Yes_ No_ Deselect?

Loading… ██████████ 100%

      Решение о поездке выдалось случайным. Все же это лучше, чем сидеть дома у телевизора. Чимину нужен этот отдых, свежий воздух и любовь. Да и погода новым днем обещает быть прекрасной, так и намеревается окутать пригород теплом летнего солнца. Помогая с упаковкой и переносом вещей, Чонгук рассказывает о загородной вилле, которую помогал обустраивать двоюродному брату. Он уверяет, что места хватит на всех в основном доме с зеленым двориком и крытой террасой. Они никому не доставят неудобств даже не смотря на то, что отправляются в путь к ночи. — Нам нужно будет закупить продуктов. Вблизи нет торговых точек, — замечает Гук, доверяя Чимину переноску с животными, в то время как сам заботится о багаже, наблюдая за Джинхваном с фотоаппаратом. Это прекрасный выбор. Двери квартиры заперты. Все члены экипажа на "борту", в новом салоне иномарки. Чонгук ждет, пока Чимин проверит удобство сына и кроликов на заднем сидении, и трогается в путь. Этот вечер несомненно станет кладезью воспоминаний. Чимин прекрасен в освещении вывесок, которыми их провожает вечерний Сеул. Чонгук сосредоточен на дороге, но он не пускает возможности понаблюдать за ним через зеркало заднего вида или отражение стекла, стараясь сохранить невозмутимый вид, оказываясь пойманным с улыбкой. Атмосфера между ними такая легкая, что любому понятны их чувства друг к другу. А Джинхван, кажется, уже привык, да и его больше интересует вид за окном, кролики и ответы на вопросы, что он задает всю дорогу. Поход за продуктами не становится катастрофичным. Лицо Чимина спрятано под маской. Пока тележка пустеет на кассе, Джинхван получат возможность прокатиться, хоть и уверяет, что уже вырос для этого, а Чонгука называют хорошим отцом, что несомненно слышит и Чимин, заметив остановившихся возле роботов двоих любителей игр. Они с Джинхваном и правда хорошо сдружились. Только на кассе, когда Чимин протягивает свою карту, чтобы расплатиться, его сердце сжимается от страха, что кассирша может раскрыть его. — Я сам оплачу, — спорит Чонгук со своим спутником, прерываемый кассиршей в возрасте, которая обращается непосредственно к Чимину: — Глава семьи должен ее обеспечивать, — говорит женщина, выхватывая карточку Гука из двух предложенных: — А Вы при таком муже должны тратить все на себя и быть таким же прекрасным. Эта женщина действительно кажется невинной, если принимает их за пару. Чимин только кивает и смущенно опускает взгляд, помогая разложить продукты по пакетам. Лишь благодаря маске его румянец от смущения остается незамеченным. Он бы хотел ответить, что они не женаты, но тогда его голос могут узнать. В таком случае точно не получится уйти из магазина в безопасности. К тому же ее слова несомненно льстят Чонгуку. Он улыбается женщине, получая средство оплаты, и доверяет Чимину лишь маленькую ручку Джинхвана и связку бананов, не позволяя таскать тяжести. Не зря Джинхван — сын Чимина и носит его фамилию. Он единственный хитро улыбается, когда слышит, что милая женщина называет его папу и Чонгука женатой парой. Некоторые покупатели вообще считают Гука его отцом, что ему только на руку. Мальчик как раз приметил ларек с мороженым на входе, а на обратном пути он снова заглядывается на яркий павильон в виде машины, где продают интересные вкусности. — Папа, папа! Чимин первый реагирует на голос сына, но возмущенно сводит брови к переносице, когда видит, что Джинхван тянет за рукав Чонгука и обращается к нему. Кажется, ребенок полностью доволен своим положением, даже если Чимин стоит рядом со связкой бананов и ничего не понимает. — Пап, я хочу то морожко с посыпкой. Купи мне мороженое, папочка. — Джинхван-а! Что я тебе говорил… — обращается Чимин к сыну, но ему приходится остановить свою тираду, потому что вокруг все еще полно людей, которые любуются красивой семейной парой и их совместным ребенком. А улыбка Джинхвана так сияет, что видно даже из машины, когда он пробует свое мороженое. — Сколько оно стоило? — только в машине Чимин может достать кошелек. — У меня есть немного налички. Или я переведу тебе на карту. А тебе, попрошайка, должно быть стыдно. — А что? Они сами сказали, что он хороший отец. Пусть будет моим отцом. В чем проблема? У всех моих одноклассников мама и папа живут вместе, а ты с папой не живешь. Тогда я хочу, чтобы Чонгук жил с нами. Глаза Чимина мгновенно застилает пелена слез. Он замолкает, поджав губы, и отворачивается к окну, чтобы не показывать сыну, что он расстроен. В этом нет его вины. Чимин сам виноват в том, что Джинхван растет не в полноценной семье. — Не нужно мне ничего возвращать, все хорошо, хён, правда.       