Маленький кролик

Лия лежала и смотрела в потолок, параллельно рефлексируя о том, каким образом ее жизнь превратилась в такое безобразное нечто. Ходячие трупы, вампиры, оборотни, если жить не задумываясь обо всем этом — выходит вполне сносно. Но как только тяжесть осознания падает тебе кирпичом на голову, начинаешь ощущать всю тернистость сложившейся ситуации. Пустой взгляд то и дело лениво скользил от лампочки, одиноко болтающейся под потолком, к ржавчине в углу комнаты. Рядом сидело напряженное тело, то и дело потрясывающее ногой. Вторая по счету сигара уже заметно задымила пространство комнаты. Лия порой задумывалась о том, почему Лорд курит. Нервничает? От скуки? Чтобы выглядеть круче? Сейчас он однозначно не озабочен тем, чтобы выглядеть круто. Видно по глазам — пытается собрать мысли в кучу, в то время как вальяжная поза намеренно создает обманчивое впечатление спокойствия. Когда Гейзенберг чем-то обеспокоен, в помещении всегда повисает неподъемное напряжение. Мыслительный процесс, словно вагонный состав, проносится в его сметливом уме. — Самое главное сейчас успокоиться, — уверенно произнёс мужчина и шумно выдохнул, — не паниковать. — Кому, тебе? — Сил хватало только на язвительные шутки. Железный стол в углу комнаты завибрировал. Очевидно, хозяин недоволен. — Я понимаю, что ты считаешь своим долгом язвить мне при каждом удобном случае, но сейчас предлагаю собраться с мыслями и не делать преждевременных выводов, — Гейзенберг протянул руку и вложил ладонь Лии в свою, — мы за тебя еще поборемся. Сглотнув очередной язвительный комментарий, Мелиноя прикрыла глаза. Она благодарна неведомым силам за то, что вообще дожила до этого дня и теперь, кажется, не стоит уповать на их милость. Мысленно готовясь к смерти, она легонько улыбнулась. — Напоследок хочу знать, от чего умираю, — прошептала девушка. — Ты не умрешь! — Карл резко подорвался с места, повысив голос. Должно быть, он не на шутку взволнован. Тот, кто хотел убить ее с самого начала, теперь озадачен спасением ее жизни? — Ты изменился, — негромко произнесла девушка, приоткрыв глаза. Взгляд упал на размытый силуэт рядом. Усталость одолевала с каждой минутой. — Ты меня изменила, — слегка задумавшись, мужчина замер, — хотя, если подумать, я всегда был человечнее остальных. В том числе Миранду ненавижу именно за то, что свою человечность она растеряла в погоне за мнимыми идеалами. Грезит воскрешением дочери, в то время как жертвы ее экспериментов можно сложить в огромную кучу размером с замок Димитреску. Это все так… Черт. Ты действительно повлияла на меня. Я годами обрастал панцирем, чтобы игнорировать происходящие со мной ужасы, а в итоге так быстро оттаял после встречи с тобой. Было заметно, что Гейзенберг разрывается между привычными жизненными устоями и собственными чувствами. Столько горечи и тревоги скопилось внутри его могучего тела, что и представить сложно. Слишком большой спектр эмоций одолевал болезненное сознание мужчины. Нужно помочь ему во всем разобраться, но перед этим остаться в живых. По возможности в том же виде, без белесых глаз, клыков и жажды крови. — Давай для начала попробуем выжить, а затем я помогу тебе распутать клубок переживаний, который следует за тобой все эти годы. Гейзенберг не придумал ничего лучше, чем склониться перед обессиленным телом девушки и прижать его к себе. — У меня есть неприятная теория о происходящем, но для этого ты должна ответить на мои вопросы, — сконцентрировав свое внимание на происходящем, Гейзенберг серьезно посмотрел на Лию, — когда Миранда держала тебя в своем подвале, что она делала? Колола инъекции, поила сомнительными жидкостями, травила ядами, это может быть что угодно. Постарайся вспомнить. Лия неприязненно скривила лицо, вспоминая произошедшее. Выводы из воспоминаний получились неутешительные. — Да она только и делала, что колола мне уколы, травила и… — шум в ушах не дал продолжить, перенимая фокус внимания на себя. — Тише, милая, я понял. Карл снова обнял девушку, успокаивающе поглаживая по волосам. — Нет, ты не понял, — Лия