Пошёл ты

      Тёплый летний вечер. За окном медленно уходит за горизонт солнце, оставляя за собой невероятно красивый пейзаж из размытых розовых облаков и сине-красного неба. На деревьях с ветки на ветку перепрыгивали резкие птицы, паралельно напевая свои ласковые мелодии. Где-то там, меж кустов, бегали дворовые собаки, кусая друг друга и игриво гавкая. На площадках играли маленькие дети, пытаясь поймать в свои разноцветные сачки последних майских жуков. Сейчас ведь начало июня, они скоро покинут нас. Дети никак не могут потерять тот последний шанс поймать жука, подержать его в ладошке, погладить маленьким пальчиком и после, может взять его к себе домой, а может отпустить на волю. И наконец, на широком поле, сидел какой-то мужчина, а перед ним паслось целое стадо коров. Окно, в которое можно было увидеть всё это, шло с кухни, на которой находился Россия. Высокий парень, с белоснежными волосами и голубыми глазами, одетый в большую чёрную футболку с глазом на спине и такие же джинсы. Он ждал, когда в микроволновке разогреются сосиски в тесте, что недавно приготовили они с отцом. И вот, долгожданный щелчок. Микроволновку открывают, достают содержимое и, захватив с собой ещё пару чашек чёрного, сладкого чая, парень уходит на второй этаж, а затем и на крышу. Там его ждал, сидя на краю, мужчина с длинными ярко-красными волосами, заплетёнными в хвост и выбившейся прядью чёлки, окрашенной в жёлтый цвет. Это был Союз. Он задумчиво смотрел вдаль. Наблюдал за тем, как всё дальше отдаляется солнце. Одет он был в такую же большую чёрную футболку и тёмно-коричневые рваные на коленях джинсы, в конце заправленные в чёрные лёгкие берцы. На руках его были бинты и чёрные перчатки без пальцев. На лице — пластырь, а в ушах, на мочках — такие же чёрные серёжки-гвоздики, однако их не было видно. Они были скрыты за шапкой-ушанкой, которую он никогда не снимал при ком-то. Глаза были такого же цвета, что и у его сына, вот только один из них был жёлтым, что и прядь. Союз толком не знал, зачем ему нужен был тот глаз. Он ведь ничего им не видел. Порой хотелось вовсе избавиться от него. Можно ли сказать, что это был его комплекс? Возможно. Но только возможно. Точного ответа здесь быть не может.       Мужчина сидит, сгибая ноги в колени и положив руки на них, перебирая пальцы.       Осторожно подходя к краю крыши юноша передал чашки с чаем отцу, а после усевшись рядом поставил тарелку с едой на свои колени и забрал одну из чашек. Выглядел Россия как-то... Помято. Разбитая губа и пластырь на носу явно свидетельствовали о том, что он вновь с кем-то дрался в школе. Парень был искренне рад, что это одиннадцатый класс. Осталось сдать экзамены и больше он не увидит это мерзкое стадо баранов. Они все однотипные и тупые. О негативных качествах своих одноклассников он мог говорить и рассуждать вечно, но честно тратить на это силы не было никакого желания.       Хотелось спать. Постоянно.       Несмотря на довольно красивый вид закатного солнца взгляд подростка был направлен куда-то вниз. Он часто задумывался обо всём подряд, это порой очень сильно мешало. На уроках особенно. И тем не менее, Росс как-то умудрялся получать хорошие оценки, даже если по его внешнему виду и поведению не скажешь, что он хорошист. Зато парень особенно был хорош в химии и биологии. Иначе никак, потому что поступать он собирается в мед. И уже сто раз пожалел об этом решении, но отступать от намеченных целей не в его характере.       Тревога в последнее время постоянно сопровождает юношу. До экзаменов времени осталось ничтожно мало. Конечно, он хорошо готовился ещё с начала года, но всё равно было страшно. Очень. Но виду он не подавал. Россия всегда казался на удивление спокойным, а для чужих людей ещё и отстранённым и холодным. Но только не для семьи. На самом деле РФ безумно любил тактильность и разговоры по душам, так сказать. Но почему-то всегда стеснялся этого. Он вообще много чего стеснялся и даже комплексовал, но кто бы что ни говорил это только давало дополнительную мотивацию. Хотя иногда хотелось плюнуть и забить на всё.       