В загородную виллу они добираются в самый разгарночи. Джинхван мирно спит с пушистыми друзьями, а взрослые не спешат его будить, покинув салон и осмотревшись, чтобы убедиться в его безопасности. — Я отнесу Джинхвана наверх, — шепчет Чонгук в потемках улицы у багажника, чмокая Чимина в губы. — Можешь остаться с ним, если ему неспокойно на новом месте. Я буду в комнате у гостиной... Хорошо бы разобрать продукты, пока еще есть силы, — встречая его носик своим, полагает Гук. — Это ничего. Он может поспать один. Ему главное знать, где буду спать я. Его все равно нужно будет разбудить и покормить. Но сначала разберемся с продуктами. — Я покажу тебе тут все. Занесешь кроликов, м. И не трогай ничего тяжелого, пожалуйста, хён. Я не шучу. Чимин не обещает, что не будет трогать ничего тяжелого, но, как Гук и просил, он только переносит кроликов из машины и садится в кресло. Внезапно нахлынувшие чувства берут верх. Такое часто случается, когда Чимин остается в тишине и одиночестве. Он не сразу замечает, как в гостиной появляется Чонгук, потому торопится вытереть слезы. Наверное, уже поздно. — Извини, — он поднимается из кресла. — Что ты будешь на ужин? Я что-нибудь приготовлю. Чонгук рад этой поездке. Он рад маленьким приключениям, что несомненно оставят воспоминания. Он рад тому, что Чимин круто изменил его жизнь, и ему хочется всегда спешить к одному-единственному любимому им человеку, выбираясь из своего кокона одиночества. Он понял, что такое жизнь, и хочет жить ее полноценно. Джинхван на самом деле относится к нему очень положительно. Чонгук чувствует себя немного некомфортно, влезая в чужую семью, особенно когда понимает настроение Чимина в машине и сейчас. Ему хотелось выполнить то желание Джинхвана, но не хотелось огорчать Чимина. Увидев возлюбленного в гостиной, все случившееся вмиг выплывает наружу и теперь Гук не собирается оставаться безучастным. ― Все хорошо, — замечает Чонгук, подходит ближе и снова обнимает его так, словно хочет забрать всю его печаль и горести. ― Давай постоим так немного, − он прячет мужчину в свои объятиях: ― Всё хорошо, хён. Если тебе тяжело, просто выпусти это. Тебя никто не увидит. В этом нет ничего стыдного, потому что это я. Чимин дает волю эмоциям, ведь с Чонгуком не страшно быть слабым. Нос краснеет от слез, но он не прячет лицо. Он хочет смотреть на человека, который обнимает его в переломный момент и верит, что все наладится. Если он будет рядом, то у него все точно получится. Чонгук не отступает, поглаживая Чимина по спине. Он не знает до конца, через что проходит Чимин каждый день, каждый раз перед камерами, в окружении людей и внимания, которого сам избегает. Отчасти в одиночестве, хотя Намджун всегда где-то поблизости, чтобы помочь. Но и он, вероятно, не знает всего, что на сердце у Чимина, как и Чонгук. — Ему нужен отец, — шепчет Чимин, чтобы скрыть дрожь в голосе. — Я знаю, что в этом есть только моя вина. Ты не должен возлагать на себя ответственность за мои ошибки. Тебе стоило сказать той женщине, что мы не женаты. Люди могут многое от тебя требовать, Гуки. Я не хочу, чтобы ты разочаровался в жизни. Когда-нибудь у тебя будет своя семья, тогда ты сможешь испытать это счастье… Мы с Джинхваном для тебя чужие. — Я знаю, ты сильный и ты правда хорошо справляешься. Я уверен, что Джинхван не хотел тебя обидеть, я уж тем более не хотел тебя огорчать. Ты прекрасный отец и когда-нибудь все поймут, как много ты делаешь для своей семьи, для тех, кого любишь и хочешь защитить. Чимин-и... не говори так. Возможно, ему даже не стоило знакомить сына с Чонгуком, но Чимин уже не может вернуть время вспять. Они договаривались лишь на секс без обязательств, а теперь Чонгук проводит время с его ребенком, тратится на него и заботится как родной отец. Намджун тоже прекрасный отец. Джинхван ни в чем не нуждается благодаря его неоценимой помощи. Чимин не всегда мог позволить себе что угодно, но рядом с ним был человек, который дал ему это все, и рождение Джинхвана — тоже его заслуга. Другой бы мужчина точно сказал, что Чимин ужасный отец, и забрал ребенка, но ему будто постоянно дают второй шанс. Когда все планы рушатся, появляется спасительная соломинка. И в его случае ей будет Чонгук. Но Чимин боится, что когда-нибудь ему просто перестанет везти и он останется один у разбитого корыта. ― Я помогу тебе с готовкой. Ты сегодня и так нас порадовал прекрасным обедом. М-м-м-м, чего хочу на ужин, на поздний ужин… Посмотрим на все, что купили, а там решим что готовить. Чимин получает полную свободу после легкого поцелуя в губы. Чонгук просто почувствовал, что так будет правильно выразить свою нежность и убедиться в его спокойствии. Здесь Чимин может ни о чем не волноваться.       Оба преступают к разбору продуктов и готовке относительно скоро. Удивительно, но этим двоим всегда удается хорошо сработаться, так что на кухне царит гармония, словно они уже десять лет живут вместе и семь из них женаты. Ужин получается вдвойне вкуснее, когда на кухне они работают в альянсе. Работа выходит слаженной и безупречной. Чтобы не работать в полной тишине, Чонгук решается спросить, задавая тему для разговора: ― Что ты чувствовал, когда впервые на тебя обратили внимание, хён? Ну там, фанаты, пресса, СМИ, журналисты. Это страшно, волнительно или все сразу? Чимин чаще улыбается и совсем забывает про грусть. Еще совсем недавно на душе скребли кошки, но Чонгук оказался рядом, чтобы убедить его, что все в порядке. Этот парень заслуживает любой шанс, какой только попросит, даже если Чимину потом придется выйти за него и увековечить их союз печатью в паспорте и на сердце. С последним он уже преуспел. — Нет, я