящике стола. Видимо, захватили с собой во время очередной вылазки на Землю. В углу, будто выброшенные за ненужностью, валялись тяжёлые цепи, а дверь, как выяснилось после попытки её открыть, была закрыта на ключ.       Вики удивилась бы больше, окажись комната не заперта, но теперь нужно было чем-нибудь себя занять пока кто-нибудь не удосужится явиться и объяснить что же здесь происходит. Она посмотрела в окно — во дворе школы отчего-то не было ни души, окружающая обстановка навеивала меланхолию. Грустно, одиноко, немного страшно. В комнате Люцифера были книги — они здорово помогали убить время и отвлечься от гнетущих мыслей в те дни, когда девушке не приходилось покидать покоев хозяина. Но сейчас у неё не было ничего, кроме мягкой кровати, колоды карт и собственного ошейника — наборчик, признаться, казался таким себе.       С досадой обнаружив, что из её вещей в новые апартаменты не переместили даже самое необходимое: предметы личной гигиены, уходовую косметику… бельё, она, заметив, что кто-то всё-таки оставил здесь новые тюбики искомых средств, приняла душ. Тёплый, расслабляющий, почти необходимый в сложившейся ситуации. Девушка слегка выдохнула и, накинув единственную имеющуюся вещь — едва закрывающий бёдра халатик — легла обратно в кровать. Делать, к сожалению, больше было нечего.       Минуты тянулись бесконечно долго — с момента прихода всадников Вики всё чаще скучала по временам, когда обладала такой желанной сейчас свободой. Школа, друзья, Люцифер, война, времена правления в совете… все было так далеко, что казалось, этого не было вовсе. Она и не думала, что одно роковое событие может так просто перечеркнуть всю предыдущую жизнь. И чем больше времени девушка проводила в одиночестве, тем больше рефлексировала, прокручивая в голове события прошлого. Вот и сейчас — думала обо всём так долго, что не заметила подкравшегося сна.

***

      Заинтересованный, слегка отстранённый, неловкий — он никогда не был близок с кем-либо, наделённым сознанием. Голод рассматривал выигранный приз, не зная с чего он хочет начать — мужчина разговаривал с Вики лишь однажды, но с тех пор хотел заполучить её себе, ведь ни в одном из миров больше не существовало кого-либо, кто не терял бы сознание просто от того, что находился рядом со всадником. Самая обычная для всех, но ставшая особенной для него — стоит ли беречь бессмертную или уместнее будет просто использовать? Слишком сложный вопрос для того, кому всегда было наплевать.       Он сидел на краю кровати, не зная, как прикоснуться к спящей девушке. Коснулся локонов, посмотрел как дрожат её веки, видимо, от неспокойного сна. Рука осторожно легла на талию, мужчина ощутил мягкое живое тепло и провёл плавную линию по изящному силуэту, останавливаясь на округлых бёдрах. Манящая, доставшаяся ему поневоле, совсем беззащитная — а будет ли сопротивляться? Голод ухмыльнулся, подумав о том, что так или иначе возьмёт её, пусть даже силой, но после смягчился, всё же надеясь если не на добровольное согласие, то хотя бы на отсутствие борьбы. Он не получал удовольствие от чужих страданий, в отличии от братьев и сестры.       Отстранился, поднялся с кровати и скинул плащ, повесил его на спинку стула. Стянул с себя водолазку, бросил на стул и её, остался только в чёрных брюках. Подошёл к окну, многозначительно посмотрел вдаль и обернулся, наблюдая за размеренным дыханием спящей девушки. Испугается ли? И зачем он вообще об этом думает? Бред. Несколько раз прошёлся по комнате и в нерешительности замер напротив постели.       — Плевать… — шёпотом выругался всадник и вновь расположился рядом с Вики.       