In spite of. | Наперекор.

—Смотри! — Восторженно воскликнула девушка, разглядывая прилавки различных магазинов в округе; сейчас ее заинтересованный взгляд выразительных золотистых глаз привлекла небольшая, но приметная пекарня и пышные сладкие булочки в форме сердечек c розовой глазурью и разноцветной посыпкой, и все это аппетитно красовалось на стеклянной витрине. —Пойдем уже, — Дракен настойчиво потянул к себе Эму за руку, за которую крепко держал ее, но та лишь состроила упрашивающее о чем-то выражение лица, и ее большие сверкающие глазки наивно хлопали длинными ресничками. —Давай возьмем парочку? По штучке, честно-честно! — По-ребячески заныла она, несильно сжимая в своей маленькой ручонке чужую. —Не боишься поправиться? — Немного категорично отвечает ей вопросом парень, чьи брови были немного нахмурены, но он будто уже почти согласился. —От одной штучки ничего не будет! Все, пойдем. — Для нее вопрос Дракена звучал как однозначное «да», и обрадованная девушка поспешила со своим возлюбленным в пекарню, все же сумев хитро выпросить по штучке.       Булочки оказались и впрямь очень вкусными, немного теплыми еще даже, и Эма так мило ела их, смотреть одно удовольствие: ее немного круглые и детские щечки были чуть розоватыми, на них красовались украшающие девушку едва заметные ямочки, а уголки аккуратной формы губ изображали благодарную и довольную улыбку, тонкие брови высоко подняты кверху, словно приятно удивляясь чему-то. На персиковых по цвету и чуть пухленьких девичьих губках оставались мелкие крошки, какая неаккуратная. —Испачкаешься ведь вся. Ну, уже замаралась. — Комментирует Дракен, расслабленно наблюдая за своей возлюбленной, которая заинтересованно подняла пару золотистых глаз и светящийся ребяческой радостью взгляд.       Наклонившись к ней, чтобы бережно стереть крошки с ее миленьких и слегка припухлых губ подушечкой большого пальца, Дракен никак не ожидал того, что девушка, осторожно встав на носочки и краснея, потянется к его губам, прильнув к ним внезапно, отчего парень мгновенно застыл в недоумении. Но он не смог сопротивляться, не смог сопротивляться ее нежному поцелую, касаясь ее своими немного грубоватыми и тонкими губами; он знал, этого мимолетного момента Эма ждала долго, ждала с трепетом и какой-то детской наивностью. А когда он произошел, то хотелось, чтобы эти секунды оказались вечными, ведь они были самыми желанными, самыми приятными и беззаботными. В этом поцелуе не было чего-то безразличного или пошлого, лишь мягкие и ласковые прикосновения, те самые заветные бабочки в животе и взволнованное и учащенное сердцебиение.       Неспособный подавить в себе случайное смущение, Дракен вдруг раскраснелся непонятно от чего, а Эма посчитала это безумно милым. Такой вечно серьезный и ничем невозмутимый парень и так робко ее целует, да так аккуратно, словно чего-то опасаясь и осторожничая. —Люблю тебя. — Негромко, но смело произнес девичий певчий голосок, когда Эма чуть отстранилась и взяла покрасневшего до кончика ушей подростка за руку, во второй держа ту самую надкусанную сладкую булочку.       Дракен ничего не ответил, поскольку девушка любезно протянула к его губам свою булочку, предлагая откусить. Отчего парень даже слегка улыбнулся неравнодушно и надкусил, и Эма радостно захихикала и лучезарно заулыбалась. Казалось, нет человека на свете счастливее нее. Время будто и впрямь остановилось, а кругом никого, кроме них, больше не было, абсолютная тишина, которую разбавляют щебечущее пение вечерних птиц при ярко-розовом живописном закате и звонкий смех беспечальной Эмы. Это очередное свидание стало для нее особенным, младшая Сано и вправду ждала, когда они смогут стать хоть немного ближе за все то долгое время, когда она только и мечтать могла о заветном поцелуе, как оказалось, со стеснительным парнем. Но эта черта в Дракене ее даже привлекала, да все ее привлекало в нем, честно говоря.       Она была безумно доверчивой и влюбленной, а влюбленность делает людей глупыми, заставляет совершать порой самые несмышленые и абсурдные поступки. Сердечко у нее в груди ликовало, трепетало от одного только воспоминания о нем, заставляло ее щеки неосознанно краснеть. Дракен был идеальным для нее. Тем, кого она будто ждала всю свою сознательную жизнь, положительных черт в нем не счесть... Люди называют это истинным счастьем.