Советский Союз медленно протянул одну из рук к тарелке, забирая оттуда сосиску в тесте, после поднёс её к губам и откусил небольшой кусок. Хорошенько прожевав и в конце запив всё это чаем, мужчина медленно перевёл взгляд с заката на парня. Эта небольшая капля грусти на лице молодого парня сразу попала в глаза Союза. Немного поломавшись, он всё-таки прервал эту тишину:       – Росс? - начал он, своим ласковым голосом. - всё в порядке? Можем пойти домой, если хочешь.       Вопрос, кажется не сразу дошёл до парня, раз он помедлил с ответом. И всё-таки подняв голову он повернулся к Союзу.       – Всё в норме. Я просто задумался, - тем не менее, его явно что-то беспокоило. Поджав губы он вновь отвёл взгляд. – слушай... А ты можешь научить меня драться нормально? Я как бы умею, но всё равно..       – Драться? - переспросил Союз. Он оглядел сына с ног до кончиков ушей. Да, он сразу заметил этот побитый вид парня, но не придал этому особого значения. Россия возвращался таким не в первый раз и обычно не хотел говорить о том, что произошло. Союз же не хотел навязываться. Да и если бы Росс захотел, он бы сам всё рассказал, а если он молчит — значит на то есть причины. – ну, я могу. Только давай не сегодня, - мужчина потянулся, похрустывая позвоночником. Из-за плотно сжатых зубов послышался нечленораздельный, протяжный звук. - сегодня я не в форме, - он усмехнулся возвращая взгляд на сына.       – Хорошо, как скажешь       Россия всегда был искренне благодарен, что отец не устраивал допрос каждый раз и вообще не вмешивался. Может быть, стоило бы, но парень считал иначе. Он хотел сам со всем справиться. Так было привычнее и в какой-то мере проще.       Умалчивание всех проблем не очень-то и хорошо. В будущем юноша явно не сможет обратиться за помощью даже в самых критичных ситуациях. Но это его выбор, не так ли? Росс знает, что Союз в случае чего поможет, но всегда предпочитал решать все самостоятельно.       – Мы с ребятами заканчиваем кавер на одну песню. Послушаешь потом?       Единственное хобби, которое приносило парню огромное удовольствие. Он один из членов группы, состоящей из нескольких человек. Подростки в основном записывают только каверы, но уже неоднократно собирались создать что-то своё. Только текст никак не получается придумать. Но это не забота Руслана, потому что его дело — барабаны. Очень хороший инструмент для того, кому некуда выплёскивать накопленную агрессию.       – Да, конечно. Союз улыбнулся той самой доброй улыбкой, которую раньше дарил сыну, когда тот был совсем маленьким. Эта улыбка могла мгновенно отправить парня в прошлое и заставить его также тепло улыбнуться и забыть о всех печалях.       – Ты молодец, раз всё ещё не бросил это дело. Когда-нибудь вы станете легендарной группой. Вижу эту картину: вокруг моего сына толпы девушек, просящих стать их парнем.       Союз усмехнулся, доедая сосиску и запивая её чаем. Солнце тем временем полностью опустилось за горизонт и где-то там было видно пару звёзд.       А вот юноша с трудом мог представить, что к нему хоть одна девушка подойдёт хотя бы для обычного общения, не то что толпы фанаток. Нет, он не считал себя уродом или что-то в этом роде, но сравнивая себя с одноклассниками видел некоторые свои минусы. Например, Россия не очень-то и хорошо умеет общаться. Всё-таки натура интроверта даёт о себе знать. Подросток имел слишком худое тело, девушкам подобное скорее всего не понравится. Да и патлы эти. Но кто знает, может когда-нибудь он и найдёт себе девушку. Было бы славно, потому что единственный опыт отношений у него был года два назад, да и длилось это всего пару месяцев.       А вот и главный враг людей, что мог испортить любое лето — комары. Пара из них устроилась на оголённом плече Союза. Как только тот почувствовал лёгкую боль в теле, он резко прихлопнул одного из комаров, отпугивая другого.       – Чёртовы дети, - выругался тот. - слушай, Росс, может пойдём в дом?              Голос отца выдернул из мыслей.       Росс поднял голову, кажется вспоминая что у него спрашивали.       – А, да. Пойдём.       РФ слегка улыбнулся, поднимаясь, так и не допив свой чай. Кажется, он уже почти остыл. Захватив с собой и чашку отца он сначала последовал на второй этаж, а после спустился и на первый, на кухню. Посуду мыть было немного лень, но всё же он быстро сполоснул её.       