Он потянул шёлковый пояс, обнажая подтянутое тело бессмертной, и обвёл его жадным взглядом. Красивая — тонкие щиколотки, налитая грудь, узкая талия… полное спокойствия лицо, длинные ресницы, изящные пальчики рук. Не пожелав больше сдерживаться, с прежней мягкостью обхватил талию и развернул Вики так, чтобы она лежала на спине. Почти не отреагировав, девушка лишь слегка недовольно поморщилась, что-то невнятно проворчала и попробовала вернуться в прежнее положение. Не вышло, всадник всё ещё держал руку на талии и не позволил перевернуться, ограничивая движения. Он наблюдал за бессмертной с тем интересом, с каким обычно дети, взрослея, познают мир. Вики была для него кем-то вроде необычной зверушки, а всаднику отчего-то хотелось узнать её лучше, но сначала…        Нависнув над девушкой, Голод наклонился ближе к шее и почувствовал едва уловимый сладкий аромат — видимо, остатки парфюма, который ещё не переместили в её новую комнату. Улыбнулся — ему импонировал услышанный запах. Длинные тёмные волосы касались ключиц и укрывали плечи бессмертной, когда всадник холодными губами коснулся её горячей шеи — высоко, у уха. Девушка вздрогнула, видимо, всё-таки испугавшись — как минимум, не ожидав — и открыла глаза в попытках понять, что происходит.       Увидев над собой лицо всадника, Вики замерла — сначала действительно испытав страх, а затем просто не поверив в происходящее. Кто угодно, только не Голод — всегда холодный, всегда безразличный, всегда загадочный, по непонятным причинам он вызывал у неё неподдельный интерес и казался значительно привлекательнее всех окружающих её мужчин. В том, что порой засматривалась на него издалека или, если удавалось, вблизи, боялась признаться даже самой себе. Волнительно, вкусно, страшно. Это влечение пугало так сильно, что в первые несколько минут девушка и не чувствовала, что лежит перед мужчиной напротив почти полностью обнажённой. Опомнившись и испытав абсолютную неловкость, она быстрыми движениями прикрыла грудь и скрестила ноги, а после ощутила как пылают щёки — неужели второй в их жизни диалог будет вот таким? А были ли у неё возражения?       — Чего молчишь, бессмертная? — всё время, которое Вики пребывала в смятении, Голод со стороны наблюдал за сменяющимися на её лице эмоциями. Ему нравилась живая мимика девушки и её раскрасневшееся в смущении личико.       — Откуда ты здесь? Как я попала к тебе в комнату? — она смотрела на всадника снизу-вверх, пытаясь предугадать его следующее действие и продумать свою возможную реакцию. Хоть он и не казался жестоким или агрессивным, нужно быть готовой к любому возможному развитию событий.       — Любопытная, — мужчина поднял бровь, положил обе ладони на живот Вики и плавно провёл большими пальцами от пупка до солнечного сплетения. — Я выиграл тебя в покер.       — Люцифер использовал меня в качестве ставки? — в голосе девушки появилась горечь, смешанная с разочарованием и неприязнью.       — Да, удивлена? — мягко надавив, Голод сделал несколько массажных движений под грудью, заставив девушку испытать ещё большую неловкость и прикусить губу. Она не сопротивлялась, но и не отвечала взаимностью, выглядела просто растерянной.       — Немного. Я была о нём лучшего мнения, — слегка расслабившись, Вики всё же разжала ноги, для себя оправдав это тем, что он расположился на уровне её бёдер и ничего не увидит.       — Не говори, что хотела бы вернуться, я замечал каждый из брошенных тобой взглядов, — он ухмыльнулся и без тени сомнений сказал о том, что необъяснимая симпатия бессмертной для него не тайна. С этими словами всадник мягко сжал запястья девушки, поднимая её руки за голову и вновь обнажая грудь.       — Разве это повод меня насиловать? — Вики посмотрела ему в глаза, задала прямой вопрос и сделала недовольное лицо. А догадывается ли Голод, что она совсем не хочет сопротивляться? Предательница, сумасшедшая — всадники уничтожают их мир, а она мечтает оказаться под одним из них.       — А разве наличие согласия не превращает изнасилование в приятную близость? — знал, она поняла, что он всё знал. Мужчина наклонился к её груди и облизал сосок, мягко оттягивая его едва тёплыми губами. Проделал тоже самое со вторым — умело, медленно, бережно — так, как будто ласки, подаренные её телу, доставляют удовольствие и ему самому.       — А я давала согласие на приятную близость? — девушка почувствовала приятное тянущее чувство внизу живота, разливающееся по телу тепло и желание, на которое она не имеет права. Как бы Вики не пыталась скрыть медленно накрывающее её возбуждение, реакции тела выдавали её, не оставляя у Голода никаких сомнений во взаимности.       — Я покажу, — он отпустил её запястья. Знал, что не будет сопротивляться. Завёл руку за спину и, не предупреждая, вошёл в девушку двумя пальцами. Неприлично влажная и горячая — он и не ожидал иного. Сделал несколько движений, срывая с приоткрытых губ тихий подавленный стон и убеждая её саму — тело не может обманывать. — Будешь отнекиваться и дальше?       Ответа не последовало, Вики нечего было возразить — слишком сильным казался соблазн, когда всадник вот так касался её. Не принуждал, не использовал молча, как игрушку — наверняка знал о скрытом желании, хотел удовольствия для них обоих, смотрел на неё так, будто бывшая непризнанная и впрямь была для него особенной. И ведь была же… единственное разумное существо, способное перенести его близость.       — Или так? — большой палец надавил на чувствительную точку, заставляя бессмертную вздрогнуть и прикусить губу. Ему хотелось узнать как долго она сможет сопротивляться до тех пор, пока сама не попросит взять её как можно скорее.       Тишина — Вики прикрыла глаза, не желая встречаться взглядом со всадником, который явно не намеревался отступать — мягкими массажными движениями распалял её, даря удовольствие и наблюдая за тем как девушка пытается совладать сама с собой. Она тяжело дышала, сжимала пальцы ног, нуждаясь хотя бы в таком освобождении напряжения. Погружаясь в вязкую пелену желания, расслаблялась, неосознанно разводя ноги шире и едва заметно покачиваясь навстречу умелым пальцам всадника, поймав его размеренный темп.       Он всё замечал, понимал, что может взять её прямо сейчас и не получить сопротивления, но игра, которую Вики начала сама, заинтересовала мужчину — в груди закипал безумный азарт. Голод остановился и девушка тут же открыла глаза — все читалось во взгляде, но этого было недостаточно. Всадник снова навис над ней, языком провёл от мочки уха до впадины над ключицей, попутно оставляя поцелуи. Руки бессмертной, будто это не она сопротивлялась его ласкам несколько минут назад, зарылись в длинные чёрные волосы, демонстрируя стойкое желание продолжить.       Всадник довольно ухмыльнулся, обвёл сосок кончиком языка, прикусил его мягко, стараясь не причинить боли. Руки девушки спустились к шее, достали до плеч — то поглаживая, то страстно сжимая мышцы Голода, признавая проигрыш, который был неминуем с самого начала игры. Ей ужасно хотелось почувствовать его внутри, попробовать его — каким может быть удовольствие в его мире.       — Ну же, — мужчина с силой сжал упругое бедро, оставляя след. — Попроси.       Он смотрел на неё сверху-вниз, успев расстегнуть брюки. Давно был готов избавиться от мешающего их игре предмета гардероба, нужно только одно слово — он пообещал себе, что не только почувствует, но и услышит о желаниях пленницы, если, учитывая то, в чем она, сама того не желая, призналась сегодня.       — Я не могу… — остатки трезвого, не опьянённого похотью сознания Вики, всё ещё боролись, не позволяя добровольно сдаться всаднику, пусть ей и хочется того не меньше самого Голода. И почему она просто не может наплевать на все условности? Бессмертные, всадники, вражда — всё казалось таким далёким и незначительным. Тело — разгорячённое, чувствительное, напряжённое от количества накопившегося в нём вожделения — просило близости и разрядки.       — Какая упёртая, — он встал с кровати, снял брюки вместе с бельём и бросил одежду на стол, теперь они с Вики оба были полностью обнажёнными. Всадник расположился между ног наблюдавшей за ним девушки, мягко развёл колени в стороны, любуясь обнажённой бессмертной. Он пододвинулся совсем близко и упёрся головкой во влажное лоно. — А так?       — Ты ведь можешь взять меня и без согласия, к чему эти церемонии? — низ живота предательски тянуло, ей хотелось оказаться под ним, на нём, почувствовать близость всеми возможными способами, но не будет ли это предательством — не сдаться в этот плен, а самой попросить обладать ей так долго и сумасшедше, насколько это возможно? А есть ли вообще кому-нибудь дело до бессмертной, более не имеющей никакой силы? И для кого она вообще следует этим чёртовым принципам?       — Могу, но не хочу, — Голод сделал несколько движений вверх-вниз, большим пальцем надавил на чувствительную точку, а после снова вошёл двумя пальцами и начал медленно двигать ими внутри. — Разве взять тебя силой было бы так интересно? Наблюдать за тем, как ты борешься с собственными демонами, куда приятнее.       Он постепенно ускорял темп, а Вики больше не скрывала получаемого удовольствия — раздвинув ноги ещё шире, согласилась на все его правила — знала, что поступает неправильно, знала, что узнай об этом друзья, они обязательно её осудят, но после стольких минут мучительных ласк девушка больше не могла сопротивляться, только просить о большем.       — Ты выиграл, — постепенно теряя рассудок, она почти насаживалась на пальцы мужчины, желая большего. На секунду замерев и поймав горящий взгляд всадника, она добавила тихое. — Возьми меня…       Услышав заветные слова, Голод испытал целый спектр различных эмоций, приближённых к эйфории, какую испытываешь, переживая в своей жизни что-то значительное. Больше не думая, не контролируя себя, он вытащил пальцы. Сжимая нежную кожу, приподнял бёдра девушки и резко вошёл — у него уже не осталось сил на долгие церемонии. Вики вскрикнула, закрыла глаза и машинально выгнула спину — он вбивался в неё так глубоко и быстро, что в движениях всадника читалось всё желание, что так долго теплилось внутри него, а теперь наконец расплескалось. Жадно, страстно, он и не думал жалеть её — комнату наполнили громкие стоны, бессмертная переступила навязанную мораль и теперь получала долгожданное наслаждение.       Они оба хотели этого слишком долго и теперь подчинялись только инстинктам, разум более не имел права голоса. Вики касалась его запястий, желая двигаться в такт, но не имея такой возможности. Всадник сконцентрировал власть над девушкой в своих руках и не желал ей делиться — такая жадность ей льстила, катализировала вожделение и приятное чувство внизу живота, хотелось больше, как можно больше его, и не хотелось, чтобы он останавливался. Ей уже не было стыдно, неловко, страшно за то, что обо всём узнают друзья, бессмертная расслабилась, испытывая лишь влечение, безграничную похоть, что овладела их телами ещё до этой встречи в спальне. Вики надеялась, что и Голод, пусть и не признавался напрямую, не раз прокручивал в голове соблазнительные сюжеты с её участием. Подумав об этом, девушка ухмыльнулась, а всадник вышел из неё, бросил на кровать и резким движением, держась за бедро, перевернул Вики на живот.       — Разведи шире, — он усмехнулся, желая наблюдать за тем, как проигравшая ему бессмертная больше не пыталась сопротивляться, а влекомая вожделением выполняла любые команды.       Приняв его правила, девушка раздвинула ноги сильнее, желая продолжить как можно скорее — подчинение этому мужчине только заводило её сильнее.       — Хорошая, — расположившись совсем близко, он рассматривал её. Мягко шлёпнул, а затем сжал ягодицу девушки, восхищаясь упругостью тела. Большой палец второй руки провёл по большим половым губам, осторожно раздвигая, а после вошёл в девушку и сделал несколько движений — не спеша, позволяя Голоду любоваться выигранным призом.       Голова Вики лежала на кровати, по телу то и дело пробегали мурашки — интерес, удовольствие, желание большего не покидало её ни на секунду. Девушке нравилось как всадник касался её, рассматривал, изучал — бережно, но не слишком осторожно, избегая скуки. Она покачивала бёдрами, демонстрируя как не терпится ей снова ощутить мужчину в себе, призывала, просила войти, пока он дразнил её, двигая внутри одним лишь большим пальцем. Тело снова заныло, изнемогая по продолжению пылкой близости, Вики плавно приподняла ягодицы, показывая нетерпение, а всадник, заметив, довольно улыбнулся.       