Охваченные страстью

Пов Люциус малфой Он выполнил своё обещание, данное Макгонагалл, и отправил ей форму и мётлы. В ответ на это он получил приглашение на матч, который должен был состояться через несколько недель в субботу. Всё это время он не мог перестать думать о Винтерс. Её чары пленяли его, и он не мог понять, в чём же их секрет. Она занимала все его мысли, и Люциус был поглощён ею. Развод прошёл тихо и без особых проблем. Нарцисса подписала все необходимые бумаги, и они с Люциусом расстались. Малфой старший решил спросить у портретов своих предков, можно ли ему заключить новый магический союз. Портреты ответили, что их интересует только чистота крови, и без этого они его не примут. Люциус всё чаще посещал архивы, проводя там много времени в поисках доказательств чистокровности семьи Винтерс. Но кроме её слов, у него ничего не было. Мистер Малфой всё чаще задавал себе вопрос: кто такие Винтерс? Кто они на самом деле? Этот вопрос не давал ему покоя, и он продолжал искать ответы, надеясь разгадать тайну этой загадочной семьи. Кроме её рассуждений о чистоте крови, не было никаких других доказательств. Но, с другой стороны, если любишь настолько сильно, что готов пойти на край света, то разве важна чистота крови? Возможно, всё, чему он учил своего ребёнка, а его, в свою очередь, учил отец, было неправильно. Он тряхнул головой, стараясь избавиться от этих мыслей. С наступлением субботнего утра, когда солнышко ласково осветило окно, Люциус поспешил на стадион. Он всегда был желанным гостем на подобных мероприятиях и сегодня не изменил своей традиции. Его костюм и тело блестели, словно отполированные воском, а внутри всё кипело от волнения. Когда Малфой приблизился к Хогвартсу, он сразу же отправился на поле для квиддича. В бытность студентом он сам с удовольствием играл в эту волшебную игру, и теперь его душа наполнялась ностальгией. На поле вышли его сын и девушка, в которую он был влюблён. Сердце Люциуса забилось ещё сильнее, когда раздался свисток, и они взмыли в воздух. Он наблюдал за Алекс, отмечая ее резкие движения и уверенные манёвры. Внезапно резкий раскат грома привлёк внимание Люциуса. Будучи опытным магом, он сразу понял, что со стороны слизеринских трибун в поле ударило тёмное заклинание. Его догадка подтвердилась, когда заклинание точно попало в девушку. События развивались стремительно, как в дурном романе. Мётла покачнулась, и девушка начала падать вниз. Сердце Люциуса забилось с бешеной скоростью. Его возлюбленная была на грани гибели. На поле царил хаос.. Его сын и другие игроки пытались помочь, но ситуация была критической. Когда девушка наконец оказалась в руках Драко, он почувствовал невероятное облегчение. Он прижал её к себе. Он стремительно падал вниз, преследуя девушку, словно хищный ястреб, стремящийся поймать свою добычу. Маркус Флинт, не раздумывая, ринулся за ними, и в самый последний момент, когда они были уже почти у земли, он ловко подхватил девушку за воротник мантии, словно заботливый отец, спасающий своего ребёнка. Они плавно опустились на пол. Я не мог расслышать, что происходило дальше, поэтому поспешил покинуть трибуну, чтобы узнать, что случилось с девушкой. Чем завершилась игра, оставалось неизвестным, но самое главное, что девушка должна была выжить любой ценой. Это было единственное, что имело значение в тот момент. Алекс После принятия успокаивающего зелья в голове у девушки царил туман, и мысли путались. Мадам Помфри настоятельно рекомендовала оставить её в больничном крыле для тщательного обследования, чтобы выявить возможные последствия. Мадам Помфри часто повторяла Алекс, что ей повезло: если бы