Любить наотмашь

Буквы разные писать Тонким перышком в тетрадь Учат в школе, учат в школе, Учат в школе. Скоро уж сорок лет, как эта песня каждое первое сентября портит нервы все новым и новым школьникам. Страшно подумать, одиннадцать лет жизни любого из нас проходят под аккомпанемент этих строк. А некоторые ведь мазохистски еще и возвращаются к ней уже в роли учителей. Гром всегда знал, что он любит пожестче. Одиннадцать первых сентября в детстве, потом небольшой четырехлетний перерыв на лаконично-бессловесные композиции в универе, и вот он уже в одиннадцатый раз стоит на линейке в роли учителя. И не так уже сильно он "glad to see you, children". И дело вовсе не в том, что с профессией продолбался, малышню ненавидел или задолбался от преподавательского однообразия. Показал бы ему кто это самое однообразие, Игорек, может, порадовался бы, а то с фантазией его подопечных и заскоками администрации о спокойствии можно было только мечтать. Проблема в том, что такие черно-бело-цветочные праздничные гремлины, толпящиеся по его правую руку, были не его. Холеные, лощеные, с золотистыми эмблемками частной школы на удивительно приличной форме. Он-то привык к сине-голубому колючему кошмару, в которых дети стабильно напоминают сироток с Казанского, а тут вон кто-то в белоснежных пиджаках, кто-то в кардинагах, некоторые вообще свитшотами с вышивкой светят. Хотя чего еще можно было ожидать от этого заведения. После универа Гром ничтоже сумняшеся сунулся в ближайшую к дому школу, куда его приняли с распростертыми объятиями: учитель английского, который не уйдет в декрет. Надо брать! В тех пожелтевших от времени стенах с вечными и лишь раздающимися в объемах от слоев краски партами Игорь провел десять лет своей жизни. Даже успел выпустить разок свой класс. И не было чего-то, что не нравилось или намекало на скорейших уход; подстава пришла, откуда не ждали. После Нового года, который Гром, как хороший мальчик, встречал дома, батя начал задавать странные вопросы и вкидывать тупые - на суровый игоревский вкус - шутки. - Ремонт бы в твоей комнате сделать, Игорек, - отец задумчиво прикурил и отхлебнул кофе, - плазму повесим Лигу Чемпионов смотреть. Гром лишь неодупляюще смотрел на родителя, гадая, чем тому не нравится телек в гостиной. Когда потеплело, Прокопенко потащили весь их табор на дачу. - Не, ну Ленок, это поразительно, - Константин возмущенно выдыхал дым, косясь на расслабившуюся в садовых качелях теть Лену. Где-то за кустами дядь Федя с Юрцом спорили о степени готовности шашлыка, - я вот в его возрасте уже десять лет его самого воспитывал. А этот обалдуй? "У меня планы учебные недописаны, отстань". Женщина засмеялась, кивая и поглядывая на вытянувшуюся в возмущении моську Игоря. - Пора бы, ты прав Кость. Мы бы все с внуками с удовольствием сидели. Игорь даже огурец не дожевал: - Па, я не понял, ты так дедом стать хочешь? - Бо-боже упаси, - Юра, пританцовывая, плюхнул тарелку полного мяса на стол, - с дедом еще жить... По неуклонно седеющей шевелюре Смирнова прилетел подзатыльник от ухмыляющегося в сигарету Грома-старшего. Глаза его только пытливо рассматривали сына. Еще спустя пару недель в комнату Грома постучали. - Игорь, а ты знаешь, что такое кринж? - батя прислонился к дверному косяку, уставившись на согнувшегося над итоговыми контрольными отпрыска. Тот недовольно зыркнул исподлобья. - Нет, и что же это? Константин цокнул, растягивая губы в ухмылке: - В тридцать три жить с родителями, вот что. Из гостиной донесся гогот Юры, и Игорь обреченно застонал. Вот где это видано, чтобы родители выпинывали своего ребенка из родного дома? Да, ребенок под два метра ростом. Да, идет четвертый десяток. Да, он и сам уже подзадолбался "невовремя" приходить домой. Но кринжами всякими называть?! Последней каплей стала ночь выпускного. Захмелевший и сентиментально умиленный учитель английского стукнул входной дверью, но вместо храпа или сонного мата из отцовской спальни донеслись весьма однозначные звуки. Пару часов назад, выуживая из туалетов ресторана осмелевших выпускников с руками в трусах друг друга, Игорь не краснел. Не заалел он и сейчас, но четко понял, что пора. Гром открыл на телефоне приложение с поиском квартир и юркнул на лестничную клетку. - Ты сына скоро доведешь, Кость, - Юра аккуратно подоткнул одеяло под подбородок и застонал. Константин перехватил поудобнее МФР шарик, проходясь по хребту. - Только до чего-нибудь хорошего. Терпи давай. - Игорь Константинович, bonjour, Вы