Жмыр в мешке!

Странно ли для человека ее склада ума каждый вечер выбираться на опушку Запретного леса, чтобы пообщаться с существом, к которому даже прикоснуться невозможно? Оправдываясь сбором и изучением трав, Мирабель уже полгода не могла отказать себе в ежедневных вылазках к «их» месту. И в дождь, и в снег, и в полнолуние, когда в лесу опасность возрастала в разы — она просто не могла вынести холодных стен Хогвартса, где и поговорить-то не с кем. Шарп вечно в своих подземельях. Уизли только и делала, что с милой улыбкой намекала на собственную занятость. Когава мыслями в небесах. Никто не мог даже попытаться понять преподавателя травологии в ее одиночестве и желании просто пообщаться. Быть настолько молодой в уже устоявшемся великовозрастном коллективе оказалось сложно. Студенты слишком юны для обсуждения тех тем, которые Чесноук действительно волновали. Растения, как бы сильно не отдавали любовь в ответ, не могли поддержать беседу, и Мирабель чувствовала, как потихоньку начинает сходить с ума. Так, полгода назад, на этом самом месте она и встретила Ричарда. Приведения для этой местности не такое уж и редкое явление, а в Хогвартсе они вообще в порядке вещей и практически считаются частью коллектива. Но отчего-то именно мистер Галкрад привлек внимание своей учтивостью и манерами настолько, что заставлял приходить все это время. Нынешний девятнадцатый век, конечно, все еще следовал строгим правилам этикета, но сейчас поколение волшебников уже отходило от него по всем пунктам. Мирабель и сама предпочитала более свободную форму общения, но встретив Ричарда, решила, что, возможно, для мужчин эти правила имеет смысл оставить. Обходительность и учтивость сыграли злую шутку, и Чесноук, если и не влюбилась, то очень заинтересовалась сим молодым человеком совсем не в дружеском плане. Конечно, поначалу очень подкупало умение слушать и слышать. В первые их встречи они обсудили практически все, что интересовало и беспокоило Мирабель: проблемы с коммуникацией, неспособность довериться кому-то, кроме цветка в горшке, гиперактивность и бесконечное количество страхов и комплексов. Недостаточно хороша, недостаточно умна, недостаточно красива — и множество других мыслей, роящихся в голове и жужжащих надоедливыми мухами. Хватило недели, чтобы Галкрад выдул всех этих мошек потоком слов, которые мог бы подобрать только человек, живущий очень долго. Справедливости ради, Ричард и правда очень долго существовал в этом мире. Не жил, но присутствовал. В его речах не сквозило лебезение или буйство высокопарных комплиментов, но каждая фраза била точно в цель и заставляла задуматься, зачем Мирабель вообще так строга к себе. Волнение души ощутилось спустя пару месяцев, когда Блэк решил вызвать на внезапный совет весь преподавательский состав. Это случилось перед новым учебным годом, в конце августа. Совет затянулся так сильно, что час встречи пролетел мимо, а совесть кольнула под ребра, вызывая стойкое желание прямо сейчас сорваться в сторону леса к тому самому месту, где ее ждал Ричард. Ее Ричард. От осознания прямо в высоком стуле Мирабель вздрогнула так сильно, что даже сидящая рядом Онай шепотом поинтересовалась, все ли с коллегой в порядке. Та только отмахнулась и отвернулась, чтобы скрыть пылающие щеки. Чесноук тянуло в сторону Запретного леса неумолимо и сильно, будто Галкрад привязал ее канатом и теперь изо всех сил тащил под размашистую ель недалеко от старого подвесного мостика. Они встретились в ту ночь, но Мирабель чувствовала себя ужасно неловко, пыталась отогнать навязчивые мысли, что ей нравится призрак не как личность, но как потенциальный мужчина. Это пугало и волновало одновременно. Больше от благодарности с решением собственных проблем, она все равно продолжила приходить на такие своеобразные свидания, подолгу гулять с Галкрадом, обсуждать новости, травологию, зельеварение и современные тенденции в них. Ричард много рассказывал о своей жизни, когда еще был… жив, и Чесноук сделала вывод, что юноша не был тогда святым, разбил