we can return

      — Знаешь, почему у нас дружба крепкая? — говорит Сокджин, цокнув языком. Парень плюхается рядом с соседом по парте и лениво достаёт учебники, пока учительница ищет программиста класса.              — Удиви, — отзывается Хосок с голоду кусающий собственную ручку.              — У нас вкусы на парней разные. А в остальном, пусть и бесим друг друга, но апогея не достигаем.              — Позволь спросить, как ты к такому умозаключению смог прийти.              — Тот же Тэхён, ты с него глаз не сводишь, когда мои он даже не цепляет. А я на Намджуна залипаю втихую, когда ты нарочито зеваешь, стоит его упомянуть. Мозг, Хосок-а, нужен гениальный мозг, только и всего.              — Поэтому и спрашиваю, ты то тут причём.              Сокджин щипает друга за бок, вызывая тихий скулёж, а после уворачивается от подзатыльника. Только бьётся подбородком о парту и привлекает внимание класса.              — Мозг у него гениальный. Дурак ты.              — Кто обзы…              — Мистер Ким и мистер Чон, я не сильно вас от дел отвлекаю объяснением материала? — педагог вмешивается раньше, чем успевает закончить Сокджин, но собой всё равно остаётся доволен. В прочем, лицо говорит само за себя. А Хосок подпирает лицо кулаком и боковым зрением находит Тэхёна. Тот явно старается выводить каждую букву. Шестой класс, а успехи блестящие. После взгляд на Намджуна переводит: тому лишь бы сбежать. Интерес для окна больше питает, чем желание открыть тетрадь. Возможно, Сокджин прав. Может, в этом и есть золотое счастье дружбы. Только сам Сокджин давно переключился на записки своему воздыхателю, а после никто к этому разговору не возвращался.              — Я говорил, что передо мной не устоит даже дева Мария? — Сокджин счастливый хватает Хосока под руку, вылетая на улицу. Последний учебный день. Каникулы. Но светится парень от другой новости.              Хосок даже не торопится расспрашивать. Скорее, понимает, что зря не захватил с собой наушники. Домой путь будет проходить в одиночестве, а компания неподалёку подтверждает все домыслы.              — Дева Мария — это Намджун?              — Вы весьма проницательны. Так что можешь меня поздравить, я теперь занятой молодой человек.              — Неужели меня будут ждать каникулы без вечного звона в ушах, сейчас заплачу.              — Сам же через неделю будешь написывать, как соскучился.              Но знают, что Хосок при всём желании не сможет. Гордость не позволит. А за друга — от чистого сердца радуется. Пусть и кривится показательно, да рукой машет, убегая домой. Только неделя, вторая, третья, а Сокджин, как в воду канул — смс раз в неделю и общая фотография с Намджуном — чтобы не забывал, как выглядят оба. И смешно, и грустно — ведь не изменился. Лишь фокус сменил. А в фокусе у того всегда на первом месте будет тот, кто в сердце первое место занял. Хосок фыркает на свои же мысли, обувается, зонтик хватает с полки и выходит в подъезд.              Дождь заливает просторы, бьёт по коже морозом, словно зима на улице вместо лета. Да и ветер, склоняя деревья, недобрый. Взрослым бы дома сидеть вечером в такую погоду, что говорить о подростке, у которого желудок от голода скрутило. Родители со смены под утреннее солнце вернутся. Чует — не доживёт, с холодильником битву устроит. Поэтому вдыхает поглубже и шагает вперёд.              — Я слышу твой телефон, открой мне дверь. — Сокджин хмурится на ручку, почему та после двенадцатого пропущенного всё ещё не дёргается. — Знаешь же, что не люблю этого делать, но сейчас достану свой ключ и тебе не жить. Открывай живо.              В ответ тишина. Не нравится. Будь это кто-либо другой, кого Ким плохо знает — развернулся и ушёл бы восвояси. Но это же Хосок — человек, которого лучом солнца разбудишь. Хосок, который и в обиде дверь откроет, чтобы, молча, взглядом выпилить, а потом отчитать, как щенка за лужу не в том месте. Поэтому Сокджин, скрипя зубами, достаёт заветный ключ, молча проворачивает и встречает пустую квартиру, где в детской комнате лежал телефон. Светит последним тринадцатым пропущенным и мирно гасит экран.              Вся комната усеяна учебниками и тетрадями. Не выключенная лампа на столе — признаки жизни на месте.              Звонить родителям — рано. Паниковать — не желалось, но десять минут тянулись долго. Не мог же Хосок в сильный дождь удумать воздухом подышать. Ведь, опять же, тот его не любит. Не переваривает слякоть и грязь под ногами. Всё это мелочи, конечно, но Сокджин по привычке их всегда в голове прокручивает. Словно забыть боится. Забыть. Естественно, Хосок вновь телефон просто забыл дома — классика его жизни и поводов волноваться для Сокджина.              Парень отряхивает голову. Подождёт и тогда взглядом самолично пронзит насквозь. Момент настал.              Только дверь отворяется с бубнежом под нос: оставить дом незакрытым — талант. И Сокджин видит мокрого насквозь Хосока с пакетом еды в одной руке и вывернутым наизнанку зонтиком — в другой. Нос с щёками красные, губы с лёгкой синевой и прилипшими каштановыми волосами ко лбу. Сердце само собой смягчается — мог и сам догадаться первым делом заглянуть, что там из еды на полках есть. Ведь что бы ещё Чона на улицу вытащило.              — Ты что здесь забыл? — говорит Хосок больше с удивлением, нежели c претензией. — Сразу скажу, Намджун прячется не у меня, мог просто SMS-кой спросить.              — А ты ответил бы? — отвечает Сокджин, заставляя Хосока бить по карманам. — Вот и я о том же. Но дело не в этом. Почему ты не сказал, что твои родители вновь по ночным сменам работают?              — Больше платят.              Хосок плечами поднимает и закрывает дверь. Кривясь, снимает куртку и стягивает ботинки. Сразу снимает и носки, швыряя их на комод. И лишь бы чем-нибудь руки занять, да лучше плана тащить пакет на кухню — не придумывает. Проходит мимо друга, ставит продукты на стол и оседает на стул. Мокрая одежда — не самое приятное ощущение, да растерянным и замёрзшим думается тяжко.              Сокджин проходит следом и молча достаёт содержимое пакета. Пытается понять, что из этого планировалось готовить и чешет голову.              — Я рад тебя видеть, — сдаётся Хосок.              — Знаю. Но почему я последний, кто узнаёт, что ты вновь по ночам один — не понимаю. Я же обычно был первым, кому ты жаловался на скрип двери в пять утра.              — Стал привыкать?              — Взрослеешь.              — Так почему всё-таки пришёл? Я думал, ты от Намджуна не отходишь.              — Ревность так и чувствуется.              — Ладно, не трогай только продукты. Я быстро переоденусь и сам всё приготовлю. Голодный?              — Естественно. У меня с собой лишь попкорн для марафона фильмов.              — И список на всю ночь.              — Догадливый какой.              Хосок быстро справляется с внешним видом и готовкой, чтобы давиться за столом от рассказов Сокджина. Тот едва жевать успевает, улыбаясь до ушей и отбивая ритм по лбу, передавая негодование ситуаций, в которых успел оказаться. Сокджин — магнит для приключений и с годами ничего не меняется. Да и что в его четырнадцать сильно поменяется.              — Значит, Тэхён сам тебе написал, а ты зассал ответить? Тебе не стыдно? Куда яйца подевал, такой шанс.              — Джини, дорогой мой, захлопнись, пожалуйста.              Парень лишь надменно «ха» выставляет и удобнее укладывается на ноги друга, не отрывая взгляд от экрана ноутбука. Тоже мне король с указами.              — Зассал и что. К чему начинать то, что хорошо не закончится, — первым же и сдаётся Хосок.              — Если так думать, то и жить бессмысленно. В конце мы все будем в одних условиях из горки пепла и фотографией рядом.              — Фу, ты что несёшь.              — Если сам не ответишь — сделаю я, вот о чём говорю.              — Да пожалуйста, — Хосок телефон отдаёт, но забывает одну маленькую деталь — Сокджину дай лишь шанс и тот воспользуется без колебаний. — Я пошутил!              — Конечно-конечно.              Бой на выживание, где подушки слетают с кровати, одеяло заворачивается в горный горизонт, а отбитый локоть не мешает Сокджину заломать Хосока под собой и успеть отправить банальное:              От: Чон Хосок       Кому: Ким Тэхён       «Привет»              От: Ким Тэхён       Кому: Чон Хосок       «Воу, думал, уже не ответишь. Хорошо каникулы проводишь?»              — Уже ответил, — победно отпускает Хосока Сокджин и получает раскрасневшееся лицо напротив. Тот телефон выхватывает.              — И что мне написать теперь?              — Всему тебя учить надо.              Через час общения назначена встреча на следующие выходные. Ещё через час время бежало молниеносно. Сокджин давно обнимался с подушкой, солнце едва заявляло о себе всему городу, пока два подростка сдерживали улыбки и находили десяток тем, которые не ждали отлагательств.              Признаться, в животе у Хосока если не табун, то несколько гусениц точно бабочками проснулись. Начало положено. Оно же и продержалось до конца беззаботных дней, пока для уроков не прозвучал школьный звонок.              Первая влюблённость и просьбы пересесть всего один раз за другую парту, которые зачастили. Первый поцелуй, свидания. Сокджин тонул в Намджуне, Хосок — в Тэхёне. И если были на планете самые счастливые люди, то они прямо сейчас грызли гранит науки седьмого класса и мечтали скорее выйти за пределы учебного заведения.              — Последнее время ты много учишься, — говорит Тэхён, сидя на лавочке и попивая сок недалеко от школы. — Нет, я тоже не последний в списке, но боюсь посчитать, сколько раз за октябрь ты посетил библиотеку. Всё хорошо?              — Отвлёкся слишком, приходится навёрстывать. Родители беспокоятся за образование.              — Я причина этому?              — Если хочешь услышать, что вина в тебе — обойдёшься. Я не маленький, сам могу понять, как и чему нужно уделять время.              Неловкое молчание. Ботинок Тэхёна проходится по земле, вырисовывая линию. Напиток невовремя заканчивается.              — Это было резко, прости.              — Всё в порядке.              — Нет, я знаю, что ты беспокоишься обо мне и должен был так отвечать.              — Иногда мне кажется, что ты давно вырос и думаешь не как подросток. Слишком быстро улавливаешь, где проблема и пытаешься решить.              — Это плохо?              — Необычно. Мне такое даётся с тяжестью. Но. то есть. Зато учёба даётся. ну знаешь, проще. Может, мне позаниматься с тобой? Помочь. Я просто хочу что-нибудь сделать для тебя, но не понимаю, что.              — Я не хочу тебя напрягать.              Ответ так себе. Зато честный, как и возражение Тэхёна о том, что ему будет лишь в радость закрепить вместе какие-то темы. Бонусом больше времени вместе.              Бонусом знакомство с родителями, где двое проводят время в комнате Хосока и лишь иногда, самую малость, отвлекаются от занятий, чтобы уставиться друг на друга, смеясь от ситуации.              От кого: Ким Сокджин.       Кому: Чон Хосок.       «Устроим сегодня марафон? С меня, как обычно, попкорн»              От кого: Чон Хосок       Кому: Ким Сокджин       «Прости, у меня Тэхён остался на ночь. В следующий раз?»              Ноябрь.              От кого: Чон Хосок       Кому: Ким Сокджин       "Что в субботу делаешь? Погода будет классная"              От кого: Ким Сокджин       Кому: Чон Хосок       "С родителями уезжаю. В следующий раз?"              Месяца проходят и где-то на подкорке запоминается: друзья и правда хорошие, просто встречаются редко, первую любовь переживают. В ссоры друг другу души изливают – в моменты радости фотографии присылают. Только на этом дружба и удерживается, а эмоции тянутся к новому, неизведанному.              Сокджин сидит в расслабленной позе, читает историю, когда Намджун неустанно смеётся. И всё бы ничего – радость пленяет, но причины меняются. Раньше Намджун сам первый подстраивался, показывая шутку или зачитывал, гордо задрав нос и стараясь дышать. Либо Сокджин уже блуждал по строчкам чужого телефона, в нетерпении присоединиться к гоготу. А сейчас инициатива у обоих спит крепким сном, не торопится. Может, устали, может, период такой. И всё бы ничего, пока Однажды Намджун, пиная носком грязный пол, не признался:              - Я тебе изменил, прости. Мне нравится другой.              Коротко и по делу. Парень ждёт пощёчины, моралей или мат от души горькой, а в ответ смешок, кивок и:              - Думаю, мне тогда пора домой?              - Ты вправе на меня злиться.              - Я знаю.              Пусто? Не то слово. Больно? Не уверен. Связь между ними быстро теряла огонёк, результат не долго заставил себя ждать, гадать или изводить. И всё же любовь – она первая, отпечаток оставляет значимый. По крайней мере, сейчас.              - Мы лишь поцеловались, ничего более, правда. Но это же что-то значит, ведь так? Прости.              - Всё хорошо.              - Ты слишком спокоен.              - Мне правда стоит уйти домой.              Сокджин бесчувственный сухарь? Намджун не верит собственным мыслям. Не Сокджин. Их отношения продлились ровно один год и месяц, но этого хватило понять, насколько человек с ним был чувственный. Лишь одно мешало – не его. К сожалению или к счастью, просто не его.              - Надеюсь, ты будешь счастлив, Сокджин-и.              Сокджин же до дому добирается отстранённо от просторов города, не замечает людей, недовольных водителей. Открывает входную дверь, коротко улыбается семье и падает на кровать диагонально, расправив руки с ногами. Всматривается в белоснежный потолок, отливающийся холодным лунным светом, и медленно вдыхает свежий влажный воздух. Мама никогда не упустит возможности проветрить помещение. Привычка, которую сын впитал досконально и сам привык греться под пледом – лишь бы воздуха больше. Но думает лишь о том, чтобы потолок этот перекрасить в чёрный, попробовать зеркальное обрамление. Сделать с ним хоть что-то, чтобы освежить взгляд, когда мыслей море, а слов по минимуму. Ещё бы замок в двери поменять и больше не подпрыгивать, когда забывают постучать. Да взять тряпку и вычистить окно, держась за край и стараться не вывалиться за пределы стен. Занять себя чем угодно, но не анализом себя, своего «я» и к чему вообще день за днём проходят – способ не отчаяться. К удивлению, это отлично работает. Прятать горечь легче, чем находить причины её появления. Тянется ко лбу – испарина – не зря в метро бросало то в жар, то в холод. Температура? Заняться бы здоровьем ещё. А лучше дать себе отдохнуть.              