So soft and gentle

Вы когда-нибудь сталкивались с раздражением альфы, чей аромат — горький шоколад. Для нежных омег слишком терпкий, слишком тяжёлый и давящий, во всем слишком. Но даже альфы не стремились вдыхать аромат, что оседал на лёгких горечью, а на глазах красными тонкими линиями. А Чимин ведь просто устал за день, а потом ещё и на совещании своих подчинённых пришлось чехвостить. А уж наблюдать эти жалкие заискивающие взгляды омег и того противнее. Он знал, что его аромат достаточно сильный, но сдерживал феромоны, не распространяя их, да он в этом и не нуждался, на самом деле. Четвертый, пятый, шестой... Пак в раздражении поглядывает на часы, а на седьмом этаже испуганный омега, ранее забившийся в самый дальний угол, выскакивает с тихим писком, пока Чимин продолжает путь наверх. Десятый. Чимин довольно кивает сам себе и выходит на лестничную площадку. Два поворота ключа — и он уже в квартире вдыхает спелое яблоко. Замирает на пороге, не двигаясь, лишь вдыхая, наполняя себя ароматом, в котором так нуждался. Если бы у него спросили, как пахнет жизнь, он бы сказал: «зелёным яблоком». Сбросив верхнюю одежду и обувь, Чимин мягко проскальзывает мимо дверей, прямо в спальню. Но там лишь заправленная постель. Кухня, гостиная — никого. Альфа нервно хватается за телефон, набирая заветный номер, но длинные гудки отзываются нежной мелодией из спальни. Почти отчаявшись, Чимин прикрывает глаза, прислушиваясь к аромату и мягко следуя за ним, словно за путеводной нитью. Запах приводит к дверям гардеробной. Открывает двери и замирает, недоуменно разглядывая груду вещей. — Юнги? — ошарашенно негромко зовёт Чимин, делая ещё один маленький шажок. А из кучи раздается нежное посапывание, кто-то там ворочается, а после показывается блондинистая макушка с заспанными глазами-пуговками. — Маленький, ты почему здесь? Пак аккуратно присаживается на корточки около него, пальчиками проводя по волосам, массируя кожу головы и смахивая пряди с лица. Спелое яблоко тут так мягко добавлено в горький шоколад. Такое тягучее кисло-сладкое сочетание, как и их жизнь, такое же идеально подходящее и больше ни с чем не сочетающееся. — Я соскучился, — немного растерянно тянет омега, а после, выпутавшись из дурацкой одежды, Юнги мягко обхватывает тонкими руками шею альфы, прижимаясь к тому, потираясь носом о шею и ключицы, впитывая его запах и оставляя свой. — Мой хороший, — мурчит на ушко ему Чимин, аккуратно подхватывая под бедра и поднимая, крепко удерживая на руках. — Гнездо построил? Последний вопрос гулко отдается в сердце, а Юнги прячет лицо, не находя храбрости столкнуться взглядом со своим альфой. А в ответ слышит мягкий тягучий смех, тающим шоколадом оседающий на душе. Чимин аккуратно укладывает Мина на кровать, склоняясь над ним и внимательно обнюхивая, словно проверяя самочувствие. Довольно кивнув своим мыслям, альфа аккуратно опускается рядом, притягивая Юнги к себе, прижимая, в ответ получая такие же теплые объятия. — Почему не говоришь ничего? — шепотом спрашивает Чимин, аккуратно, медленно, между словами покрывая мягкими поцелуями лицо своего омеги, боясь спугнуть того. — Что не говорю? — хмурится. Как же не любит этот вопрос и также его всегда избегает. Но сейчас все ведь слишком очевидно, верно? Чимин молчит, лишь мягко улыбаясь своими коварно-пухлыми губами. Такая мягкая улыбка сводит с ума, заставляя млеть и таять, а уж когда чуть шершавая ладонь ложится на живот, Юнги почти стонет, лишь в последний миг хныкая, прижимаясь к альфе, выплескивая желание, съедающее его в одиночестве. — Скажи, — фырчит Чимин на ушко этому нежному омеге с острыми коленками и такими нежными худощавыми ногами, по которым идеально скользила его ладонь во время их игр. — Нет, — мотает, отказывается, не хочет признаваться самому себе. Он ведь гордый омега, вот только его альфа ломает все барьеры. Но не таранит, а лишь аккуратно, кирпичик за кирпичиком разбирает, чтобы забрать свою принцессу. — Маленький, — на ушко шепчет, губами его прихватывая. Пока руки лёгкими прикосновениями изучают тело, отмечая каждую округлость и каждый миллиметр любимой алебастровой кожи, которая снится, а после утром сверкает, так и маня вновь приласкать, оставляя нежно-розовые отметки. А Юнги сдается, выставляя белый флаг, отдает себя и признает альфу, отчего метка начинает мягко тепло пульсировать у обоих. — Хочу от тебя малыша, — Мин капризно дует тонкие губы, которые в следующий момент сминает ураган.