не волновался, — Чимин смущенно усмехается. Ему уже задавали такие вопросы на интервью, но он никогда не мог отвечать на них развернуто и честно, хотя суть ответа всегда была приблизительно одной и той же. Теперь он может открыто быть самоуверенным и, возможно, слегка самовлюбленным. — У меня было хорошее продвижение до дебюта, поэтому я знал, что нравлюсь многим. Это было только вопросом времени, как быстро моя фанбаза увеличится в сотни раз. Я знал это с самого начала, потому что Намджун-хён пообещал мне сделать все, чтобы вернуть репутацию в агентстве, а ему можно доверять. Я не должен быть таким самонадеянным, но я не боялся выходить к фанатам или общаться с интервьюерами один-на-один, потому что знал, для чего все это делаю. Дома меня ждал малыш, которому еще не было двух лет. Я нужен был ему и волновался больше за него, поэтому не боялся первых выступлений, чтобы он ни в чем не нуждался. Но… выступать без рубашки в первый раз было странно. Мне до сих пор это не нравится, хотя реакция того стоит. У Чонгука нет особых поводов для такого вопроса, нет скрытых причин, просто он все еще в своих мыслях о Чимине и ему любопытно. Он ловит каждое слово в ожидании готовности их совместного творения, прибирая не нужную посуду. Чонгук, кажется, сейчас тоже готов быть откровенным. Вкусный запах заполняет кухонное помещение. Оно маленькое в этой части дома, но Гук чувствует себя уютно. Он перенимает сервировку, пока Чимин идет будить сына, и в ожидании проверяет кроликов, упустив кое-что важное. Он не предупредил брата о своем визите и также не знает, будет ли необходимость у Сокджина появиться в загородном доме. Сейчас внимание Чонгука уделяется только семье Пак и приятной атмосфере ужина. ― Надо бы составить список дел на завтра. У нас есть лужайка, водяные пистолеты, каноэ, воздушный змей, которого придется собрать, само собой, игровая зона в два компьютера и настольные игры, если Джин сохранил инструкции. Джинхван-и, чем бы ты хотел заняться завтра? — спрашивает Гук, вероятно обращая тот же вопрос и к Чимину, поглядывая на старшего с легкой улыбкой. Чимин тоже должен хорошо отдохнуть, пока есть эта маленькая возможность. Ужин оканчивается просмотром фильма в гостиной среди мягких диванных подушек и кроликов. Чонгук не раз видел эту серию фильмов о супергероях и не придумал ничего лучше для просмотра. Фильм подходит к концу довольно поздно. Хорошо, что Чимин настоял на душе после еды, так как после окончания фильма Джинхвану хватило сил лишь разложить части от воздушного змея на полу, которым все займутся завтра. ― Принести еще одно одеяло наверх, хён? Там две кровати, но они не особо просторные. Ну, ты видел… Можете занять эту комнату снизу, но здесь только одна двуспальная кровать. Я останусь тут, в гостиной, чтобы эти проказники не натворили дел, — предупреждает Гук, кивая на кроликов, и улыбается, вспоминая ранние слова Чимина о их расположении: ― Хочу, чтобы вам было комфортно. Если что не так или что-то нужно, не стесняйся спрашивать, хён. Чонгук и правда хочет позаботиться об их удобстве. Эта идея была его, и он готов нести эту ответственность. Джинхван только рад спать на новом месте. Он привык к отдельной комнате, дома у него она довольно большая, поэтому он занимает комнату на первом этаже с большой кроватью и располагается там по большей части самостоятельно. Чимину только остается поцеловать его в лобик, пожелать сладких снов и вернуться к Чонгуку. Как и сказал, Гук остается в гостиной, когда приходит время ночи. Уличное освещение береговой зоны озера лучистой дымкой освещает даль. В гостиную проникает тусклый свет. Луна достаточно высоко, чтобы в комнате с окнами в пол была приятная атмосфера. Чонгук действительно собой доволен, удобно разметив гостей. И он рад держать Чимина за руку, сидя и слушая пение сверчков. Лето уже наконец наступило и, кажется, не только на улице, но и в душе. — Тебя мне тоже нужно укладывать? — с улыбкой спрашивает Чимин, обнимая парня сзади. — Я хочу спать с тобой. Этот диван раскладывается? Чтобы не пускать слова на ветер, он первый собирается проверить диван в гостиной и даже не ждет одобрение Чонгука. В разложенном виде на этом диване хватит места для двоих. Это не кровать кинг-сайз, но рядом с Гуком Чимин не будет против потесниться или спать на твердой и скрипучей поверхности. Ему везде будет хорошо. ― У тебя будет много работы? — спрашивает Чонгук, в полумраке разглядывая очертания его лица. ― У меня скоро сессия, хён, а после мы можем ещё как-нибудь вернуться сюда. Что думаешь? — Да. Обязательно приедем сюда снова, — отвечает Чимин, держась с Чонгуком за руки. — Мне предстоит подготовка к следующему камбэку, новая хоряга, фотосессии, реклама. Но ты должен сосредоточиться на учебе. Я найду для тебя время, когда сдашь сессию. А пока идем, я сделаю тебе минет. Ты так устал за сегодня. Чонгук вглядывается в черты лица парня и приближается, изменяя положение. Он теперь напротив. Ему нравится такая близость, теплое дыхание Чимина, блеск в его глазах и мягкость губ. Чонгук сталкивается с его взглядом, опуская ладонь на диван, сбоку от его бедра, льнет кончиком носа к мягкой щечке, вдыхая приятные нотки отдушки от косметики, и оставляет лёгкий поцелуй на губах, прежде чем насладится мягким теплом, распробует его своими губами, шепотом отвечая на предложение: — Мы можем остаться здесь. Я закрою дверь. Джинхван-и ничего не услышит. Его ничто не потревожит. Хочу тебя здесь, хён.       