Что, если...?

— Совсем молодёжь стыд потеряла! В его-то годы и с ребёнком, — злобно шипела аджума, бесстыдно показывая на него пальцами. — То-то всякие наркоманы здесь ошиваются. С такими-то соседями, — вторила ей соседка. — А вот в наши годы… Хосок уже привычно отсёк себя от чужих разговоров. Зачем слушать бред? Аджумы говорят о стыде, воспитании и нравственности, но себя и свои поступки не видят. Осуждают, клеймят проститутками и наркоманами, но никто не спросил, нужна ли помощь. М-да, стоило ли вообще возвращаться в родной город? Да куда бы он делся, если родителям наплевать на сестрёнку, а жить и ухаживать за младенцем в общежитии просто нереально.       Когда мама заявила, что беременна и собирается рожать, Хосок подумал о розыгрыше. Ну какая беременность и роды у женщины, которая никогда в жизни не работала, жила на пособия и от «тяжёлой жизни» повадилась выпивать? А отец куда смотрел? Хотя понятно куда. Третий ребёнок — это уже многодетная семья и пособия станут больше. А значит, больше денег для ставок и алкоголя. Это невероятно бесило. Мать и не думала прекращать курить во время беременности, хоть врач предупреждал о патологиях. Она плевала не только на своё здоровье, но и на жизнь маленького человека, которого вынашивала. Хотя, когда она была заботливой матерью? Ему рано пришлось повзрослеть. Ещё в школе, видя, как брат не собирается возвращаться от друзей домой, не понимал почему так. Но вскоре просёк фишку. Получал тогда один Хосок. За то, что посуда не помыта. Или, наоборот, помыл стакан, на дне которого оставался глоток пива. За невкусную еду, за беспорядок. И, казалось бы, с чего это школьнику взваливать на себя домашние дела, если мать целыми днями дома сидит? Стоило об этом заикнуться, получил за неуважение к старшим. В школе пришлось врать, что упал. Наслышан был от одноклассников, которым повезло меньше про интернаты и социальные службы. Приходилось терпеть. Он записался во все возможные бесплатные секции, чтобы максимально задерживаться в школе. Родителей устраивало, что он не маячит перед глазами, ему было хорошо, что рёбра оставались целыми, а синяки заживали.       И вот первый курс университета, новые приключения. Мать родила. Бесплатная медицина предлагала только два дня пребывания в роддоме. Дальше будьте добры, справляйтесь сами. Хосок пришёл на выписку. Один. Ни отца, ни брата не было. Мать сразу всучила плачущую сестрёнку в руки, потому что, видите ли, устала. Ну а Хосок что? Помог добраться до дома. Где царил такой срач, что стыдно стало перед новорождённой. Навёл порядок, сходил за продуктами, приготовил поесть. Спасибо государству, которое выдавало роженицам набор для ухода за младенцем на первое время. Он бы честно свихнулся набирать всё в магазине. И так последние деньги со стипендии, за которую он, между прочим, рвал одно место, потратил. Мать заперлась во второй комнате отдыхать, а то шумно. Хосок опешил, это же младенец! Ты двоих до него рожала. Было тихо? Но запертая дверь была ему красноречивым ответом. Когда пришёл отец, пьяный, едва стоящий на ногах, поднял скандал. Видите ли, он устал и ему нужен покой. — Убери её в ту комнату, — махнул рукой в сторону и завалился на диван. Хосок замер в коридоре. И как эти, он даже не знал, как назвать родителей, собираются ребёнка растить? Он унёс сестрёнку во вторую комнату, уложил в кресло, подоткнув подушками, чтобы не упала, попытался разбудить мать. Та от него отмахнулась. Просто понадеялся, что с малышкой ничего не случится. Ему было пора на пары, и так две пропустил. В новом семестре преподаватели просто соревновались, кто больше сил у студентов вытянет. Каждый норовил дать больше заданий и