Маленький кролик

Когда отдаленно послышались чьи-то шаги, Лия скрылась в тени угла в ожидании Гейзенберга. Сердце набирало скорость, отчаянно билось о рёбра, когда стройный силуэт приблизился к решетке темницы. — Ну здравствуй, дитя. — Пролепетал нежный, женский голосок. • В напоминание об усталости, пульсация в голове только усилилась. Казалось, что шаги в темном коридоре, по ту сторону решётки, бьют по ушам частотой в 112 децибел. Гул фабрики в тот момент показался бы шепотом, потому хотелось заткнуть уши и хотя бы немного окунуться в тишину. К сожалению, девушка оказалось не в том положении, чтобы выбирать. Снова эти чёртовы неприятности, снова опасность буквально дышит ей в затылок, не говоря уже о том, что источник смертельного риска стоял перед ней, тускло освещённый тлеющим факелом. — Извините, но я знакомств не ищу. — С трудом съязвила пленница, так как не могла иначе выразить все своё негодование. Сил хватило лишь еле слышно процедить сквозь зубы скудный саркастичный упрёк. — Ты действительно чуднáя. Нужно быть не в своём уме, чтобы привязаться к моему ребёнку. — Миранда была спокойна, возможно в ее словах можно было уловить легкую насмешку. Трудно понять, шутит она, или действительно верит, что Гейзенберг ее дитя. — Скорее наоборот. — Смешок сорвался с губ Лии, отчего Миранда заметно нахмурилась, — прошу Вас, Госпожа, я совсем не та, кто Вам нужен и уж поверьте, не претендую на Вашего сына. Я с радостью вернусь домой и клянусь, Вы больше меня не увидите. Девушка одернула себя и перешла на жалобный тон. Зная, какие сумасшедшие здесь обитают, было бы глупо вести себя иначе. Эта женщина — сущий дьявол и невесть что сейчас кружится в ее больной голове. Рассчитывать больше не на кого, необходимо брать ситуацию в свои руки. Матерь Миранда коротко улыбнулась. Казалось, она действительно отступила от своей первоначальной затеи, которая до сих пор была неизвестна Лие. — Прозвучало практически честно. Возможно, ты пытаешься убедить себя в правдоподобности своих слов, но, милая, я просочилась в каждую частичку твоего сознания, думаешь, я не знаю правду? — Ее голос звучал холодно и настолько вкрадчиво, что казалось каждая клетка в теле впитала в себя это безразличное звучание. Она развернулась к выходу, лишь у самой двери остановилась, слегка повернув голову. — Тебе стоит запастись терпением. Я потратила годы, чтобы воссоздать высшего разума мутантов не для того, чтобы какая-то дрянь снова очеловечила одного из них. — Нет, постойте, все не так, мне ничего не нужно от него! Прошу, поверьте! — Лия поднялась на ноги из последних сил, подбежала к решётке и отчаянно повисла на ржавых прутьях. Женщина в церковной рясе покинула коридор, шумно захлопнув тяжелые деревянные двери, в то время как Лия обессиленная упала на пол, утирая грязными ладонями горькие слёзы. Ни один кошмарный сон не мог сравниться с ужасами реальности. Только реальность была настолько болезненна, что любой ночной кошмар показался бы сказкой. «Неужели это никогда не закончится?» — пронеслось в сознании Лии и глубокий сон навалился на обессиленную девушку. • В удаленном от деревни «железном поместье» было как никогда шумно. Работало там буквально всё - всё, что могло помочь разрядиться, сосредоточиться на своих мыслях. Ранее полюбившаяся тишина сейчас была хуже ножа по сердцу, в миг она стала такой ненавистной, лишь потому, что проводилась без неё. Если Лия могла с уверенностью заявить, что после всей причинённой боли к Гейзенбергу она не привязалась, то он, в свою очередь, кажется и вовсе сломался, а если не сломался, то точно потрескался в области заржавевшего сердца. Каждый миг этой ночи был тяжелее любой ноши, оттого сна не было ни в одном глазу. Разве он мог позволить себе отдых, когда Ее выкрала самая жестокая тварь из всех сотворённых на этом свете? Не дожидаясь утра, мужчина резко подорвался, твёрдо зашагав к выходу, в сторону леса. Там находилась своеобразная лаборатория Миранды, где Карл надеялся отыскать Лию и вернуть живой к себе на фабрику, где он мог уберечь ее от всех опасностей этого мира. Пусть это все наглейшая ложь и девушке не видать покоя, покуда она подле него, ему искренне хотелось верить, что она позволит ему быть рядом. Преодолев расстояние до места назначения полностью погружённым в свои мысли, Гейзенберг ворвался в пещеры с непоколебимой решительностью. Он не ожидал, что все пройдёт мирно, потому кувалда была плотно сжата в руке, окутанной в кожаную, потрескавшуюся от постоянного натяжения перчатку. — Ты задержался… Думала, сорвёшься за ней сразу же. — Вдруг послышался мелодичный голосок Матери, обволакивающий мужчину со всех сторон одновременно. Для Гейзенберга он был омерзителен и сравним с густой, чёрной смолой, тяжелой и вязкой. — Зачем Вам эта бестолковая девчонка, Матерь Миранда? — сдерживая злобный рык, спокойно выдал Карл, — она сломается Вашего взгляда, бесполезная, как гильза без пороха, — спешно говорил он, в надежде убедить предводительницу культа как можно скорее, — поверьте, она… — Молчать! — Сорвалась на крик Миранда. Гейзенберг тихо рыкнул, но недовольство сдержал, — Скажи, в чем заключается твоя задача? Насколько я помню, собирать армию, готовую защитить нас. — Женщина перешла к спокойной речи, но в бархатистом голосе чувствовалась нескрываемая грубость, — Ответь мне, если уж эта девчонка не сосуд для твоих экспериментов, какого черта ты отвлекаешься на невесть что? — Миранда повышала тон, порой срываясь на крик. — Я уверяю Вас, Матерь, что ни на миг не останавливал работу на фабрике и человек никак не мешает моим планам. Вы можете быть во мне уверены. Гейзенберг заметно понизил голос, не выдав ни одного громкого звука. Не в его положении нарываться на конфликт с тем, против кого он пока не готов пойти в открытый бой. Миранда обошла мужчину вокруг, оценивающе вглядываясь в глаза, скрытые за темными очками. — Кажется, врать ты учился у неё. Повторюсь однажды и больше не стану: забудь об этом и возвращайся к работе. Она больше не твоя проблема. Гейзенберга заметно перекосило от злости, потому, надвинув шляпу на лицо, чтобы хотя бы слегка скрыть сочащееся из него недовольство, он шагнул вперёд. — Я заберу ее и больше Вы о ней ничего не услышите. Девчонка не заслужила умереть ни за что, попав под перекрёстный огонь вашей ревности. У Вас нет причин для беспокойства, Матерь. Карл помрачнел, еле слышно, но уверенно произносил обещание и Миранда наверняка расслышала.  — Я подумаю, но ни на что не рассчитывай. — Коротко бросила она и испарилась в воздухе, оставляя за собой след чёрной дымки. Гейзенберг, не скрывая свой ярости, метнул кувалду в каменную стену. Горная порода заметно обвалилась, в воздухе поднялась пыль из мелких песчинок и каменной крошки. Ни кто и ничто в этой жизни не мог довести Карла Гейзенберга до всепоглощающей ненависти, корме Миранды. Даже чёртова Димитреску, возможно, терпеть удавалось в случае, если сильно постараться. А что, если она сможет помочь ему с этой проблемой?