Настрой Чонгука будоражит кровь в жилах. Чимин облизывает губы и прикусывает нижнюю, рассматривая его лицо вблизи, а его слова заставляют сердце биться чаще. Он уже чувствует накатившее возбуждение. Гук может завести его с полуслова, ему даже не понадобится прибегать к дополнительным ласкам. Чонгук предвкушает предстоящее, с позволения Чимина пробирается ладонью под верх одежды, стягивает ее и возвращается к губам, набрав больше воздуха в легкие. Чонгук наслаждается его губами, не скрывая желания утонуть в чувствах. Его ладонь ложится на талию, поднимается к татуировке и груди, когда Гук осознанно притягивает Чимина к себе, усаживает на свои бедра, прислоняясь к спинке дивана вплотную. Он хочет чувствовать Чимина каждой клеточкой. Чимин отвечает на поцелуй и просовывает руку между бедер, сжимая достоинство Чонгука. Ему едва удается сдержать себя от того, чтобы заявить на него права, потому что ему нравится, что он видит и чувствует. Даже не верится, что Чонгук реален. Для Чимина он идеален сразу во всем, к тому же Джинхван тоже к нему хорошо относится. Такое совпадение просто невероятно. Потому он обнимает возлюбленного крепче и оставляет поцелуи жарче, чтобы даже через пару лет, когда они прекратят свои игры и решат осесть со своими вторыми половинками, им было приятно вспомнить прошлое без сожалений. Они отлично проводят время, пока остальные прожигают его на действительно неважные вещи. Поцелуй медленно подходит к концу. Легкие покалывает от нехватки воздуха и опаляет разливающимся жаром, когда Чимин снимает с него верх, когда его пальцы ложатся на ремень, когда Гук сам помогает стянуть джинсы, чувствуя тепло маленьких пальчиков. — Хён, дверь... Мы не закрыли её, — шепотом замечает Чонгук, наблюдает за Чимином и его взглядом, в миг ощущая тепло в паху. — Ничего. Джинхвани уже должен спать. Чимин разгоняет по телу табун мурашек. Гук поддается его рукам, бросается в омут чувств. Кролики, к слову, находят себе место подальше от разгорающейся страсти. Аски оставил диван из-за брошенной к нему футболки Чимина, а Флоппи нашел место у занавески еще в то время, как стали раскладывать диван. Чимину и Гуку есть о чем беспокоиться? Здесь они вдвоем, их тайная любовь друг к другу, кролики и плотно незапертая дверь в комнату, где спит сын Чимина. После недолгих легких поглаживаний в ладони становится горячо и твердо. Чимин ухмыляется и опускается на пол между ног Гука, облизывая горячую головку. Он не торопится, смакуя этот момент, вылизывает и засасывает, втягивая щеки. Пухлые губки причмокивают вокруг большого члена. Чонгук чувствует его горячо, сладко, трепетно, напрягает мышцы живота, вжимаясь в диван, запускает ладонь в светлые волосы, плавясь от губ, языка и чужого умения доставить удовольствие. Ему остаётся только запрокидывать голову, каждый раз сдерживая очередной стон, но и некоторые «влажные» звуки в процессе выбивают из реальности. Хотя он все же доносит тихое и сдавленное «М-м-м», что теряется в горле, приближая оргазм. — Почему ты так долго его прятал? У тебя же большой… Всем бы понравился твой член. Ты даже не представляешь, насколько глубоко я хочу засунуть его в себя. Но ты все это время был девственником до меня. — Хён, я... — хрипло рокочет Чонгук, ведь напряжение связок до боли режет в горле, как и звук, что срывается в губы Чимина, когда Гук притягивает его к себе, убирая его руки от возбуждения. Но его пальцы настойчиво ложатся на член, заставляя Чонгука излиться в теплую ладонь. — Чимин, — снова хрипит он, когда губы возвращаются к плоти, а дыхание щекочет, выбивая из сил. Чонгук пачкает мягкие губы спермой. Теплая сперма на губах, щеке и пальцах. Чимин слизывает все, что грозится вот-вот стечь на диван. Руки еще немного липкие, но он вытирает все своей футболкой и облизывается, оставляя Чонгука чистым. Теперь Чимин доволен своей работой, хотя сегодня не сделал ничего особенного. Ему просто нравится, что он видит перед собой. Такой расслабленный Чонгук, его раскрасневшееся достоинство, которым вполне можно гордиться, и вязкая блестящая жидкость, сочащаяся из головки. Это все свидетельствует тому, что минет прошел не зря. Напоследок он только лижет отверстие уретры кончиком языка и довольно улыбается. Чонгук наблюдает, вытирая сперму пальцами, и улыбается, чмокая Чимина в уголок губ, облизывая линию шеи, теперь располагая его на свое место, вжимая в спинку дивана. — Ты был великолепен, хён. Я хочу сделать тебе не менее приятно, — шепчет Чонгук, надвигаясь тучей к блондину, касается грудью спины, гладит по бокам, спускаясь к одежде. — Мне даже неловко, когда ты называешь меня хёном во время секса. Не хочешь на время избавиться от этих формальностей? — Хорошо, тогда я хочу так же вылизать тебя, Чимин-и, — мурлычет он на ушко. Это не звучит вслух, но Чимину нравится, когда за ним ухаживают