заклинание попало хотя бы на десять сантиметров ниже, она бы уже не лежала здесь. Профессор Дамблдор, проявляя заботу, задавал вопросы Алекс: может быть, стоит сообщить её родителям о произошедшем? Но Алекс уверенно ответила, что это не пустяки, ведь она жива. Она считала, что это произошло совершенно случайно. В один из тихих вечеров, когда тени в больничном крыле казались особенно длинными, Драко Малфой бесшумно проскользнул внутрь. Его шаги были настолько легкими, что, казалось, он парил по воздуху. Неожиданно для себя он стал свидетелем странного и тревожного диалога. — Северус, пойми, в неё намеренно бросили это заклинание. Оно не простое, оно вызывает разложение изнутри, — голос говорившего был полон беспокойства и тревоги. Снейп, нахмурившись, ответил: — Я знаю, что это за заклинание. Такие заклинания не используют просто так, не обсуждают на каждом шагу. Заметив профессора зелий и мадам Помфри, Драко с изяществом произнес: — Здравствуйте, уважаемые преподаватели! Как староста, я пришел навестить нашу больную. Ей необходимо передать домашнее задание. Получив разрешение войти к Алекс, Драко переступил порог больничного крыла, и его взгляд сразу же остановился на девушке, лежащей на кровати. Её кожа была настолько бледной, что казалась почти прозрачной, словно тонкий слой инея на оконном стекле. — Привет, Драко, — тихо прошептала Алекс, её голос был едва слышен. — Как ты? — спросил Драко, и в его голосе звучали забота и тревога. — Я… я в порядке, — ответила Алекс, пытаясь улыбнуться, но её лицо исказилось от боли. Драко подошел ближе и осторожно взял её за руку. — Что случилось? — спросил он, стараясь сохранять спокойствие. — Последнее, что я помню, — это яркая вспышка света… и потом я упала, — прошептала Алекс, её голос дрожал от напряжения. — Ты помнишь, что было до этого? — продолжал расспрашивать Драко, его глаза были полны беспокойства. — Я… я не помню… только то, что было очень больно, — ответила Алекс, её глаза начали закрываться от усталости. Драко почувствовал, как его сердце сжалось от тревоги. Он понимал, что Алекс нуждается в помощи, но не знал, как помочь ей. Драко быстро направился к выходу, но прежде чем уйти, он обернулся и посмотрел на Алекс. — Я скоро вернусь, — прошептал он, и его голос был полон нежности. Драко оставался начеку, ему не нравилось то, что происходило, и его раздирали двойственные чувства. Его насторожило, что сегодня сказала Пэнси в общей гостиной. Во время обеденного перерыва он сидел в гостиной и делал задание по травологии. Рядом с ним начала говорить Пенси Паркинсон Драко, задумчиво нахмурившись, задал вопрос: «Как ты думаешь, что случилось с Винтерс?» — «Честно говоря, не имею ни малейшего представления о том, что с ней случилось» Драко, не скрывая любопытства, настойчиво повторил: «А ты что-нибудь знаешь?» С лёгкой ноткой самодовольства в голосе, Пенси отвеила: «Нет, но я всегда быстро справляюсь с соперницами. Они не могут долго противостоять мне». В голове юного волшебника созрел коварный замысел: проникнуть в лабораторию профессора Снейпа и похитить заветную сыворотку Правды. Этот поступок грозил ему суровым наказанием, но жажда истины была сильнее страха. На следующий день, во время очередного урока зельеварения, вместо того чтобы перетереть корень агавы в ступке, он нарезал его. В попытке оправдать свою ошибку, он как бы невзначай обратился к профессору Снейпу: "Профессор, я случайно сделал не то, что нужно. Можно ли взять новый ингредиент в кладовой?" Снейп холодно ответил: "Драко, возьми что нужно и возвращайся". Драко, не теряя времени, поспешил к кладовой. Он был рад, что у Снейпа всегда