Мужчина тем временем последовал за Россией. Он встал в дверном проёме и стал наблюдать с парнем. Сначала он ждал, когда же наконец Росс закончит с этой посудой и они обсудят дальнейший "план действий".       И так, Росс наконец закончил со своим делом. Союз снова окинул его взглядом и также спокойно спросил:       – Чем теперь займёмся? А, и да. Ты эти, свои таблетки выпил? Или что это было там... Ну, наркотики. Хрен тебя знает. Выпил?       Вытирая мокрые руки об кухонное полотенце юноша слегка нахмурился, вспоминая принимал ли он таблетки. Вообще это было обычное успокоительное. Многим школьникам не помешало бы. Только Россия пил их как не в себя, не желая отказываться от них. Лучше всю жизнь принимать таблетки, чем страдать бессонницей и тревогой.       – Да, да, выпил. Кстати, надо бы купить ещё. Успокоительного осталось только на неделю.       Союз кивнул, вспоминая, где находится ближайшая аптека.       – Тогда завтра сгоняю за ними, - мужчина пропустил сына, давая ему выйти и повести его туда, куда он захочет. - ну, что делать будем? Давай фильмец глянем? Не так давно новый хоррор вышел, хотел ещё пару дней назад предложить его. Что думаешь?       Советский Союз вышел из небольшого коридора, соединяющего кухню с комнатой Росса. Если Россия ответит положительно, то придётся идти к нему в комнату, ибо телевизора у коммуниста нет.       Спустя пару секунд раздумий подросток кивнул, проходя в свою комнату и запуская отца внутрь. Первое, что бросалось в глаза — плотные шторы, не пропускающие свет в комнату. Росс предпочитал сидеть в полумраке.       А ещё плакат любимой группы парня. В принципе, обычная комната подростка, долго тут описывать нечего.       Россия метнулся к лежащему на кровати ноутбуку и судорожно, по всей видимости, закрыл какие-то вкладки, а после и вовсе его выключил и убрал на стол.       Чтобы не сидеть уж совсем в темноте юноша включил лампу над кроватью. Тёплый свет. Росс не любил когда освещение было слишком ярким и отдавало холодными оттенками.       – А как фильм называется?       Союз уселся вместе с сыном на кровать, включая телевизор и стал вбивать в поиск фильм.       – Обратный отсчёт, вроде... Шумиху поднял, но я не уверен, что он хороший.       СССР нашёл нужный фильм и сразу же поставил его на паузу, чтобы убедиться, что Россия готов начинать. Мужчина уселся поудобнее, откидываясь на подушку.       – Ну что, готов?       – Ага, включай.       Росс сел в позу лотоса, положив подушку на ноги и упираясь в неё руками. Так сидеть почему-то всегда было удобнее всего.       О фильме, кстати, парень слышал, но точно не смотрел. Сначала сам хотел предложить отцу посмотреть вместе, а потом как-то забыл. Что же, РФ надеялся, что этот хоррор будет хорошим. Не зря ведь о нём все болтают, не так ли?       Союз нажал кнопку на пульте и фильм включился.       – Только если испугаешься, не проси выключить, хорошо?       Тот знал, насколько пугливый его сын и к чему это может привести, но безумно любил слегка издеваться над тем, естественно не преувеличивая, делал всё в меру. Он улыбнулся, кинул взгляд на парнишку. Уронил пульт и сунул руки за голову, снова возвращая взгляд на монитор.       – Да не испугаюсь я.       Пусть Росс и был пугливым, но никогда в этом не признавался и почти всегда предлагал первым посмотреть какой-то ужастик. И даже если они его пугали, он не представлял что будет, если выпадет возможность прокатиться на каких-то американских горках. Даже подумать об этом страшно.       Подросток поёжился, стараясь выгнать назойливые мысли из головы. В конце концов, все чего-то боятся.       Прошло примерно полчаса от начала фильма. Союзу было скучнее некуда. Неужели всё-таки фильм — отстой? Однако он не открывал взгляд. Может и не такой уж отстой, а просто его было сложно напугать.       Тут мужчина почувствовал, как Росс трётся щекой о его плечо. Видимо, испугался.       – Росс? - коммунист наконец оторвал взгляд от телевизора и посмотрел на сына. - чего такое? Страшно стало?       Фильм ничуть не интересовал, тем более сейчас.       