или его защищают. Ему нравится быть маленькими и слабым. Слишком долго приходится держать стержень в повседневной жизни, и только в постели он может побыть зависимым от кого-то. Поэтому Чимин всегда придерживается позиции пассива. А Намджун отлично подходил на роль защитника когда-то. Чонгук совсем другой, но у него есть своя значимая роль, только пока ее сложно обозначить. Чонгук стягивает с Чимина низ, оголяя полностью. Оставляет нежный укус на ягодице, мягко сжимая кожу, и заставляет его держаться за спинку кровати, прогибаясь ему навстречу. Такого Гук еще не пробовал, но новое положение Чимина будоражит. Чимин раздвигает ноги и пропускает парня между них. Он совершенно не стесняется и поощряет его старания томными вздохами и приглушенными стонами. Гук чувствует тепло бархатной кожи, когда льнет к горячей плоти, массирует, раздвигает упругие ягодицы, покрывая кожу поцелуями, прежде чем использовать язык. Чимин настолько чувствителен и открыт ему, что, кажется, все светлое бьется вдребезги, заставляя Чонгука перейти на «темную сторону». Он хочет почувствовать сокращение мышц далеко не языком, толкаясь внутрь, поглаживая твердый нежный член в руке. Он хочет слиться в единое целое, распасться на молекулы, утопать в тепле Чимина каждой клеточкой своего возбуждения. Пока Чонгук тщательно вылизывает его, Чимин не сводит с него взгляд и поглаживает по волосам. Ему нравится вид отсюда и все, что они делают. Он чувствует себя ужасным извращенцем, но не может скрывать, что наслаждается всем этим. — Когда останемся вдвоем… обязательно попробуем позу 69. Ты отлично справляешься языком. Хочу делать это чаще, милый. Чонгук поднимается, льнет к Чимину животом, сокращая расстояние между телами, вжимается бедрами в чужие и водит горячим, вновь желающим Чимина членом между его ног, плавно, бесшумно, обхватывая ладонью пульсирующий член, ритмично управляясь с его возбуждением, поглаживая, очерчивая кругами, немного надавливая на головку члена. Гук не забывает про шею и плечи, покрывая их поцелуями, про мочку ушка, которую сжимает губами, облизывает так же, как и бижутерию. Чонгук знает, что этого мало и в какой-то момент сдается, направляясь головкой члена к проходу, мажет, упирается, но не входит, наказывая как себя, так и Чимина. Гук ослабляет хватку, гладит Чимина по животу, обнимая, и вздыхает, прислоняясь щекой к тонкой шее. Его движения рукой вновь становятся напористыми, член тает в обхвате пальцев, а губы ловят стон, когда головка упирается в ладонь и давит в нее с соответствующим намерением, доводя Чимина до исступления. Его тело подрагивает от ласк, и вскоре он приходит к разрядке, учащенно дыша. Веки тяжелые, глаза полуприкрыты, а на губах слабая улыбка. — Теперь ты не будешь входить в меня из-за моей ошибки? — с горечью в голосе спрашивает Чимин, но он все еще не отошел после оргазма, чтобы добавить больше серьезности. — Ты не виноват. Тебе нужно до конца восстановиться. Я не хочу снова причинять тебе боль, — доносит Гук, шепча в пухлые губы, и старается дышать тише. Спокойствие в его грудной клетке настанет явно не скоро. — Ты снова возбужден. Пойдем в душ. Я тебе помогу, — теплая ладонь ложится на член, и большой палец оглаживает головку, а Чимин тем временем мурлычет: — Мой Чонгуки… Я о тебе позабочусь. Прикосновения Чимина, кажется, давно стали чем-то неимоверно желанным. Чонгук зависит от них. Чимин — единственный наркотик, который Гук готов получать неустанно. Он отстраняется, поднимает возлюбленного на руки и уносит в ванную, где при включенном свете видит его четко, целиком и полностью, любуется. Целует в щеку с усталой улыбкой. Он и не думал, что эта ночь примет такой оборот. Поток воды касается обоих, ложится на кафельные стены светлого оттенка, на возбуждение Чонгука, сопровождаясь стоном. Они за закрытой дверью, Джинхван за двумя, значит, здесь можно не сдерживать порывы голоса. Чонгук вымывается от спермы и средств гигиены маленькими ручками Чимина, что творят чудеса, заставляя упомянуть всевышнего на ряду с любимым именем. Чимин невероятный. — Господи, Чимин-и... — хрипит Чонгук, сжимая одной рукой часть холодной трубы от стеклянной вставленной в закреп перегородки, чтобы сохранить равновесие, рассматривает светлые, мокрые локоны, что зачесывает другой рукой, и хмурится, останавливая Чимина на словах: — Хён, я не думаю, что смогу так скоро, как в первый раз. Дай мне немного времени. Гук расцепляет пальцы, выпуская трубу, касается ими запястья, ведет по нему к пальцам, освобождая их, и смотрит. Он смотрит только на Чимина, на его лицо, сталкиваясь со взглядом. Он хочет утонуть в нем, или уже давно утонул, погряз в пучине без желания спастись. Чонгук обнимает Чимина, вжимает в свою грудь, как тогда в гостиной, и чувствует... Кажется, он чувствует биение его сердца, просто находясь в такой неразрывной тесноте их тел. Звук воды заполняет помещение, капли бьются словно в ритм, когда Чонгук шепчет практически без сил говорить от усталости: — Давай притворимся, что мы встречаемся? На этот раз. Пока мне так больно, — просит парень, вспоминая слова Чимина каким-то флешбеком. Конечно он получает согласие на