царил идеальный порядок: он знал, на какой полке и в каком месте можно найти нужный ингредиент.decomposition Он стремительно схватил всё необходимое: сыворотку правды спрятал в карман своей мантии, а корень агавы — в руку. Затем он вышел из кладовой Северуса Снейпа. На следующий день ему не составило труда добавить несколько капель сыворотки в её тыквенный сок, так как она не очень внимательно следила за своим бокалом. Сделав несколько глотков, Пенси Паркинсон неожиданно вскрикнула. Он спросил её: «Что ты сделала, Винтерс? Это была ты?» Она ответила: «Я бросила в неё заклинание. Мой отец использовал его несколько раз. Это заклинание разложения изнутри». Он удивился: «Зачем ты это сделала? Она пыталась забрать тебя у меня». На этих словах она вылетела из-за стола и побежала в сторону туалета. «Что и требовалось доказать», — ответил он. Вместо того чтобы отправиться на следующее занятие, Драко решительными шагами направился в подземелье. Он постучал в кабинет Северуса Снейпа и, войдя внутрь, произнес: — Простите меня, профессор, я виноват в том, что произошло. Вчера я украл у вас сыворотку правды. Северус Снейп изогнул бровь: — Зачем? — Мне нужно было добиться правды от одного человека? И, кстати, Панси Паркинсон кинула в Винтерс заклинание разложения. Северус Снейп изогнул бровь еще сильне: — Да, я что-то читал об этом. Возможно, я могу ей помочь. А ты готов пойти против своих? — Правда важнее, хоть она и моя подруга, её нужно наказать. Она могла убить ее. Снейп нахмурил брови и на мгновение погрузился в размышления. Затем, с нотками строгости в голосе, он произнёс: — Драко, ты должен понимать, что использование сыворотки правды — не всегда наилучший выход. Однако применение тёмных заклинаний во время матча — ещё более неприемлемо, чем просто говорить правду. Сегодня же я напишу письмо её родителям и попрошу их прибыть для серьёзного разговора. Драко кивнул, чувствуя, как внутри него нарастает волнение и решимость. Он знал, что сделал правильный выбор. Внезапно, в тихом мире Хогвартса, разразилась буря эмоций. На следующий день, в кабинете директора, собрались встревоженные родители Пенси, строгий профессор Северус Снейп и мудрый директор Альбус Дамблдор, также глава попечительского совета Люциус Малфой. Родители Пенси Паркинсонпредставляют собой воплощение интеллигентности и образования, всегда поддерживая дочь в её начинаниях и способствуя её развитию. Их мудрость, доброта и умение находить общий язык с людьми являются для Элоизы источником вдохновения и примером для подражания. Северус Снейп, сурово взглянув на Элоизу и Терренса, начал свою речь: —"Элоиза и Терренс, мы с вами знакомы уже много лет. Я понимаю, что дети порой совершают ошибки, за которые им приходится отвечать. Но это не даёт вашей дочери права использовать тёмные заклинания против других детей. Её нужно изолировать, чтобы она больше не представляла угрозы для окружающих." Глаза Элоизы наполнились слезами. Она умоляюще посмотрела на Северуса: —"Но она же ребёнок! —Дети ошибаются, и за их поступки кто-то должен отвечать. Это происходит не с ней, а с нами. Нужно было пригласить Винтерс, чтобы они увидели, какого ребёнка вы вырастили. Что за монстра мы создаём, если из-за какой-то школьной любви она готова убить человека?" Элоиза Паркинсон, не сдерживая слёз. —Но это ещё не доказано, — возразили Паркинсоны. — Это доказано! Ваша дочь вчера за обедом рассказала об этом всему своему факультету. Да, возможно, Драко использовал недопустимые методы, но сыворотка правды подтверждает, что это был всего лишь проступок, а тёмные заклинания — это серьёзное нарушение. Теренс бросил взгляд на