Любить наотмашь

- От и что это делается! На такое покуситься! Ни стыда, ни совести, безбожники проклятые! - от причитаний потерпевшей и без того гудящая голова Хазина грозилась расколоться на несобираемые части. Ему бы на улицу, к свежему воздуху и яблочным сигаретам, а не дышать этой термоядерной смесью пыли, ладана и старости. Но нельзя, поэтому он стоит и вполуха слушает возмущения набожной бабули о пропаже семейной реликвии: иконы Николая Чудотворца. Большевиков, видите ли она пережила, а каких-то лиходеев двадцать первого века - нет. Гром скучающе осматривает полку, на которой сокровище хранилось, и вовсе не потому, что ему неинтересно, а потому, что - Хазин уверен - он уже увидел все, что нужно. После того неожиданного появления у Пети дома никакого чуда не произошло, и закадычными друзьями майоры не стали. Хазин бы даже попробовал утверждать, что вообще ничего не поменялось: Гром все так же жопил дела, в одиночку срываясь на поиски улик, а сам он все так же материл напарника и несся следом. Единственное, что изменилось, исчезли подъебы и оскорбления. Игорь больше не бурчал себе под нос о том, какой он одинокий одиночка в своей работе, которому под ногами мешаются москвичи всякие, Игорь теперь Хазина игнорировал. И это злило еще сильнее прошлых предъяв. - ...просыпаюсь, а нет заступника! Что ж теперь буде-е-ет... - старушка заголосила в древний клетчатый платок, и Петя все силы пустил на то, чтобы не поморщиться. Гребаная головная боль! - А внук, говорите, давно дома не появлялся? - все же отвернувшись, чтобы сделать медленный вдох, Петя пробежался глазами по своим записям. Старушка закивала и потянулась к рамочке с фотографией, на которой был серьезного вида парень в рубахе и очках с толстой оправой. Такой типичный задрот с последней парты, которого не грех зажать скопом в туалете, чтобы отмутузить. Ну, в шестнадцать так кажется. - Вторую неделю в командировке, все работает и работает Илюшенька, - потерпевшая не услышала сомневающееся хмыканье второго майора, во все глаза рассматривая "хорошенького мальчика с цыганскими глазами" перед собой. Этот самый "мальчик" тоже хотел бы хмыкнуть, чтобы хоть как-то выразить свое раздражение, но лишь понимающе улыбнулся и вложил в папку подписанный протокол. Пора и честь знать, еще ведь по соседям шляться: вдруг кто-то что-нибудь видел. В прихожей Игорь уверял бабулю, что полиция сделает все, чтобы найти и икону и вора, пока Хазин топтался у двери. - А кем внук работает? - под вешалкой, держащейся на плохо забитых гвоздях, в ряд стояли высокие берцы, перемазанные грязью, а над ними рядом с потрепанными женскими плащами ютилась черная ветровка. - Так в офисе, все на телефонах, продажах, в компьютере сидит. Петя кивнул, перехватывая впервые за день взгляд Грома, и наконец шагнул на свежий воздух лестничной клетки. Как ж хорошо, что он атеист, а уж на клининг в старости себе заработает. *** Гром привычно сидел на пассажирском сиденье хазинской "Ауди" и барабанил пальцами по рукаву, пока водитель сосредоточенно выезжал из двора. - Ты же не думаешь, что вечно работающий продажник регулярно шарится по бездорожью, что ему надо аж три пары армейских ботинок? - Хазин скосил глаза на пассажира, замечая, как тот задумчиво кивает и косит в ответ. - Либо он ночами любит прошвырнуться по лесу, либо у них офис на свежем воздухе, - Игорь отвернулся, всматриваясь в проплывающие мимо дома. - Ну или он очень неопрятный диггер, ролевик или кто там еще есть из жаждущих приключений, а мы зря грешим на родственничка... - Да брось, - Игорь цокнул и потянулся к ремню, - Замки все целы, больше ничего не украдено, даже пенсия в чулках на месте... О, тормозни у метро. Петя непонимающе повернулся, скривившись. - На хуя, дядь? - Сам Илюшеньку найду, ты домой пораньше кати, - поправив кепку, Гром в ожидании остановки замер с рукой на ручке двери, но Хазин коварно жамкнул кнопку за рулем. Послышался звук блокировки. - Игорек, а ты не охуел? - назло перестроившись в левый ряд, Петя вжал педаль газа, - Я так-то тоже работаю. Очень хотелось впериться злобным прищуром прямо в наглые голубые глаза Грома, но приходилось следить за дорогой и недовольно шипеть, представляя, с каким каменным ебальником сидит рядом майор. - Ну отдохни, значит, Петь! - Игорь рявкнул и откинулся на спинку, раздраженно стягивая кепку на лицо. Из-под