***

—Как думаешь, у человека может быть сразу два соулмейта? — Чересчур неожиданно спрашивает нарушивший тишину в комнате Баджи.       Свободно улегшись у него на одноместной неприбранной с самого утра кровати, Майки незаинтересованно зевнул, убирая обе руки за голову; усевшийся на полу и облокотившийся спиною о край кровати Баджи делал заданную домашнюю работу по японскому. Долгожданные каникулы начнутся только в конце следующего месяца, поэтому парень продолжал изображать усердную учебную деятельность, а из себя убедительно строить прилежного ученика, дабы ненароком не схлопотать от своей родной матушки, которую он будто побаивался, словно мамкин пятилетний несамостоятельный сынишка, и его парень любил порой над этим невзначай подшучивать. —Почему ты спрашиваешь меня об этом? — Задался вопросом Майки. — Я не думаю, что у людей вообще может быть человек, который «предназначен ему самой судьбою», бла-бла-бла... — Покривлялся подросток, которому все это казалось не более чем не смешной шуткой. —А почему нет? — Отвлекаясь от своей неразборчивой писанины, переспросил Баджи. — Разве это плохо, найти того человека, который полюбит тебя на всю жизнь? —А что в этом хорошего? Как по мне, это всего-лишь дурацкое ограничение, навязанное нам. Типа, представь, найдешь ты «того самого», и все! — Майки хлопнул себя ладонью по груди. — А если ты разлюбишь его? Или полюбишь другого? —Это невозможно. —Вот и я говорю, что это невозможно. А с чего ты вообще заговорил об этом? — С некоторым подозрением спрашивает юноша, покосившись на сидящего на полу Баджи, на коленях которого лежала открытая тетрадка и недописанный бесформенный иероглиф тигра. —Просто интересно стало. Ну, вдруг такое когда-нибудь да случалось, всякое ведь бывает. —Ага, кроме соулмейтов. — Зарекся Майки. —Какой ты вредный. —А ты наивный. Добро пожаловать в суровый мир несправедливости! — Баджи как-то невесело вздохнул. — Ладно. Вот смотри: человек захочет остаться один на всю свою жизнь. Ну, не устраивает его принцип совместной жизни до самой старости. И что ему делать, если у него на лбу написано чье-то имя? —Нечего было сосаться с кем попало. Это первое. Во-вторых, Майки, это не твоя прямая обязанность, а возможность построить хорошие и здоровые отношения... —Билет в счастливую жизнь! Слу-у-ушай, из тебя выдающийся сказочник. — Баджи стало немного обидно от того, что его слова не воспринимают всерьез, он даже слегка надул губы недовольно. Заметив это, Майки беззлобно усмехнулся и затейливо провел кончиком указательного пальца по его плечу, чуть улыбнувшись. — Иди ко мне. — Томным голоском заманчиво подозвал его юноша.       Баджи отреагировал сразу и без какого-либо намека на обиду забрался по-свойски на кровать, вальяжно нависнув над свободно лежащим на ней юношей, который продолжал невозмутимо ему улыбаться. Медленно склонившись, темноволосый подросток нетерпеливо прильнул к губам Майки, которые всегда были почему-то сладкими на вкус, немного потрескавшимися и суховатыми; любезно разомкнув свои такие же блеклые губы, Баджи небрежно и неаккуратно целовал торопливыми мазками желанные губы своего возлюбленного, расслабленно прикрыв глаза. Манджиро сделал то же самое, приятно дотронувшись губ Баджи и закрывая веки, притом руки его на ощупь коснулись мужских плеч.       