Люциуса, который лишь кивнул. Северус поднялся со своего кресла и тихо произнёс: —"Люциус, я считаю, что Пэнси — ребёнок. Не нужно отправлять её в Азкабан. Может быть, мы ограничим её обучение в школе, и она закончит Хогвартс экстерном?" Люциус задумчиво кивнул: —"Думаю, это приемлемая мера." Пэнси, рыдая, начала умолять: —"Пожалуйста, не отчисляйте меня! Как же я буду здесь без друзей? Я не знала, я не помню, я не понимаю, как это всё произошло," — оправдывалась она. Драко молча наблюдал за происходящим, но когда Пэнси обратилась к нему, он не выдержал: —"Это же неправда! Это всё несерьёзно, но я оступилась. С кем не бывает? — С кем не бывает? Ты пыталась убить другого человека. Это всё меняет." Единогласным решением было принято, что Пэнси исключается из Хогвартса. Когда Алекс находилась в больничном крыле, произошло исключение Паркинсон. Но никто не стал рассказывать ей об этом, чтобы не вызывать новых эмоций. Главной задачей было помочь ей выздороветь и исключить риски развития тёмной энергии. Девушка была сосредоточена на своём выздоровлении и не замечала, что происходит вокруг. Но даже если бы она узнала об исключении Пенси, то вряд ли это могло бы её расстроить. Она была слишком занята мыслями о своём здоровье и о том, как вернуться к нормальной жизни. Алекс всё чаще оставалась одна. Её начинали сводить с ума собственные мысли о том, как ей поступить и что с ней будет. Она сидела на кровати, обхватив голову руками. Она чувствовала себя потерянной и одинокой. Ещё вчера её жизнь была такой понятной и предсказуемой, а сегодня всё изменилось. Она вдруг осознала, что беременна, и не знала, как ей быть дальше. Во-первых, ей нужно было сообщить отцу ребёнка о том, что он станет отцом. Люциус Малфой мог разозлиться и потребовать аборта. А что, если после аборта она станет бесплодной и не сможет иметь детей? Как ей жить дальше? Люциус уже имеет ребёнка, а у Алекс их могло больше не быть. Ребёнок ведь не виноват в том, что его родители не позаботились о том, что от секса бывают дети. Во-вторых, её беспокоило её интересное положение. По подсчётам мадам Помфри, она должна была родить в мае, а заключительные экзамены с седьмого курса сдаются в июне. Как быть? Что ей делать с учёбой? Как она будет жить с ребёнком, если пойдёт на попечение матери? Мама нашла себе нового мужа и вряд ли будет заботиться о бедном ребёнке. Алекс сидела и думала, как ей поступить. Она понимала, что нужно что-то делать, но не знала, что именно. Она чувствовала себя одинокой и беспомощной. Ей казалось, что все проблемы, которые обрушились на неё, были слишком большими и сложными для неё. Прошло несколько дней и ее выписали. За завтраком в школьной столовой царила напряжённая атмосфера. Увидев Алекс Винтерс, ребята радостно завопили. Несмотря ни на что, Винтер была жива. Они похлопали ей, и она ответила тем же. Девушка заметила, что за столом не было одной из учениц. Девушки, сидевшие рядом, смотрели на неё с тревогой и опаской Внезапно одна из девушек, сидевшая посередине, сменила тему разговора и спросила угрожающим тоном: — Я не знаю, что произошло, но позавчера одну из учениц исключили. Пока ты была в больничном крыле, началось разбирательство, и оказалось, что это она кинула в тебя тёмное заклинание. —Да я её сама лично задушу! Винтерс была шокирована этой новостью. Она не знала, как реагировать на происходящее. Девушка, которая говорила, продолжила: — Вчера она собрала вещи и уехала, теперь будет учиться дома. Я не знаю, как так вышло, но это правда. Алекс почувствовала себя неловко. Она не знала, что сказать, и как себя вести. Девушка, которая сидела рядом с ней, заметила