На берегу

Хакс с удовольствием бы остался там, где был — на берегу частной лагуны, отделённой от необъятных просторов океана искусственной преградой из валунов и мощных волнорезов, поросших ярко-жёлтым лишайником. Он был бы счастлив просто сидеть на одеяле, вдыхать солёный воздух, подставляя лицо тёплому ветерку позднего лета. Вспоминать то, что помнил о своём детстве. Это был его первый визит на Арканис после того, как отец увез его отсюда тридцать лет назад, и он не вполне понимал, что чувствует по этому поводу. Верховный лидер настоял на том, чтобы взять Хакса с собой в эту не имеющую особого значения поездку, подальше от любимого «Финализатора», который он считал единственным оставшимся у него домом. Сперва Хакс был раздосадован, полагая, что это пустая трата времени. Думал, что оборвал все связи с Армитажем-из-прошлого. Но как только они прибыли… Здешние запахи, крики птиц, шум прибоя — всё это тронуло его на каком-то глубинном уровне, о котором он и не подозревал. Он пытался убедить себя в нелепости этой мысли. В человеческой груди недостаточно места для таких бездн. Причина в его голове. В недостатке сна. В злоупотреблении стимуляторами и отсутствии нормального питания. Он не испытывал. Никакой. Сентиментальности. Не испытывал. Не испытывал. И всё же… Пляж был такой красивый, такой классный! Академию дозволялось покидать всего раз в неделю, поэтому он старался использовать это время по полной. А именно: ходил на берег моря. Там можно было найти выброшенных прибоем медуз, деформированных, с причудливой бахромой, покрытых крошечными тускнеющими пятнышками; кусочки коряг, выбеленные, почти обесцвеченные и удивительно гладкие на ощупь; гальку необычной формы; и самое главное — зелёные и синие морские стёклышки. Армитаж собирал их и, как только набиралось пять штук, прокрадывался на кухню и дарил их маме. А она всегда улыбалась и говорила, что это самая прекрасная вещь, которую она когда-либо видела. — Хакс! Внезапный оклик вывел его из задумчивости. Хакс поднял взгляд — Верховный лидер махал ему рукой из воды. День был пасмурный, и бледное тело выделялось на фоне зеленовато-серых тёмных волн. — Иди сюда! Хакс тяжело вздохнул, поднялся на ноги, оставив мягкое одеяло — вместе с воспоминаниями о детстве, — и подошёл к кромке воды, где антрацитовая галька переходила в измельчённый прибоем гравий. Кайло Рен стоял в воде, одетый в крошечный кусочек чёрного шёлка, который, видимо, считал купальным костюмом. Сам Хакс был облачён в пепельные спортивные шорты до колен и свободную серую майку. — Слушаю вас, Верховный лидер. — Давай наперегонки со мной. — Прошу прощения? — Туда и обратно. Пять раз. Победитель выбирает ужин. Хакс подавил вздох. — Как пожелаете, Верховный лидер, — сказал он и стянул майку. Войдя в воду, он обнаружил, что она просто идеальна. Слегка тёплая и успокаивающая. В северном полушарии Арканиса приближалась осень, но водоёмы по-прежнему хранили отголоски лета. В голове вдруг всплыло ещё одно воспоминание. Вкус дешёвых конфет из патоки в форме листика. Они были сладкими, хотя с довольно ощутимой горчинкой. Мама купила их ему, когда они ходили тайком на праздник Повелителя туманов. А ещё она купила ритуальную вертушку и приподняла его, чтобы он смог водрузить её на вершину каменной насыпи. — …Хакс? — голос Рена вернул его в реальность. — Да, я готов. Они подплыли к паре плоских валунов, и Рен начал отсчёт. Один. Два. Три. Они стартовали. Хакса мало интересовал заплыв наперегонки. По правде говоря, он согласился лишь в надежде, что победа Рена поднимет тому настроение. Он не планировал побеждать. Он знал, что у него нет шансов. Он всё ещё чувствовал усталость из-за недосыпа и пропущенных приёмов пищи. Но это не означало, что он не будет стараться по-настоящему. Хакс достиг другого берега лагуны почти вровень с Реном. Удивительно, но их скорость была практически