In spite of. | Наперекор.

      Майки не ответил ни на телефонные звонки, ни на присланные множество раз сообщения самого разного характера и содержания, и Дракену приходилось только безответно гадать о причинах чужого изменившегося поведения. Он знал своего друга лучше, чем кто-либо другой, он знал, что Майки не стал бы пропадать бесследно, не оставив ни единой весточки, не стал бы избегать своего друга, даже если бы что-нибудь случилось, Майки обязательно бы с ним поделился своею проблемой, чтоб совместно решить ее, ведь так он поступал почти всегда. Всегда с ним советовался и искал поддержки. Но, к сожалению, не сегодня.       Весь тот роковой вечер для Дракена прошел как на иголках, он не находил себе места и тоже не знал, что делать и о чем думать, его бессвязные мысли посетила только беспомощная растерянность. Он ни обрадовался, ни расстроился, он просто не знал, как ему стоит реагировать на то, что его друг оказался тем, чье имя впредь написано на его теле, словно чья-то не смешная и затянувшаяся до утра шутка. Ведь только утром парень перестал пытаться выйти на связь со своим другом, прискорбно осознав, что это бесполезно. Стоило бы наведаться к нему лично и все разузнать, стоя непосредственно на пороге семейного дома Сано, но не тут-то было.       Рюгуджи внезапно услышал нежданный звонок, по времени ближе к обеду, и, что было еще более удивительно, от своего лучшего друга. Он звонил ему и явно ждал ответа, который последовал уже через несколько считанных секунд. —Майки? Майки, ты не отвечал вчера весь вечер. — Дракен не знал, с чего стоит начать столь спонтанный разговор. Он в целом перестал понимать происходящее, окончательно запутавшись, когда Майки стал словно избегать его.

Словно Баджи, неоправданно избегавший Майки чуть ранее.

—Да я, — На той стороне послышалось задумчивое молчание, которое продлилось недолго, но вот чужое замешательство Дракен уловил сразу же. — занят был, Шиничиро просил помочь ему в гараже, не бери в голову. — Как же Майки нелепо врал, еще более нелепым было то, что друг его безоговорочно верил во всю ту нелепую и придуманную сходу чушь. Или искусно делал вид, что наивно верил. —Та-а-ак, — Озадаченно протянул Кен, который еще не припомнил более неловкого разговора с Манджиро за всю прожитую совместно с ним жизнь. — мы можем поговорить? —Встретимся вечером у храма Мусаши. — Протараторил бездумно Майки и, назвав точное время, будто выдуманное только что, поспешил отклонить совсем недавно начавшийся телефонный разговор.       Это уж точно не было похоже на Майки, которого знал Дракен, обрадованный хотя бы тем, что друг все-таки позвал его встретиться, причем самостоятельно, значит, он готов хоть на какой-то диалог с ним, а диалог предстоял нелегкий. И Дракен это понимал и ждал с нетерпением того момента, когда они смогут увидеться, чтобы все обсудить, может, даже узнать для себя нечто новое, может, после этого изменятся их отношения. Так он думал, предполагал, нервно перебирая пальцы и поглаживая ими тыльную сторону ладони, порой неспокойно поглядывая на часы.       Встретятся они в таком месте, знаете, памятном. Памятном для всех бывших членов банды, которой с недавних пор не существует, по крайней мере, это время полно приятных воспоминаний. В том числе и о Майки. Опять же, Дракен неволей думал о нем, нервничал, но вспоминал о своем друге, ждал с нетерпением встречи и гадал, как она пройдет? О чем они будут беседовать? Захочет ли Майки что-нибудь изменить? Думать о чем-то большем было пока что рано, Дракен принял это и ждал, словно казни, честное слово.       Переживания свои Кен старательно скрывал, но сейчас, оставшись наедине с собою и своим нескончаемым потоком мыслей, он усердно размышлял о том, как впредь будет смотреть Манджиро в глаза. Ну, как? Как другу, наверное. Он даже об этом не мог говорить с прежней уверенностью, со слишком уж неоднозначной ситуацией Кен столкнулся, точно с такой же, как и его давний друг, который, наверное, тоже немало обеспокоен происходящим. А вот уж на вопрос, кто из них переживал сильнее, ответить также было непросто.       Дракен узнал о произошедшем первым, тоже абсолютно случайно. Ему и в голову не могло взбрести, что человек, которого он знал сравнительно давно, которому он безгранично доверял, был уверен в нем, как ни в ком другом, окажется тем, кого он впредь мог без толики сомнения назвать своим. Не другом, а вот так просто — своим, родным человеком.       Это крайне странное чувство, трудно описываемое. Может, Майки говорил правду, когда всем вокруг самонадеянно твердил, что это всего лишь незаслуженное никакими совершенными грехами принуждение несправедливой системы? Кто знает, может, это вообще оплошность, случайность, ошибка. Дракен не знал, во что ему верить и какой теории придерживаться, есть ли надобность считать, что это не случайность? Изменить он все равно ничего не мог. Испытывал только неясное смятение, легкую тревогу и какое-то приятное необъяснимое чувство, словно эта внезапная новость его не огорчила, словно он был рад, что его соулмейтом оказался именно Майки, а не кто-либо другой. Так было проще для них двоих.       Слишком рано еще было делать какие-то свои выводы, не поговорив с другом, который любезно разделил с Кеном эту непростую, но забавную, комичную участь, но он утешал себя зачем-то, что это, во всяком случае, гораздо лучше, чем окажись его соулмейтом кто-нибудь еще, неважно, друг, знакомый. Даже Эма. Да, эгоистично с его стороны, но Кен не особо расстроился, узнав, что Эма не являлось той, кем она для себя его вообразила так наивно. Нет, недолгое время у этого парня была мимолетная симпатия к ней, но совсем недолгое. Это как первая школьная влюбленность, которую ты постигаешь, узнаешь о ней в средних, даже порой лишь в старших классах, первичная заинтересованность, но не более. Навряд ли Кен согласился бы с нею связать всю свою дальнейшую жизнь.