плотной ткани послышалось тихо, - Я тебя не понимаю... Сдув челку со лба, Хазин фыркнул, чуть сбрасывая скорость перед поворотом: - Чего не понимаешь? Что я работать хочу? Так сам еще хуже ведь. У нас есть дело, есть версия, которую надо отработать. Сейчас в управлении пробьем внучка, если не покатит, дернем твоего Игната, пообщаемся с Илюшей. Что ты тут не понимаешь? - Почему бы тебе к сыну не поехать? - этот вопрос заставляет Петю все же повернуть голову к уже открытому лицу напарника, цепляясь взглядом за поджатые губы и нахмуренный лоб. Облизав обкусанные губы, Хазин возвращает взгляд на дорогу. - С ним няня. - На хуй ему няня не уперлась! - Гром в запале швыряет несчастную кепку на приборную панель, сжимая кулаки над коленями и заставляя Петю вздрогнуть. - Она профессионал! - рычит он в ответ, - Игорь накормлен, выгулян и поигран. Он в тепле и заботе, и не лезь туда даже! Казалось, салон "Ауди" накачали метаном - поднеси спичку, и все взорвется. Гром всем своим видом демонстрировал пренебрежение к Хазину, пока тот сжимал побелевшие ладони на руле и материл свой собственный запрет на курение в машине. Он был уже уверен, что до самого управления ни один из них не скажет больше ни слова, как справа едва слышно раздалось: - Посмотрю я лет через десять, как ты от ребенка будешь на работе прятаться, няньками прикрываясь... По ощущениям, это стало последней каплей. Петя с шипящим: "Сссука!" - проскакивает нужный поворот к участку, на всей скорости въезжая в следующий. Идиллия какого-то тихого двора нарушается ревом и скрипом тормозов, пока автомобиль не влетает на бордюр в лучших традициях экстремальной парковки. - А ты, я смотрю, так хорошо знаешь, что нужно детям? - глаз Хазина уже привычно дергается, сам он хрипит, не поворачивая головы, - Знаешь, какие отцы им нужны и где. Так что ж ты... Такой же раздраженный голос перебивает Петю: - Знаю. Живые и рядом. Попытка выбраться из автомобиля оказалось неудачной, пока водитель зло не ударил по кнопке, разблокировав двери. Гром тут же схватил свой картуз, вылетая на улицу и сразу доставая сигареты. Хазин остался на месте, гипнотизируя детскую горку прямо перед собой. Когда он перевел взгляд в зеркало заднего вида, Игоря во дворе уже не было. *** Майоры игнорировали друг друга весь оставшийся день и умудрились схлопотать по шапке за два идентичных запроса по Евдокимову Илье Михайловичу. А вечером, раскуривая на порожках по сигарете, молча разошлись в разные стороны: один на парковку, второй за угол, к дому. Заебись напарники! Маленький Игорек, будто бы чувствовал раздражение отца, смешанное с чем-то горьким, хныкал весь вечер, не реагируя ни на погремушки, ни на родные объятия, даже вечно спасающий "Хороший мальчик" Локимина сегодня лишь приглушил громкость детского возмущения. К полуночи Пете хотелось отрубиться прямо около едва притихшего в родительской кровати сына, что он и сделал, положив огромный болт и на ужин, и на душ. Через пару часов уже жужжал привычный будильник для кормления, а под утро Игорь опять решил устроить концерт, успокоившись лишь к приходу няни. А можно Петя тоже поорет? Едва успев переодеться и провести рукой по нечесаным волосам, Хазин уже летел на службу, моля хоть кого-нибудь, чтобы сегодня Гром не трепал его нервы: так не хотелось садиться за убийство. Тот лишь смерил его подозрительным взглядом, стоило лишь гордо пройти к кофемашине, и вновь уткнулся в бумаги. - На, - Гром просто перекладывает несколько листов на стол, когда Хазин со стоном плюхается на место. Закрывающимися глазами он пытается поймать разбегающиеся строчки, но сдается и просто кивает Игорю с вопросом, прикладываясь к горячей кружке. - Нигде наш Илья Михайлович не работает, - Гром выдыхает, рассматривая огромные синяки под глазами Пети и гадая, когда они доползут до подбородка, - пиздит бабуле малой. Номера, с которыми болтает еще проверяют. Хазин обреченно выдыхает и стукает кружкой об стол: - Ну поехали, значит, к Игнату... Майор не шибко быстро встает со своего места, хватая пальто, и направляется к выходу. Раскрывший уже было рот, чтобы осадить, Игорь обреченно качает головой и идет следом. Горбатого только могила исправит, в громовском жизненном опыте есть даже доказательство этому. Он нагоняет Петю у самой машины, нагло оттесняя от водительской двери и протягивая руку с намеком. Хазин сначала зависает, рассматривая крупную ладонь с небольшими мозолями, но спорить не начинает, удивляя напарника. Вкладывает ему в руку ключи и топает к пассажирскому месту, тут же падая на него и откидывая спинку. 