множество сердец и в принципе понимала, почему. Пышные волосы, осанка, улыбка маленького дьяволенка, хитрый взгляд — все играло ему на руку. Даже сейчас он вскружил бы многим девушкам головы, но под это очарование попала Мирабель и определенно не хотела этого признавать долгое время. Сходство Ричарда и Гаррета Уизли показалось ей однажды очень подозрительным, настолько, что подтолкнуло на поиски хоть какой-то родословной в библиотеке и к разговору с заместителем директора. Матильда не могла ничего сказать наверняка, но кого-то по фамилии Гаркрад она помнила из семейных архивов. Сам же Ричард совершенно искренне утверждал, что не помнит в родне никаких Уизли, и тема сошла на нет. И вот, она стояла недалеко у моста и пыталась собраться с мыслями, чтобы начать разговор, который давно откладывала. Мирабель Чесноук по уши влюбилась в Ричарда Галкрада, который умер в восемнадцатом веке, когда даже ее родителей еще не существовало. А мотивацией для этой беседы стали совершенно бессовестные сны, мучавшие ее уже некоторое время. Все прочитанные в юношестве романы оживали по ночам после свиданий с призраком и будили холодным потом и невыносимой пульсацией между ног, с которой бороться было практически невозможно. В прохладный воздух вылетело облачко пара, когда Мирабель выдохнула и, сжав в карманах кулачки, смело шагнула на раскачивающийся мост. Оттуда направо и чуть в глубь леса, где за елью уже виднелась полупрозрачная фигура. — Ричард, — несмело позвала Чесноук, но он все равно услышал и обернулся. Широкая улыбка стерла всю уверенность одним движением. Он действительно радовался каждому появлению Мирабель, не скрывал этого, хотя за полгода, наверное, такие встречи любому надоели бы. — Мирабель, вы сегодня раньше обычного, — Ричард спустился на землю так, будто стоял на ней, хотя вряд ли такое вообще уже было возможно. Поднять на него глаза казалось задачей совершенно невыполнимой. Что-то сказать в ответ — тем более. Особенно нереально было начать тот разговор, который тысячи раз прокручивался в голове на протяжение всего дня. Хотелось убежать, скрыться где-нибудь, и чтобы это чувство не преследовало. Находиться рядом с Галкрадом, прикоснуться к нему, но в то же время, чтобы он не смотрел на нее так испытующее, выжидательно. Просто исчезнуть. — Что-то случилось? — он наклонился, чтобы заглянуть в лицо Мирабель, но та покраснела и отвернулась. — Быть может, я вас как-то обидел? — Нет, нет, что вы, — она вскинула на него голову и тут же покраснела, когда полупрозрачное красивое лицо оказалось прямо перед ней. Чесноук чувствовала себя школьницей, приложила руки к щекам и снова отвернулась. — Просто мне немного неловко. Призрак облетел ее со всех сторон и снова опустился на землю. Задумчивый и совсем немного обескураженный Ричард переминался с ноги на ногу, совсем как живой человек. Он попытался прикоснуться к Мирабель, отвести ее руки и заглянуть в лицо, но от единственного касания та вздрогнула. Его пальцы прошли насквозь и вызвали стойкое желание отойти подальше, чего Чесноук делать вовсе не собиралась. — Мне бы очень не хотелось ставить вас в неловкое положение, Мирабель, — гулко отозвался он и отступил на полшага, развернулся и сцепил руки в замок. — Вы стали мне слишком дороги, чтобы так просто терять вас от недопонимания. Они замерли друг напротив друга. Мирабель все же посмотрела на Ричарда и прочитала в его выражении такую же неловкость, как у нее, почти испуг. Тоненький лучик надежды вспыхнул внутри. Она сжала в руках кончик своей толстой волосы и нервно перебирала его между пальцем. Сердце заходилось от волнения в бешеном ритме, пока где-то над головой так настойчиво отвлекали не улетевшие на зимовку птицы. Они тревожно кричали и переговаривались между собой, и в этих звуках будто слышался смех и издевки. — Вы тоже, — Мирабель сказала это так тихо, что даже сама не поняла, действительно ли произнесенное прозвучало. Ричард нахмурился и склонил голову набок в немом вопросе. Чесноук сглотнула подкативший к горлу