её состояние и сказала: — Не переживай, Алекс. Это не твоя вина. Просто так получилось. — Спасибо, я слышал, как вы приступом брали больничное крыло, но мадам Помфри оказалась сильнее вас, конечно. «Она же боевой маг в прошлом», —сказал кто-то из ребят. — Да боевых прошлых магов не бывает, — улыбнулась Алекс. — Найди свободное место, — Винтерс наклонилась к Маркусу тихо произнесла: — Извини, но мадам Помфри строго-настрого запретила мне тренироваться, поэтому я больше не смогу играть. Я могу наблюдать за вами со стороны. Извини меня, что так вышло. — Ничего, Винтерс, самое главное, что ты жива, что ты цела. — Но почему? — спросил он. — Ты ведь так хорошо играла. — Знаю, — ответила Алекс. — Но я должна следовать правилам. Маркус задумался. — Что ж, я понимаю, — сказал он. — Но я надеюсь, что ты найдёшь другой способ выразить себя. Алекс улыбнулась. — Спасибо, — сказала она. — Я тоже надеюсь. Он с искренним удивлением произнес: «Я думал, что ты совсем погибнешь, но у тебя настоящий талант! За последние два месяца ты уже третий раз попадаешь в больничное крыло. Мадам Помфри, наверное, считает, что ты Новый Долгопупс» — Наверное, сказала она Дафни, севшей рядом. — Привет, — сказала она. — Привет, — ответила подруга. — Ты как? Алекс вздохнула и начала рассказывать о том, что происходило с ней в последнее время. Она говорила о том, как трудно ей было справляться с учёбой, как она чувствовала себя одинокой и потерянной. Подруга слушала её внимательно, не перебивая. Когда Алекс закончила, она долго молчала, а потом сказала: — Я понимаю, что тебе сейчас нелегко. Но ты не одна. Я всегда буду рядом, чтобы поддержать тебя. Алекс почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Она крепко обняла подругу и прошептала: — Спасибо тебе. Я так рада, что ты у меня есть. Они сидели так несколько минут, пока кто-то из учеников не заметил их и не начал шептаться. Тогда Алекс и её подруга вернулись к завтраку, но теперь они чувствовали себя гораздо лучше. — Дафни, нам нужно серьёзно поговорить. Случилось нечто важное, и нам необходимо обсудить это наедине. — Как насчёт того, чтобы пойти в гостиную, пока все заняты обедом? Это до начала уроков. Подходит? Алекс и девушки поспешно встали и, словно заговорщицы, направились по коридорам в уютную гостиную Слизерина. В гостиной не было ни души, по крайней мере, они так думали. Девушки сели возле камина. Неожиданно для себя и для Алекс Дафни разрыдалась, не спросив, в чём дело. — Алекс, что случилось? — Дафни, я беременна. — И я не знаю, что теперь делать. Алекс тяжело вздохнула, пытаясь успокоиться. Дафни обняла её крепко и произнесла: — Успокойся, пожалуйста, Алекс. Я тебя не оставлю. Девушка вздохнула с облегчением. За несколько дней её сердце немного успокоилось. Спустя несколько дней Однажды вечером, когда на улице уже сгущались сумерки, юная Винтерс, увлечённо погружённая в чтение, задержалась в библиотеке дольше обычного. На часах было уже за полночь, и она осознала, что опаздывает. Сердце её тревожно забилось, ведь в это время ученикам Хогвартса полагалось быть в своих спальнях. Алекс решительно направилась по тёмным коридорам замка, стараясь не обращать внимания на зловещие тени, мелькавшие по стенам. Её шаги эхом разносились по пустым переходам, нарушая тишину, царившую в замке. Каждый шорох казался ей подозрительным, и она то и дело оглядывалась, пытаясь разглядеть хоть что-то в полумраке. Тёплый свет факелов, развешанных вдоль стен, создавал причудливые узоры на полу, словно приглашая её поиграть в прятки. Но Алекс была слишком сосредоточена на своём пути, чтобы обращать внимание на эти иллюзии. Она