20 минут на подремать есть, а уж если повезет с пробкой... *** Что больше всего Петя любил в Игоре, так это его феноменальная дружба с Бустером. Наткнувшийся на их встречу в самом начале слежки за напарником - а нечего было зажиливать улики! - Хазин надолго завис, пытаясь уложить в своей голове возможность ее существования. Но потом он быстро смекнул все плюсы Игната, и чуть что, сам уже тащил Игоря в качалку. Без него тоже туда приезжал, но лишь чтобы подубасить грушу, справедливо рассуждая, что пока его личного авторитета в глазах Шпунько не хватит на вопросы. Вот и сейчас, выходя с листком, на котором размашистым почерком было выведено все, что надыбал Бустер, Хазин даже сквозь полусонное состояние чувствовал, как довольно лыбится. Надо все-таки подогнать Игнатику пару бутылок из старой коллекции: от стольких заебов уже спас. - Ты щас на труп похож, - Петя запинается и поворачивает голову на замершего у "Ауди" Игоря. - Отвянь, дядь, а то тебя еще краше загримирую, - Хазин все же плюхается на пассажирское, блаженно потягиваясь, как лист из рук мягко вынимают. Гром, до предела отодвинувший его законное место, по-хозяйски устроился за рулем и уже набирает Цветкова. - Кость, ща скину фотку и адрес, поставь слежку за хануриком. Только адекватную, чтоб не прочухал. Да, это по иконе. Ждем пару дней, не всплывет ли она у какого перекупа, и тогда берем. Отлично. Да, Ксюху бери. Давай, - сбросив вызов, Игорь все так же деловито прокладывает на чужом навигаторе путь до точки "Дом". - Ну дя-ядь, - Хазин стонет и трет глаза, - сами последили бы, полудня еще нет. - Завали, а, - Игорь медленно выезжает с раздолбанной дороги, мысленно прося прощение у подвески, и аккуратно вклинивается в поток автомобилей. Карты показывают сорок минут пути, - я тоже на сегодня все. Спи пока. Измученный ночными плясками с сыном на руках, Петя машет рукой на самоуправство временного водителя и тянет с головы того кепку. Прикрыв ею глаза, он расслабляется, чуть стекая вниз. Спать, так спать. Не выпрыгивать же из машины на ходу. *** Петя привык просыпаться резко. Обычно Игорек начинал свои концерты без распевок, и приходилось подскакивать и нестись к колыбельке, чтобы успокоить сына. Или будильник начинал противно жужжать над ухом, неумолимо поднимая владельца на очередное кормление. Иногда это раздражало, и Хазин жалел, что забрал ребенка у своих родителей, обрекая себя на бессонную жизнь. Однако первого взгляда на вошкавшегося Игорька и воспоминания о методах воспитания собственного бати было достаточно, чтобы обругать себя за малодушие и порадоваться, что вообще удалось свалить от того подальше. В этот раз резкого подъема не случилось: Петя почувствовал мягкое прикосновение к плечу. Чья-то ладонь аккуратно сжала и проехалась чуть ниже, а до мозга дошло тихое: - Петь, приехали. Постепенно просыпающийся мозг оцифровывал и неудобное положение, и яркий свет, пробивающийся сквозь веки. Проморгавшись, Хазин вспомнил, что уснул в собственной машине, которая сейчас, судя по всему, уже была припаркована у его подъезда. Справа, у открытой двери на корточках сидел Гром, спокойно рассматривая, как его напарник просыпается. - Мхм, - Петя потянулся и тряхнул головой. Как ни странно, ощущения от короткого сна были скорее положительные: голова прояснилась, тяжесть в холке ослабла. Хазин неловко выбрался из "Ауди" и зевнул, окончательно прогоняя дрему. Чуть отошедший Игорь отзеркалил зевок и кинул ключи, намереваясь прощаться. - Идем, - Петя опередил майора, махнув рукой и разворачиваясь к подъезду. - А? - Гром озадаченно нахмурился, но потопал следом, проскальзывая в придержанную напарником дверь. - За хорошую доставку напою тебя кофе. К тому же, так я буду уверен, что без меня ты не сунешься к подозреваемому. Игорь возмущенно закатил глаза, заходя в лифт и машинально нажимая нужный этаж. Какой дурак откажется от хорошего кофе? Проводив няню, майоры расположились в гостиной, оккупировав кресла. Игорь медленно цедил свой американо, разглядывая тезку на руках Пети. Мелкий агукал, пытаясь дотянуться к яркой погремушке, которую отец то подносил, то убирал от маленьких ручонок. - Чего