Точно ли те таблетки были успокоительными? Росс вот очень сильно сомневался. А ещё он сомневался в своих действиях, стоит ли вообще делать хоть что-то по отношению к отцу, даже если хочется, если можно просто уйти и решить проблему самому одному в ванной?       – Ну, можно и так сказать...       Парень подвинулся ближе, всё ещё удерживая подушку в изначальном положении. Теперь это имело смысл.       Союз неприятно сжался. Он не очень-то и любил прикосновения, даже от близких людей.       – Росс... Мне... Мне не очень комфортно. Не можешь ты... - он аккуратно пихнул Россию плечом, стараясь слегка отстранить от себя.       – Прости, пап. Я просто..       Фразу парень не закончил, судорожно выдыхая. И отстраниться не стал, хоть и ничего другого не делал.       – Что "просто"?       Союз стал двигаться к стене, стараясь хоть как-то отстраниться от сына, но тот продолжал приближаться к нему.       – Россия блять! - не выдержав, выкрикнул Союз, хватая сына и силой усаживая его напротив себя, а сам сел на середину кровати, снова прислоняясь спиной к подушке. - что за хуйня?       Вот тут пугливость дала о себе знать. Громкий голос отца заставил вздрогнуть и поёжиться.       – Я не знаю. Я... Я думаю те таблетки... - и без того еле различимая речь вовсе перешла в абсолютно неразборчивый шёпот. Росс нервно сглотнул, всё ещё прижимая к себе подушку.       Советский Союз нахмурился.       – Что ты там всё жмёшься? - мужчина забрал у сына подушку, кладя её себе под спину. хмурость спала с лица. Он всё увидел. - Росс... - уже не так гневно протянул тот. - «те таблетки» что?.. - он повторил за парнем, желая всё сильнее услышать тот ответ.       Парень поджал колени к себе, утыкаясь в них лицом.       – Я думаю, что это были не успокоительные. Какого хрена у нас вообще дома... Такое. Это виагра, пап...       Было стыдно. И страшно. Конечно, в самой ситуации ничего смертельного, но тот способ, которым РФ хотел от неё избавиться был весьма... Странным, как минимум. Но озвучивать свои мысли не хотелось.       Союз злостно и устало прорычал, откидываясь спиной на подушки и принимая уже лежащее положение, закрывая руками глаза.       – Сука, Росс, блять... Как ты их вообще нашёл? Как умудрился принять? Там что, не было написано?       Не успел он ещё что-то сказать, как сын уже сидел на его пахе и старался возбудить нежными движениями бёдер.       – Блять, Росс, какого хуя?!       – Пап, я разве тебе не нравлюсь? Сам говорил, что я наверняка нравлюсь девушкам. Значит я не дурной наружности, не так ли?       Руки опустились на бока мужчины, мягко сжимая и поглаживая.       – Папочка... Пожалуйста...       – Чт.. Россия, блять, что за вопросы?       Мужчина вздрогнул от касаний парня. Он широко раскрыл глаза, смотря на второго. Наступило шоковое состояние. Тело окаменело.       – Пожалуйста? Блять! Да люблю я тебя, но ёбаной отцовской любовью! Ты с дуба рухнул?!       – Я давно хотел попробовать. Мне не нравятся девушки, пап.       А признаваться в том, что в его окружении все гомофобы, не говоря уже о том, что они все нахуй отбитые и с такими даже общаться мерзко, не то что встречаться и что-то большее, Росс не хотел. Отец правда был единственным вариантом.       РФ прекрасно понимал всю аморальность своих мыслей и действий, но давать заднюю уже было поздно.       И всё ещё было страшно. Каждый возглас отца заставлял вздрагивать, но не заставил прекратить действия.       Руки подростка продолжали гладить чужие бока и торс.       Мужчина не выдержал и схватил сына за руки, отстраняя от себя.       – Нет.       Строгое отцовское "нет" всегда заставляло остановиться сразу же. А тут ещё и такая ситуация. Ничего кроме этого сделать нельзя было.       – Я не собираюсь ничего с тобой делать.       Росс тут же отступил. Сколько бы ему не было лет, отцовский запрет всегда являлся законом.       – Прости... - тихо, еле различимо выдохнул парень и отвернул голову. Теперь было не только страшно, а ещё и очень стыдно.       У Росса закружилась голова, стало очень жарко. Он уже не понимал, жарко от стыда или от возбуждения. Парень без сил упал на грудь отца.

