поговорим?

он сидит, тихо и безмолвно, слушает биение своего сердца, которое не успокаивает вовсе. оно раздражает, но сконцентрироваться не дает на чем-то другом. например, на щебетании птиц, которые так и летают за окошком, прикрытым длинной шторкой. хотя и концентрация не помогает, паника так и настигает голову медиума, которая медленно начинает кружиться. глаза закрываются, а в следующий миг, при открытии век, уже темнеет. прямо в глазах появляются всякие чёрные пятнышки, становясь всё больше и больше, преобразовываясь в одно огромное пятно. можно и дальше перечислять всё то, что испытывал тогда шепс, при ожидании константина, но времени, к сожалению, не хватит. лишь тревожило сердцебиение александра, ведь будь это просто волнение, он бы отделался потными ладошками, которые не мучали его. это что-то большее, чем просто волнение, ведь за собой он увидел кроткие взгляды на короткую стрижку, улыбку на руки, сжимающие конверт с фотографией коллеги, доглядывать за его действиями. может быть, это так на него подействовал контроль гецати, который так и говорил шепсу, мол, "вы так делаете, александр, поэтому я хочу также". и вправду, саша ко всем цеплялся, но не без причины, а косте это уже порядком надоело, всё-таки как-никак нужно же что-то делать. любовь это или влияние контроля провидца, медиум так и не узнает, потому что, погружаясь в себя, вспоминает тот разговор, с того момента, как константин вышел со своего места. он полностью забыл, о чем думал, поэтому, слушая каждое слово в своей памяти, он пытался успокоить себя.

он выходит с конвертом в руках, сжимает слегка, ему ничего не хочется, просто разговор при съемках. глаза улавливают непонятливый взгляд, константину лишь смешно, даже улыбка этого стоит, но принципы жизни не позволят.