верещать, что его предмет приоритетный. Хосок вернулся домой через неделю, чтобы застать ужасающую картину. Сестрёнку, красную и хрипящую от слёз, мать, которая орала из второй комнаты, чтобы та заткнулась и гору мусора. Эти люди совсем дурные? Он снова убрался в квартире, но еду решил не покупать, сам сидел на пустом рисе. Малышку вымыл, обмазал посыпкой, потому что та была вся в опрелостях, и переодел. Попытался вразумить мать. Без толку. Та кричала что-то про послеродовой синдром и послала куда подальше вместе с ребёнком. Хосок вышел на прогулку, потому что понимал, что малышке нужен свежий воздух. Да и желания находиться в квартире не было. Приближались экзамены, и Хосок понимал, что не справится. Ну не мог он не приезжать домой, зная, что там творится. После очередной ссоры с родителями и первой угрозы вызвать социальную службу, те вроде поняли. Обещали заботиться о ребёнке. Одолжение, блин сделали. Он погрузился в учёбу и пропал на месяц. На сердце было неспокойно, но рушить своё будущее он не мог. Это только первый курс, ему учиться и учиться. Когда вернулся домой пять недель спустя, ужаснулся. Сестрёнка не плакала. Она кашляла так сильно, что в глазах капилляры полопались. Хосок сразу схватил её под мышку и побежал в больницу. Воспаление. И снова хвала пособиям, лекарства на малышку были бесплатные. Так и мотался следущие два месяца. Просто угробив себя. Буквально. Когда он свалился с обмороком на лекции, его увезли в больницу. Позвонили родителям и поставили диагноз истощение. Он чувствовал себя физически и морально раздавленным и просто хотел умереть. Не представляя, что дальше будет. Первое посещение родителей закончилось скандалом, когда ему сказали: хватит разлёживаться, за сестрой кто смотреть будет. Не прямо, конечно, намёками. Ведь лечащий врач был с ними в палате. Но он это услышал. После прощания попросил никого к нему не пускать ближайшие пять дней. Хотелось всё расставить по полкам. Что он точно знал: 1. Заботу о сестре уже повесили на него. 2. Он повёлся, как мальчик на провокации и матери. 3. Никто из родни не собирается ему помогать, хотя он их ребёнок и заботиться должны о нём, Хосоке. Так зачем ему это? После выписки он отнёс справку в деканат, получил задания от однокурсников и ужаснулся от того, сколько ему придётся нагонять. Повторяя про себя, что учёба важнее всего, сосредоточил всё внимание на выполнение домашки и подготовку к тестам. О сестрёнке и родителях старался не думать и каждый раз отгонял тревожные мысли. Продолжалось его добровольное заточение универ-общежитие-учеба две недели. Пока его общежития не встретила соседка матери. — Хосок, второй день тебя караулю. Ты чего за сестрой не приходишь? — женщина нервно оглянулась по сторонам. — Простите? — Твоя мать сказала, что ты ещё вчера приедешь забрать сестру. Меня попросили посидеть с неделю, и оплатили только за семь дней, так что вчера и сегодня, считай, вы мне должны. Давай, забирай малышку, все руки мне оттянула. Хосок стоял столбом и не мог пошевелиться. Забрать сестру куда? Родители уехали? Что за фигня? Как он узнал позже, его дорогие родители, с братом и его женой, свалили на Чеджу отдыхать. Восстанавливаться, как гласила сторис в соцсети матери. Хосок звонил, но его тупо сбрасывали. Отец отписался. Если коротко, то быть мужиком и перестать им надоедать. Он за ребёнком присмотреть, что ли не может? Вот так вынужденный опекун и прятался с сестрой в общежитии уже три недели, потому что отпуск затянулся. Когда соседи по этажу подошли к нему с просьбой, что-то сделать с постоянным плачем, Хосок понял, что надо съезжать. Хорошо, хоть к нему первому пришли, а не сразу к коменданту. Быстро собрав