невинную просьбу побыть влюбленными на один день. Эту игру когда-то затеял Чимин, но сейчас ему не кажется, что он слишком заигрался. Гук плотно упирается возбуждением в его бедро и улыбается, смотря на Чимина, целует в губы, заставляя его наслаждаться поцелуем. Он безрассудно влюблен, и это уже никогда не изменится. Чимин, в свою очередь, уверен, что его чувства к этому парню искренние и настоящие. У него даже иногда всплывают мысли, что это все может быть взаимно. Чонгук еще неопытен, чтобы так жестоко играть с его чувствами. Либо он заблуждается, либо на самом деле чувствует что-то к Чимину, хотя они уже немало пережили, и этот опыт не всегда позитивный. То, что они остались вместе после переломного момента в жизни, еще раз доказывает, что эти двое сошлись не просто так. Возможно, Чимин когда-нибудь возьмет на себя ответственность и признается ему, но пока он не готов. С окончанием нежности и поцелуя, Гук доверяет Чимину свой жар и пульсацию, отпуская его ладошки. Он дышит им, поглаживая хрупкие плечи, сильные руки, омывает их, оставляет поцелуи у виска, наконец одаривая чистым стоном, в момент завершения ласк под потоком воды и расслабляется, шепча уже известное Чимину признание в любви. Водные процедуры подходят к концу. Чонгук бережно вытирает светлые локоны, целуя Чимина в шею. Он устал так же, как и Гук. Мрак гостиной создает уют при освещении извне. Чонгук улыбается, прикрывая глаза, и шепчет рядом лежащему мужчине: — Мне так спокойно с тобой. Я давно не чувствовал этого. — Мне с тобой тоже хорошо, — он шепчет это искренне и едва борется с желанием уснуть сию секунду. Чимин засыпает с улыбкой на губах. В такой обстановке они могут признаваться друг другу в любви и не беспокоиться, что их кто-то заметит, осудит и расскажет остальным, чтобы подлить масло в огонь. Как жаль, что у них так мало времени пожить в своем «царстве», где так хорошо и спокойно, а самое главное безопасно. Но он рад, что у них есть даже такие мимолетные моменты, от этого они наиболее ценные. Чонгук укладывает щеку ближе к виску мужчины и на сказанном засыпает. Сколько раз еще Он будет прокручивать в голове: «С Чимином все хорошо» — неизвестно, но он рядом с ним сейчас и наверняка уже спит, это самое важное.

⇖ ⇗ ⇘ ⇙

      Утро настигает обоих в постели слишком рано. Чонгук завешивает большое окно, благо для этого требуется тихое нажатие кнопки пульта, целует Чимина в лоб и почти не дышит, приближаясь к его лицу. Еще очень рано. Он укрывает блондина, когда на его место укладывается Аски, и собирается на пробежку. Утро и правда отличное. От холода покалывает в шее и оголенных руках. Гук разминается и пускается в бег, возвращаясь так скоро, как только может. Душ занимает минут пять, когда, тихо пробираясь в комнату, он решает вернуться в постель. Его кожа все еще горячая. Он льнет к спине Чимина, укладываясь с другой стороны из-за кролика, и засыпает. Ему уютно и так тепло, что он готов дарить это тепло всем, если бы только мог вырвать из груди и поделиться. Утро для Чимина наступает чересчур быстро, но это значит, что они снова могут увидеть друг друга и побыть вместе. Хотя завтра ему придется снова вернуться к работе, он не будет думать об этом, пока может себе позволить. Сейчас они могут только наслаждаться отдыхом и надеяться повторить эту поездку когда-нибудь. Все остальное не имеет значение. Любые проблемы могут решаться по мере их поступления, поэтому для Чимина больше ничего не существует: только Чонгук, кролики и Джинхван. Просыпаться не хочется. Они легли поздно, поэтому Чимин еще не успел выспаться. Он совсем не утренний человек. Но ряд обязанностей требует от него взять себя в руки и разлепить сонные глаза. Все же он ответственный за то, чтобы покормить своих мужчин и позаботиться о них. А, заметив спящего Чонгука, Чимин еще тихо посмеивается. Он так мило спит. Наверное, просыпался ночью и ходил в туалет, а кролик занял его место, поэтому пришлось лечь с другой стороны от него. Чимин целует возлюбленного в нос и дарит Аски его заслуженную утреннюю заботу, поглаживая за ушком. Все, кто хотел, смогли понежиться с ним в постели. Теперь наступает время привести себя в порядок и немного порадовать человеческую половину дома. Чимин принимает душ и торопится на кухню, пока Джинхван не проснулся. Дверь в кухонную зону открывается без особых усилий. Чимин уже во всю готовит, когда замечает постороннее движение. Странно, ведь Гук и Хвани еще спят. Сокджин, кажется, еще настолько сонный, что не заметил наличие нового автомобиля на территории. Он ночевал в другой части своих владений, но теперь, открыв холодильник, сверлит пакеты с молоком взглядом, хмурясь. Он не покупал их. Он не любит молоко и нет никаких причин продукту оказаться здесь. Казалось бы. Он достает бутылку воды, хлопает дверцей и замирает, наконец заметив авто. «Странно», — думает мужчина, развернувшись, и замирает снова, теряя дар речи. Глазам своим не верит. На его кухне стоит сам Пак Чимин! — Я всё ещё сплю? — спрашивает брюнет сам себя, даже не замечая, что высказывает мысль вслух. Происходит явно что-то невероятное. Хотя Чимину становится неспокойно, сердце начинает