— вы не понимаете, как разговаривать с женщинами? могу вас научить, — язвит шепс, глаза боятся, язык делает. боже, кто заставил его такое говорить, владислав лишь прикрывает глаза руками, думая, что это отстой, и жизнь их равна провалу. это как реп батл двух стариков, которые не смыслят ни в рифмах, ни в словах. стыд и позор накрывает чернокнижника, после чего карие глаза младшего переключаются на олега. тот лишь внимательно смотрит на константина, который передвигается с одного места на другое. ждёт, пока нападет. хотя знает, что он не станет. — ты понимаешь, о чем речь сейчас, — гецати шутки не шутит, ему это не свойственно. спокойствие, тишина и покой, — присущие ему слова, которые так не подходят к другим. ему хочется вмазать голубоглазому, но так хочется обнять и сказать, что "будь ты проклят, но только мною". медиум бы даже и не проклял, ведь не погрузится он в пучину зла. ему нравится шепс, до безумия, но только тот не знает. он даже не ударит без причины, а если бы и была — тоже нет. сашу не ударит, будь он провокатором или нет. — я не понимаю, и мне неинтересно, — ещё как интересно, неженку строит, ведь олег знает, когда так брат делает. сейчас сероглазый лишь наблюдает за ними двоими и парнем, стоящим рядом. влад покачивается, что-то делает, даже не смеётся. напряжение просто растет, не до смеха ему сейчас. — чего ты нервничаешь? — константин то сейчас ходит за сашей, заставляя и вправду того нервничать, то встаёт перед ним. сердце шепса не выдерживает, слишком быстро бьётся. будто за ним сейчас гонится маньяк, который хочет его убить, а после изнасиловать, или он принял наркотические средства, которые в той или иной степени заставляют биться полый сердечный аппарат всё сильнее и сильнее. — константин, что ты имеешь ввиду? — странный вопрос, но он понял его. медиум знает, что голубоглазый нервничает. это даже видно, хотя саша ещё сам себя со стороны не увидел. губа дрожит, будто его сейчас раскусят. страшно, но не до смерти. александр поднял глаза на зрачки кости. темные и широкие, ему нравится обстановка и положение шепса, особенно это выдает покусывание нижней губы, которое гецати даже не контролирует в моменте. — ну что я имею ввиду, — константин быстро моргнул пару раз, пытаясь понять вопрос, который некорректно был поставлен. вроде, всё было понятно в том вопросе, просто любимый шепс не захотел отвечать. — ну, что ты вышел? — добивает вопросом медиум, заставляя того немного поднапрячься. и тот и другой готовы сцепиться и перегрызть друг другу глотки, но не сейчас. все смотрят, наблюдают за действиями взрослых мужчин. — ну поговорить с тобой, — отвечает, после чего смотрит прямо в глаза исподлобья, заставляя шепса отвести взгляд. слишком злобно, но и дьявол глаза надолго не отводит, поэтому через секунду сразу вглядывается в ненасытные карие стекляшки. будто его глазные яблоки стали стеклянным шаром с коричневым пятном. — и? — бесящая буква, которая одна в предложении может заставить человека убить любого. и саша ей воспользовался, чтобы увидеть истинное лицо провидца. странно или нет, но тот без злости ответил. — что «и»? — реально, почему сразу нельзя было понять, что гецати просто хочет поговорить, почему александр устраивает тут допрос. что за беспредел, почему буквы используются по отдельности без слов. — а в чем проблема? — "в тебе проблема" проносится в голове у обоих медиумов, а у влада с олегом глаза закатываются наверх. вика лишь рядом хихикает от ситуации, и вправду, что за детский сад. саша открыл новую программу под названием " самые тупые вопросы от александра шепса ". — а чего ты переспрашиваешь? на мой вопрос ответь, — константина бесит, но не так, как сашу. того прямо дрожью берет, что не сказать о сдержанности провидца. — почему я должен отвечать на твой вопрос? — странно ведь, всё же началось с него, почему он не должен отвечать. александр просто вскипает, как чайник на приделе кипения. — кто ты такой? — константин гецати, — отвечает по фактам, мужик. крутой и прямо мощный, но он не авторитет пареньку с короной до небес. поэтому саша найдет тридцать три и тридцать шесть причин не отвечать такому, как костя. — чего ты нервничаешь? — шепс уже не знает к чему докопаться, ведь сердце стучит как бешеное, это не заставляет успокоиться. — я нервничаю? — и вправду, гецати не нервничал, поэтому такое заявление его позабавило. слегка мужчина улыбнулся, но не решил оставлять её надолго — убрал почти сразу. сейчас костя как на твердом асфальте, а саша на льду речки во время весны. — да. — это ты нервничаешь, — подтвердил сам константин, но не саша. хотя все присутствующие понимают, что шепс уже поплыл, а особенно его брат и его тайный друг. влад уже давно стоит возле саши и чувствует, как бьётся это сердце. толик на ушко так и шепчет, что тот просто готов упасть в обморок, главное не слышать этого голоса провидца. — константин, константин, — кликает марат башаров гецати, который почти дошел до саши. почти прикоснулся его и устроил бы ему моральную встряску, но оклик был сильным, как и рука ведущего, положенная на правое плечо. — давайте вернемся. — нет-нет-нет, я здесь постою, потому что александр любит таким образом разговаривать с людьми, — кинул грозный взгляд на медиума. гецати зол, а саша видит. чувствует и предвидит ужасное, будто провидец выберется из цепи, разорвет её к чертям, откусив металл зубами. ему хочется быть сильным пред костей, но сейчас становится блеющей овцой, ведь в глазах темнеет, ноги подкашиваются. возможно, даже лицо стало бледнее. — я тоже так с ним поговорю, похожу вокруг.

— боже, блять, только не убей меня. я готов на всё, хоть перетрахай, только не бей.