знала, что должна как можно скорее добраться до своей спальни, пока комендантский час не закончился и не наказали бы её за опоздание. В ночной тиши появилась кошка, её мяуканье было таким громким, что Алекс невольно вздрогнула. Это была миссис Норрис, кошка местного завхоза. Зная, что если попасться миссис Норрис и на глаза завхозу, ей не поздоровится. Она поспешила в гостинную, стараясь не привлекать к себе внимания. Но вдруг её путь преградила темнота. Сильные руки резко схватили её за шиворот и потянули в сторону гобелена. Алекс попыталась вырваться, но безуспешно. Она хотела закричать, но её рот был накрыт резким и грубым поцелуем. Поцелуй был жестоким и требовательным, словно её целовал сам Люциус Малфой. От незнакомца пахло мятой и цитрусами. Алекс молчала, не понимая, что происходит. Поцелуй не прекращался, голова её кружилась, не хватало воздуха. Вдруг она услышала шаги и голос мистера Филча. Он приближался, бормоча: "Где моя милая? Где ты видела эту нарушительницу?" Алекс осознала, что её только что спасли от неминуемой гибели. Мистер Филч снял бы с нее очки, он любил отнимать баллы с провинившихся школьников. Она стояла молча, пытаясь прийти в себя. Запах цитруса и мяты всё ещё витал в воздухе, и она провела рукой по голове, ощутив нежные, как шёлк, волосы, уложенные назад. В её голове промелькнула мысль о Драко Малфое Шаги постепенно затихли за углом, и крепкие руки, державшие её, наконец, разжались. Они молча вышли из тёмного коридора, и в свете волшебной палочки она увидела его — Драко Малфой стоял перед ней, улыбаясь и глядя прямо в глаза. —Если бы не я, ты бы уже шла на покаяние к Снейпу. Думаю, он не стал бы тебя исключать, но полгода тебе пришлось бы чистить котлы. Пойдём сейчас в гостиную. Как староста, я могу проводить тебя и сказать, что ты мне помогала. — Спасибо, Драко, — прозвучало её благодарность, но с некоторой неуверенностью. — Ты мог бы просто зажать мне рот рукой, а не целовать. — Ага ты могла бы откусить её. —Драко усмехнулся. —Думаю, тебе понравился поцелуй. Вопрос был не в бровь, а в глаз. Алекс замешкалась. — Ну да, не знаю, — ответила она неуверенно. — Значит, понравился, — Драко оскалился. — Ладно, идём. Я буду считать это маленькой благодарностью за то, что я выяснял, кто на тебя напал. — Ты? Это был ты? Спасибо большое. А как... это уже неважно, самое главное, что всё хорошо, — они молча направились в подземелье. Судьба, словно следуя причудливому сценарию, всё чаще сталкивала Алекса и Драко, словно в какой-то загадочной игре. То случайно он оказывался с ней в гостиной, то приходил в библиотеку и садился за её стол. Эти встречи казались не случайными, а скорее предопределёнными. Приближался Хэллоуин, и воздух наполнился ароматом тыквы. Тыквы были повсюду: на полу, на стенах, на потолке в виде украшений, на столе в виде тыквенного пирога и тыквенного сока. Алекс, страдающая от утреннего токсикоза, с трудом переносила этот запах. Она всё реже посещала Большой зал, но на хэллоуинский пир ей пришлось идти. Праздник Хэллоуина прошёл довольно скучно и уныло, но семикурсники устроили свой собственный мир веселья. В гостиной Слизерина царило оживление. Ребята принесли от домовиков угощение. Алекс сидела возле камина и меланхолично разговаривала с Блейзом. Он, как обычно, катал к ней свои яйца и говорил, —Что такого как я в жизни он больше не встретит никогда. Что Алекс многое теряет, ведь он очень хорош в постели. Винтерс улыбнулась и пихнула Блейза в плечо, сказав: "О Господи, ну не встречу, приду к тебе". Она засмеялась . Всех младших студентов разогнали по их комнатам, и в гостиной остался только седьмой курс. Маркус