Глаза закрываются, брови сводятся к переносице и делать уже не особо что-то желается. Вот так просто лень отодвигает планы и тянется в карман за телефоном. Набирает давно выученный номер и слушает долгие гудки. Второй раз и в последний момент, когда Сокджин сдаётся – ему отвечают сонным голосом. Который час? Восемь вечера?              - Что? – Коротко, недовольно. Шуршание и шёпот, а после, смягчившись, - Джин-и?              - Ты спал?              - Мы с Тэхёном задремали, погода сон навеивает.              - А, ты занят. Ладно, не мешаю.              - Говори, я в соседнюю комнату за кофе ушёл.              - Мы расстались.              - С кем расстались?              - С Намджуном. О мой Бог, спи, позже тогда поговорим.              - М? Стоп, что?              Хосок глаза неустанно трёт, в халат крепче укутывается от холодной погоды и старается дремоту свести к нулю. Едва чайник не роняет, шипит под нос и возвращается к другу, когда на стул усаживается.              - Что значит, вы расстались? Вы же такой красивой парой были. Ничего не понимаю.              - Он нашёл вариант получше.              Тишина, смятение. Хосоку бы понять, что сказать, как правильно поддержать. Что вообще говорят при разбитом сердце?              - Дурак твой Намджун. Лучше тебя никого нет. Пожалеет ещё.              - Не хочу.              - Всё так плохо? Слушай, дай мне сорок минут, и я приеду к тебе. Дай кофе выпить и примчусь.              - У тебя Тэхён.              - У меня друг, которому нужна поддержка и сильное плечо.              - Изволь соплями об тебя вытираться.              - Салфеток куплю. Жди.              Хосоку было сложно будить Тэхёна, тратить последние деньги на такси, чтобы тот доехал без приключений. Ещё сложнее наскребать мелочь для автобуса и вылезти на пересадочной остановке, дойдя последний путь пешком. Он мечтает скорее выйти из периода подростка и уйти работать, чтобы меньше зависеть от родителей. Отчасти завидует Сокджину, проходя мимо дорогих домов – тот в безопасности будет до конца университета и на что есть завтра – не задумывается.              Ещё будучи детьми в песочнице, их семьи жили по соседству, помогали друг другу. Отцы мечтали выйти на достойную прибыль. И когда появился рискованный шанс – одни взлетели, вторые остались внизу, ибо страх сделал своё дело. Несмотря на это, общение никуда не исчезло, а ребята продолжили путь, где вместе: сквозь время идут друга за другом, вовремя давая пинок. Только с возрастом Хосок умалчивает, переваривает боль, в которой на праздники получает хорошие подарки от друга, а сам экономит на еде, чтобы не сильно упасть лицом в грязь. Хосок в принципе привык экономить на еде, чтобы сделать приятно кому-то. К сожалению, Сокджин это понимает, как никто другой. К счастью, даёт ясно понять: здесь нет вины ребёнка.              Приход в гости начинается с дворецкого, который забирает куртку и предлагает чай. Коротко отказав, Хосок направляется в комнату Сокджина – так и не двинулся с места, пока не открылась дверь. Подскакивает, натягивает улыбку и приветствует. В кого они такие циркачи – притворяться, что всё в порядке, а после предательски говорить всем телом вместо слов – никто не знает. Но выглядит уже как традиция, чтобы решиться. Решиться быть честным хотя бы с кем-то.              - Чёрт, салфетки забыл. - Разбавляет обстановку Хосок и вызывает посторонний смешок. Закрывает окно, ибо сколько можно морозить комнату.              - Так на тебя и полагайся.              - Ты ещё побумни мне.              Ситуация сама по себе объятий просит, и Хосок порывается руками двинуть навстречу, как останавливается: неудобно как-то, шутками бросаться проще. Да и друга впервые кто-то бросает – как адекватные люди должны реагировать в подобных ситуациях. Мозг перегружается, нервы желудок сводят. Но делать что-то надо, двигаться, подавать признаки жизни. Прийти и стоять – отличный план. И водоворот раздумий не закончился, если бы Сокджин сам не дёрнулся вперёд, затянул руки за спину и молча уткнулся в плечо. Хосок всё ещё холодный, пахнет улицей и свежим воздухом. Где-то проскальзывает пот, свидетельствуя о спешке и едва вызывает улыбку от одной только мысли: бросить дела и бежать. К нему.              К Намджуну?              - Что на самом деле случилось, Джин-и? – Хосок гладит по спине не спеша, вальяжно. Местами цепляется сломанным ногтем за футболку и цокает. К счастью, успокаивает. Некоторые вещи не меняются даже с возрастом.              - Я не понимаю, расстроен ли из-за расставания или заставляю себя так думать, потому что.. положено?              - Хей, может, вы ещё сойдётесь, давай не отчаиваться раньше времени.              - Не думаю. И хочу ли. Давай вообще тему сменим.              В этом весь Сокджин - вытягивать из других осадки печали, а самому вариться в ней пока кожа волдырями не покроется. Хосок привык и предложению не отказывается. Через шутки, посторонние беседы разговорить проще.              Парни включают незамысловатое шоу, где знаменитости проходят испытания и цепляются за физические нагрузки. Представляют себя на их месте, какого быть популярным. Камеры, зрители, всеобщее внимание. И тема за темой меняется привычным чередом, откидывая в прошлое. Настолько долгого разговора не было давно. А затем Хосок не замечает, как сам сознаётся в новом увлечении.              - Знаешь, я последнее время очень много читаю о звёздах. Например, ты знаешь, что учёные нашли заезду, которая дальше Икара? Эарендел. Звучит необычно и находится почти в 13 миллиардах световых лет от земли. Просто представь, сколько должно пройти поколений, чтобы добраться до неё. Даже если получится, то не мертва ли она будет к тому моменту? И это лишь выявленная. Космос в принципе ощущается настолько необъятным – это по-настоящему воодушевляет.              - Ты астронавтом решил стать?              - Ну да, кто меня туда возьмёт. Туда абы кто не отправится. Но я хотел бы. Или, знаешь, отправиться в свой личный космос. Со своим человеком. Влюбиться так, что скафандр не помешает, ибо воздуха не хватка. Опасно, страшно, но ты будешь рисковать. Ибо ваши чувства так прекрасны – они того стоят. И однажды понять, что ваших жизней мало – исследовать каждую планету, звезду, метеорит и даже чёрную дыру. Грустно. И всё же ты пойдёшь на этот путь, встретишь в следующей жизни и продолжишь изучать. Вместе с человеком, разделившим необъятное и необъяснимое.              - Никогда бы не думал, какая ты романтичная душа.              - Иди в пень. Вот так и окровенивай с тобой.              Хосок хватает подушку и лупит по груди друга, вызывая первый смех за вечер. Драка возникает нешуточная, где Сокджин толкает парня с кровати. И здесь либо один устанет хохотать, либо оба упадут без сил, споря лишь об одном – за кем победа.       Но Сокджин, перед тем как оба засыпают под конец серии, признаётся себе: ему бы тоже так хотелось. В космос. Взаимно. И по-настоящему.