Когда Майки открыл глаза, чужие губы уже целовали его открытую теплую шею, и первый моментально остановил настырного парня, прекрасно осознавая его истинные намерения, будто сумев прочитать его самые различные и порой непредсказуемые мысли. Наверное, он чересчур хорошо знал Баджи, всего-то. —Мне в прошлый раз за твой засос чуть не влетело от Шиничиро. — Прошипел недовольно Майки, а Баджи цокнул языком и заносчиво закатил глаза. —Ему не нравится, что у тебя есть отношения? —Баджи, на мне не написано твоего имени. А он против того, чтобы я «шароебился с первыми встречными потаскухами». — Дословно пересказал заученные наизусть и не самые вежливые слова брата Майки, который парой нехитрых движений небрежно опрокинул тело ранее нависающего над ним Баджи, резко толкнув того в грудь и вольно усевшись на его бедрах.       На губах Баджи промелькнула крайне нахальная и довольная зубастая ухмылка. Ему начинало доставлять это удовольствие, особенно когда Майки самовольничал и вел себя совершенно открыто. Потому, когда юноша снова с голодной жадностью прильнул к губам Баджи, тот ничуть не сопротивлялся и бесстыдно хватался своими ладонями за чужие спортивные и подтянутые бедра, вызывая у своего партера стайку маленьких покалывающих, но до одури приятных мурашек. Во влажном и томном поцелуе, где каждый будто старался завладеть друг дружкой, Манджиро горячо и неровно вздохнул, а после незамедлительно выпрямился и по-быстрому и поскорее снял с себя футболку, без стеснения открывая вид на худое, но мускулистое и подтянутое телосложение, отчего Баджи вновь расплылся в ухмылке и нетерпеливо начал помогать второпях снимать возлюбленному с его бедер шорты, которые сейчас им ох как мешались.       Вели подростки себя в те мгновения словно одичавшие и совсем не мыслящие разумно, желая всего да побыстрей, не мешкая. Они явно нуждались друг в друге, каждый хотел вдоволь насытиться, ощутить ту самую первобытную и пылкую страсть, удачно оставшись наедине, поддаться заветному искушению. Они вовсе не боялись отдаться друг другу, испытать волнующее возбуждение. Они привлекали друг друга, и совсем неважно, что раньше эти двое незрелых юношей были всего лишь неплохими друзьями. Впредь между ними порой возникала жгучая искра, когда их сосредоточенные взгляды невзначай пересекались, и тогда можно было отчетливо прочесть, они хотят друг друга. В самом похотливом и извращенном смысле этих нехитрых слов, будто непорочной любви между ними никогда не существовало, только естественная нужда удовлетворить свою потребность и услужливо помочь тем самым другому. Словно обыденная практика. И Баджи не соврет — ему нравится Майки. Нравится, когда он принимает у него душ лишний раз, приходя случаем в гости; нравится, когда ходит в неглиже по квартире и накидывает на свои округлые аккуратные плечи его верхнюю одежду, которая была ему велика; нравилось, когда Майки демонстрировал свои истинные чувства, грязные желания открыто, даже самыми непорочными способами, надевая чужую одежду на абсолютно голое тело, или, наоборот, как полагается, много и долго говорил о сексе.       ...Их за долю секунды прервал внезапный звонок в дверь. Оба переглянулись мгновенно, словно испугавшись чего-то, а Кейске нервно произнес всего несколько слов: —Мама вернулась с работы, — Озадаченно посмотрев на дверь комнаты, затем снова на парня, который продолжал сидеть на его бедрах, прошептал он.       Оба все поняли, потому Майки, пускай и с недовольством, что ему обломали весь кайф, собственно, как и самому Баджи, стал одеваться поспешно, чтобы их не застали в подобном положении. Снова облом, возникшая надежда на что-то большее безвозвратно упущена. Пока он подбирал с пола свою беспорядочно брошенную футболку, второй парень поспешил вылететь в коридор и открыть матери дверь. Все ни к черту.

