Зайчик Гуки

У Чонгука на секунду остановилось сердце. Он не мог поверить. В горле першило, сознание затуманилось. Он знал, что это за костюм — в таких держат самых буйных и строптивых. С ним открывалась куча возможностей: от удушения до банального контроля оргазма. Тело окажется полностью подчинённым. Когда-то он сам мечтал сделать Тэхёна таким же — послушным «тигрёнком». Нашёл линзы, костюм… Не думал, что всё обернётся против него. Злоба, голодная и яростная, заточенная в недрах его памяти, пробивает стены, возведённые надзирателями Центра. Гуки изгнан, сброшен в реку забвения. Чонгук вернулся. — Ой, сначала ты должен снять свое снаряжение… Гуки? Что с тобой? Чон не хотел. В нём проснулся тот, прежний Чонгук. Вцепился в оковы и яростно ворочал головой.. — Нет, Тэхён, пожалуйста… — голос жалобный, но лишён сил противостояния. Как тогда. Да. Он почти победил его. Размазал по рингу. Кровь дождём разносила Кима да Чона. Ноги тряслись от воспоминаний, но не голос, а уже крик вывел его из потока прошлого. — Чонгук! Что я тебе сказал? И не смей ко мне так обращаться! Я! Твой! Хозяин! — повысил голос он, через секунду сделав глубокий вдох. — Гуки, ты меня слушаешь? Мы же не хотим оказаться в центре для непослушных мальчиков. Он сжался. Хотелось исчезнуть, испариться. Всего лишь избежать участи. Слёз не было — они закончились в Центре. Теперь Чонгук зависел от воли хозяина. И скоро эта воля станет абсолютной. — Нет, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… — тараторил Чонгук, не переставая. Он боялся взглянуть на хозяина и на то, что тот держал в руках. Прикрыв лицо ладонями, он сжался. Ким смотрел на происходящее и понял — это финал. Его зайчик больше не мог притворяться. Даже если отдать на дрессировку, эффект будет лишь временным. Тэхён оглядел себя. Он понимал, что поступает жестоко, но вспоминал, как питомец угрожал за кулисами и в красках описывал, что с ним сделает. Им обоим было страшно. Тэхёну — от того, что стал таким же, как все, а Чонгуку — от осознания, что его тайные желания обернутся против него. А ведь всё могло быть иначе…

⛓️⛓️⛓️

За кулисами люди суетились, словно наступил конец света. Безусловно, главный боксёр страны и король-айдол своего поколения готовились к бою. Организаторы постарались на славу. Каждый тайно болел за своего любимца, всячески пытаясь ему помочь. Всех их окружали всеобщим вниманием и любовью. Тэхёну подносили сладкие закуски, от которых он давно отказывался из-за диеты. Это был второй поднос по счёту. Их разбросали по углам, словно одного лишнего хлопка хватит, чтобы они накинулись друг на друга. Намджун широкой грудью закрывал Тэхёна от наглого, звериного взгляда. Около Чонгука крутился его знакомый — Чимин. Звонкий смех бил по перепонкам, раздражая. Ким неправильно кусал шоколад, и ломтики падали, тая на прорезях новых джинсов. Голос сверху тактично напомнил, что конференция начнётся через пять минут. — Вас просят пройти в большой зал, — сразу после объявления сказал один из организаторов и, махнув рукой, пригласил следовать за собой. — Ты победишь, — сказал Намджун. Тэхён обнял его. — Если я проиграю, не забывай меня и позаботься о моих фанатах. Участников повели по пустому коридору и оставили там на три минуты. Тэхён знал, для чего. Чтобы одуматься. Не раз бывало, что люди, сгоряча бросив вызов, отказывались. Особых последствий это не влекло, но репутацию портило. Их могли назвать трусами и припоминать это. А некоторыми, наоборот, восхищались за то, что не пошли. Люди до сих пор спорят, устраивают митинги. Но зачем? Ведь это всего лишь замена римского Колизея — можно наблюдать, не выходя из дома и не отвлекаясь на бытовые дела. Большинство всегда жаждало жестокости. Что плохого в том, что участники сами согласились? Но Ким не выбирал. Белые стены, словно сито, очищали разум. Скоро их жизнь изменится и уже не станет прежней. Один победитель, один проигравший.

