Маленький кролик

Чёрная вязкая жидкость обволакивала бездыханное тело. Она заливалась в рот, уши, ресницы на сомкнутых глазах слиплись между собой, пока шло погружение в пучину тьмы. Словно эмбрион в утробе матери, чьи лёгкие наполнялись чёрной смолой, стремительно приближалась ко дну девушка. Ее затягивало все глубже, любое движение только способствовало погружению. — Это все он, он виноват, — шептал голос извне, — за всю боль, что ты переживаешь, ответственен только Он. Вот уже лёгкие наполнились жидкостью, заставляя испытывать ощутимую боль от нехватки кислорода, побуждая девушку размокнуть веки и громко закричать. • — Рад Вас видеть, Господин. Давно Вы не заглядывали ко мне. Тучный мужчина был как никогда задумчив в этот день. Обычно на его лице сложно разглядеть что-то похожее на грусть, зачастую он был весел, с задорной улыбкой встречая своих покупателей. Герцог в очередной раз торговал в самом неожиданном месте, к чему Карл давным давно привык. Порой отыскать телегу с товарами в разных частях Западноевропейской деревни было своеобразным квестом для Лорда Гейзенберга. Но так или иначе, на Герцога он никогда обиды не держал, относился к нему, скорее, как к хорошему приятелю, которой всегда привозил лучшие сигары и первоклассный виски. На этот раз торговец явно был чем-то огорчён. — Что, торговля не прёт? — не задумываясь буркнул Гейзенберг, лишь бы начать разговор. — Надеюсь, такая участь никогда меня не постигнет, — с грустной улыбкой констатировал Герцог, — Вы сегодня, кажется, задумчивее обычного. — На твоём лице тоже улыбки не видать. — Карл отстранённо парировал неудобный вопрос, избегая колкостей в сторону собеседника. — Давно не видел Вашу необычную гостью, неужто покинула наши края? — настойчиво продолжил допытываться полный мужчина. Гейзенберг проигнорировал вопрос, сосредоточенно рассматривая новые товары на прилавке. Ему на глаза попался старинный кортик, взгляд проскользил вдоль щедро украшенной золотыми узорами чёрной рукояти, на верхушке которой виднелся небольших размеров сапфир. В голове Карла пронеслась мысль о том, что будь он у Лии, она, возможно, сумела бы постоять за себя. Пускай Миранде этот клинок словно зубочистка против медведя, с его помощью можно было выиграть время, чтобы Гейзенберг успел спасти девушку. Внутри разлилось горькое сожаление, которое все ещё боролось с чувством гордости. Порой все-таки сожаление брало верх над накопленным годами безразличием. Приходилось признавать себя виноватым. — Продай-ка мне эту безделушку. • Гейзенберг был на подходе к фабрике, когда на улице пошёл снег. Хлопья неспешно летели вниз, мягко падая на поля шляпы. Небо покрылось густыми, темно-серыми тучами, опуская на землю сумрак. Мужчина был погружён в свои размышления и лишь ощутив похолодание сумел остановиться, разглядывая падающие с неба резные льдинки. В голове коротко промелькнули воспоминания, связанные с Лией. Она всегда замечала красоту в совершенно скучных для Гейзенберга вещах, оправдывая это нестандартным, творческим взглядом на мир. И ведь действительно, то, что не было доступно взору мужчины, всегда было открыто для неё. Карл считал это бесполезным навыком, как и умение рисовать — совершенно ненужный труд. Вместе с этим принимал и отвергал Лию одновременно, позволяя себе иногда расслабиться в ее обществе. Как бы там ни было, девчонка стала для него негласным компаньоном. Неважно, какой исход был у его планов, он знал, что ему есть куда вернуться, к кому вернуться. По крайней мере, до этого времени. Ослабить бдительность было фатальной ошибкой Гейзенберга. Мужчина чувствовал, что будет до конца своих дней обязан Лие за то, что не уберёг. Было принято решение обязательно искупить свою вину. «Девчонка обязательно должна жить». Мотнув головой, Карл сделал несколько шагов вперед и замер, когда взгляд уловил под ногами знакомые белые цветы. Они устилали ковром дорожку, ведущую ко входу фабрики. Спустя миг удалось разглядеть лежащее среди них тело. — Морозник, кажется и… Блять! — озвучил свои мысли Гейзенберг, тут же сорвавшись с места. • Деревянная лодка медленно плыла вдоль неширокой реки. Был слышен негромкий шум воды, который приятно звенел в голове. Умиротворенное дыхание совсем не было слышно за шелестом ветра, подгоняющего лодку по течению. Со стороны могло показаться, что мёртвую невесту сплавляют в последний путь. Темные волосы переплетались в косы, бережно спадая на плечи. Голова девушки лежала на чьих-то мягких коленях, а холодные ладони были сложены на груди. Женская рука заботливо поглаживала девушку по голове, иногда убирая упавшие на лицо локоны. Все вокруг было упокоено. Даже птицы не пели, боясь нарушить тишину. — Пора просыпаться, милая. Девушка медленно приоткрыла глаза, слегка разомкнув губы коснулась их кончиком языка, словно хотела испробовать пробуждение на вкус. — Не хочу, чтобы это заканчивалось, мама. — Лия подняла взгляд, но вовсе не ожидала увидеть там совершенно другую женщину. Ее глаза были голубыми, холодными, как арктические льды, светлые волосы идеально собраны в аккуратную причёску. Неожиданно девушка поняла, что совсем не может пошевелиться, ее тело будто парализовано. — Я ведь не сделала Вам ничего плохого… — со слезами на глазах прошептала Лия, — Прошу, отпустите меня домой. — Очень жаль разочаровывать тебя, но я не могу. Ты должна отомстить. Гейзенберг виноват в том, что происходит с тобой. Словно не было другого выбора, девушка молча кивнула головой, принимая условия. Вспоминая всю боль, что пришлось пережить по его прихоти, становилось нестерпимо тяжело на душе. Гейзенберг действительно заслужил испытать на себе те страдания, что пронесла через себя Лия. С другой стороны он вёл себя иначе до похищения. Карл был, безусловно, больным на голову, но очень необычным существом. За ним всегда было интересно наблюдать, приятно осознавать, что он старается быть мягче рядом с Лией. Теперь невозможно отличить настоящие воспоминания от выдуманных. В глазах мутнело, здравый рассудок то и дело заглушался больными иллюзиями. Кажется, что правда и вымысел смешались, а знакомый голос где-то совсем близко диктовал новую реальность. — Дитя, пора посыпаться. Ну же… — Открой глаза, ну же! — Кричал мужчина, поднимая за плечи девушку с заснеженной земли. Среди белых цветов не сразу было заметно посиневшее от холода тело. Губы потрескались на морозе, снег падал крупными хлопьями поверх и без того побледневшей кожи. Когда Гейзенберг поднёс свою руку к шее Лии, его сердце пропустило удар. Не ощутив под пальцами пульса, он резко поднял обмякшую на руках девушку и торопливо забежал на фабрику. Он не помнил, как добрался до ближайшей комнаты с кроватью, бережно укладывая Лию на матрац. Страх колотил по вискам, вырабатывался адреналин. Гейзенберг поглаживал холодные щёки девушки, в надежде что пульс казался неощутимым из-за мороза. Он укутал ее в тёплое одеяло, чтобы как можно скорее отогреть. В голове предательски проскользнула мысль о том, что уже слишком поздно, но было страшно это признать. — Прошу, Лия, прийди в себя.