ты декрет не оформил? - Игорь отставил кружку на журнальный столик, не сводя взгляда с картинки перед собой. Петя лишь невесело хмыкнул. - А жить мы с Игорьком на что будем? - Ну, у тебя ж родители. Не помогут, что ли? Цокнув, Хазин покрепче перехватил сына и покачал головой: - Не тот я отпрыск, чтобы помогать... Игорь непонимающе нахмурился. В его картине мира все было просто: есть родители, есть ребенок, есть внук - это семья. Семья помогает друг другу. У Грома из близких остались крестный с женой и друзья, и само собой разумеющимся было и забор на даче Прокопенко покрасить, и посидеть с ребенком Димы и Юльки, пока те отдыхают от родительства в какой-нибудь кафешке. - Забей, Игорь, - Петя развернул к себе мелкого и подмигнул ему, строя рожицу, - Гремлин сыт-одет, я работаю, краснеть за меня ему не придется... - Да это ж... - Гром устало вздохнул, облокачиваясь на колени и подаваясь вперед. На полке сбоку рядком выстроились детские книжки с яркими корешками, он на них и залип, - Я своего батю видел через день: все на службе, все ловит. А я или уроки делаю, или с Игнатом по улице шатаюсь. И так, пока его не убили. Хотя в тот вечер он обещал быть дома. Петя так же застыл, рассматривая книги. На подобное признание обязательно что-то говорят, но знанием, что именно, Хазин не обладал. Он медленно перевел взгляд на напарника: - А мой прокладывал и себе, и мне "звездный" путь лишь знакомствами. И это явно не тот отец, которым сын мог бы гордиться. Мелкий Игорек завозился, недовольный отсутствием внимания и приготовился хныкать. Петя тут же угнулся к нему, а потом скосил взгляд на напарника. - Подержи, - Гром вздрогнул, глядя на протянутого ему ребенка, тут же подхватывая мелкое тельце и прижимая, как Юлька научила, - Пойду смесь ему сварганю, поразвлекай мальца. Когда Петя вернулся, Игорь пристроил тезку на своих коленях, листая перед ним огромную мягкую книжку с объемными картинками, шепча в детскую макушку названия изображенных в ней животных. Как ни странно мелкий сидел спокойно, хотя, насколько мог судить Петя, мало что понимал, кроме ярких цветов. Майор хмыкнул, прерывая процесс "чтения" и потянулся за сыном. - Я пойду, наверное, - Игорь отложил книгу, вставая со своего место, но тут же плюхнулся обратно, остановленный зловещим: - Сиди, - Петя с умиротворенной и неподходящей реплике улыбкой поддерживал бутылочку, пока сын довольно чмокал смесью, - уложу троглодита - сделаю нам пожрать. Гром скосил глаза на бесшумные часы на стене и все же поднялся, ловя подозрительный взгляд. - Что? - он потянулся, направляясь к кухне, - Я приготовлю, корми Игоря Петровича. *** Звонок Цветкова застал Грома на хазинской кухне, когда он нарезал овощи уже к ужину. Петя позади прыгал вокруг детского стульчика, заправским гипнотизером пытаясь накормить ребенка овощной пюрешкой и матеря прикорм. После обеда они все втроем дружно заснули: малец у себя в люльке, Хазин - в спальне, а Грома сморило на диване. Проснулся он лишь только от скрипа входной двери, когда Петя вернулся с прогулки с сыном и сразу же нагло послал напарника к холодильнику. - Слушаю, - Игорь прижал плечом телефон, продолжая кромсать огурец. - Не ори сразу, но мы его взяли, - Цветков начал тараторить, стараясь успеть доложить все, прежде чем майор начнет орать. - На х... на кой?! - Гром обернулся, ловя внимательный карий взгляд и слыша в трубке нервный смешок. - Этот еблуша выперся с иконой в руках, даже не потрудившись ее прикрыть. Ну я и решил, чего время тянуть, если и пропажа, и похититель передо мной. Гром покачал головой, цокая и не понимая, чему сильнее удивляться: тупости Илюшеньки или сообразительности обычно зависающего Костяна. - Хорошо, - кинув взгляд на темноту за окном, Игорь вернул свое внимание к овощам, - Запирай в изоляторе, завтра побеседуем. М-молодец. Последнее замечание явно было неожиданным для обеих сторон. Костик, до этого готовый ждать приезда майора, удивился еще и откладыванию разговора до утра. Он резво выпалил: "Слушаюсь!" и положил трубку, опасаясь, как бы Гром не передумал и не примчался на допрос прямо сейчас. - Чего там? - Хазин вопросительно поднял бровь, отвлекаясь от перемазанного сына, которому явно не нравилась перетертая брокколи. Она и в обычном состоянии не ахти, малец. Гром хмыкнул, ссыпая нарезанный огурец в миску. - Утром, Петь, все утром.