_____

      Выпускной класс выдаётся нервным периодом, когда на первом месте учёба с экзаменами, затем остатки сна и лишь после – любовь, друзья и прочие прелести. Парни успели потерять девственность – Сокджин с одноклассницей из параллели, Хосок с Тэхёном в летние будни. Их называют самой крепкой парой, пока за час до нового года те не ругаются с громким скандалом на балконе загородного дома. Салюты и звон бокалов проходят мимо. Хосок напитывается до потери контроля тела, пока Сокджин за ним наблюдает.       - Не трогай меня, - всё, что отвечает друг на попытки вразумить. Куртка, бутылка и лавочка за домом – настоящие друзья. Больше ничего не надо.              - Паршиво выглядит. – Юнги возникает из неоткуда рядом с Сокджином. Старший брат их одноклассника, которого давно не видать. Возможно, тот видит уже десятый сон, когда остальные в кураже веселья. Такой праздник и без родителей – душа отрывается. Сокджин стоит недалеко и смотрит на Хосока, медленно опустошая бокал. Когда же и его возьмёт выпивка, чтобы меньше думать.              - Мальчику первый раз сердце разбили, может себе позволить.              Юнги усмехается. Правда.              - Ты так и будешь за ним смотреть? Вся ночь пройдёт впустую.              - А есть предложения?              - На втором этаже пару комнат свободны, можем одну из них занять.              - Шутник из тебя никудышный, хён.              - Я должен был попробовать.              - Не устал ещё «пробовать»?              - Неа, рано или поздно ты согласишься со мной встречаться.              - Словно ты хотя бы раз предлагал нормально.              Юнги бровь вскидывает. Маска смельчака раскалывается у основания и вызывает этим улыбку Сокджина. Что и требовало доказать.              - Вот и вся смелость, Юнги, стоило ли вообще подходить.              За время общения с Юнги Сокджин давно изучил, куда нужно давить. Два свидания, редкие встречи, включая случаи, когда хён приходит застать того у выхода из старшей школы. Нелепые подколы и порой Сокджину кажется, что рядом с ним пятиклашка насается, не зная, как себя вести надо.              - Давай встречаться? По-настоящему там, все дела.              - Тебе пять? Что за предложение.              - Т-ц, ответа не слышу.              - А давай.              Сокджин поворачивается резко, заставляя Юнги отшатнуться назад и через секунду расплыться в улыбке до ушей.              - Серьёзно?              - Почему нет. Гляди, что получится.              Сокджин сам не знает, почему соглашается. Симпатичен ли ему парень напротив? Да. Влюблён ли? Извольте, нет такого. Но Сокджин давно потерял смысл любви, интереса нет стойкого. Отношения лишь кажутся чем-то обыденным: есть они или нет – сильной роли не играет. Когда сам на Хосока поглядывать не забывает – тот серьёзней относится к любому признанию. Возможно, поэтому первая любовь столько лет держалась. Казалось, этих двоих уже ничего не разлучит. А теперь тот пьёт, градусы мешая и чем-то даже радует Сокджина. На себе испытывать подобное не хочется. Да и не стремится.              Его космос сменился учёбой, будущей работой. И самое главное - им.              Тем не менее, Сокджин Хосока так просто не бросает. В поле внимания. И на вопрос Юнги - почему они не могут остаться вдвоём, коротко отвечает:              - Я не могу бросить того, с кем связан столько лет.              Теперь Хосок с перегаром лежит на второй части кровати, занимает место некогда любящего Тэхёна и бормочет. Сокджин слушает, едва внимает речь и засыпает. Мир не стоит на месте. Сокджин с Хосоком тоже растут.

_____

      - Да, цветы. Какие цветы любит Сокджин?              Хосок стоит, словно вкопанный и смотрит на Юнги, ожидая то ли чудо, то ли SMS от друга с ответом. Столько лет дружбы, знает о шрамах на теле; какой сон рассмешил и тем более о неприязни к кислым конфетам. Да любую мелочь. Но не банальную? Какие цветы. Они вообще хоть раз обсуждали это?              - Отвянь.              - Тебе сложно ответить?              - Да.              Юнги промолчал, сдвинув брови. Отлично. На этом и закончим. Пока Хосок сам не спросил:              - Ты цветы любишь?              - Нет, пустая трата денег. Тебе зачем?              - Романтичный ужин готовлю. Какая разница?              - Ты ещё спроси про мой любимый цвет.              - Твой розовый заяц в шкафу говорит сам за себя.              - А мой подзатыльник ничего не скажет?              Парни стоят на крыльце школы, застёгивают куртки и намереваются шагнуть вперёд, как молния мимолётно освещает улицы. Ученики спешат до автобусной остановки и домам. Только дождь не задерживался и с силой обрушился, заставляя людей прятаться. Поднимающийся ветер ситуацию лишь ухудшал.              - Поехали, водитель добросит тебя до дома.              Сокджин бросил фразу естественно, по привычке. И не сразу сообразил сомневающийся взгляд Хосока. Но счастливое лицо Юнги сказало всё за себя. Точно. У них же поход в кино, о чём Юнги и напомнил, стоило подойти ближе.              - Обычно ты ждёшь меня в машине, - сказал Юнги, нарочно не замечая Хосока. Большая честь. – Теплеешь.              - Я и не холодел.              - Конечно. Идём?              Во время отношений с Намджуном – последнее, о чём думал Сокджин – не поступает ли гадко, бросая друга по дороге домой. Возможно, потому что Хосок и сам находил, с кем проводить время после школы. Возможно, потому что Сокджин не считает текущие отношения серьёзными. Но факт остаётся фактом – Чон обязательно сэкономит на транспорте. Припрётся домой промокший до нитки, душ, одеяло, а после – да, мам, успел до дождя вернуться. Сокджин ничем не обязан. И всё же переживания гложут.              Последнее время в целом волнуется за друга чаще обычного. Хосок исхудал. Не смотря на решающие экзамены, которые висят на носу, Хосок находит время на бесконечные подработки, после вместо сна спасая себя обучающими роликами из Интернета. Будь их семья чуть более обеспеченной – уверен, что рядом бы стояло ещё кофе, добивая желудок.              И если Сокджин потерял желание любить, да чувствует себя бодро. Признаёт действительность жизненной дорогой. То Хосок, потеряв родного человека – не видит причины заботиться о себе. Успеется в далёком будущем. А это, признаться, пугает. Ибо насколько далеко спокойное будущее – никто не знает.              Поэтому свидание с Юнги закончилось быстро. Накупив продуктов, Сокджин заявляется как к себе домой. Цоканье и возражения - не принимает. Заставляет есть и держит в голове единственную цель – дать причины Хосоку окончательно не потерять себя.              - Тебе бы в повара, такой талант пропадает. – Сокджин уплетает курицу.              - Не буду я работать у тебя на кухне, не надейся, - Хосок улыбается, стараясь есть медленнее.              - Зря, зарплатой бы не обидел. Ты же знаешь, что это намного лучше, чем мыть полы и таскать коробки по вечерам.              - Зато какие мускулы накачал. А ты просто завидуешь.              Хосок задирает рукав футболки, напрягает руку и вызывает неподдельный смех Сокджина. Едва разглядеть можно такие великие изгибы.              - Я так-то серьёзно. Родители часто забирают нашего повара с собой в командировки. Мне давно советуют найти кого-нибудь на полставки. А сам я готовить не люблю.              - Ты забываешь о том, как часто мне придётся видеть твоё лицо. Пожалей мою психику.              - Как-нибудь переживёшь.              - Я подумаю.              И пусть в душе Хосок давно согласился, сам факт, что работа неразрывно связана с другом детства – отчасти угнетает. Вы не коллеги, не ближайшие по должности товарищи. Есть роль начальника и подчинённого. Проблема не в том, у кого деньги. А в том, у кого их нет и на что необходимо соглашаться. Родители, теперь и сам Хосок словно зависят от семьи Ким. И меньше всего хотелось превратиться в своих отца и мать. Сначала обращаться на Вы, после – поправляться и нервно смеяться. Мы всё ещё друзья – хочется спросить, да не получается. Неловко. Неуместно. Странно.              Прислуга периодически посмеивается, зная и своё положение. Глаза так и говорят: рано или поздно, но мы все оказываемся на положенном месте. Со временем Хосок сближается с другими и понимает: смех этот не из-за злости, а обрушенных мечт. Борам, например, уборщица, однажды поделилась, что много лет мечтала стать айдолом. И признаться, она поёт изумительно. Но лицо не то, фигура не та. За день до подписания контракта ей сочувственно пожали плечами. Поломалась. Убирает и поёт лишь глубоко внутри. Дакхван же боролся до последнего в мир спорта. Авария. Счета. Похороны сестры. И весь спорт опустился на стрижку газона. Им на самом деле плевать, кто приходит и уходит, лишь бы платили в срок.              - Ты не подумай ничего, - говорит Борам, - мы все думали, что здесь временно. Надеюсь, оно и правда так. Только дни проходят, завязывают в клубок взрослой жизни, где успевать бы выспаться. Поэтому иногда это весело – увидеть новые лица, отвлечься, посплетничать и забыть. Дело не в тебе. Мы просто живые люди. К сожалению или счастью, не святые.              Сокджин же – он поменялся. Не сказать, что стал хуже обращаться или вести себя по-особенному. Нет. Изменения случились именно в глазах Хосока. Наблюдая со стороны, ты перестаёшь видеть человека, к кому бежишь рассказать новости. Видишь его отношение к другим и невольно представляешь, что стоишь на месте того, кого отчитывают. Первый шаг назад. Расстояние увеличивается.              - Слушай, мне мистер Докюн будет сегодня тему объяснять по истории. Завтра же экзамен. Не хочешь присоединиться? – Сокджин спрашивает, Хосок отказывается, завершая свою работу.              - Лучше домой пойду. В тишине подготовлюсь.              Лицом в подушку и на беззвучном в телефоне – забыл добавить. Только Сокджин не верит и после занятий звонит другу.              - Погода классная, не хочешь прогуляться?              - Двенадцатый час ночи, ты сдурел?              - Возможно, но стою возле твоего подъезда, выгляни в окно.              Хосок сомневается, тяжёлым грузом поднимается с постели и трёт глаза. Босые ноги слегка прилипают к полу. Домашние штаны едва удерживают бёдра и стремятся сползти вниз. Ещё бы не споткнуться о собственную одежду. Открывает шторы, окно и выглядывает. Стоит. Улыбается до ушей и машет рукой, словно под фонарями так сложно заметить парня под два метра ростом.              - Убедился?              - Что ты головой поехал? Можешь не сомневаться. Подожди, водитель уже уехал что ль.              - Я пешком.              - Знаешь, Джин-а, экзамены на тебя плохо влияют. Кто в такую даль прётся.              - Я так понимаю, мне пора обратно.              - Дай мне пять минут.              Хосок не помнит, когда в последний раз так тихо открывал скрипучий шкаф и переодевался, стараясь не забыть ключи. Как мышь передвигался по квартире и отворял входную дверь. Кажется, последний раз был вечность назад и после родители отчитывали, как малое дитя, обнаружив на утро не спавшего ребёнка на пороге.              - Хорошо выглядишь, - говорит Ким.              - Ври дальше. Что-то случилось?              - Да. Мы заканчиваем школу.              - Проснулся.              - Давай прогуляемся. Дома слишком мало воздуха.              Хосок кивает, окинув напоследок подозрительным взглядом. Что-то явно не так. Только идея гулять и не опасаться одиночества в ночи тешит душу куда сильнее, чем хотелось. Шагает вперёд, собираясь просто идти. Неважно куда. Но у Сокджина явно был план лучше, ибо маршрут знакомо менялся до тех пор, пока они не доходят до старого дома.              Четырёхэтажное здание стоит ближе к окраине города, давно прося ремонт и внимание к себе. Треснутая краска украшает стены, пока вдоль восточной стены плетётся клематис с красивыми цветами. Рядом детская площадка с новыми тренажёрами. Входная дверь всё также без домофона. Четырёхэтажное здание осталось практически таким же, каким его помнят бывшие два жильца, пришедшие посреди ночи. Ностальгия медленно заполняет память. Чувство удивительное на самом деле. Но слегка пыльное.              Парни проходят к площадке и садятся на качели. То ли улыбаются, то ли нервничают, отдаваясь воспоминаниям слишком быстро. И если Хосок думает о детских играх, побегу из дома, разговорах под звёздным небом на крыше, то Джин преследовал совершенно иную цель. Ту самую, к которой долго не мог прикоснуться.              Хосок.              Думая о собственном друге последнее время, Джин не понимает, почему ощущения внутри сменили курс. Нет, это точно не любовь. Бабочки тоже никакие не полыхают в бурном танго. Напротив, слишком спокойно рядом. Как в море штиль или отдых в тени от солнца, качаясь в шезлонге. Тебе просто хорошо от человека, который вот здесь. Даже если мысленно не с тобой, то физически точно. А дела и заботы словно отнимают возможность наслаждаться этим моментом. В голове путаница. Приходом в старое место Сокджин понятия не имеет, чего пытался добиться. Распутать клубок? Как? План словно насмехается, издевается, да путает карты. И всё же он рад. Просто рад быть с Хосоком сейчас наедине.              - Давай видеться чаще, - говорит Джин.              - Чаще – это только в одной кровати спать.              - Ты не понял. Мы часто видимся лишь из-за обстоятельств, а не потому, что хочется провести время.              - Ты стареешь.              - Говорит мне ходячий песок.              - Я тебя всего на полгода старше, где ты песок нашёл?              - Да вон, под ногами уже горка набралась.              Хосок приподнимает бровь, нагибается и зачерпывает горстку песка в руку.              - Ты о нём?              Швыряет в Джина и тут же несётся вперёд, зная какие длинные ноги у противника. Старается увернуться в погоне, обегая всё, что видит. И когда замечает чужую отдышку начинает смеяться, из-за чего быстро теряет бдительность, спотыкается о железку и летит вниз, отбивая ладони о землю. Тут же переворачивается на спину, чтобы подняться и выпускает из лёгких последний воздух, так как на него оседают лишние килограммы в виде Кима.              - Весь песок растерял, пока за тобой гнался.              - Вот и слезай теперь с меня, месть не удалась.              - Помолчи, я думаю, что с тобой делать.              Чон приоткрывает рот, да тут же кривит его в ухмылке. Пальцы медленно тянутся к чужим бокам, стараясь остаться незамеченным и тут же применяет главное оружие. Щекотки. Удары по плечам не спасают, и Сокджин падает рядом, моля остановиться. Хосок лишь ярче заливается смехом.              - Делай так чаще, - просит Джин.              - Мучай тебя?              - Смейся. Тебе идёт куда лучше твоего хмурого лица.              - Спасибо, сенсей, буду иметь в виду ваши наставления.              - Я серьёзно.              Парни ещё пару минут лежат рядом на траве и смотрят в тёмное небо с редкими звёздами. Оба пытаются отдышаться. Оба не спешат вставать.              - Ты всё ещё хочешь влюбиться по своим космическим меркам? Не помню дословно, - интересуется Джин. – Но ты так красиво тот раз об этом рассказывал.              Хосок выпускает лёгкий смешок.              - Мне кажется, я уже потерял этот шанс.              - Ты о Тэхёне?              - Не пойми неправильно. Но с ним я и скафандр забывал, лишь бы воспользоваться моментом и лишние секунды провести вблизи. Звучу по-детски, знаю. Только спустя почти полгода я до сих пор не могу заполнить недостающий свет в жизни. И уже сомневаюсь, что однажды вообще получится встретить хотя бы похожего на Тэхёна.              - Он настолько особенный?              - Больше.              Сокджин переворачивается на бок, подпирает рукой голову и внимательно смотрит на друга. Сглатывает. Сомневается.              - Вы пробовали поговорить после расставания?              - Тэхён пытался звонить и писать, а я.. добавил его в чёрный список и избегал.              - Взрослое решение.              - Возможно. Но если человек так легко предлагает расстаться – разве можно считать, что отношения для него действительно так серьёзны, как я думал?              - Он мог сказать на эмоциях и после горько пожалеть.              - Не знаю. Как бы ты не был зол или обижен – рубить сгоряча, такая себе идея. Не только в отношениях. Поступи ты так же со мной, я бы тоже тебя заблокировал.              Сокджин прикладывает ладонь к сердцу и кривит лицо от возмущения, театрально вздыхая.              - Жесток.              - Иди в пень.              - Не хочешь ему позвонить? Ладно, можешь не отвечать. По тебе видно. Давай иначе. Позвони ему.              - И что я ему скажу?              - Предложи увидеться и поговорить. Побыть честным. Даже если ничего не получится, ты хотя бы выскажешь ему всё, что сказал мне.              - Побыть честным? Как ты с Юнги?              - Всё с Юнги у нас в порядке.              - Брось. Твои отношения с ним и Намджуном – небо и земля. Ты пользуешься его чувствами, давая ложную надежду.              - Юнги знает, что я его не люблю. А Тэхён не знает, что ваши чувства ещё имеют силу. В этом разница. Не делай из меня поганца, чтобы оправдать своё поведение.              Хосок закатывает глаза, тянется за телефоном и смотрит на время. Не успевает что-то возразить, как аргумент про час ночи летит беспощадно в урну. Находит контакт, вытаскивает его из чёрного списка и долго не решается нажать на вызов. До тех пор, пока чужая рука не делает за него первый шаг.              Гудки.              Когда гудки вообще в последний раз так долго длились? Это безумие звонить спустя столько месяцев и решать то, что уже получило свой конец. Ближе прижимает к уху телефон, кусает нижнюю губу. Лучше уж было написать. И только собирается сбросить вызов, как сонный голос отвечает, заставляя замереть на месте.              - Хоби? То есть, Хосок?              Чон поднимает спину и присаживается, нервно выдёргивая траву перед ним. Сокджин повторяет позу и, кажется, нервничает куда больше. Точно ли хорошая идея? Ким знает, что сам бы не за что не решился. Даже под дулом пистолета.              - Да. Извини, что так поздно.              - Нет-нет, всё хорошо.              По ту сторону слышны шуршания, скрип и тихие возмущения.              - Опять ударился о стул? Говорил, что давно нужно сделать перестановку.              - Всё руки не доходят. Тем более сейчас. Экзамены же. Ты как, кстати?              - Как-нибудь сдам. Уверен, что ты справишься в разы лучше.              - Прости меня.              - Тэхён.              - Я не знаю, зачем ты позвонил. Но я правда хочу успеть извиниться. Мне.. мне очень жаль. То есть, нет. Или да. Мне жаль, но я хотел сказать, что тебя.. не хватает.              - Давай после экзаменов завтра увидимся?              - Да? Я буду только рад.              - Значит, до встречи?              - До встречи, Хоби. Хосок. До встречи, Хосок.              - Доволен? Боже, я реально это сделал.              Сокджин лишь улыбается в ответ, хлопает по плечу, не понимая лишь одну вещь. Почему в голове заела противная мысли с одним только ярко красным словом. Ошибка.              Нет, Сокджин действительно радуется за друга. Помогает со свиданиями. Отпускает лишний раз с работы, чтобы Хосок с Тэхёном могли провести время в череде графиков. Слушает, подсказывает. Дальше не лезет. Но когда замечает за собой мысли, что на месте Тэхёна хотелось быть Сокджину – пугается. Быть любимым? Или всё же нехватка внимания?              Как горят глаза, чужие объятия сознание режут. Не ревность. Но и не нормальность. Ибо Хосок всё дальше. Сокджин старается больше погрузиться в Юнги. Мир превращается в побег от реальности. И будь Хосок чуть менее эгоистичным – давно бы заметил перемены. Только последний лишь принимает на свой счёт, что «дружба» изживает себя. Два месяца медленно сгорают в череде перемен.              Финальным ударом становится Тэхён, подошедший к Сокджину, пока Хосок собирал вещи после готовки.              - Спасибо тебе.              - За что?              - Хоби мне рассказал, что только благодаря тебе у нас вновь всё наладилось. Ты помог вернуть то, что, казалось, давно потеряно.              Какая прелесть, какой благородный поступок. Особенно набирая Юнги с приглашением приехать. Поговорить? Попросить помощи? Лучше с порога затащить в кровать. Расстёгивать рубашку, не боясь сорвать пуговицы. Ногтями зацепить кожу, сдирая брюки. И отдаваться чувствам, эмоциям, зная, что ответят. Поцелуями пройдутся по рёбрам. Заставят на время забыться в желаниях. А после помогут сходить в душ и будут здесь, обхватывая руками крепко. Словно боясь отпустить. Юнги лежит рядом и не задаёт вопросов. Никогда не задавал. Терпеливо следует сердцу, о чём честно признаётся. Не ждёт взаимности. Юнги удобен. Он сам об этом знает.              - Я тебе не противен, - больше констатирует факт, нежели спрашивает Юнги.              - Нет.              - Это хорошо.              Если Сокджин и чувствует себя периодами полным дураком, то Юнги понимает всё куда быстрее. Он занимает чужое место. Ещё в новогоднюю ночь, вставая в туалет и по ошибке открыв не ту дверь, Юнги застал картину, где Сокджин во сне держал на своей груди голову Хосока. Не слишком близко, чтобы быть парой. Не так далеко, чтобы держать статус дружбы. Их подсознание боролось при любом удобном случае. Но продолжало проигрывать в сражении, стоило открыть глаза.              - Он тебе не безразличен.              Никаких имён. Слова можно понять, как угодно. Но пик дошёл до своего верха. Потолок терпит на себе прожигающий взгляд. Щелчок.              