шепсовская мысль уже порядком надоела, но всё время ходит из стороны в сторону в голове. странно, даже непонятно, почему он хочет трахаться с ним, но не биться. а я скажу вам так, что он имел слово «перетрахай» в том смысле, что пусть гецати его морально помотает, своими мыслями польет дерьмом, то есть перетрахай мой мозг, но не меня. — у меня один вопрос, — начал он своим громким четким голосом, говоря всем и каждому, но относится всё это только одному. будто учитель задаёт на опросе самый главный вопрос, который даже отличник не знает. — мы все здесь прекрасно знаем, какая у надежды эдуардовны реакция, какая она вспыльчивая. почему ни у кого не возникает проблем с ней, кроме тебя? почему ты, зная тот факт, как она отреагирует, её провоцируешь. нет уважения к возрасту, нет уважения к женщинам. он закончил, долго смотря в глаза с голубыми линзами. его же голубой взгляд так пронизывал гецати, что тот еле сдерживался, как бы не вдать тому в рожу, а после вжать в стенку, чтобы поцеловать место удара. обидно, что всё когда-то кончается, но сейчас не было этого чувства. ведь радость и счастье появилось на лице александра, когда тот отступил назад, пытаясь уловить слова, сказанные в будущем от "оли бузовой". — это твои суждения, — резко отрезает саша, думая, что это конец. — это мои вопросы, — подходит на пару шагов вперед, сердце забилось, глаза шепса забегали, а владислав уже никак не может понять, что это за пиздец. понимание окутывает всех, но только они вдвоем, как пара, знают свои секреты. закатив глаза, гецати добавил. — где эта мораль, о которой прекрасно, кстати говоря, говорил олег. лицо младшего шепса изменилось, не в лучшую, не в худшую, просто он не ожидал, что кто-то втянет его. это была фраза, которая ушла бесследно, на неё даже никто не ответил. а жаль, у влада была отличная фраза на этот вопрос. но лишь, хихикнув в кулачок, посмотрел на недопонимающего сероглазого парня. — ну теперь я вопросов не вижу, — прикрыл рукой глаза, потерев их. он боится их открывать, ведь этот сто восемьдесят сантиметров может быть прямо перед глазами, перекрывая кислород взглядом. — что ты хочешь мне этим сказать? — что ты хочешь сказать?

вот дети малые, просто ахуеть.

пронеслось у второй мужской пары. череватый хихикает, пока мужчины "по-мужски" разбирают вопросы как в третьем классе. а его друг не отстает, ведь уже чуть-чуть, и он не содержится — упадёт со смеху. вике несмешно пока что, потому что её два друга сейчас могут просто подраться. — я тебе вообще ничего, — сквозь сжатые от напряжения зубы говорит, смотря в горящие темные глаза гецати, и твёрдо бьёт по больному. — ты мне неинтересен. — ты мне тоже неинтересен, — в ответ в сердце александра что-то закололо, но, не подав признаки слабости продолжил атаковать, ведь надо же показать себя волком, а не блеющей овцой в стаде баранов. — ну тогда чего вылез, — интеллигентно бьёт гецати словами ниже пояса, его никто так не опускал из интеллигентов. — ну тогда вали отсюда, — говорит в ответ, чтобы тому было обидно, как ему. хотя константину, наверное, не обидно, больше ему свойственно чувство в такой ситуации тихая злость, но раз тут саша, то злости нет. обида на то, что он послал его на хуй, только интеллигентно. — господа, держите себя в руках, — говорит где-то за спиной провидца марат. вот как солнце среди грозы, отогнал все тучки злости вокруг двух мужчин. — я думаю, после этой съемки мы ещё обязательно поговорим с константином по-другому, — рыкнул саша, после чего громко сглотнул. немного в мыслях было то, что тот его убьет. но тот лишь ухмыльнулся, потерев руки. — поговорим, с удовольствием.

вот так александр и остался ждать провидца, в тишине, только ритм сердца был его спутником в этой ситуации. и, немного забывшись в мыслях, он не заметил, как второй медиум зашел в помещение с чернокнижником.