как? - худощавый мужчина с бритой головой и явно видным проколом в мочке приветливо улыбнулся, - После классного часа собираемся все в учительской: тортики, планы... Гром приветливо улыбнулся и пожал протянутую руку. Николай Владимирович был из тех учителей, с кем он познакомился, когда приходил устраиваться. Он Игорю показался сначала каким-то неземным, погруженным в свое искусствоведение по самую макушку: то посреди лета детей на экскурсию в какой-то храм выдернет, то носится по всей школе за директором с планом закупок наглядного материала. Но в первом же баре тот выложил, и что боксом занимается, и что не чурается подергаться под бессмысленную попсу. Игорь проникся. Чуть поодаль своих девятиклашек строил экономист-обществовед Роман Вениаминович. Крупный бородатый парнишка, чуть младше самого Игоря, умудрившийся сдружить и утихомирить самый отбитый класс. Ну это по рассказам Коли. Рома приветственно махнул рукой, дергая бровями в намеке на посиделки этим вечером. Искусствовед тут же продемонстрировал жест одобрения, толкая Игоря, чтобы повторил. С коллективом Грому тут явно повезло. Найдя летом подходящую квартиру и проигнорировав танцующего от счастья отца, Игорь опять пошел по пути меньшего сопротивления и сунулся в ближайшую школу: мотаться на старое место работы по полтора часа желания не было никакого. От чего он тут охренел - и это даже не новое здание с огромными окнами и белыми диванами в рекреациях, - так это количество учителей мужчин. Директриса на его вопрос, как так получилось, лишь хохотнула, рассмеялась и сказала, что всегда мечтала о гареме. Но потом серьезно добавила, что один учитель рекомендует друга, тот оказывается хорошим специалистом, так и приживается. Красивая случайность. Красивая. Игорь наблюдает, как ровной колонной нарядные одиннадцатиклассники проходят вдоль площадки и цепляет взглядом их классного руководителя. Если бы не ладно сидящий поверх белоснежной футболки пиджак, Гром принял бы его за школьника. Но парень шел во главе с гордо задранным подбородком, и весь его вид выражал, что он здесь главный. Игорь толкнул Колю: - А это кто? Искусствовед проследил за взглядом коллеги и хмыкнул: - О, Петька, - кинув быстрый взгляд на греющих уши пятиклашек, исправился, - в смысле, Петр Юрьевич, химик, - чуть склонившись к Грому, Коля понизил голос, - Молись, чтобы твоим через три года Нинок досталась, а не он. Всю плешь своими алканами-алкенами проест. Хотя, признаю, только он смог спасти репродукцию Шагала в моем кабинете от чернильного пятна. Петя, значит. Игорь, прищурившись, проводил химика взглядом. Рабочий год начинается интересно. *** - Мои дети не химики! Зачем им столько дополнительного материала?! Они домашку выполнять не успевают! За два месяца работы Игорь вполне обжил новую школу, привык к местным порядкам, а некоторых коллег даже познакомил с Юлькой и Димой на совместной попойке. К вечным срачам детей и учителей с химиком пока еще не притерпелся. Замирал и просто любовался, как хмурится Хазин, едко шипя на каждый упрек в свой адрес. Как он вообще в школе держится? С таким-то отношением коллег... Хотя тот же Коля его уважает, а Рома провожает подозрительным взглядом. Роман сейчас как раз возвышался над ПетромЮрьичем, пытаясь донести до того простую мысль: дети задолбались. - У них экзамены на носу, а вы весь класс на допы гоняете! У меня только двое Ваш предмет сдают, остальным хватит базового курса. Хазин спокойно заполнял чей-то журнал, не реагируя на суровый, похожий на медведя раздражитель. Лишь когда Рома выдохся, химик поднял голову и тихо возразил: - Вашим детям, Роман Вениаминович, не помешает дополнительная информация по моему предмету. Любая учеба идет на пользу. Так что прекратите пестовать в них лень, лучше мотивируйте все вовремя учить. Экономист, краснея шеей, уже открыл рот, чтобы защищать свой класс. - Мне кажется, Рома прав, - Игорь сам не понял, на кой он влез. Химик медленно перевел на него свои невозможные черные глаза, а Рома благодарно кивнул, - Дети же не роботы, им отдыхать надо. - Ну вот пусть у Вас, Игорь Константинович, - надо же запомнил, как зовут, хотя с самого сентября удостаивал лишь кивком в коридорах, - пока парлекают и шпрехают, отдыхают, андестенд? У меня предмет сложный и жизненно необходимый, они, в конце концов, в школу приходят, а не в клуб по интересам. - И Вам их совсем не жалко? - Игорь отложил ручку, полностью отрываясь от проверки домашек седьмого класса, - Переходный возраст, экзамены, предки