***

—...И в дверь позвонили. Вот так все и закончилось. — С явным огорчением в голосе произнес Майки, который чересчур красочно описывал свое времяпровождение с Баджи вчерашним вечером, когда оба почти бездеятельно сидели у него дома. —Ты собирался перепихнуться с Баджи у него дома? — Переспрашивает, удивившись, Дракен, который увлеченно ремонтировал в гараже Шиничиро один из байков, что должен был пойти на продажу, а Майки тем временем беззаботно сидел на водительском сидении, облокотившись локтем о руль. —Ну, да? А че в этом такого? —Блять, Майки, ты бываешь таким болваном. А если бы вы уже лежали голые и его мать вернулась именно в этот момент? Ты своей оставшейся извилиной хоть иногда соображай, перед тем как что-то делать. Вам обоим мало не показалось, если бы она застала вас трахающимися у него в комнате. — Рыкнул на него друг, пытаясь не отвлекаться от своего занятия. —Где нам еще трахаться, Кен-чин? У меня дома то Эма, то Шиничиро... Кстати, — Вдруг вспомнил Майки и покосился на Дракена. —А? —Это ведь правда, что вы с Эмой не эти, как его... соулмейты? —Чего? С чего ты взял? — В замешательстве спрашивает Дракен, все-таки подняв голову и как-то нервно сжав в руке гаечный ключ. —Ну, вчера вечером...       ...В тот злополучный вечер Майки как раз возвращался от Баджи, чуть не отхватив от его матери по затылку. Их завалили бестактными вопросами о том, чем они здесь занимались, эта упрямая женщина ну никак не хотела верить в то, что двое парней просто делали вместе уроки, про которые, в правдивой версии, совсем случайно забыли. Может, сам Майки не вызывал у нее доверия, да и хрен с ним.       Придя домой, Манджиро услышал жалобный и тихий скулеж, который иногда прерывался горестным плачем. Стало ясно сразу — Эма чем-то расстроена или обеспокоена, что-то не так, что-нибудь обязательно случилось. Поспешив к сестре, сердобольный и сентиментальный парень захотел ее успокоить или хотя бы узнать, что такого могло произойти, а внутри мгновенно зародилась неясная инстинктивная паника, судорожное волнение, порождающее самый настоящий страх, и этот страх становился сильнее из-за присутствия абсолютного незнания о случившемся, оттого парень в голове успел перебрать множество самых различных версий того, что же могло приключиться, за столь короткий промежуток времени, пока он торопился попасть к ней в комнату, откуда и доносился тоскливый плач. Распахнув дверь и в то же мгновение застав девушку, свернувшейся беззащитным калачиком, Майки тихонько подошел к ней, сел рядышком на кровать и с опаскою дотронулся плеча. —Эма, — Она заметила его сразу, но глаза подняла пугливо; они были заплаканными и немного красными, как и некогда мило румяные щеки. — тебя кто-то обидел? — Первое, что пришло в голову к Майки, которого сестра в последующее мгновение беспомощно обняла, прижалась, задыхаясь от слез, к его груди, словно беззащитный котенок, и отчаянно так, будто и впрямь произошло что-то очень страшное. —Дракен, — Дрожащим голоском прошептала девушка. — он, он... — Глаза Майки широко распахнулись от удивление, а в голове моментально возникло немало вопросов, пускай он совсем ничего не понимал. —Тш-ш-ш... — Успокаивающе шепчет брат, терпеливо поглаживая младшенькую сестру по голове и пытаясь остановить поток ее соленых слез. Ведь так больно было видеть плачущую сестру, опечаленную, совершенно разбитую, оттого сердце разрывалось на части, и самому Майки становилось горестно, чтобы там не стряслось. Через недолгое время, когда Эма могла произнести хоть что-нибудь связное, а глаза ее были по-прежнему мокрыми от слез, которые больше не текли по ее раскрасневшимся щекам, она все-таки не без толики сожаления рассказала: —Мы впервые поцеловались и... на мне нет его имени. Я всю себя в зеркале рассмотрела, от кончиков пальцев на ногах, до самой макушки! Совсем ничего... — Прижимая к груди мокрый белый платочек и сидя теперь хоть на небольшом расстоянии от брата, произнесла раздосадованная девушка. Было видно, что ее это и впрямь всерьез тревожит. —И пусть! — Отвечает ей Майки и кладет руку ей на плечо, ободряюще улыбаясь. — Ну, подумаешь, нет на тебе его имени, и что? Это