Сложно это все, для Дракена в том числе. Стоило дождаться встречи с другом, поговорить с ним об этом, уже потом думать, что делать дальше.

***

      Манджиро был с самого утра на нервах, не давала ему покоя сложившаяся ситуация, ни на что ранее в его жизни не похожая. И Шиничиро с Эмой заметили отстраненность своего брата тем непростым для него днем; он почти не разговаривал, только ходил по комнате туда-сюда, глядя себе под ноги, явно над чем-то размышляя мысленно. Так вел себя парень в последний раз... никогда? По крайней мере, его даже самые близкие люди такого не замечали за ним, может, очень редко, ибо Манджиро всегда старался показаться тем самым беззаботным подростком, который навряд ли будет задумываться и парить себе голову, забивая ее всякими пустяками.       На сей раз обстоятельства сложились иначе. И Майки только следующим днем отважился набрать Дракена, чтобы предложить встретиться. Да и после бессонной ночи мысли путаются гораздо чаще, всем знакомое напряженное состояние, когда до положенного отдыха нет никакого дела, только до того, что беспокоит тебя в текущий момент. А уж Майки было, о чем беспокоиться. Многолетняя дружба, как минимум, такого человека как Дракен потерять не хотелось совсем; во-вторых, мир для него изменится, не столь кардинально, как могло бы, но многие аспекты этой всегда несправедливой жизни Майки научится понимать чуть лучше, даже если захочет этого избежать, ведь он уже наткнулся на ту проблему, которая, казалось бы, нерешаема. Проблему, созданную им же. Да, винить он себя не перестал, но изменит ли его отношение к происходящему хоть что-то? Нет, вот и Майки думал так же, бежать некуда, остается лишь попытаться изменить свое положение хоть как-то, а уж с последствиями своего очередного не самого разумного и взвешенного решения он столкнется позже.       Даже посоветоваться с кем-либо Майки не мог, мог лишь смиренно дожидаться заветного часа, а до того момента подросток беспричинно томил себя самыми разными мыслями, опасений у него было предостаточно; в нем упрямо засело смутное волнение, волнение за то, что произойдет потом, но столь отчетливо испытываемые переживания подавить бывает сложно, потому в данный момент Майки мог думать лишь о плохом, накручивать себя и душить гнетущими размышлениями, постоянно метясь и разрываясь меж ними. И все это могла решить только одна встреча, которую он то ли ждал, то ли опасался ее, непонятно до конца было.       Он думал, думал о том, о чем будет разговаривать с Дракеном, как будет происходить их диалог, который невозможно предугадать, будто готовился к худшему. Хоть и догадки строить было рано, а вот морально подготовить себя к не самому приятному, возможно, исходу, наверное, стоило, чтоб обойтись без обнадеживания, что может вовсе не оправдаться.       Но об этом, скорее всего, тоже предпочтительнее подумать значительно позже. Решать проблемы, так сказать, по мере их поступления. А проблема эта, надо признать, была немаленькой. Или она только казалось Майки таковой, это еще предстояло выяснить.