одинаковой. Хотя Хакс понимал, что не удержит такой темп. Рен же выглядел так, словно наслаждался каждой секундой. Его лицо светилось искренней, почти детской радостью, но сам он старался изо всех сил. Десять раундов. Сможет ли он? Должен. Но во время четвёртого Хакс почувствовал, что что-то не так. Левая икра вдруг словно окаменела. Он попытался расслабить её, когда отталкивался от валуна в начале пятого раунда, но тут её пронзила дикая боль. Он попробовал проигнорировать боль, перетерпеть, но она всё не проходила. Более того, стало хуже. Он не мог использовать ногу. И находился практически на середине лагуны, где глубина превышала три метра. «Так вот в чём дело», — промелькнуло в голове. Рен. Это был его план — план избавиться от Хакса. Утопить в водах родной планеты. Что ж, поэтично, но… Нет. Рен не нуждался в изощрённых планах, чтобы устранить его. Дело не в нём. Просто судорога. Дурацкая судорога. Хакс попытался утаить это и доплыть до берега, но, как ни пытался, не мог сдвинуться с места. Его движения стали хаотичными, он глотнул морской воды. И вдруг… Вокруг груди обвилась рука. Его потащило вверх, но он так устал, а нога болела так сильно… Следующее, что осознал Хакс: он снова на одеяле и крепко сжимает пальцами голень. Боль была уже не такой мучительной, как прежде, хотя всё равно доставляла дискомфорт. Но он был рад, что может просто прижаться щекой к плотной ткани. — Ты… Я и подумать не мог, — сказал Рен, и Хакс заметил, что тот сидит рядом. — Мне казалось, что ты, родившийся здесь, окажешься опытным пловцом. Впрочем, ты провёл большую часть жизни на звёздных разрушителях и очень давно не бывал тут. А ещё судорога. Твоя диета — базовый паёк, вряд ли содержащий достаточное количество магния. — Так и есть, — ответил Хакс. — Ты знал об этом и всё равно согласился плыть наперегонки? — спросил Рен недоверчиво. — А какие у меня были варианты? Это же приказ. — Приказ? Нет, это… — Вы не оставили мне выбора. — Но если ты знал, что заплыв приведёт к таким последствиям… — Субординация, Верховный лидер, — вздохнул Хакс. — Если подчинённые откажутся повиноваться своему начальству, весь Порядок погрузится в хаос. Речь не о том, чего я хочу или что считаю правильным. Все мои действия на виду. Как и любой командир, я несу ответственность перед своими подчинёнными и должен подавать им достойный пример. — То есть ты… присоединился ко мне только потому, что это был приказ? — спросил Рен в замешательстве. Он побледнел. Почему? — Да. Ваш приказ. — Н-нет, я… Рен вперился глазами в гальку, а затем нашёл новую цель и пристально посмотрел на ногу Хакса, по-прежнему неестественно напряжённую. — Я могу помочь тебе. Могу исцелить, — сказал он и положил ладонь Хаксу на голень. — Нет! — воскликнул Хакс и отпрянул, охваченный внезапным приступом паники. Только не Сила. Что угодно, только не Сила. Что угодно, только не мистическая энергия, из-за которой он столько раз ударялся о твёрдые поверхности и оказывался унижен перед подчинёнными. Лучше перетерпеть судорогу, чем вновь столкнуться с ней. Рен отшатнулся. Он явно не ожидал столь сильной реакции от такого хладнокровного и собранного человека, как Хакс. Рен вдруг осознал, что ему неприятен вид шарахнувшегося Хакса, неприятен страх в его глазах. Рен не любил, когда его обуревали мысли и воспоминания, в которых он видел себя прежнего — человека, с которым больше не хотел иметь ничего общего. Всё должно было быть по-другому. И когда речь касалась Порядка, и — тем более — их двоих. И всё это произошло из-за приказа… Рен посмотрел на Хакса, неподвижно застывшего на другом конце одеяла. Его лицо по-прежнему выражало собранность, но его след в Силе излучал более сильную боль, чем раньше. Удивительно, как хорошо ему удавалось её скрывать. — Я… Прости меня. Нужно было спросить твоего разрешения. Но я могу убрать боль и без Силы. У меня тоже бывали