Когда Сокджин успел полюбить Хосока? Ким ответить не может. Ещё в школе? На выпускном? Не понимает, когда именно сердце сменило ритм. Как люди вообще понимают, что всё произошло, если человек с тобой так близок, что кислород отодвигается на второй план. Вот вы сидите пьёте чай, а после его бы губы к своим прижать. Приблизиться и вдохнуть аромат тела.              - Признайся ему.              - Какая тебе выгода?              - Жить станет легче.              Юнги одевается и мягко улыбается. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так через месяц, но Сокджин сможет.              - Я никуда не денусь, пока не пойму, что между нами больше ничего нет. Но сейчас самое время сделать перерыв. Меньше груза – больше смелости.              - А Тэхён?              - А что Тэхён? Брось, Джин-а, ты знаешь, что Хосок не начнёт с тобой даже флиртовать, пока не поставит точку с прошлыми отношениями. Мы во многом с ним похожи, отчего и плохо ладим. Отчего ты со мной оставался, даже не имея и симпатии. Разве не так? Можешь не отвечать. Наберись храбрости и дерзай.              Легче сказать, чем сделать. Ибо дни пролетают и Хосока всё сложнее поймать одного. Уцепиться за разговор. Подловить подходящий момент и отнекиваться, почему Юнги проходит мимо и даже не здоровается. Дважды подойди к подъезду и ни разу не позвонить. Расстояние будто специальность набирает обороты, оставляя друзей как можно дальше друг от друга. И Джин собирался бы сдаться, если бы случайно не узнал важную новость.              Низкие показатели у Хосока, высокие - у Сокджина. И лишь когда сроки подачи в университеты были закончены – Хосок признаётся, что никуда не поступил. Не пытался даже. Через год пересдаст и попробует заново.              - Ты не говорил, что собираешься взять отсрочку.              - Да как-то из головы вылетело.              Второй шаг назад закончен.              С ним отчаяние рвалось наружу. Пальцы сами набрали SMS с предложением провести последний день лета на крыше старого дома. Согласие. Неделя. И если не пора поставить всё по своим местам, то дальше уже бессмысленно. Джин просто устал.              Пора.       — Август — красивый месяц, - говорит Джин.              — Ты его никогда не переваривал, что за новости.              — Зато ты любил.              — Логично.              — Из тебя романтик никудышный.              — А у нас романтичный вечер?              — До конца лета осталось пять минут. Мы как болваны припёрлись на крышу, боясь упасть. Здесь нет защиты, покрытие просит ремонта и благослови чудом, чтобы, слезая с неё, мы не кувыркнулись на самом ровном месте. Я просто хочу многие страхи и события оставить здесь, в этом времени года и сделать финальную точку запоминающийся, а ты, чертог вредности, даже в этом мешаешь.              — Прошу заметить, я сделал акцент на логичности, а ты сразу нас на тот свет посылаешь.              — Замолчи, пожалуйста, осталось всего две минуты.              Хосок замирает с полуоткрым ртом, но послушно уступает право говорить городу и уходящему лету. Парень не столь глуп, чтобы не заметить сминающие пальцы Сокджина. Тот нервничает, а нравоучать друга — отличная замена медитации и таблеткам. Хосок лишь позволяет это делать, как в старые добрые, пусть и отчасти далёкие времена.              — Одна минута.              И всё же челлендж в голове Сокджина едва понятен. Ему не нравится жара, сборище насекомых. Его поэзия хранится в кофтах и промёрзнутом носе, который силой шарфом не прикроешь. Снег — муза души Сокджина, но тот всё равно считает время, словно лето по волшебству обрело вес. Пусть и знают оба, что последние три месяца можно обозначить громким — «паршиво».              — Тридцать секунд.              У Хосока же всегда было иначе: нет любимого времени года, а лето лишь благоприятнее. Ибо тесная одежда — не его конёк. Босиком бы бегать, да по льду удовольствие не получишь. И порой, самую малость, хочется залезть в голову друга и понять, почему именно зима прекрасна. Какие чувства, вызывает, как вдохновляет. Что в ней такого, что не видит Хосок.              — Пятнадцать секунд.              Будет смешно, если в старости, крехтя у камина Хосок продолжит задавать те же вопросы, что и сейчас. Смешнее, если в ночь с тридцать первого августа на первое сентября в ушах, надеясь вообще на какой-нибудь слух, будет призраком повторяться:              — Девять секунд, — Сокджин отворачивается от луны, а после смотрит в глаза: уверено? Сомнительно. Зато чуть ли не в душу заглядывает. — Хоби, отправь меня в космос. Вместе с тобой.              — В космос? Ты о чём?              — Я люблю тебя, — рука с часами дёргается от будильника, громкий выдох. — Успел.              Запутать Хосока? Отличная формулировка, ибо парень тупит взгляд на друга, ожидая метеорит с неба или «хей, это шутка, всему ты веришь, Хоби». Только смеха не слышно, объяснений тоже. Да и есть ли они вообще в этих словах, как…              Я люблю тебя.              По-дружески? Не закончил предложение? Новый тренд в социальных сетях, который прошёл мимо? Что вообще можно ответить в такой ситуации, чтобы не выглядеть отвратительно глупо. Нет, просто отвратительно.              — Дышать не забывай.              — Что?              — Вдох-выдох, вдох-выдох. Вспоминай, как это делается.              — Я дышу.              — Вот и молодец. — Сокджин осторожно поднимается с места, пытаясь не соскользнуть и движется в сторону лестницы. — Идём?              — Да-да, конечно, идём.              А когда оба стоят на уверенных ногах, имеют возможность бежать, кричать или прятаться, Ким добивает своей речью окончательно.              — Всё в порядке, ладно? Я хотел, чтобы с летом ушло многое, так пусть там и останется моё признание. Оно не заставляет тебя отвечать тем же и тому подобное. Мне просто нужно было это выпустить. Ты сам меня учил говорить то, что чувствуешь. Вот. А я чувствую то, что сказал на крыше.              На земле смелости у Сокджина повторить не хватает. И, как не странно, Сокджин ощущает себя куда свободнее, чем ту же минуту назад. Точка или запятая — знак поставлен. Обратного пути нет.              — Спокойной ночи?              — Спокой.. — Хосок запинается. — Я провожу.              — Не надо. Всё хорошо, дорогу сам вспомню.              Хоби, отправь меня в космос. Вместе с тобой.              Не печаль влечёт Сокджина сгрызть ноготь под корень. В груди непонимание разламывает кости: медленно, чтобы каждый миллиметр отзывался. И даже не одиночество виной бьёт по вискам, как осознание — его собственные руки помогли сердцу Хосока загореть, а своё собственное — раздавить об надежду, влюблённость и самоуверенность.              Но в одной из вселенных, возможно, самых далёких — они же смогут быть вместе? Их планеты не будут отдаляться. Напротив, столкнутся и создадут взрыв. И если для одних — взрыв будет гибелью, для них же — самое яркое начало. Ведь частички ещё миллионы лет не разойдутся по разные части вселенной. Ведь Хосок и Сокджин — одна история с тысячью лучших моментов, полных слёз, но совместных.              Потому что прямо сейчас Сокджин уже на пути к звёздам, только без костюма. А Хосок, имея всё необходимое смотрит в спину и стоит на асфальте, умоляя тело начать двигаться. Вот оно, начало осени и неудачного старта ракеты.