***

      Отчетливо был слышен звонкий свист и скрип колес, стирающихся об асфальт при столь высокой скорости, кажется, превышающей разрешенную; дорожная пыль поднималась на несколько десятков сантиметров от земли серым облаком, которое тянули за собою колеса, пока рычащий байк гнал по ночной, но ярко освещенной трассе оживленного города, и для Майки все это служило только неплохим фоном для преследующих его голосистых и чересчур разговорчивых мыслей, их становилось все больше по мере приближения к назначенной точке, а сердце будто начинало биться сравнительно быстрее, подростка вновь охватило необъяснимое волнение. Оно также усиливалось с каждой пройденной минутой, когда расстояние до договоренного ранее места неумолимо сокращалось.       С режущим слух скрипом резко затормозив, отчего байк при остановке качнулся чуть в сторону, а колеса оставили на асфальте черные протяженные полосы, на относительно небольшой автостоянке, находившейся у подножья величественно возвышающейся горы, Майки огляделся нервно, но не подавая виду, и оставил мотоцикл там же, пускай и припарковав его неаккуратно. Он не спеша стал подниматься вверх по каменной лестнице, ведущей на вершину горы, и это место ему было слишком знакомым: расписной и живописный буддийский храм, окруженный невысокими деревьями и редкими кустарниками, тория, расположенная у входа, молельная, украшенная несколькими правдоподобными статуями комаину, — существа, на подобии львов, а вроде и собак, что-то среднее — время было позднее, но даже в темное время суток ему удалось все столь подробно рассмотреть, и юноша, спрятав ладони в карманы и поежившись то ли от легкого прохладного ветерка, то ли от неуютного чувства беспокойства, неторопливо побрел ко входу в храм Мусаши.       Майки не был удивлен, когда увидел всегда пунктуального и заранее прибывшего Дракена, который преданно дожидался его на договоренном месте, и первый уже знал с первых секунд пребывания, что он будет тут, догадался по припаркованному на автостоянке байку. Они пересеклись молчаливыми взглядами, по которым каждый сразу понял — разговор предстоит невеселый.       Атмосферу так же навеяло памятное, мемориальное место, именно здесь неоднократно проводились собрания знаменитых свастонов, именно здесь их история была закончена, по воле Манджиро, конечно же. Он распустил «ТГМ» и даже сейчас не жалел об этом, и это решения почти не было согласовано с Кеном, который нехотя, но принял столь трагичную участь, которая для него стала по-настоящему безотрадным событием. А дело было в том, что у Манджиро появилась новая цель, которая стала ему жизненным приоритетом, и мешать с этим воодушевленную и уже разросшуюся группировку было трудновато, скажем так. Однозначно не входило это в его планы, потому тут-то Манджиро и выбрал пойти по более легкому пути, сфокусироваться на чем-то одном.       Но впредь его цель позорно провалилась лишь из-за одной детали. Которая впредь стояла пред ним ровно почти не шевелясь и глядела сосредоточенно, с пугливым интересом.       Да, Манджиро предпочел неправильные отношения с другом некогда процветавшей банде, но теперь и это не имело никакого значение, ведь его план был на грани унизительного краха, громкого раскола. Но все это зависело исключительно от предстоящего меж парнями диалога, к которому, честно, никто из них готов не был.       