Проведя рукой по члену, он положил ладони на ягодицы и медленно вошёл — с губ девушки сорвался тихий стон удовольствия, она ощутила долгожданную наполненность. «Игра» шла по плану, именно так Голод и представлял их близость, заметив её частые взгляды — он не ошибся в бессмертной, она способна удовлетворить все его желания.       То ускоряясь, то замедляясь, он массировал бёдра девушки под её довольные стоны, фантазия разыгрывалась всё сильнее, а всадник намеревался попробовать кое-что ещё…       — Расслабься, — не сбавляя темпа, услышав как Вики протяжно выдохнула, полностью отпуская контроль и доверяясь доминирующему мужчине, он хищно облизал зубы и высунул язык, с которого скатилась капля тёплой слюны, а после упала на вторую дырочку девушки между всё так же бережно раздвинутых Голодом ягодиц.       — Что ты… — она произнесла это протяжно, в голосе бессмертной читался скорее интерес, чем испуг…       — Ч-шшш… — всадник погладил бедро Вики, и, замедлившись, вошёл глубоко, но плавно, а после большим пальцем надавил на колечко ануса, проникая внутрь. Девушка вздрогнула, сжалась, но, прикусив губу, расслабилась, привыкая к новым ощущениям — дискомфорт, удовольствие, растяжение — она пробовала подобное впервые. Закрыв глаза, бессмертная протяжно застонала, когда, не убирая пальца, стимулируя её наслаждение, всадник быстро задвигался внутри. Такое положение дел его очень заводило, мужчине нравилась её покорность и его доминирующая роль в этом дуэте.       Вики впивалась ногтями в постельное бельё, сжимая простынь и, ощущая сильные толчки, почти крича от удовольствия. Обезумев от наслаждения, не сдерживаясь и войдя в своеобразный азарт, Голод входил в неё жёстко, резко, даря девушке новые ощущения — она уже не испытывала дискомфорта, только яркие краски удовольствия и неминуемость подступающего оргазма. Подмахивая мужчине бёдрами, бессмертная больше не стеснялась громких криков — было слишком хорошо, теперь было наплевать, кто об этом узнает… долго, до безумия страстно, вожделение давно заволокло рассудок, хотелось только достигнуть долгожданного пика.       Понимая, что проигрывает, Голод сдерживал оргазм так долго, как только мог, но то, что творила с ним эта близость, было куда сильнее — только один шанс всё изменить…       Добавив слюны, он быстрым движением вытащил палец, сделал глубокое движение и, выйдя, головкой надавил на расслабленную дырочку, которая, сначала сопротивляясь, всё же пустила его внутрь.       — Больно, — Вики закричала, а всадник, дотянувшись до её рук, теперь держал их за спиной, давая девушке пару секунд для того, чтобы привыкнуть.       — Я хочу обладать тобой, — движимый необъяснимой всеобъемлющей жадностью, страстью, похотью, он вошёл глубже и, почувствовав молчаливое согласие подмахнувшей ему Вики, задвигался быстрее — Голоду нравилось то, какой узкой она была внутри, как обволакивала его, принимала — всадник и сам начал тихо, сдержанно стонать, он был в шаге от завершения.       — Пожалуйста, — девушка снова кричала, но уже привыкнув, от удовольствия, а не от боли. Прошло меньше минуты прежде, чем её тело, подожжённое искрой прелюдий, накалившись, вспыхнуло, а после осыпалось пеплом — в голове была пустота, Вики чувствовала непередаваемую лёгкость, она пребывала на пике наслаждения. Голод сделал ещё несколько движений и, более не нуждаясь в том, чтобы сдерживаться, кончил внутрь, шумно выдыхая и отпуская её руки в момент оргазма.       Всадник вышел, свалился на кровать и, глядя в потолок, закрыл глаза, будто продолжая испытывать наслаждение от близости. Вики не могла отдышаться, прежде ей не приходилось испытывать чего-то подобного — лежала, подтянув одну ногу к груди и чувствуя как из неё вытекает густая жидкость… они уснули, так и не сходив в душ, обнажённые, удовлетворённые и абсолютно счастливые. Выходит, не зря он тогда обманул Люцифера, создав для него иллюзию собственного выигрыша в покер…