неожиданно вспылила, убирая от себя руки мужчины, — я видела тебя, каждый день именно ты со мной это делал. Кажется, она впервые озвучила это напрямую. Гейзенберг опешил, но затем быстро осознал услышанное. Причины внезапных вспышек гнева и агрессии прояснились. — Понимаю, я не персонаж доброй сказки и у нас есть, скажем так… — Карл прервался, подбирая слова, — неприятный опыт, но поверь, я не причастен к опытам Миранды и уж тем более не травил тебя. Она, понимаешь ли, магистр, блять, иллюзий и лжи, сконструировать облик по моему ДНК для нее проще, чем собрать гидравлический насос и… Проще говоря, я приложу максимум усилий для того, чтобы вновь заслужить твое доверие, а пока тебе не стоит забивать голову всем остальным. Девушка поначалу вникала в беглый монолог, а в конце хихикнула. — Позже объяснишь, насколько просто собрать гидравлический насос для общего понимания ситуации, а пока просто расскажи, что со мной происходит, если поверить твоим догадкам? — Я готов уверовать во всех существующих Богов, лишь бы мои догадки не подтвердились, — перебил Гейзенберг, тяжко вздыхая, — мне стоит посоветоваться с одним человеком, чтобы быть полностью уверенным. Не хочу пугать тебя раньше времени. — Хорошо, что за человек? Герцог? — Лия неожиданно оживилась, хоть и тайна ее смерти, по мере раскрытия, неописуемо пугала. Но лучше узнать болезненную, неприятную, местами удручающую, или, как говорят, «горькую» правду, чем умереть в неведении. Представив, как на надгробной плите выгравировано что-то типа «Померла, будто соседская курица, в полном неведении. И даже если бы знала, все равно не поняла, так как эта информация по простоте приравнивалась к сборке гидравлического насоса», по телу подбежали мурашки, а из горла вырвался нервный смешок. Жаль, что забавной надписи на мраморной плите не будет, так как ее тело хоронить то и некому. Отправится Карлу на опыты. И все же Гейзенберг, будучи совершенно простым, искренним и, в то же время, с гениально сложенным умом, зачастую не мог привыкнуть к человеческой коммуникации. Грубить, говорить загадками, прерываться на полуслове, так как рельсы увели его мысли в другую сторону — привычное дело. Как и в случае с насосом, Лия вновь задумалась о полярности их миров. И, тем не менее, представление о простоте сборки насоса и выход из сложившейся ситуации на данном этапе пересеклись примерно в одной точке. Видимо, абстрактные Боги заскучали и решили пошутить над двумя ни о чем не подозревающими людьми. Значит, Гейзенберг прав — еще поборемся. — Донна может помочь. Она разбирается в травах, ядах и, что немало важно, не в буквальном смысле отлично копается в чужих головах. — Чем ты у нас, к сожалению, похвастаться не можешь, — Лия вскинула брови, игриво улыбнувшись. Задумываться еще и об этом сейчас совершенно не хотелось. Псих он, чего уж тут скажешь. Да и она теперь недалеко ушла. — Она толковая девчонка, хоть и неразговорчивая, — намеренно проигнорировал колкую фразу мужчина, — объясним ситуацию, осмотрит тебя. Не поможет, обратимся к лягушке. Уж он наверняка сможет что-то сообразить или, хотя бы подтвердить мои опасения. Но лучше бы, конечно, опровергнуть… Было очевидно, что Гейзенберг проговаривает план больше для себя, нежели рассказывает его Лие. Объяснять не было времени. Лучше сначала сделать дело, а потом обсуждать кто, куда, кому и кем приходится. Кашель девушки выдернул владыку из его рассуждений. Карл торопливо помог Мелиное тепло одеться и, придерживая ее под руку, направился к выходу. Лия на нетвердых ногах плелась рядом, а поддержка со стороны мужчины хоть как-то утешала. Промозглая прохлада заставила уткнуться лицом в шарф и не обращать внимание на дорогу, вынуждая ускорить шаг. Вокруг было непривычно тихо и, к счастью, никакой подозрительной активности. Молот Гейзенберг по привычке сжимал в свободной руке, переодически отпуская его в свободный полет, когда было необходимо. Стоило запастись терпением, ведь им предстоял неблизкий путь к сырому особняку Беневиенто в надежде на сострадательность его хозяйки.