Флинт, словно искусный маг, извлек из складок своей мантии две бутылки янтарной жидкости — огневиски. Ребята разливали алкоголь по стаканам, наполняя их до краев. Все однокурсники, включая Алекс, подняли свои бокалы. В воздухе витало ощущение торжества и предвкушения — последний год обучения в Слизерине обещал быть незабываемым. Все чокнулись, и Алекс лишь сделала вид, что отпила глоток. Драко заметил, что Алекс нуждается в помощи. Он осторожно подменил её стакан, оставив в нём пустоту, а свой осушил до дна. Когда ребята снова начали разливать напиток, Драко осушил стакан Алекс. Так продолжалось до самого отбоя. Гостиная постепенно опустела. Алекс, ощущая острую потребность в свежем воздухе, обратилась к Драко А: —"А я смогу сейчас покинуть гостиную? У меня так сильно болит голова, и я просто хочу немного прогуляться. Я доберусь до астрономической Башни, не попав в неприятности. —Всё будет зависеть от того, с кем ты пойдёшь. —Можешь составить мне компанию?" Она произнесла это с надеждой и ожиданием, её глаза светились искренним желанием провести время вне стен гостиной. Алекс чувствовала, что прогулка поможет ей немного облегчить головную боль и развеяться. Драко А, уловив её настроение, задумался на мгновение. Гостиная, погружённая в полумрак, казалась таинственной и уютной. Несколько огоньков от свечей мерцали, создавая уютную атмосферу. Драко А, видя, как Алекс с нетерпением ждёт его ответа, решил поддержать её. —Конечно, Алекс, я пойду с тобой. Давай прогуляемся до астрономической Башни. Свежий воздух и звёздное небо помогут тебе почувствовать себя лучше." Малфой Младший, слегка покачиваясь от выпитого, одарил Алекс лёгкой улыбкой. — "Конечно, я же староста, что может быть для меня невозможным?" Они вместе покинули гостиную, шагая в тишине, чтобы не столкнуться с кем-либо, будь то преподаватель или кошка завхоза. Наконец, Драко полушёпотом спросил Алекс: — Я тебе нравлюсь? Алекс сделала вид, что не расслышала вопрос, и Драко, продолжая, сказал: — А ты мне очень нравишься. — Я пьян, но сейчас говорю правду, — признался он искренне. — Сейчас я не хочу ничего, кроме одного. — И что же это? — с улыбкой поинтересовалась Алекс. — Утонуть в твоих глазах, — ответил он с усмешкой. — Не смеши меня, — рассмеялась Алекс. — Но теперь, выходит, я плохой романтик из-за того, что хочу тебя. Алекс снова улыбнулась, а Драко добавил — Возможно. А почему бы и нет? Два красивых человека, почему бы не заняться любовью? — Чтобы заниматься любовью, нужно любить, — ответила Алекс серьёзно. — Но ты не знаешь наверняка, — возразил Драко. — Для того, чтобы заниматься любовью, необходимо испытывать любовь или хотя бы что-то большее, чем просто симпатию. Ты же не просто не любишь меня — ты меня ненавидишь или презираешь. — Почему ты так решила? — Я довольно наблюдательна. — Я тебе хочу доказать обратное. Он нежно держал ее за руку, пока они медленно поднимались на восьмой этаж. Малфой уверенно шагал к своей цели, словно ведомый невидимой силой. Возле знакомого участка стены, Драко остановился и на мгновение закрыл глаза, погружаясь в воспоминания, которые уже давно не посещали его разум. Когда он открыл глаза, перед ним возникла дверь в Выручай-комнату. Он протянул руку и, распахнув её, впервые за долгие годы ступил под знакомые своды. Алекс, чей рот, казалось, теперь не закроется никогда, последовала за ним. Стены Выручай-комнаты были изящно задрапированы бархатом глубокого темно-красного оттенка, который создавал атмосферу уюта и тепла. В углу, словно страж спокойствия, уютно потрескивал камин. В центре комнаты возвышалась огромная кровать, приглашая к отдыху и