давят. Еще и Вы со своей химией. - Эта моя химия может им после школы жизнь спасти. Или хотя бы облегчить. А Вы бы не лезли в другие предметы, спикайте дальше со своими. Игорь возмущенно прищурился, но в учительскую вплыла светящаяся Нина, и Хазин уткнулся обратно в журнал, не дожидаясь продолжения спора. Вот ведь заноза. Потому его дети и не выносят, за глаза называя Кощеем, а учителя подхватывают это прозвище в кулуарах. Гром уже предчувствует их грызню, когда у его класса начнется курс химии, и заранее готовится глушить валерьянку литрами. *** Игорь как-то говорил, что ему повезло с коллегами? Конкретно в этот момент он проклинал день, когда заговорил с Колей у дверей директорского кабинета. Гром уже всю задницу себе отсидел в начале экскурсионного автобуса, который вез десятую параллель в Павловск. Эта идея пришла в голову искусствоведа еще в сентябре, и он подбил на сопровождение всей этой оравы Игоря и Рому. Последний притащил еще свою жену, так что скорее всего после экскурсии по усадьбе они благополучно свинтят романтично гулять по осеннему парку. Вот и будут следить за всеми англичанин и сам искусствовед. И Хазин. Что он здесь забыл, Гром вообще не понимал. Разве что получил лишние несколько часов на пытки детей химией, чем он и занимался с момента, как автобус тронулся. Гонял оба класса по всему курсу неорганики, заставляя подростков метать яростные молнии из глаз. - Петр Юрьевич, а кофейка не хотите? - Игорь продемонстрировал термос в рюкзаке. Химик смерил Грома строгим взглядом и помотал головой: - Нет, Игорь Константинович, дождитесь окончания экскурсии для перекуса. Ну простите, дети, Гром сделал все, что мог. Само посещение усадьбы Игорь запомнил смутно. И вовсе не потому, что было неинтересно или он тут уже в десятый раз. Глаза то и дело косились на шмыгающего носом Хазина, который нервно оглядывал всю их пубертатную орду, лишь бы никто не отстал или не сломал какой-нибудь экспонат. Химик весь издергался, то резко мотая головой на громкий звук, то дергая рукой в направлении шибко активного ребенка. Гром даже готов был поставить новенькую отцовскую приставку, что Петя даже не слушал экскурсовода, все внимание уделяя гремлинам. Экось мы нервные. Высыпав в сад, вся их толпа с позволения Николая Владимировича разделилась. Кто-то, сбившись в парочки, как экономист с женой, ушел гулять и искать белок, но большая часть к удивлению Игоря хвостиком направилась за своим классным руководителем, слушая уже его истории об этом месте. Вот уж кого дети любят. Сам Гром потерянно огляделся, словно упустил что-то важное, и побрел по тропинке к павильону Трех Граций. Минут через пятнадцать методичного шебуршания листьями он заметил впереди медленно движущуюся фигуру в бежевом пальто. Хазин, смотря под ноги, пинал листья и ежился, только на ускорившиеся позади шаги вздрогнул и повернулся. - Вы кинули всех на Николая? - шмыгнув носом, Петя продолжил медленно идти вперед. - Это они все кинули меня, увязавшись за ним, - хмыкнув, Игорь полез в свой рюкзак, выуживая черный шарф. Не зря закинул вчера, - Утята с мамкой. На холку Хазина опустилась нагретая термосом шерсть: - Надеюсь, ты не против? Петя недовольно зыркнул на Грома, но - видимо реально замерз - сменил гнев на милость и кивнул: - Мы разве на "ты"? Игорь пожал плечами: - Ну, детей рядом нет, чего официоз разводить. По скуксившейся физиономии было видно, что химик очень хочет отчитать Грома за нахальство, но резкий порыв ветра заставил проглотить слова и сильнее закутаться в чужой шарф. - Надо закругляться, - Петя остановился, пытаясь выудить часы из-под рукава пальто, - погода такая, что вся параллель сляжет. Это явно выбивалось из не оформившегося еще в голове Игоря плана. Да и попробуй еще всех вылови раньше времени среди кучи тропок. Гром, окончательно обнаглев, потянул своего спутника за рукав дальше, не давая узнать время и перехватывая ледяную ладонь: - Дети, в отличие от некоторых, одеты нормально, а не в летние пальто. Пусть погуляют, тут красиво, - недовольное сопение Хазина не помешало ему послушно пойти следом и заставило Игоря довольно ухмыльнуться, - Так, может, кофейку все-таки? И пойдем в кафешку, расскажешь, чем обычно детей пытаешь... На обратном пути Игорь Гром будет с абсолютно спокойным лицом сидеть в самом хвосте транспорта, внутренне вопя чайкой от двух рук - своей и чужой - в собственном кармане, пока хозяин второй ладони сонно бурчит что-то на его плече. Наверняка, Морфею про кислоты и щелочи загоняет.