⛓️⛓️⛓️

Ким поднял Гуки и снял с него кандалы с конечностей и ремни на груди. Чонгук почувствовал себя свободнее, но понимал: это чувство скоро исчезнет. Разблокированная память приносила лишь боль. Он мог сказать тогда. Может, стоит сказать сейчас? Колени подрагивали при виде очередного страшного устройства, скрытого в посылке. Искусственный член, прикреплённый к поясу верности. Раб встал на колени и схватился за край футболки. Он прижался к Тэхёну, молясь, как верующий перед иконой, как солдат перед смертью. Чонгук был готов на всё: каяться всю жизнь, оставаться рабом, но не лишаться последнего, что в нём осталось, — человечности. Или того, что от неё ещё сохранилось. Ким уже злился. Он толкал Чонгука, хватая за плечи, но тот не двигался. Боялся хозяина в гневе. Гуки, не переставая, повторял: «Пощади!», «Я был не прав!», «Гуки не хочет!». Так быстро, что слова сливались в одно, и разобрать их было сложно. Стук и непрекращающиеся всхлипы. Тэхён уже ничего не чувствовал. Слова Чонгука, сказанные тогда в коридоре, как шприц с адреналином, отрезвляли его. «Не будь ссыклом! Ты боишься проиграть — вот и всё. Если хочешь — иди, откажись. Ты хочешь клеймо на всю жизнь? Когда я выиграю, я буду ебать тебя каждый день. Будешь жить с моим хуем во рту и сдохнешь с ним. Будешь носить латексный костюмчик тигрёнка. Ты — моя сука. Запомни это, когда будешь проигрывать». Тэхён не обижался, но Чон должен был ответить. Понять, каково это. И, возможно, тогда он его отпустит. Не сейчас, конечно. Набор для удержания от Bighit Technology оснащён специальным замком целомудрия, который выглядел меньше, чем тот, что сейчас носил Гуки. Внутри нового пояса была закрутка, а также имелся катетер с односторонним клапаном, который не протекал без введения и подключения через уретру искусственного члена. Чонгук упирался. Кожа — холоднее льда и бледнее призрака. Но строгий голос выбивал в нём ростки борьбы. — Гуки хочет в центр? Чонгук помрачнел. Он фрагментами вспоминал тот бой. Их переодели, раздали боксёрские перчатки и завели на ринг, окружённый сеткой. Не больше маленькой комнатушки. И сейчас он так же, как и тогда, готов бороться. Всё, что было тогда, — кулаки. Сейчас — мольба. На ринге — валит с ходу и бьёт по голове, так что кровь брызжет, по организму адреналин бегает. В спальне — накидывается и начинает душить. Страх давит осознанием, что любой исход равен приговору. Всё получается. Тэхён не стал терпеть и боролся до победного. Что в настоящем, что в прошлом, Ким, притворившись мёртвым, позволил почувствовать победу, а затем встал и ударил в самую уязвимую точку — в затылок. Чонгук падает, время замирает. Тэхён, весь в крови и полумёртвый, смотрит и не чувствует жалости. Плохих мальчиков надо наказывать. Ким закидывает раба на кровать. Тот лежал без сознания. Не дожидаясь, Тэхён отпер замок пояса. Чонгук ворочался, вот-вот мог очнуться. Новый катетер был очень длинным. Выливая природный гель, хозяин начал вводить его в урину. От боли Гуки очнулся. Установка стала трудной: зайчик закричал — ему было немного больно, что также приводило к расходованию большого количества смазочной жидкости. — Хозяин, хозяин, пожалуйста… — завопил Гуки. Он смотрел ошарашенными глазками, словно забыл, что случилось. Что-то переключило его сознание. На щелчке нового пояса Гуки заплакал. — Зайчик, это ради твоего блага, — хрипит Тэхён. Передавленное горло саднило, но только спокойствие не даст проснуться свободному «Чонгуку». Ему нужен любимчик — «Гуки». Заяц кивнул. Раб оглядывает свой новый пояс, который представляет собой почти маленькую круглую крышку. Внутри уретры клапан мог пропускать на выбор мочу и сперму или всё сразу. Искусственный член закручивался к поясу верности, как крышка к бутылке. Он имел два режима: возбуждение, регулировавшее длину, и вялый режим. Гуки знал, что ему не видать вставшего пениса. Даже своего. Гуки начал чувствовать дискомфорт, за которым последовало надевание латексного костюма. Первым делом шли ноги. Латекс сидел очень хорошо — хозяин предоставил точные данные о теле Гуки. Полая цельная анальная пробка, примерно того же размера, что обычно использовал Чон, входила плавно. Лапки для рук и ног также были интегрированы в одежду. Сбоку от бёдер находились встроенные ручки для удобного интимного пользования. После надевания вытянутые пальцы сгибались плохо, хватать