биться чаще, но он поворачивается к незнакомому мужчине и приветливо улыбается, не выдавая тревогу. Он умеет за себя постоять, но для него самое главное — защитить сына. — Здравствуйте… Думаю, если Вы можете со мной говорить, то не спите. Вчера я никого здесь не видел. Вы Чонгуку…? Джин довольно быстро соображает, получив приветствие и вопрос Чимина, в чертах его лица еще явно читается удивление: — Ахх, Чонгук... Ну конечно, — улыбается Джин. — Он мой брат, мы двоюродные братья. Но он меня не предупредил, и я... Я, наверное, Вас напугал, — замечает брюнет, не приближаясь к знаменитости, и дает Чимину достаточно места, чтобы чувствовать себя безопасно на его же собственной кухне. Впервые у них гости, впервые Чонгук привел кого-то в дом, и не просто «кого-то». Джин наблюдает за готовкой, понимая, что ситуация неловкая. Он снова откручивает крышку, делая пару глотков воды, что окончательно позволяет прогнать сонную пелену, и представляется: — Ким Сокджин, приятно познакомиться. Я знаю кто Вы. Не волнуйтесь, никто ничего не узнает, — уверяет мужчина, встречает взгляд Чимина, чтобы быть убедительным, и закручивает крышку, плотно удерживая бутылку в руке. — Ага, понятно, — Чимин кивает и как ни в чем не бывало возвращается к готовке. — Вы не напугали. Я умею за себя постоять. Он старается не думать о плохих последствиях этой встречи, но все равно не может не съязвить что-то на слова Джина. Чимин ухмыляется, помешивая еду на сковороде лопаткой, и бормочет себе поднос: — Ну да-да, все так говорят. «Можете не волноваться». Не впервые это слышу. Чимин в праве не доверять, но Джин всегда держит свое слово. Он разворачивается к стеклянной двери, чтобы покинуть зону кухни и не мешать чужому отдыху, как, остановившись, наблюдает интересную картину, что крайне неожиданно. Чонгук как ни в чем не бывало следует к единственной и главной цели, обнимает его за талию, не замечая чужого присутствия, и целует в щеку. Он светится счастьем и нежной улыбкой, встречая своего возлюбленного. — Утра, — мурлычет Гук, сначала не понимая, почему взгляд Чимин кажется обеспокоенным. — Доброе утро, милый, — шепчет Чимин и трется щекой о щеку парня. Только при упоминании сына он становится серьезным. — Джинхван-и тоже проснулся, мы отыскали зубную щетку и со всем уже справились, — он дает маленький отчет, разворачиваясь к двери, и удивляется не меньше Джина, который практически открыл рот, то ли от удивления, то ли от желая что-то сказать. — Почему ты мне не сказал, что он не спит? Я бы сам помог ему с одеждой и ванной… Чонгук отпускает Чимина и отступает на шаг с довольно слышным: «Хён?» — он обращается к Сокджину, но устремляет взгляд к коридору, когда малыш проходит коридорчик и идет навстречу, услышав голоса. Джинхван уже даже переодет с подачи Чонгука. Детский голос в звонком обращении «папа» к кому-то из двоих заставляет думать, причем думать куда быстрее предыдущего. Джин понимает, что Гук никак не может быть отцом ребенка, поэтому замирает в момент появления маленькой почти копии Чимина. Он выпадает полностью, совершенно забыв, что намеревался начать утро с пробежки. Вопросов становится все больше, а возможность их озвучить так и не приходит, поэтому Чонгук упрощает все чужие мыслительные процессы: — Хён, ты уже переехал за город? Я не знал что ты здесь будешь, поэтому не предупредил. — Да, переехал. Относительно недавно. Но это не проблема, мне все равно кататься по работе, да и раз у нас гости.. стоит отметить? — сам себя спрашивает мужчина, понимая, что время идет, когда Чимин уже подходит к завершению готовки. — Да, конечно. Думаю, никто не против. Мальчик обнимает папу своими ручками и прижимается головой к его ногам. Ему нравится ластится ко взрослым и нежничать, в этом он напоминает своего папу. Хотя не только эта черта у них общая, их на самом деле столько, что невооруженным глазом можно понять, что они кровные родственники. Джинхван отвлекается только на мультяшного цыпленка на штанах Джина. — Это цыпленок Чимми, — замечает ребенок, осматривая Джина в свободных пижамных штанах и футболке. И правда, рисунок похож на ту игрушку, за которой когда-то возвращался Намджун. Этого персонажа разрабатывал Чимин вместе с командой анимационных художников, которые рисуют мультики. Цыпленок по имени Чимми теперь появляется на канцелярских принадлежностях, одежде, игрушках, а также в рекламе, телефонных играх и короткометражных мультсериалах. Сначала его должны были назвать в честь Джинхвана, по крайней мере такая задумка была у Чимина, когда он придумывал его, но ему не хотелось давать нетизенам повод для сплетен. Так и получилась отсылка к его собственному имени. Сокджин улыбается ребенку, которому Гук помогает занять место за столом, и отвечает: — Конечно, я его большой фанат. Тебе он тоже нравится? Да у нас много общего! — в шутку замечает он и кажется действительно серьезным, обещая показать брелок в виде цыпленка. Джин хорошо ладит с детьми, да и у Гука не было проблем с этим. Новый знакомый, по совместительству брат Чонгука, все же оставляет семью Пак и часть своей в уединении, давая возможность получить то, за чем они и приехали, а