безмятежному сну, но сон их обоих неожидал. Алекс, находилась в сложных раздумьях, не могла определиться, стоит ли ей поддаться соблазну и вступить в близость с Драко Малфоем, несмотря на глубокие чувства к Люциусу. —А гори оно все огнем, синим пламенем. Девушка уверено шагнула в глубь комнаты. Алекс ощутила, как его тёплые губы нежно коснулись её кожи. Драко был сильным и грациозным, его руки словно шелк нежно гладили её замёрзшее тело. Винтерс улыбнулась и, повернувшись к нему, подарила ему глубокий поцелуй. Она сплетала свой язык с его, а затем слегка прикусила его нижнюю губу. Драко был таким красивым и загадочным, от него пахло дорого, мятой и лаймом, и ей нравился этот аромат. Одежда обоих летела на пол. Оставшись нагой, мужчина толкнул её на кровать и навалился сверху. Малфой целовал её губы, шею, а затем провёл языком вниз. Слизеринец опускался к груди, прикусывая соски, а она сплетала свои пальцы с его пальцами. Ей нравилось, как они были так близки, как его руки сжимали её талию. Ситуация изменилась, и Алекс одним рывком оказалась сверху юноши. Девушка провела языком по его животу, а затем покрыла поцелуями каждый его сантиметр. Она снова вернулась к его губам, целуя их ещё глубже, чем раньше. Драко был таким нежным и страстным. Винтерс гладила его живот, а затем опустила руки ниже. Его дыхание участилось, и она дразнила его, высовывая язык и проводя им вверх-вниз и обратно. Она провела языком по его крайней плоти, словно играя с ним. Одобрительные стоны только подстёгивали её, и она обхватила его губами, лаская его большой член. Драко застонал чуть громче, нежно поглаживая её по голове и зарываясь пальцами в её волосы. Они наслаждались этим моментом ещё несколько минут, а затем она приподнялась и оказалась на нём. Алекс переплела их пальцы и медленно опустилась до самого конца. Внутри неё было тепло и хорошо. Она выгнула спину и плавно приподнялась, затем снова опустилась и сжала его пальцы ещё сильнее, кусая губы. По комнате эхом разносились стоны. Она двигалась медленно, но внезапно его руки резко приподняли её, а затем опустили. Внизу живота разлилось сладкое чувство. Она застонала, как кошка, и начала двигаться быстрее. Малфой сжимал её грудь, а она положила свои ладони на его руки. На мгновение они стали одним целым. Его плавные, но быстрые толчки сводили её с ума и заставляли кусать губы. Они переплетались губами, языками, пальцами, мыслями и душами. Это была невероятная страсть, невероятное желание не отпускать друг друга. Она прижалась к нему ещё сильнее. Резким движением он перевернул её на спину, и теперь он был сверху. Его стоны становились подобен рыку, а их сердца стучали так сильно, что, казалось, они заполнили всю комнату. Она хотела его снова и снова, хотела, чтобы это никогда не заканчивалось. Алекс впилась ногтями в его спину, оставляя на ней красные следы, словно символ их страсти. Они двигались в такт. Она почувствовала, как её начало трясти, и потеряла контроль над собой. Она издала сладкий крик, и это было блаженство. Драко кончил ей на живот. Винтерс закрыла глаза. Малфой был доволен собой, это не первая его победа, но стоны однокурсницы до сих пор стояли в ушах. Он понял для себя что, Алекс Винтерс похитила его сердце. — Не думал, что всё пройдёт так легко, — сказал он. — Не стоит думать, у тебя это плохо получается, — ответила Алекс. — Ты вела себя как, маленькая потаскуха, а притворялась монахиней, — произнёс он. — Ты сам стонал, как последняя шлюшка Малфой, Святой Грааль, — парировала она. — Ты меня раздражаешь, Винтерс, — произнёс он в ответ. — Взаимно, — ответила она. Он обнял ее, и они провалились в сон.