______

      

Шесть лет спустя.

      Юбилей отца – настоящее событие. Весь дом в суете и подготовке. Блюда стоят как на подбор, каждый огонёк на улице освещает фасады и недавнюю реставрацию здания. Никаких комнат – только летний воздух и приятная погода, что на удивление, радовала каждого. Гости постепенно находили свои места, вручая подарки. Лесть лилась рекой до тех пор, пока на пороге не появилась семья Чон. Сокджин поправляет рубашку и наконец выходит ко всем. Искренне приветствует давних друзей отца и невзначай осматривается по сторонам. Миссис Чон мягко улыбается и гладит по плечу Сокджина.              - Он будет, просто задерживается.              - Не понимаю, о ком вы.              - Правда? Видимо, старость даёт о себе знать, не обращай внимание, - посмеивается женщина. – А ты вырос. Похорошел. Небось невесты проходу не дают. Сколько мы уже не виделись? Год? Полтора?              - Два.              - Ну ничего. Я рада, что у тебя всё хорошо. И.. мне жаль, что так вышло с Юнги. Вы отлично смотрелись.              Юнги ушёл ровно за день до свадьбы, оборвав любые связи на корню. Объясняться не стал, но Сокджин и так понял, к чему всё идёт. Ведь праздник требовали родители из-за долгих отношений. Предложение звучало как само собой разумеющееся. А то, что чувствовал Юнги – не хватило зайти так далеко. Зато хватило закончить цирк, не вешая на него клеймо «семья».              К середине праздника приехали двое опоздавших, включая Хосока. Тот извинился и прошёл на свободное место. Именинник давно не злился, ибо алкоголь успел подействовать, расслабив гостей и язык для новых сплетен. Обсуждались то дела по работе, то болячки возраста. Хосок зачастую лишь кивал и улыбался, не вдаваясь в подробности своей жизни. Хотя, признаться, Сокджин хотел услышать что-нибудь, чтобы зацепиться за беседу. Ведь…              Ведь Хосок действительно изменился. Если родители Чона изредка появлялись на пороге дома, то Хосок отнекивался по рабочим делам. Поднабрал в весе, лицо стало более зрелое, выражая линию челюсти под острым углом. Ключицы под голубой рубашкой едва просвечивались, но облегающие брюки легко свидетельствовали о спортивной нагрузке. И взгляд. Смотрел через призму опыта, если можно так выразиться. Не мудрец, но и давно не глупый юноша. Он действительно стал старше, оставив голодное время в прошлом. Оставив Тэхёна и всех друзей в прошлом. Включая Сокджина.              На удивление, попивая шампанское возле бордюра, Хосок по шагам понял, кто к нему подходит и заговорил первым.              - Красивое небо.              Речь замедленная, спокойная. То ли с работой выработанная, то ли умело подстраивающая под контроль, чтобы не выдавать ненужных эмоций. Сокджин тем же похвастаться не в силах.              - Всё так же увлекаешься космосом?              - Я работаю в космическом агентстве, странно его не любить.              Сокджин усмехнулся.              - Ты не умеешь себя вести, как важная шишка, тебе не идёт.              - Верно. У тебя всегда это получалось куда лучше.              - На фоне отца я лишь наследник крупных акций, не больше.              - Слушай, на самом деле я не собирался приезжать. Точнее, было неловко вновь увидеться с тобой. Но месяц назад я встретил кое кого.              Хосок не тянул с рассказом о Юнги и их откровенном разговоре в одной из кофеен. Поначалу это было лишь о воспоминаниях школьных времён, учителях и историях общих знакомых. Но всё медленно перетекло в главную причину их связи. Джин.              - Я не на шутку разбил тебе сердце, как он выразился. И не имею право сейчас об этом говорить, но мне правда стоило извиниться перед тобой. Сбежав и не поставив точку – было самым глупым решением в моей жизни.              - Всё в прошлом.              - Прости меня.              Ноша с Хосока падает в ту же секунду, когда ком в горле Сокджина поднимается выше. Нужные слова и в то же время такие лишние. Создающие дополнительную неловкость.              - Давай не будем об этом. Ты не виноват, что не любил меня.              Хосок поворачивается к Киму и слегка сужает глаза. Глоток шампанского только смачивает язык. Заметно, как тот метается в решимости, громко вдыхает воздух.              - Проблема в том, что я любил. Но боялся себе признаться. Нет, ты не думай. В ту ночь, когда ты признался – я ещё не понимал этого. Но со временем. Да. Я спрятался за трусостью и не смел об этом думать.              - Жестоко. Спустя столько лет вновь давить на раны. Но расслабься, уже ничего не исправить.              - Правда?              - Хосок. Мы больше не юноши. Мы даже не общались толком последние лет пять. Что ты хочешь изменить? Я давно тебя простил. Нет смысла ворошить былое.              - Я просто хотел попробовать заново.              - Что именно?              - Познакомиться с тобой. Но если ты против, то поверь, я больше не вернусь к этой теме.              - Как у тебя всё просто. Я не хочу знакомиться заново. Но попробовать вернуть хотя бы элементарное общение – всегда можно попробовать.              - Ты даёшь мне ещё один шанс?              - Я же не клятву перед алтарём даю, что за удивление. Давай просто попробуем и дальше решим, чего ждать.              Новую порцию боли или удачный старт ракеты. Предугадать будущее невозможно. Но можно хотя бы рискнуть и вернуться на ту позицию, где разошлись пути.              - Не факт, что мы вновь влюбимся, - предупреждает Хосок.              - Знаю. И не жду. Мы можем уже через неделю признаться, что всё было плохой идеей. А можем найти потерянный паззл. Но не забывай, что цветы на первое свидание не прокатят. Придётся включить креативность.              - Уверен, оно того будет стоить.              Чтобы отправиться в космос вместе с тобой.       Чтобы на вопрос: «Полетели?», услышать чёткий ответ: «Хоть на край галактики».              И больше не жалеть о прошлом. Даже если будущее окажется куда паршивее. Но это уже далеко другая история, которая остаётся впереди.              - А знаешь, почему у нас дружба была крепкая?              - Потому что в наших вкусах пряталось банальное. Ты и я.              - Как же это слащаво звучит.              - Я тоже рад, что однажды встретил тебя.              - Я тоже, Хоби, я тоже рад.       

The End