Strangelove

Дорога до пункта назначения — маленькой деревушки на юге Швеции - была просто адовой. В стране, где обычно не бывает солнца и большую часть года дует холодный морской ветер, стояла настоящая жара. Я уже и забыл, что это такое. В Англии, например, редко встретишь не дождливый день. Мы ехали на черном вольво с Китом под треки группы Абба. Очень патриотично. Пейзажи прекрасных зеленых лугов сменялись маленькими живописными деревушками, как раз похожими на ту, в которой вырос я. Разговор с психологом у нас не клеился; мы лениво перебросились парой фраз, но все остальное время Кит старался молча вести автомобиль. Я же прилип к окну, ностальгируя по своему не самому лучшему детству. Природа вокруг завораживала своей фотогеничностью. Я вспоминал то время, когда мы с отцом ходили вместе на море, кидали камушки в соленую воду. Как дедушка учил меня плавать в бассейне на заднем дворе своего большого дома. Морщинистое лицо бабушки и ее теплые руки. Интересно, что я буду делать на ферме? Я никогда не занимался такой работой, моя мать слишком занята, чтобы разводить сельскохозяйственных животных. Машина затормозила у большого двухэтажного дома, выкрашенного красной краской. — Мы приехали, — Кит заглушил двигатель, — эти люди не знают ничего о тебе. Постарайся не распространяться. — Окей, — я кивнул, выходя из машины. В конце концов, разве это не начало новой жизни? На крыльце появился пожилой мужчина. Он облокотился на перила и с интересом посматривал на нашу парочку. Я улыбнулся ему, а Кит помахал рукой, пока я забирал свои немногочисленные вещи из багажника. — Ну, — дедушка подошел к нам, — привез помощничка? — Да, герр* Джонсон, это Александр. Герр Джонсон пробежался по мне взглядом, а затем вполне дружелюбно протянул руку для рукопожатия. Я пожал морщинистую ладонь в ответ. — Можно называть меня просто Алекс. — Пойдем, Алекс, я познакомлю тебя со своей семьей. — Я тогда поеду, дел очень много, — произнес Кит, — Александр, удачи тебе. Пусть все будет хорошо. Он подмигнул мне, а затем сел в машину: — До свидания, — Джонсон кивнул ему, — спасибо, Кит. Как только машина психолога отъехала, мы с дедулей зашли в прохладу дома. Обстановочка была крайне скромной, но достаточно уютной. В гостиной нас ждал круглый стол, накрытый белоснежной скатертью. Девушка, лет 17-18, хлопотала вокруг стола, выставляя какие-то блюда. — Ингрид, — герр Джонсон замер в проходе, — это Алекс, он приехал нам помогать по хозяйству. — Здравствуйте, — девушка отвлеклась от стола и посмотрела на нас, — то есть, привет. — Ингрид недавно потеряла мать, — голос Джонсона понизился до шепота, — узнаю, что ты там какие-то виды на мою девочку имеешь… — Деда! — маленький мальчик бежал к нам из кухни, — деда, там Фло родила жеребенка! — Лукас! — дедуля остановил мальчишку в шаге от себя, — у нас гости. Это Александр. Мальчик удивленно уставился на меня, а затем протянул крохотную ладошку: — Я Лукас. Я улыбнулся маленькому светловолосому мальчику, который тут же пристал к деду с жеребенком. В гостиной появился мужчина лет 30, такой же светловолосый как Лукас. Он сел в кресло с интересом посмотрев на меня. — Здравствуйте, я Александр, — я решил представиться первым, несмотря на этикет. — Я Йохан, — устало улыбнулся мужчина, — с моим сыном вы уже познакомились? — Да, довелось, — краем глаза я заметил, как Лукас все же уводит дедушку из дома. — Отлично. Работы у нас навалом, справляемся, конечно, но свободные руки нужны. Жена моя, — он откашлялся и продолжил, — сильно заболела, поэтому пригласили вас. — Да, только я ничего не умею, — я решил признаться честно. — Научим. Это тяжелая физическая работа. Вы чем занимаетесь? — Ох, давайте на «ты», — я улыбнулся, — я работал в одной компании в Англии. Но потом меня уволили. — Англичанин? — Йохан встрепенулся на кресле, — а нет, вижу, скандинав. — Я швед. Просто учился в Британии. — Ясно. Это хорошо, — он улыбнулся, — Ингрид, еда будет скоро? — Почти готово, — молчавшая все это время девушка двинулась на кухню, громыхая тарелками. Я присел в кресло, поймав какой-то вайб уюта. Пахло