Spanktober 2023

Отец редко бил Коула ремнём. В основном за мелкие шалости и проступки он заставлял сына заниматься уборкой или сидеть дома с сестрой вместо того, чтобы играть на улице с друзьями. Ремень всегда означал, что отец разочарован настолько, что у него не остаётся слов и опускаются руки. Коул знал это, но всё равно наступал на одни и те же грабли. Боль была нестерпимая. Жгучая. Каждый раз Коул говорил себе, что после такого он больше никогда не повторит предыдущих ошибок, никогда не вынудит отца взяться за ремень. Но раз за разом он совершал новые, более серьёзные ошибки, которые и близко не были похожи на предыдущие. Как, например, сейчас. — Пап, прости! — выкрикнул Коул в перерыве между ударами. Отец уложил его на подлокотник дивана в гостиной, заставил снять штаны и бельё и лупил так, что из глаз искры летели. — Пожалуйста! Отец промолчал. Новый удар выбил из Коула крик. Слёзы уже давно текли рекой, но Коул изо всех сил сдерживал их и не позволял своему голосу дрогнуть. Он — мужчина. Ему нельзя плакать. Ещё несколько ударов приземлились один за другим на одно и тоже место. Коул открыл рот в немом крике и облегчённо упал лицом на жёсткую обивку дивана. Порка прекратилась. Скоро ему станет легче. Наконец сумев расслабиться, Коул позволил себе разрыдаться в голос. Его трясло, ему было очень больно, но хуже всего — он не чувствовал себя прощённым. — Вы с сестрой для меня — всё, — дрогнувшим голосом сказал отец, присев рядом с диваном на корточки. Коул спрятал от него лицо, безуспешно пытаясь скрыть ещё и всхлипы. — Если бы с тобой что-то случилось… я бы себя не простил, слышишь? Коул слышал, но ответить не мог. Он устал, его зад горел огнём от такой долгой и болезненной порки. Всё, чего ему сейчас хотелось — это, чтобы отец простил его и сказал, что всё будет хорошо. От собственных мыслей он разрыдался только больше. Хорошо, что Эбби всё ещё была в гостях у подружки — она бы испугалась его истошных криков. Отец, судя по всему, испугался и сам. Коул вдруг почувствовал, как его плечи сжимают с обеих сторон. — Ну, тише, — отец сам вернул его одежду на место, а затем легко, как пушинку, поднял с подлокотника, сел на диван и осторожно усадил Коула рядом с собой. Коул обвил его руками и стал плакать чуть меньше. — Я очень за тебя испугался, — объяснил отец, успокаивающе гладя его по спине. — Когда мне позвонили со станции… я думал, они хотят сказать мне, что с тобой что-то случилось. Коул уткнулся отцу в плечо и изо всех сил постарался успокоиться. То, что отец в первую очередь подумал о его смерти — это не удивительно. Охранник, поймавший Коула и его одноклассников, на спор перебегающих рельсы, изъяснялся так, будто он уже нашёл трупы. — Прости, пап. — Никогда так больше не делай. Коул сильнее вжался в чужое плечо. Отец положил руку ему на затылок и молча ждал, пока Коул окончательно успокоится. — Всё хорошо, я тебя прощаю, — говорил он, укачивая Коула, будто тому было не пятнадцать, а пять. — Тише. Всё уже позади. Коул всхлипнул и отстранился, чтобы вытереть слёзы. Отец ободряюще улыбнулся ему, сам провёл большими пальцами у него под глазами. Коул тоже улыбнулся, но быстро отвёл взгляд. — Зачем ты пошёл с ними? — спросил отец то, что Коул боялся услышать больше всего. — Остин пошёл, а я не хотел оставлять его одного. — Они снова его задирали? — Постоянно. Они взяли его на слабо и обзывали… по-всякому. Он очень хотел доказать им, что он не слабак. — И он не придумал ничего лучше, чем бегать по рельсам? — Это было их условие. Он повёлся… а я за компанию. Отец тяжело вздохнул. Это был далеко не первый раз, когда Коул вступался за друга и огребал за обоих. — Я хочу, чтобы ты привёл этого Остина к нам на ужин. Завтра. — Но… зачем? Ты хочешь и его ремнём… — Нет, хотя ему это бы не помешало. Коул смущённо потупился. Отец опять смотрел на него строго. — Мне нужно поговорить с ним про методы борьбы с хулиганами. Когда я был в старшей школе, они тоже доставали меня изо дня в день. Я знаю, о чём говорю. — Тебя? — Коул недоверчиво хмыкнул. Его отец совершенно не был похож на человека, которого хоть кто-нибудь решится задирать — он ведь тренер по лакроссу! Почти два метра ростом! — Представь себе. В детстве я был тощим ботаником, да ещё и в очках. Кто меня только не пинал. У Коула вырвался невесёлый смешок. Он и подумать не мог, что у его отца в его возрасте были подобные проблемы. — Большую часть времени я плакал, прячась под лестницей, — продолжил рассказывать отец, — но, в конце концов, мне это надоело, и я решил бороться с проблемой. — Как? — Вот завтра вам обоим и расскажу, — отец потрепал его по волосам. Коул недовольно зажмурился, хоть ему и было приятно. — Собирайся, пойдём забирать Эбби. — Ну, пап… можно мне дома остаться? Я не смогу сейчас так далеко идти… — А прыгать через рельсы мог. Собирайся. Коул страдальчески взвыл. Вставая, отец ещё раз взъерошил ему волосы.