не мешает вам быть вместе. —Нет, Майки! — Переубеждает его сестра, очень твердо и уверенно вдруг. — Это значит, что есть кто-то другой, с кем я должна быть... —Должна? Эма, почему бы не оставить все как есть? — Майки желал для сестры лучшего, хотел, чтобы она была счастлива, и неважно, с кем, но та явно была убеждена в другом. —Так нельзя. Я так не могу. Мы не созданы друг для друга, рано или поздно мы все равно расстанемся. Я была слишком наивной, слепо верила в наше дальнейшее совместное будущее, и даже не подозревала, что мы не сможем быть вместе. Я все уже решила. Не хочу делать себе больнее несбывшимися надеждами и дальше, ему тоже. — Она вытирала свое личико, на котором остались мокрые дорожки от слез, платочком и хныкала жалобно. —Как знаешь. — Понимающе произнес Майки и с долей некоторой недосказанности, и Эма в благодарность обняла своего старшего брата, уже по-другому, мягко и с теплотой.       Они оба больше не сказали ничего по этому поводу, только бессловесно поддерживали друг друга, и каждый так и остался при своем непоколебимом мнении. Ведь Майки действительно считал, что возможно прожить счастливую жизнь с тем, кого ты выберешь сам, никто не вправе решать за тебя, даже какое-то дурацкое имя на теле. Эма думала по-другому: в ее понимании самый настоящий подарок судьбы — человек, который станет для тебя идеальным, вы сможете беззаботно прожить друг с другом только в случае, если вы безоговорочно подходите друг другу, не иначе. Это ведь так просто, быть с тем, кого ты искренне любишь, с кем ты связан невидимыми нитями судьбы, но заблуждается ли она? Майки скажет, что да.

Какая вообще разница?

—...Эма все мне рассказала. Так это правда? — Дракен знал, что Майки рано или поздно узнает, но вот так внезапно... Он явно не был готов к этому. —Допустим. Но с чего ты вообще заговорил об этом? — Его собеседник надменно хмыкнул. —Мне просто интересно теперь, что ты собираешься делать? — Послышался тяжкий вздох с уст Дракена, который только опустил голову и вернулся к тому, чтобы закрутить недостающий болтик. —Не знаю, но Эма меня и видеть не хочет. Наверное, она все еще не приняла это. —А вот ты бы с ней встречался? Ну, если она все равно не твоя эта родственная душа. —Без понятия, Майки, честно. Может, она и права в том, что хочет найти своего человека, а я препятствовать этому не могу. —Да не-е-ет, — Протянул недовольно юноша. — ты бы встречался с человеком, который не был твоим соулмейтом? —Как ты, что ли? Ну, я не думал об этом. Наверное, есть какой-то смысл в том, чтобы найти для себя того «единственного», не знаю. Сложно все это. — У каждого был свой взгляд на соулмейтов, каждый имел свое мнение на этот счет, но не Дракен; он не думал об этом раньше. По делу задумывался иногда, но все это словно было ему безразлично.       Он не был таким категоричным и радикальным, как Майки, не был наивно убежден в той самой настоящей и единственной любви, как Эма, Дракен не участвовал в этом всем будто, его самого это почти никогда не касалось, так зачем решать что-то? Почему бы, как говорил Майки своей сестре, не оставить все как есть? И Дракен придерживался только нейтральной позиции, никак не вмешиваясь в эти устоит общества, и чего только самому Майки неймется? Никто ведь не может узнать на самом деле, что у этого подростка, у которого до сих пор не закончился не то что пубертатный период, детство до сих игралось в его голове, да и не только в ней, признать, настолько иногда он был наивен в своих собственноручно придуманных убеждениях. —Ладно, я закончил. Пойдем, тебя еще желательно было бы накормить. Заглянем в кафе, как раз время обеда. — Отставив ящик гремящих при передвижении инструментов, которые бодро так звякали, Дракен поднялся с места и протер тряпочкой раму колеса; байк наконец был готов, это заслуга Дракена.       Позволив крайне ленивому и голодному другу прокатиться на его спине, Дракен неторопливо вышел из гаража, притом не забыв его напоследок закрыть. Скоро должен вернуться Шиничиро и оценить проделанную работу, а парни тем временем неплохо пообедают и вновь обязательно разговорятся и разболтаются о чем-то своем, совсем неважном.