Они оба нервничали, но каждый старался этого не показывать, в особенности Майки, который со стороны выглядел абсолютно невозмутимым, серьезным немного, не таким беззаботным, как это бывает обычно, но и нельзя было сказать, что он волнуется или переживает. Это Дракена порядком смутило и даже подкосило слегка его и фантомную уверенность. —Привет. — Они стояли не слишком близко друг к другу и приближаться, видимо, не собирались, и Кен вызвался начать первым, хоть и связать слова как-либо понятливо в такой-то стрессовой ситуации было непросто. —Кен-чин, я начну. — Манджиро сделал глубокий вздох, пытаясь себя успокоить, и лицо его стало выглядеть более расслабленным. — Давай оставим все как есть. — После наскоро протараторенных слов повисла неестественная тишина, пугающая даже немного, и в ней таилось общее напряжение, словно юноша сам не ожидал от себя подобного предложения. —Что? — Спустя отрешенное молчание, что длилось полминуты примерно, Кен наконец показал на своем лице искреннее удивление и все те скрывавшиеся в нем со вчерашнего вечера переживания, которые Манджиро вроде как и разделял, но менять ничего, как было заявлено, не хотел. —Послушай, я не хочу, чтобы что-то мешало нашей дружбе. Ты клевый, и мне того, что было межу нами раньше, вполне хватает. Так зачем что-то менять? —Майки, блять, — Дракен продолжал нервничать, оттого контролировать свою нарастающую злобу от услышанного было все сложнее. — к чему тогда это было? Ты хоть понимаешь, что сделал? А теперь предлагаешь забыть о том, что сам же и сотворил? —Да, Кен-чин, это было моей ошибкой, признаю.       Ошибкой. Раз все так сложилось, то Дракен будто начинал понемногу верить словам своего друга, который долгое время отзывался о глупой системе как об ошибке, возможно, она взаправду совершенно случайная, и все это вышло случайно, не должно было такого случиться.       А если должно? Может, это произошло бы в любом случае, просто немного позже? Но Дракен мог с чистой совестью сказать, что слышать подобное от Майки было неприятно, хоть и понять его было можно, если задуматься. —Даже если и так, ты теперь собираешься сидеть на заднице ровно и совсем ничего не делать? —Ну, почему же? Ты обязательно найдешь себе кого-нибудь другого, кому будет так же, как и мне, все равно на то, что там у тебя на теле написано, а я, — А я продолжу впустую придерживаться своей неоправданной и наивной позиции на этот счет, надуманную собою же. — возможно, тоже найду кого-то другого. —Зачем? Зачем искать кого-то другого? — Он искренне пытался сдерживать свой нарастающий гнев, Дракен чуть ли не впервые так злился на своего друга за его детское упрямство, которое раньше даже забавляло, теперь откровенно бесило. — Майки, если ты наступишь системе на горло, то явно не сможешь ее остановить. Уж что-что, а это не по силам никому из нас. —Вот так ты теперь заговорил? — Впредь злился Майки, который воспринимал слова Дракена как предательство, не больше. Ведь раньше ему было все равно на все эти формальные условности, он поддерживал своего лучшего друга, несмотря на абсурдность дурацкой затеи, был ему тем, на кого Майки мог рассчитывать в любой ситуации. Но сейчас таковым оно не являлось, к сожалению. —Да, потому что ты не делаешь ничего, кроме как пытаешься вечно кому-то что-то доказать, лишь бы возразить. Я молчал, но раз уж ты втянул меня в это, пожалуйста, понеси ответственность за свой идиотский поступок, хоть раз в жизни. — Манджиро удивился услышанному сильно, его брови изогнулись в изумлении, а уголки губ опустились; он был потрясен тем, что сказал Кен, никак не ожидая от него обвинений в свою сторону.       