***

      Прошло какое-то время с того момента, как Россия отключился. Совет не растерялся, на всякий случай проверил его, вдруг была какая-то рана, а затем уложил поудобнее в постель откисать.       Сам же никуда не отходил от Росса. Ну, максимум в туалет на минутку или за книгой, которую он сейчас читает сидя в игровом кресле за столом всё в той же комнате сына.       Вот парень стал ёрзать и морщиться. Совет отвлёкся и перевёл взгляд на Россию. Точно ли он проснулся? Вдруг просто хочет перевернуться? Нет, точно.       – Доброе утро, страна. Как себя чувствуешь?       Росс принял сидячее положение.       После пробуждения парень выглядел всегда хмуро, этот раз не исключение. Только увидев отца последние события всплыли в памяти, заставив моментально взбодриться. Было стыдно за своё поведение.       Подросток увёл взгляд, параллельно поправляя одной рукой волосы назад.       – Нормально в принципе...       – Тих, тих, тих... - Союз подвинулся вместе с креслом к кровати, снова уложил Росса на спину. - лежать. Мало ли ты снова сознание потеряешь. Есть будешь? Ты вообще нормально так отоспался, ночь тёмная на улице.       СССР зевнул. Он явно тоже хотел спать, но не мог позволить себе этого до того, как проснулся Росс. Слишком сильно волнуется за него. Любит. Хоть со стороны так и не скажешь. Тем более, когда в комнате находится кто-то кроме них.       – Да не потеряю я сознание. Я себя нормально чувствую.       РФ всегда знал и видел, как отец о нём заботится. И старался отвечать тем же.       К тому же он никому так не доверял, как Союзу и практически всё детство ходил за ним хвостиком, отказываясь общаться со сверстниками. Возможно, поэтому он теперь особо-то и не умеет заводить знакомства и разговоры с людьми.       – Ну-ну. Жрать будешь говорю?       Мужчина потрепал того по волосам, закрывая книгу, предварительно положив на страницу бумажку, заменяющую закладку. Затем поднялся с кресла, потянулся, выгибаясь в спине и похрустывая косточками, в конце тяжело вздыхая.       – Не-а, я не голодный.       Почему-то юноше всё ещё хотелось спать. Хотя, возможно, это атмосфера в комнате так влияла. Полумрак всегда действует на парня как снотворное. Он вообще спать любит, так что старается использовать любую возможность вздремнуть.       – Хорошо. Я тогда спать пойду. Если всё-таки надумаешь поесть, я почистил картошку, сделаешь себе там что хочешь, ну или на крайняк пельмени свари, - Советский Союз наклонился к сыну, целуя в лоб. - спокойной ночи.       – Ага. Тебе тоже спокойной ночи.       Когда Союз вышел из комнаты Росс отключил лампу, при свете которой тот читал и почти сразу снова вырубился.

      Не каноничная концовка

(читать по желанию).