судороги, много раз. Я могу сделать тебе массаж, просто пальцами. А не Силой. Я знаю как и… э-э-э… мог бы попробовать. Если ты не против. Хакс уставился на Рена, удивлённый исходящими от него неуверенностью и неловкостью. Но голень по-прежнему жгло огнём, и он согласился. Хоть и не сразу. Рен придвинулся ближе. Осторожно убрал руки Хакса с ноги и принялся массировать мышцы. Было больно, очень, но постепенно боль начала отступать. Ладони Рена были тёплыми. И океанский ветерок был тёплым, и галька под одеялом. Хакс взглянул на небо и увидел приближающиеся тучи. Почти бесцветная изначально бездна теперь заполнилась вздымающимися высоко-высоко раздутыми колоннами, тяжёлыми и свинцовыми. Свинцовыми. Как его голова. Круговые движения ладоней Рена, тёплый бриз — Хакс чувствовал такое умиротворение, что невольно закрыл глаза. Боль ушла, осталось лишь тепло пальцев. К нему никогда ещё так не прикасались. С намерением исцелить, а не причинить боль. И это было похоже на маленький кусочек рая. Хакс отключился. Очнувшись, он обнаружил, что рядом никого нет. Ему было тепло — спасибо чёрной ткани, накинутой сверху. Это ж надо — плащ Рена. И голень совсем не болела, от судороги осталась лишь лёгкая скованность. Он оглянулся, думая, что Рен устал от него и вернулся в отель, но нет, тот по-прежнему был там. Стоял у спидера торговца, припарковавшегося на окраине пляжа. Хакс увидел, как Рен дал торговцу несколько кредитов и что-то получил взамен. А когда вернулся, то сжимал в руках две цилиндрических бутылки знаменитого арканисианского тоника. — Держи, — сказал Рен, протянув Хаксу сине-зелёный. Себе он оставил фиолетовый. Хакс сделал глоток, и вкус оглушил его, словно молот. Он узнал его. Он знал его. — Нравится? — спросил Рен. — Да. Очень. Так… неожиданно. — Я надеялся, что тебе понравится. Я попросил у них классический арканисианский вкус, — сказал Рен и одарил Хакса откровенно нехарактерной для себя улыбкой. — И что это такое? — Ты не знаешь? — удивился Рен. — Знаю, но не могу вспомнить название, — признался Хакс. — Последний раз я был здесь в пять лет, — добавил он, стараясь не думать о матери. — Оу, понятно. Ну, у тебя ксанторовый лишайник. — А у вас? — не раздумывая спросил Хакс и тут же пожалел об этом. Вдруг его назойливость приведёт к тому, что Рен сбросит маску и накинется на него? А у него из оружия всего-то стеклянная бутылка. — Джоган. — Джоган? — повторил Хакс. Он и предположить не мог, что Верховный лидер окажется сладкоежкой. Рен усмехнулся: — Ха, ну я давненько его не ел. А со Сноуком такой возможности не было. — Понятно, — пробормотал Хакс и сделал ещё глоток. Тоник был удивительно согревающим. Рен сел рядом, и оба повернулись в сторону океана. Внезапно сквозь тучи пробилось солнце, и доселе унылый пейзаж превратился в картину из грёз. Тёмные, бурлящие волны обернулись движущимися скульптурами из люминесцентного зеленого стекла, которые, казалось, светились изнутри. Серое небо над ними стало молочно-белым, бегущие по нему облака напоминали чернильные кляксы на воде или меняющийся узор на пластине из яшмы в изящной аметистовой оправе. А потом, прямо на их глазах, из красноватой тучи выпорхнула огромная стая птиц, таких ослепительно белоснежных, что их пронзительный полёт напоминал дождь из падающих звёзд. Следом пролился настоящий дождь, ливневая завеса медленно и эффектно двигалась на горизонте. Свежий, наполненный озоном ветер вскоре достиг берега. Хакс и Рен наблюдали за этим зрелищем в полной тишине. Они забыли, как говорить. Они смотрели, пока солнце не опустилось, скрывшись за очередной грядой облаков, и мир снова не поблёк. Рен встал и потянулся. — Хочешь ещё тоника? — спросил он, хотя торговец уже переместился на другой край пляжа. — Конечно, — ответил Хакс и тоже поднялся, отряхивая пыль с ног. — В этот раз я попробую ксанторовый. — Вы не пожалеете. — Да, я тоже так думаю.