мелкие вещи было почти невозможно. Хотя костюм закрывался сзади, как обычный латекс, сам материал был высокопрочным, со специальной латексной текстурой. Молния интегрирована, а швы становились почти незаметными при натяжении. — Попробуй встать, — сказал Тэхён. Гуки встал с кровати. Он никогда раньше не испытывал такого ощущения тесноты. Он чувствовал себя немного странно: его конечности не казались такими подвижными, а при ходьбе поза выглядела неуклюжей из-за твёрдого наполнителя на подошвах лапок. Пальцы почти невозможно было согнуть — они оставались в основном открытыми. Теперь настала очередь хвоста. Маленький, пушистый, но с длинным основанием. Вставив пробку анал был полностью запечатан. Походка стала ещё более забавной, а пучок мешал нормально сидеть. Наконец, кандалы и ремни были снова надеты. К бёдрам и предплечьям добавились дополнительные ремни, завершая образ. Следующим шагом была установка маски. Но сначала, с помощью геля для удаления волос, Ким нанёс его на белый пушок. Один взмах салфеткой — и от них не осталось и следа. Внутри милого кроличьего носика скрывались продолговатые трубки: две для носа, одна для рта. Заглушка имела особую структуру: она позволяла высовывать язык наружу, но не давала смыкать челюсть. Со стороны это выглядело так, словно милый зайчик высунул язычок и смотрел с полным обожанием. В уши вставили беруши для шумоизоляции. Бесшовная молния сзади маски закрылась на замок. Новый широкий ошейник отличался от того, что носили раньше. Он оказывал небольшую поддержку, но при этом снижал подвижность шеи. Гуки не мог резко поднимать или опускать голову, а поворачивать её было неудобно. Затем шли линзы. Хозяин аккуратно прикрепил их присосками — теперь глаза Гуки стали чёрными, как смоль, а окружающий мир звучал приглушённо. Тэхён помогал ему передвигаться по спальне, но из-за ограниченных чувств Гуки слегка покачивался. — Кстати, я забыл включить зрение и слух, — Тэхён управлял им через приложение в телефоне. Глаза Гуки постепенно перестали видеть тьму. Сначала появились размытые пятна света, затем очертания прояснились, и он начал различать голос хозяина. Но что-то было не так: цвета казались блеклыми, а окружающий мир звучал приглушённо. Он не мог слышать даже звук работающего телевизора рядом с ним. Тэхён прикрепил поводок к ошейнику и подвёл Гуки к зеркалу. Этот костюм значительно затруднял шаги. Гуки увидел себя нового. Теперь он лишь отдалённо напоминал человека. Прежние черты исчезли. В отражении стоял только миленький латексный зайчик. Он повернулся, потряс пушистым хвостом — лёгкие волоски слегка развевались. Из-за полой пробки во рту слюна стекала беспрестанно. По бокам антеннами навострились заячьи усики. Он бездумно коснулся их — и получил удар током по щеке. Очевидно, в таком состоянии Гуки утратил дар речи. Такова была воля хозяина. Оставалось только понять, как долго прослужит этот костюм. Дыхательная трубка усложняла каждый вдох. Воздух поступал с усилием, а звук дыхания стал громче. — А ещё есть вещи, которые не были установлены, — сказал Тэхён. Сразу после его слов у Гуки снова отключилось зрение. Тэхён вставил сужающуюся трубку в нос — Гуки мгновенно понял, что больше не может дышать им. Затем хозяин ввёл что-то в отверстие для рта. Сначала это прижимало язык, затем пробка медленно уходила глубже. Гуки задёргался, но сопротивляться было бесполезно. Когда затычка вошла полностью, язык остался на месте. Последняя возможность дышать исчезла. Гуки паниковал, пытался зацепить ногтем кольцо пробки, но не мог даже нормально поднять руку. Счёт шёл на секунды. Ещё секунда — и дыхание через нос восстановилось. Инстинктивно Гуки сделал глубокий вдох, но понял, что теперь кислорода поступает меньше. Будто кто-то перекрыл ему воздух. Тэхён сел на кровать, положил раба на бок, погладил по голове и тихо сказал: — Чонгук, я знаю, ты этого не хотел. Но ты должен понять, каково тем, о ком ты так давно мечтал. Надеюсь, ты привыкнешь. Тэхён настроил костюм на ежедневный режим. Ночью анальная пробка становилась короче и тоньше, поступление кислорода снижалось, а объём мочевого пузыря уменьшался с 80% до 65%. Самой неудобной частью оставалась заглушка для рта, глубоко проникающая в горло. Приспособиться к ней будет нелегко. Когда слух у Чонгука снова пропал, Тэхён прошептал: — Год… Прошу, потерпи год, и я отпущу.