      – Я давно хотел попробовать. Мне не нравятся девушки, пап.       А признаваться в том, что в его окружении все гомофобы, не говоря уже о том, что они все нахуй отбитые и с такими даже общаться мерзко, не то что встречаться и что-то большее, Росс не хотел. Отец правда был единственным вариантом.       РФ прекрасно понимал всю аморальность своих мыслей и действий, но давать заднюю уже было поздно.       И всё ещё было страшно. Каждый возглас отца заставлял вздрагивать, но не заставил прекратить действия.       Руки подростка продолжали гладить чужие бока и торс.       – Я это всегда знал...       Мужчина сжал зубы, сдерживая вздохи. Россия трогал в очень чувствительных местах. На щеках появился румянец и Совет смущённо нахмурился.       – Сука...       Он положил руки на бёдра сына, слегка сжимая и впервые томно вздыхая. Встал. Одна рука поползла вверх, задирая футболку России, приоткрывая тем самым вид на живот парня.       Честно, Росс не ожидал такой реакции. Поэтому сначала невольно вздрогнул, почувствовав на себе чужие руки.       Но всё же он добился своего, раз отец всё же ответил взаимностью, это не могло не радовать.       Подросток шумно выдохнул, наблюдая за действиями отца и не прекращая своих.       Мужчина наклонил парня к себе, кусая его за шею и оставляя красный след. Он положил полностью тело сына на своё. Губами целовал шею и плечи того, одной рукой обнимая за талию и прижимая к себе, а второй поглаживая зад. Было довольно приятно, так что парень неосознанно часто вздрагивал, прижимаясь к отцу и изредка томно вздыхая.       Союз окутал ухо Росса жарким дыханием.       – Первый раз? - прошептал своим бархатным голосом Совет.       – Да. Первый.       РФ был абсолютным девственником, если не считать пары поцелуев с одной девушкой. И то они провстречались крайне недолго, потому что вскоре он понял, что девушки его не привлекают от слова совсем.       Подросток знал, что нужно делать, но легко об этом думать и представлять, другое дело когда это теперь происходит в реальности.       Осторожный укус в плечо, ещё один след. Мужчина смазал слюной пару пальцев, ибо идти за смазкой времени уже не было. Затем стянул штаны того на бёдра и проник одним пальцем внутрь русского, начиная растяжку.       Второй рукой он всё крепче прижимал сына к себе, заставляя того выгнуться в спине.       И совсем скоро, когда Росс привык, старший вставил ещё один палец, а потом, спустя ещё несколько минут и третий.       Он слышал все вздохи и постанывания России, ориентируясь в основном на них, чтобы не причинить боли. Всё-таки первый раз, всё должно пройти хорошо.       – Готов? - спросил тем же шёпотом Союз растёгивая ширинку своих джинс и оттягивая ткань трусов вниз, из-за чего член стал тереться о зад младшего.       Парень лишь смущённо угукнул, прижавшись к отцу. Росс ожидал что растяжка будет менее приятным занятием, но Союз делал всё абсолютно правильно, не причиняя ни боли, дискомфорта. Опыт, наверное.       Прежде чем член плавно вошёл в подготовленное нутро, Росс слабо прикусил шею мужчины, что помогло заглушить полустон.       Мужчина вставил головку, а затем снова томно выдохнул.       – А ну посмотри на меня.       Дождавшись Росса, тот затянул его в поцелуй, чтобы немного отвлечь от последующих ощущений, тут же проникнув языком внутрь рта младшего.       Затем СССР покрепче ухватился руками за бёдра сына, опуская его всё ниже по члену, тем самым проникая глубже, пока не оказываясь полностью внутри. Только потом Совет отстранился.       – Ну как ты?       Юноша неловко уткнулся в чужое плечо, пытаясь скрыть то, насколько его щёки ощутимо горят от стыда.       – Нормально. Я думал, он немного меньше будет...       Ощущения были весьма.. необычными. Всё-таки парень впервые ощущает что-то такое, хоть иногда и пытался представить каково это.       – А ещё ты ахрененно целуешься.       Ну уж точно лучше, чем та девчонка, с которой РФ встречался. Ну в принципе неудивительно. Всё-таки те поцелуи были для неё, как и для парня, одними из первых. Неопытность. Просто неопытность.       Совет усмехнулся, тепло улыбаясь. Он потёрся носом о плечо парня, убирая руки с бёдер сына и помогая тому окончательно снять штаны.       – Так, а ну-ка, Росс, - снова прервал тишину старший. - давай сменим позу.       Советский крепко обнял парня за талию одной рукой, второй придерживая за зад, чтобы было удобнее. Затем приподнялся вместе с тем и резвернулся, укладывая сына на спину.       Он приподнял ноги того, чтобы тот обхватил ими его спину, тем самым приподнимая его и облегчая себе задачу. Руки же он потянул к чужим, переплетая пальцы и прижимая их к кровати. Первый толчок. Нежный. Пробный. Совок оценительно посмотрел на Россию.       