сам отправляется на позднюю пробежку, по делам и по возвращении все же показывает Джинхвану брелок, как и обещал. День проходит спокойно. Чонгук помогает с мытьем посуды, пока Чимин с Джинхваном что-то собирают в гостиной, возможно, это какие-то пазлы, но такой вид развлечения быстро наскучивает, поэтому все трое и кролики выбираются на улицу. Погода теплая, что благоприятствует игре с водой, как обещал Чонгук. Чимин, Чонгук, Джинхван и кролики отлично проводят время на свежем воздухе. Чимин больше не переживает из-за Джина, который увидел слишком много, и пускает ситуацию на самотек. Все решится само собой. Возможно, ему уже давно стоило бы представить сына публике или хотя бы рассказать, что у него есть ребенок. Если они с Гуком хотят перейти на серьезный этап отношений официально, то его родственникам тоже стоит узнать, что у избранника их сына, брата и внука есть собственный ребенок от предыдущих отношений. Они могут быть против, но этот факт уже никуда не уберешь. Чимин воспитывает Джинхвана, которого родил вне брака. — Попался! — подает голос Чонгук, поймав малыша в нападении, получая струи воды в лицо, направляет их в Чимина, что действительно весело и уютно. Джинхван запомнит эту поездку, как и каждый из старших. Правда, к обеду ребенок устает от игр, что дает возможность Чимину и Чонгуку побыть наедине, пока сон малыша сладкий вместе с набегавшимися кроликами. — Как себя чувствуешь, хён? — спрашивает Гук на кухне, размораживая курицу для супа в котле. Чимин получает всего Чонгука и его внимание, как и нежный глубокий поцелуй, когда парень становится напротив сидящего на высоком барном стуле Чимина, улыбается, затем обнимая словно крольчонок. — Не волнуйся, Джин-хён надежный. Никто не узнает, что ты тут или же о Джинхван-и. Все будет хорошо. А, да, Джин звонил, на ужин обещал ребрышки приготовить. Не знал, что так сложится, ты не против? — он поправляет светлые пряди, ловя на себе взгляд. — Все в порядке. Со мной все хорошо. Мы останемся на ужин. Чимин снова льнет к любимым губам и в этот раз целует его дольше. Его ладони опускаются на грудь Чонгука: здесь довольно неплохое место, очень приятное. — Я тебе верю, — шепчет мужчина ему в губы. — Давай продолжим на чем остановились? Поцелуй во многом разжигает накал, особенно когда перед Гуком тот, кого он действительно любит. Это чувство готово вырваться наружу, покинув грудную клетку, в которой учащается сердцебиение. Оно готово заполнить все помещение нежностью, которую Гук желает подарить возлюбленному, но есть «но»... И как же сейчас хотелось бы, чтобы все эти «но», все эти невидимые, но значимо установленные границы стерлись, абсолютно все. Тогда не только они двое, но и многие другие в этом мире смогли бы стать счастливее. Чонгук улыбается и льнет к нежным губам, наслаждаясь, чмокая, обхватывая нижнюю губу своими, впитывая их взаимные чувства. Так тепло и спокойно. Гук посасывает пухлую губу, немного оттягивает и отпускает, наблюдая, как она наливается цветом. Отстраняется, осматривая всю картину с мягкой улыбкой, поднимает взгляд в чужие глаза и облизывает истерзанную губу, словно извиняясь. Он трется кончиком носа о щечку, снова прилегая к губам своими, мажет, вовлекая Чимина в поцелуй более мягкий, длительный, трепетный, скоро проникая языком глубже. Стул вскоре пустеет, потому что хочется большего. Хочется утонуть в Чимине прямо здесь и сейчас, но Чонгук получает лишь возможность утонуть в объятиях, усадив его на стойку, теперь обнимая. — Хён, — мурлычет Чонгук в губы, разорвав поцелуй, и спускается ниже. Он выдыхает в шею, покрывает кожу легкими поцелуями, поглаживает теплыми ладонями спину под футболкой и замирает. Ему нравится просто быть рядом, просто чувствовать тепло и отдавать его до нового поцелуя. Кажется, Гук готов терзать губы Чимина до тех пор, пока им обоим это не надоест, а как скоро такое случится даже предполагать сложно. Чонгук улыбается, поднимаясь ладонями к бокам и выше, накрывает пальцами чувствительные соски, понимая, что если продолжит свои действия, то сам вряд ли сможет остановиться, потому что кое-где уже разливается тягучее предвкушение более интимного продолжения, которое сейчас они допустить не могут. Гук чмокает Чимина в губы, легонько кусая за линию скул, и снова мягко льнет к губам, чмокая с мокрыми, вкусными звуками, с трепетом орудуя руками под одеждой. Но они здесь уже не одни. Со своим умением появляться в нужное время, в нужном месте, Джин застает «пару» за их занятием с нескладным: — Я это, кхем... — он оставляет пакеты на столе и дает знать о присутствии, заставая смущение одного и все за себя говорящий влюбленный взгляд второго. Джин знает этот взгляд Чонгука, с таким же он нередко рассказывал что-то об обновлениях игр, прогрессе команды, новом кролике и первой победе. Они и правда хорошие братья. Этот милый момент чужой жизни опускается, стоит всем собраться за столом к ужину. Чонгук рад, что как Джинхвану, так и Чимину понравилось это короткое время отдыха, но со всем хорошим скоро приходится попрощаться, возвращаясь к суровой, серой повседневности. И у каждого из них она своя. [app]: Yes_ No_ Deselect?