И Рюгуджи так легко переметнулся с нейтральной стороны на противоположную Сано? Или дело было совсем в другом? Но сам Манджиро слабо верилось в то, что его словно принуждают понести ответственность и сделать то, что под этим подразумевалось. А что именно? Начать встречаться с Кеном, ради того, чтоб просто изменить что-то? Но зачем ему это? Вопросов было слишком много, но парень попросту злился, даже не пытаясь в пылу окутывающего гнева узнать у друга истинные причины его слов, плевал он на это, лишь бы в очередной раз доказать свою правоту. —Я считал тебя своим другом. А ты оказался таким же, как и все те отморозки, таким же, как Баджи. — Майки не по-доброму нахмурился и по-звериному оскалился. — Да, я сглупил, сделал то, что не должен был, но именно тогда ты, Кен-чин, решил пойти против меня. Ты самый настоящий мудила.       После кинутых неаккуратных коротких фраз Майки вольно развернулся и поспешил уйти, даже не дослушав своего собеседника, чьи эмоции быстро переменились, и злость изменилась на смятение. —Подожди, Майки, — Дракен глянул упрямо и торопливо уходящему другу вслед, который явно не желал продолжать диалог, непонятно как переросший в конфликт. —Да пошел ты, придурок. — Прикрикнув, раздраженно ответил Майки, не оборачиваясь и продолжая отдаляться от храма, постепенно покидая раскидистую его территорию и возвращаясь к автостоянке, чтоб побыстрее отсюда уехать.       И Дракен продолжил стоять там же, пребывая в полнейшей растерянности и незнании, стоит ли погнаться за Майки, остановить, чтоб попробовать все выяснить, или попросту забить с ясным пониманием того, что ничего они уже не изменят, только пуще поругаются.       В ту же минуту послышался гул разъезжающих где-то неподалеку колес, рев шумного заведенного мотора, и виднелся свет яркой одноглазой фары, постепенно отдаляющийся все быстрее. А Кен стоял неподвижно и раздумывал над произошедшем, в частности и о своих собственных словах. Ведь Манджиро был в какой-то степени прав, он ранее полностью поддерживал своего друга, закрывал глаза на невозможность совершения его самонадеянной выдумки, просто потому что доверял ему, а теперь? А теперь что-то заставило его поменять свое «непоколебимое» мнение; ведь это всего-то рисунок на теле, всегда можно соврать о сделанной по неосторожности или юношеской глупости татуировке, никто и не посмотрит, если надумаешь найти себе кого-то, с кем бы хотелось построить здоровые отношения. С другой стороны, Кена все еще нечто будто тянуло к Манджиро, у него появилось желание его переубедить, а самому поддаться некогда безразличной ему системе. Может, не врали, когда говорили о сильной эмоциональной привязке к своему новоиспеченному соулмейту, а может, так работало самовнушение, ведь самому Сано, по всей видимости, это все еще было неинтересно. Он путался в собственных мыслях все больше, теряясь в бесконечных рассуждениях.       И все-таки Майки оставался его другом, которого он любил и поддерживал раньше, именно поэтому оставить все как есть Дракен не мог, безумно хотелось все прояснить, прийти к компромиссу и добиться взаимного понимания, что ли. Но оставлять все так нельзя было, он не мог этого допустить. Стоило попытаться снова, а пока что оставить Майки остывать, чтоб произошедшее не казалось ему больше чем-то неисправимым, стоило дать ему время остепениться, тем более что столь нежданное потрясение свалилось на него тяжким грузом, осознать это, Дракен согласен, трудно. Хотелось успокоить его как-то, забыть разногласия и поддержать, но не сейчас.