Пристальный взгляд отца очень смущал, из-за чего парень всячески старался смотреть куда угодно, но не в глаза старшему. Точно девственник. Хотя Росс и без того довольно стеснительный юноша, а в подобной ситуации тем более.       На первое движение РФ отреагировал рваным выдохом, уводя взгляд в сторону и прижимая ногами Союза к себе. Больно явно не было, всё-таки мужчина достаточно растянул девственное нутро юноши. Скорее пока крайне непривычно и безумно смущающе.       Удостоверившись, что Росс чувствует себя хорошо и тот не сделал ему больно, Совет вошёл в плавное движение. Медленно, но верно ускоряясь.       – Блять... - тяжело выдохнул старший. - если бы тут были немцы, нас бы уже давно убили...       Коммунист снова усмехнулся, наклонился и вновь оставил укус на шее.       Учитывая то, что каждый укус и прикосновение к шее сопровождалось вздрагиванием или полустоном, можно было сделать вывод что это слабое место парня. Тогда не удивительно, что он постоянно носит водолазки. Нечего посторонним его шею трогать.       Высвободив одну руку из отцовской хватки Росс аккуратно притянул того к себе, утягивая в поцелуй. Действовал он немного неумело, но явно с энтузиазмом.       Совет прикрыл глаза, снова отдаваясь поцелую и будто бы пытаясь научить младшего правильно целоваться.       Тем временем коммунист лишь ускорял движение бёдер, свободной рукой задирая его футболку и оголяя грудь.       Прервав поцелуй укусом за нижнюю губу, он снова горячо прошептал на ухо:       – А с кем бы ты хотел встречаться?       По мере того, как темп становился быстрее, со стороны Росса слышались всё менее сдержанные стоны, хоть тот и отчаянно пытался заглушить их.       – Н-не знаю...       Ответив на вопрос старшего тот тут же прикрыл рот рукой, ведь движения вновь ускорились, вырывая из глотки всё больше стонов.       Юноша всё ещё старался не смотреть в глаза отца из-за стыда, чаще просто уводя взгляд в сторону.       – А если подумать?       Коммунист снова наклонился к тому, на этот раз кусая за грудь, вокруг соска, затем нежно зализывая ранку.       Толчки всё не прекращались. Союзу хотелось ускориться ещё, ведь настолько приятно ему уже давно не было. Однако он не хотел сделать России больно, вряд-ли бы его простили после этого. Или, ещё хуже, начали бы бояться.       – Ч-чёрт... С тоб-бой...       Юноша тяжело дышал, срывая сдержанные на стоны при каждом движении.       – Я хочу быстрее. Пожалуйста... - на одном дыхании быстро сказал парень, всё ещё прикрывая глаза и мягко сжимая чужое плечо. Было чертовски стыдно       Совок снова усмехнулся, точнее даже посмеялся. Конечно, он не воспримет это всерьёз, ведь парень для него только сын, а этот случай можно как-то замять.       – Ну смотри. Не жалуйся потом.       Советский Союз крепко схватил Россию за подбородок, сжимая пальцами, чтобы тот не смог увести взгляд. И только потом старший снова ускорился, уже почти вдалбливая его в кровать.       Рукой, что парень сжимал плечо отца теперь пришлось заткнуть себе рот. Движения были даже грубоватыми, но Росс и не подумал бы жаловаться. Это действительно приятно. Приятно настолько, что ноги начинают подрагивать в преддверии оргазма, хотя юноша даже ни разу не коснулся себя. Приятно настолько, что глаза начинают предательски слезиться. Честно, в какой-то мере, РФ даже почувствовал себя слабаком, раз оказался столь чувствителен к чужим действиям. Но оно того явно стоит.       Проходит ещё какое-то время и Союз делает последние толчки. Грубые и жёсткие. Он входит полностью, глубоко и кончает внутрь, затем отпускает подбородок и наконец выходит, довольно смотря на то, как сперма вытекает из младшего и течёт дальше по бёдрам, вниз.       Совет вновь наклонился к Россу, напоследок ласково целуя его в губы, скоро отстраняясь.       Парень кончил намного раньше старшего, издав протяжный стон. Честно, Росс думал его первый раз будет менее приятным, но это было прекрасно. Совсем не так больно, как Росс себе представлял. Что ж, интернет видимо не врёт.       РФ изучал эту тему, искал комментарии о том, как это ощущается, хотя бы примерно. Многие писали, что это действительно приятно. Не обманули.       Силы нашлись только на то, чтобы сдвинуть ноги и вновь увести взгляд в сторону, стремительно краснея.       – А теперь клянись, что будешь молчать об этом. Давай, поднимайся, помоем тебя.       Совет вытащил влажную салфетку из стола и вытер свой член, после натягивая штаны и выкидывая салфетку в мусорку под тем же столом.       Затем он кое-как взял парня на руки и понёс в ванну, оставляя одежду, валяющуюся на полу и фильм на потом.