мясом, кругом суетились люди, все было так мило и, действительно, по-домашнему. На полках стояли какие-то награды, в углу — сложенный из красного кирпича камин. Деревянные полы, напитанные историей, слегка вышарканные, стены небесно-голубого цвета. И воздух, особенный, какой-то свежий, наполненный всевозможными травами и лесом. Прекрасно. Работы, и вправду, было много. Я даже не заметил, как пролетело время, отведенное для моей «реабилитации». По утрам я носил воду, чтобы у Ингрид была возможность приготовить еду на всех. Иногда помогал Джонсону-старшему со стадом овец, которое выводили каждое утро на пастбище под руководством прекрасных вальхундов*. Я даже пару раз сидел с пятилетним Лукасом, рисовал с ним каких-то персонажей из мультфильмов и строил из лего. Его мама — Элла — выходила к нам редко. Только в последние дни моего пребывания, она начала спускаться на ужин, явно чувствуя себя лучше. Йохана я почти не видел, он все время был занят. Выхаживал маленького жеребенка, да и в целом, больше работал с животными. Я старался помочь этой семье в меру своих возможностей. Я не звонил Агате, но по привычке, едва проснувшись, писал ей маленькое сообщение. Она отвечала, делилась тем, что ее скоро выпишут. Аннет готовилась забрать ее к себе. Пока я не вернусь. Ее должны были выписать за день до моего «срока». Я совсем перестал думать о том, что же мне делать после. Точнее, я ни разу за все время не вспомнил о том, что у меня нет работы, мне нечем оплачивать счета и, в целом, содержать моего ребенка. Мои последние сбережения были вложены в компанию Макото. У меня даже нет денег, чтобы улететь к Агате. Меня не рассчитали на работе, с этим точно нужно будет разобраться по приезде. В последний вечер Ингрид закатила настоящий пир. Джонсон сидел в кресле-качалке на террасе, видимо, пытаясь отдышаться от количества еды и молча смотрел вдаль. У его ног лежал старый пес. Я остановился с сумкой на плече, нерешительно поглядывая на старика. — Уезжаешь уже? — он оглянулся на меня. — Да, Йохан отвезет меня в Стокгольм, — я подошел к нему. Он приподнялся, разбудив собаку, затем вздохнул. — Рад был познакомится, Александр, — в голосе слышались горестные нотки, — удачи тебе во всем. — Спасибо за то, что приютили. — Йохан тебя рассчитал? — Нет, — я удивился, ведь изначально речь об оплате не шла. — Пойдем в дом. Мы зашли в дом, где Джонсон взял со столика, стоящего в прихожей, небольшой сверток и протянул мне. — Тут твоя плата за помощь, — он улыбнулся, — спасибо, ты очень помог нам. Только я сунул деньги в карман, как маленький Лукас с криками набросился на меня. — Ты ведь приедешь еще? — спросил он, как только я поднял его на руки. — Я постараюсь, Лукас. — Ты готов? — Йохан появился на лестнице, ведущей на второй этаж, — едем? — Едем. Как только дом дружной семьи Джонсонов скрылся за поворотом, я немного выдохнул. Надеюсь, денег, что мне дали, хватит на билет в Лондон. Йохан посмотрел на меня, улыбнувшись: — В аэропорт? Ты не передумал? — Нет, — я отвернулся к окну, — мне нужно решить одно крайне важное дело в Лондоне. — Как скажешь, — он немного прибавил громкости на магнитоле и понесся по ночной трассе. Мы молчали. Да и ехать совсем ничего, вся дорога заняла минут пятнадцать. Йохан вышел из машины и неожиданно крепко обнял меня. — Удачи, Александр. Надеюсь, твоя жизнь сложится, — он разомкнул объятия и протянул мне конверт, — тут твоя зарплата. — Мне уже заплатили, спасибо. — Это от меня. Ты очень многое сделал для моей семьи. Будем ждать тебя в гости. Я нерешительно взял конверт, тихо сказал дежурное «спасибо». — Прощай, Алекс. — Думаю, мы еще увидимся. Когда-нибудь, — я поплелся к входу в аэропорт. Ноги немного подрагивали. Я снова окажусь в Англии, со своей любимой. У меня есть немного денег. В здании аэропорта я открыл конверт. 15000 крон*. Неплохо. Дед дал столько же. Где-то 2500 фунтов стерлингов. Это очень внушительная сумма. Билет обошелся мне в 120 крон. Кофе — еще 30. Вылет через пару часов. Я решил позвонить Агате. На ее номер. Но абонент, к сожалению, недоступен. Надеюсь, все хорошо. Я сел в самолет.