вещи, он вызвал такси, тащиться своим ходом через весь город было нереально. Только вот квартира родителей была сдана. Ещё одна новость. Иногородние студенты заверяли его, Хосока, замершего в подъезде, с двумя сумками, чемоданом и сестрой на руках, что подписали договор аренды на месяц, пока не найдут постоянное жильё. Платили наличными и наперёд, вот и живут спокойно. Делить с ним и, упаси боже, младенцем квартиру, не будут. Ему ничего не оставалось, как поехать на старую квартиру в пригород. Не на улице же ночевать. Да, в той квартире собирались делать ремонт, даже какие-то бумажки подписывали, и она была не совсем пригодна для жилья, но за неимением ничего, сгодится. Откуда взять деньги на аренду, если стипендии едва хватает на еду? Он едва сводит концы, так ещё и сестре нужно питание памперсы и прочие детские штуки. Как только сели в поезд, нацепил слинг, что нашёлся в подарочном боксе новорождённого, усадил малышку и уснул, благо все три часа они поспали. Оказывается, в родном городе дела обстояли хуже. На него косились и показывали пальцем. Вслед называли бессовестным и кляли. И это люди, на глазах которых он рос! Хосок стиснув зубы продолжал идти, про себя молясь всем богам молчать. С отпиранием квартиры произошёл казус. Код был изменён и отпечаток пальца удалён. Но благо Хосок ещё во времена, когда его в наказание выставляли в подъезд, украл ключ. Да, именно. Украл, чтобы сказать, что потерял и получить за это. Но хотя бы так он мог заходить домой спустя несколько часов наказания, когда отец засыпал. А не ночевать в подъезде. Когда о нём забыли несколько раз, в голову сразу полезли мысли о своём спасении. Спасение утопающих, как говорится. Дверь открыл незнакомый парень. — Почему код сменили? Родители в курсе? — возмущался Хосок. Сестра начинала капризничать. Он устал, проголодался и просто валился из сил. — Вы кто? И чего это ломитесь в мою квартиру. — Обойдёмся без каламбура. Дайте, пожалуйста, пройти. Я займу дальнюю комнату, остальные в вашем распоряжении. Ну ещё и кухню с ванной, — он тараторил, как всегда, когда волновался. И пытался пройти. Но широкоплечий парень пресёк его попытки, встав в дверях. — Не знаю, что вы себе придумали, но в моей квартире вы жить не будете. Хосок с минуту стоял, пока до него доходили слова. А потом расплакался. Вот просто рыдал, всхлипывал, икал и захлёбывался слезами. Сестра подхватила, и на концерт вышли соседи. Когда он расслышал, что принёс в подоле так ещё и обрюхатил и совратил какую-то бедняжку, слёзы переросли в ярость. Ух, наконец-то он выскажется. Скандал прервал незнакомец. За шкирку затянул в квартиру, забросил вещи и потребовал объяснение. Хосок только собирался начать, как заурчал желудок. Парень закатил глаза и сказал мыть руки. За обедом обсудят проблему. От новостей Хосок охренел ещё больше. Тэхён, а так его звали, купил квартиру с месяц назад у родителей. Сделал лёгкий ремонт и заселился. Он недавно переехал и тут подвернулся отличный вариант. Даже торговаться не пришлось. Родители продали квартиру и улетели отдыхать на вырученные деньги. И брат, оказывается, был с ними заодно. Так вот к чему было подписание бумаг. А он, дурак, повёлся на байки о жилищниках. Ещё больший дурак, что добровольно смотрел за сестрой, которая для них была балластом. На его удачу, Тэхён оказался отличным парнем. Разрешил остаться и даже не просил денег. Мотивировал тем, что квартира в его собственности, так что просто бери, когда дают. За месяц Хосок потратил все свои накопления и надо было искать работу. Как он это провернёт с младенцем на руках, не представлял. От родителей вестей не было, брат игнорировал и сбрасывал звонки. А он всё чаще