Этим вечером Кену предстояло вернуться домой и попробовать в очередной раз все осмыслить, дабы при следующей встрече казаться более компетентным в неизведанном ранее вопросе.

***

—Майки, ты хотел о чем-то поговорить? — Тем же глубоким вечером спросил заинтересованный, но немного приунывший девичий голосок, безрадостный.       В руках Эма держала две небольшие чашки, размером с ладонь, с теплым зеленым чаем, только что заваренным; она скромно садится на краешек чужой кровати рядом со своим братом и все никак не может осмелиться поднять на него затуманенный неясный взгляд. Эма в последнее время, по правде, совсем не выглядела привычно: вечно поникшая, понурая и чересчур задумчивая, словно ее что-то очень сильно беспокоит. Майки знал, в чем таится истинная причина, потому к младшей сестре с расспросами не лез, чтоб не напоминать ей лишний раз о плохом. —Мгм, — Он кивнул и взял заботливо протянутую ему чашку с чаем, чтобы сделать небольшой глоток, а уже только после этого начать непростой для него разговор. — я хотел сказать, что, — Взгляд его напряженный убежал куда-то, а сам Майки довольно долго пытался подобрать нужные слова. —Лучше покажу. — Коротко обмолвился юноша и свободною рукою немного приспустил резинку пижамных штанов.       Из-под нее выглядывала отчетливая и четко выведенная надпись, точнее, написанное на его теле имя лучшего друга, заметить и рассмотреть эту приметную деталь, прям на одной из сторон бедра, почти на уголке, было легко.       В последующую секунду Майки услышал внезапные звуки глухого удара о пол и с треском разбитого стекла, потому как хрупкая чашка из рук его сестры ненамеренно упала и разлетелась на разного размера острые осколки. Он пришел в несказанное удивление, как только увидел эмоцию, показавшуюся на лице Эмы — оно выражало то ли неизведанный ранее страх, то ли немалое изумление, а может, и то и то сразу, может, эти два порой слишком похожих друг на друга чувства смешались между собою. Но понятным стало одно: Эму поразило увиденное.       Тут-то, на самом деле, тоже не совсем ясно, быть может, она удивилась самому факту случившегося меж ранее друзьями поцелуя, или, наоборот, ее больше напугал тот факт, что эти два парня теперь никакие не друзья. Точнее, формально по-прежнему друзья, но впредь их неизменно связывает наличие парно написанных друг у друга имен на теле. —Эма, с тобой все нормально? — Настороженно поинтересовался Майки.       Это позволило юной девушке наконец прийти в себя, вернуться в действительность. —Да, все в порядке. Извини, я сейчас уберу. — Тихо вымолвила она, поджала тоненькие губы и уже по обычаю печально склонила голову, уместив обе ладони, сжатые в маленькие кулачки, на согнутых коленях. — Просто это слишком неожиданно. —Для меня, знаешь ли, тоже. — Озадаченно почесывая затылок, произнес Майки и тактично отвернул голову. —И как это случилось? — Еще тише, почти шепотом, несмело спросила Эма, не поднимая глаз. —Это неважно. Важно то, что я совсем не знаю, что с этим делать. — Он тяжко вздохнул и взглянул на свою безрадостную сестру, которая присела на корточки и начала собирать осколки разбившейся нечаянно чашки.       Она вдруг издала короткое и тихонькое «ай» и прижала указательный палец к своим губам, видимо, пытаясь остановить кровь после случайного пореза об один из особо крупных осколков. —Давай помогу. — Вызвался Манджиро и, отставив свою еще целую чашку на прикроватную тумбочку, поспешил помочь своей младшей сестре прибрать разбитое. —Нет, спасибо. — Чем-то чересчур холодным показались ему эти слова, юноша даже на несколько секунд остановившись замер, но перечить не стал, потому как Эма совсем скоро справилась с этой задачей сама.       И Майки успел уже несколько десятков раз пожалеть о том, что рассказал, точнее, показал своей сестре то, что она, похоже, не должна была увидеть никогда. Ведь столь удивленного человека, кроме собственного бледного отражения в зеркале, юноша не видел порядком давно. —Давай позже вернемся к этому разговору, хорошо? — Негромко спросила Эма, собираясь закрыть в комнату брата за собою дверь, дабы выкинуть собранные осколки; тот молчаливо и понимающе кивнул. — Спокойной ночи, Майки. —Спокойной, — Он не успел договорить, как дверь уже почти неслышно закрылась. — ночи... — В легком замешательстве договорил Майки, продолжая бесцельно пялиться на закрытую дверь.       Сестра так и оставила его с множеством невыясненных вопросов и остывающим зеленым чаем в небольшой чашке, одиноко стоящей на прикроватной тумбочке. И ведь Майки все никак не мог понять, что ему делать дальше.       «был(а) в сети пятнадцать минут назад.» — Он, вновь сидя на не заправленной кровати, безмолвно глядел на контакт в своем телефоне, подписанный у него и именованный как «Кен-чин», и думал, что им делать дальше?