— влад, я всё понимаю, но ты и я — это разные вещи, — говорил олег, входя в комнату задним ходом. даже непонятно, боится ли он споткнуться о свою же ногу или настолько доверяет своему чувству. — чш, шепс, помолчи, ты такой милый, когда молчишь, — кладет руку на щеку, поглаживая, тянется к губам своими. мягкие поверхности соприкасаются, веки прикрываются, и парни сливаются в поцелуе. покусывая губу медиума, чернокнижник переходил ладонью с щеки на затылок. волосы обьёмные, поэтому он будто чувствовал свою руку в мягком слое перьев. а олег лишь постанывал, тянулся головой вверх, чтобы череватый целовал всё, не только губы. но, услышав кашель в стороне, парни остранились друг от друга. — это что за хуйня, парни? — александр в ахуе, ему пиздец как интересно, что и когда это началось. сколько дней они уже это скрывают, и почему вообще эти двое начали отношения. — саш, — олег начал паниковать, пока влад не положил руку на плечо парня. — я люблю его, он — меня, вопросы? — четко кратко, просто заебись ответ. саша даже придраться не может к нему. — а когда, бля, олег, ты же не гей, что это тебя на мальчиков потянуло? — потерев свои глаза, шепс смотрел на двоих, которые держались друг за друга. выглядят как хорошая пара, но такие несовместимые. — а тебя когда потянуло? — неожиданно в лоб прилетает от брата, как он заметил. боже, это было так заметно? саше хочется сквозь землю провалится. — я.. — поговорим? — новый голос в этой комнате, который даже появился очень даже непонятно. не успел саша ничего сказать, как вошел гецати. тихо и спокойно, даже никто не был удивлен, только оба парня были немножко заинтересованы и быстренько ушли, чтобы медиумы могли поговорить по душам, которые они обещали в эфире. олег и влад надеются, что у этих двух будет любовь, как словесная, так и физическая. поэтому, оставив их наедине, они пошли разговаривать на крыльцо готического зала, где, в основном, в конце съемок стоят экстрасенсы. — саш, я всё понимаю, но я тебе реально неинтересен? — странный вопрос, даже он не может ответить. глаза лишь опущены вниз, сердце бьётся, а шаги приближаются. рука положена на плечо, после чего шепс поднял голову со своим взглядом. расширенные зрачки, некая тряска в теле, после чего хочется просто уснуть. — я не знаю, — говорит прямо в глаза, а сердце всё стучит, мысли все о том, чтобы тот не услышал. но гецати ещё как слышит, поэтому слегка пытается сдержать улыбку. — а так поймёшь? — он нагнулся, сокращая расстояние между лицами. шепс лишь покорно сидел смирно, не двигаясь. с каждой секундой сантиметры уменьшались между глазами медиумов, пока оба не стукнулись лбами. — да целуй уже! — не вытерпел саша, потянулся губами вперед, чтобы коснуться ими его губ. он хочет почувствовать их, узнать, какие они, и можно ли их использовать, хотя бы в таком случае. холодные, но мягкие, вот какие они. будто александр целует ледышку, а не гецати, который с некой неуверенностью не начинает спешить. сминая наоборот горячие губы, константин боялся обжечься, хотя вроде шепс не настолько горячая штучка, как казалось. поцелуй был закончен слишком быстро, что аж саша не был удовлетворен этим. сердце не билось так, как билось пару минут назад. сейчас он привык, он чувствует тепло парня, который ему понравился. — а сейчас понял? — отстранился от лица парня гецати. — а можно повтор? — а это уже сто долларов, — мрачное лицо сменило свой недовольный рот на улыбку, после чего саша начал возмущаться. — ну, костя, — притянул к себе парня, обняв его и занюхнув запах одеколона, которым пользуется парень. — вот влад всегда целует своего парня.

редкостно яркая икота поразил череватого, отчего он сказал, приобнимая за плечи парня и интересно высказываясь.

— вот, блять, кто-то сука вспоминает.