погружался в отчаяние и не понимал, что делать дальше и зачем ввязался в эту бесконечную пытку. Когда ему позвонила любимая профессор из университета, он даже испугался. Неужели не приняли его заявку на академический отпуск? — Хосоки, как твои дела, — он отбрехался, что пойдёт. — Я к тебе вот с чем. Помнишь программу по обмену опытом между университетами? Ну ту, что с Осакой? Так вот, место освободилось, и я решила придержать его для тебя. Хосок тихо заплакал. Вот его шанс. Вот билет в светлое будущее. Но он не может его принять. Сестра и деньги — две гири, которые просто не дадут ему вырваться. — Не спеши отказываться. Понимаю, что не от лёгкой жизни взял академ. Но подумай, что в будущем тебе может дать обучение за границей, — профессор начала расписывать перспективы и Хосок даже микрофон отключил, потому что плакал в голос. — Давай встретимся и обсудим детали? Он упросил Тэхёна побыть с сестрой. Госпожа Кан должна была приехать после пяти. В итоге он ей всё рассказал. Держался до последнего, но сочувствующий взгляд и нежное поглаживание по предплечью прорвало плотину. Просто вывалил все свои переживания и обиды. Его выслушали. Накормили и напоили чаем с успокоительным. — Знаешь, взрослые могут иногда вести себя как дети. В случае с твоими родителями они просто потакают своей безответственности и сваливают на тебя свои заботы. Понимаешь же, что обязан быть им родителем. Быть для них взрослым и решателем проблем. Тебе нелегко. Чувствовать беспомощность, злость или раздражение нормально, но нельзя допускать, чтобы они брали над тобой верх. Сейчас важно строить своё будущее. Упустишь шанс с учёбой, потому что о новорождённой сестре некому заботиться? Хорошо. Но где гарантии, что они по возвращении заберут её. Ребёнка нужно обучать, заботиться и быть рядом, пока она растёт. Ты сам ещё ребёнок, который жизни не видел. — Это моя сестра. Как я могу её оставить? — Подумай, что ты можешь дать ей сейчас? А что сможешь потом, когда у тебя будет стабильная работа и высокий доход. Я не хочу навязывать своё мнение, но вижу ситуацию с высоты прожитого опыта. Не совершай ошибки, о которой будешь жалеть всю жизнь. Подумай. Взвесь мои слова и реши, что для тебя лучше. Я подожду с ответом до понедельника. Дольше не смогу удержать комиссию. Они простились, и Хосок понуро побрёл домой. Головой понимал, что ему надо выучиться. Надо вгрызться в возможность, которая выпала ему по воле небес и это реально один к десяти тысячам. Когда ещё выпадет шанс на бесплатное обучение за границей с полным пансионом? Хочется хоть раз побыть эгоистом и наплевать на чужое мнение. Дом встретил плачем малышки, а Тэхён безуспешно пытался её успокоить. Хосок поблагодарил за помощь. Бедный парень, наверное, сходил с ума, пока его не было. Переодев и умыв сестру, он сделал смесь и задумался. Надо ли ему это всё? Он никогда не задумывался о жене. Не то чтобы о детях. С чего вообще взвалил ответственность на себя? Ночью практически не спал, думая, как поступить. И новая фотка, выложенная с утра братом, поставила жирную точку в его решении. — Ало, социальная служба? Хочу сообщить о безнадзорном ребёнке…

***

      Его выбор не поймёт никто из домашних. Родители будут кричать и проклинать. Ведь им грозит судебное разбирательство и штраф. Брат с невесткой шипеть что-то про неблагодарного родственничка и прерванный отпуск. А соседи просто греть уши о новые сплетни. Но Хосок также молча соберёт вещи, заклеит рассечённую скулу пластырем и поедет на вокзал. С пересадкой доберётся до аэропорта, где Тэхён и госпожа Кан будут его единственными провожающими. А затем сядет в самолёт и вздохнёт спокойно. Его новая жизнь начинается сейчас.