ком и выдохнула, снова набираясь смелости. — Вы тоже стали мне дороги, Ричард, — он дернулся и в изумлении округлил глаза. — Настолько дороги, что своей жизни без вас мне уже не представляется. Крупная дрожь пробила все тело, а отсутствие реакции только подогревало нервозность. Галкрад просто стоял перед ней, не двигаясь, молча, будто статуя из полупрозрачного мрамора с маленьким шариком Люмоса в груди. Он подсвечивал фигуру изнутри и разгонял мрак Запретного леса слабым сиянием. Тяжелый вздох сорвался с его губ, когда сказанное достигло сознания и пониманием осело в голове. Ричард улыбнулся той самой обворожительной ласковой улыбкой, в которую Мирабель и влюбилась. Безмерная нежность отразилась в глазах, когда он сделал шаг навстречу, и Чесноук почувствовала холод дыхания морока. — Вопреки расхожему мнению, призраки испытывают чувства и эмоции, — Ричард едва попытался прикоснуться к ее руке, и холод усилился, но он не пугал, а будоражил. Мирабель не могла отвести от него взгляд, изучала аккуратное красивое лицо, густые волосы и почти печальные глаза. — Мирабель, — собственное имя, сказанное полушепотом, на выдохе, вызвало сноп мурашек по позвоночнику. — Ричард, — вторила она его тону. Чесноук приподнялась на носочках и аккуратно попыталась поцеловать в щеку Галкрада. Когда губы ощутимо похолодило, она отпрянула, заливаясь краской и чувствуя, как резко стало жарко. Ледяная рука легла на ее щеку, направляя взгляд в нужное направление. В белесых глазах волна решимости сметала всю собственную неуверенность. Вторая ладонь накрыла другую половину лица, а Ричард оказался совсем близко. Он наклонился, прикоснулся едва ощутимо губами к ее лбу, носу и остановился в дюйме от губ. — Я люблю вас, Мирабель, — горечь сквозила в его словах, бесконечная грусть и печаль тисками сдавливали сердце. — Пусть это неправильно. Пусть странно, — он невесело улыбнулся, прежде чем отстраниться и посмотреть Чесноук в глаза. — Но я ничего не могу сделать с этими чувствами… — Я тоже, — Мирабель вцепилась в то место, где только что находилась его рука и, Мерлин свидетель, почувствовала ее, словно та была из плоти и крови. — Я люблю вас, Ричард. Это до безумия странно, но вы поселились в моей голове, словно всегда там были. Будто ничего, кроме вас там быть и не должно. Слезы выступили на глаза. Холод леса не ощущался — в груди разливался жар такой силы, что приносил почти физическую боль. Ричард вздрогнул, хотел отшатнуться, но, вместо этого, немного приподнялся над землей. Мирабель вцепилась в него, и руки прошли насквозь. Галкрад, будто очнулся, и снова опустился на землю, отвечая на отчаянную попытку его удержать. Он прильнул к Чесноук настолько, насколько это было возможно, обвил руками, силясь обнять. Неловко и мягко. Мирабель уже плакала от буйства смешанных чувств, замерзая и пылая одновременно. Изнутри ее разрывало от счастья и думать о будущем совершенно не хотелось. Кому какая разница, что он призрак? Какая разница, что они не могут вместе пойти под венец, создать полноценную семью? Они вместе, и этого было вполне достаточно. Ее вселенная не рушилась. Наоборот, она расцветала с каждым собственным всхлипом и ощущением присутствия Ричарда рядом. Несмело подняв на него затуманенный взгляд, Мирабель увидела две прозрачные слезинки, похожие на бриллианты росы ранним утром, и глупую довольную радостную улыбку. Галкрад поймал ее взгляд и склонился ниже. Холодные губы прикоснулись к ее и расцвели легким поцелуем. Ощущения были странными, оставили после себя вкус зимы и пепла, но, привыкшая к чему-то похожему, Чесноук только приоткрыла рот, наслаждаясь таким потрясающим чувством близости. Она неосознанно тихо простонала и тут же отпрянула, закрыв рот ладошкой. — Это знак хороших ощущений, я надеюсь? — Ричард встревоженно осмотрел ее и улыбнулся, когда Мирабель смущенно кивнула. Тихий смех задел еще какие струны души, от чего смущение исчезло. Она тоже тихо рассмеялась и снова чмокнула Галкрада в щеку. О том, что будет потом, они подумают позже.