MamoUsaWeek2021

      День сегодня в «Короне» был особенным. По случаю дня рождения Усаги Мотоки преподнёс ей в подарок целый день, в который гейм-кафе полностью было в распоряжении Цукино. Она, как и множество её друзей, были рады такому стечению обстоятельств: в конце концов, что может быть лучше вечеринки в игровом центре, устроенной в честь дня рождения, тем более в их-то возрасте? Но когда веселье было в самом разгаре, а многочисленные гости только начали входить в кураж, Усаги вдруг заскучала.       Девушка сама не понимала, чем было вызвано внезапное чувство грусти, однако сосредоточиться на собственном празднике и гостях как-то не получалось. Минако несколько раз подходила к подруге и пыталась приободрить ту: всё же, не дело было сидеть в стороне в свой семнадцатый день рождения. Однако ничего у неё не получилось: Усаги лишь вяло отмахнулась и направилась в сторону игрового автомата. Большинство приглашённых одноклассников и знакомых даже не заметили, что Усаги не было поблизости, а подруги, совершившие ещё пару попыток поднять Цукино настроение, по её же просьбе вскоре оставили ту одну. Усаги чего-то не хватало, а понять почему, она не могла.       Через пятнадцать минут, когда и без того прозрачный интерес к игре растворился вовсе, к Усаги, переместившейся за барную стойку, подсел Мотоки.       — Что-то не так, Усаги? Почему ты грустишь в свой же праздник?       Цукино тяжело вздохнула и неопределённо пожала плечами.       — Сама не знаю. Все веселятся, я в кругу друзей, мне подарили много подарков и благодаря тебе мы устроили такую классную вечеринку. Но… будто что-то всё равно не так. — Усаги замолчала, задумавшись, а потом добавила: — Это место как всегда кипит жизнью и у меня вроде как один из самых важных дней в жизни, а чего-то мне всё равно не хватает.       Мотоки понимающе кивнул.       — Или кого-то, — тихо сказал он, но Усаги, пусть и не расслышала сказанное до конца, всё же услышала его.       — Что-что?       — Не бери в голову. — Мужчина ободряюще улыбнулся. — Приготовить тебе коктейль? Сегодня всё за счёт заведения.       Усаги кинула, но сделала это скорее машинально, и снова обратилась к Мотоки: её явно заинтересовало то, что он пытался сказать. Будто прекрасно знал за неё, в чём была причина этой неполноценности внутри неё.       — Но что ты всё же имел ввиду?       Мотоки, уже замешивающий молоко и фрукты в блендере, поднял на неё взгляд. Усаги наклонилась ближе к барной стойке, почти легла поперёк неё, потому что боялась, что снова упустит его слова мимо из-за слишком громкой музыки и развеселившейся молодёжи.       — Это совпадение, что ты сейчас сидишь на его месте?       Мотоки улыбался почти лукаво, наблюдая за тем, как до подруги медленно доходит смысл его слов. Усаги непонимающе смотрела на него и даже боялась, что снова что-то не услышала или не поняла. Но когда поёрзала на стуле под пристальным взглядом Мотоки, в ней вдруг что-то щёлкнуло. Фурухата почти рассмеялся, беззлобно, увидев, как покраснели щёки Усаги и как резко она опустила взгляд вниз.       Усаги почти готова была возразить другу, но стоило поднять голову, её встретил всё тот же хитрый взгляд. Усаги почему-то знала, что Мотоки сказал ей это не в память о их «вечной» войне и уж точно не для того, чтобы заставить её покраснеть. Неожиданно, Усаги сама осознала со всей ясностью — Мотоки попал в самую точку.       Они с Мамору не стали вдруг лучшими друзьями, а к минимальному взаимопониманию шагали маленькими и медленными шагами. Однако всё же зарыли топор войны — почти в самый последний момент, за несколько недель до того, как он улетел учиться в Америку и, кажется, пропал с концами. Усаги вряд ли когда-нибудь призналась бы в этом хоть кому-то, но она, кажется, скучала по компании этого противного баки. И в свете последних событий это открытие стало невероятно очевидным.       Казалось, теперь настроение Усаги ушло насовсем.       Мотоки, уловив ещё большие перемены в настроении именинницы, растерянно посмотрел на почти готовый коктейль и отставил его в сторону.       — Может, тебе приготовить кофе? Похоже, на этом месте он не кажется таким противным. По крайней мере, должно же быть хоть какое-то объяснение, почему Чиба хлебал его литрами и ни разу не поморщился.       Кажется, это заставило Усаги улыбнуться. Но потом на неё снова накатили воспоминания о их постоянных встречах и ссорах, и улыбка исчезла с её лица. Она вяло махнула рукой, мол, а давай, что кофе, что коктейль — сейчас не было уже никакой разницы. Какофония праздника осталась где-то за спиной Цукино, веселиться ей перехотелось вовсе.       — Интересно, где он сейчас. Всё ли у него хорошо. С какими людьми он общается. А может, он уже нашёл себе девушку в этой своей Америке. Или, по крайней мере, очередной объект для насмешек и этих своих глупых прозвищ. А про меня и вовсе забыл, про маленькую и глупую Оданго.       Усаги вздохнула, но в её голосе не было и тени злобы. Она всего лишь рассуждала вслух, эти слова даже не должен был слышать Мотоки, однако в них сквозила одна лишь грусть, и Мотоки даже стало жалко Усаги. Он всегда думал, что между Усаги и Мамору происходит нечто большее, чем они бы хотели показать. Просто до них самих это доходило слишком долго.       Мотоки уже и не надеялся, что сможет как-то приподнять настроение Усаги: она с полным равнодушия лицом медленно потягивала кофе из чашки — Фурухата действительно готов был поверить, что третий слева стул у барной стойки обладал какими-то магическими свойствами. Но тут двери кафе разъехались, и Мотоки поспешил туда, чтобы прогнать клиента, проглядевшего табличку с надписью «Закрыто».       Он остановился только почти у самых дверей, потому что не сразу разглядел у молодого паренька огромный букет красных роз. Вначале Мотоки подумал, что это припозднился один из друзей Усаги, однако потом заметил эмблему службы доставки. Он подошёл уточнить, точно ли по адресу доставлен букет и даже предложил сам отдать его имениннице, но парень наотрез отказался.       — Только из рук в руки. Пожелание клиента.       Фурухата пожал плечами и проводил доставщика через весь зал. Многие девушки провожали букет восхищёнными взглядами, однако никто из них не поинтересовался личностью отправителя. Только Минако попыталась выведать у Мотоки эту тайну, перехватив того на пути к барной стойке, но тот ответил, что не имеет понятия.       — Мисс Цукино Усаги?       Усаги вздрогнула и обернулась назад себя. Она восторженно выдохнула, глаза заискрились мимолётной радостью. Цукино даже попыталась разглядеть лицо человека, преподносящего ей такой подарок, однако очевидно не узнала его.       — Да, это я. А вы…       — Всего лишь службы доставки, — улыбнулся парень. — Меня попросили поздравить вас с днём рождения и передать этот подарок лично в руки. К сожалению, его отправитель не смог присутствовать лично, однако, думаю, он сказал всё, что хотел в этом письме. — Он протянул Усаги конверт, и та приняла его, чуть не уронив от волнения прямо на пол. Руки почему-то дрожали. — А ещё вот это. — Доставщик покопался в своей сумке на плече и вложил в руки Усаги небольшую коробочку.       Мотоки не стал провожать парня, со всем интересом разглядывая ещё не открытый конверт с письмом.       Но Усаги почему-то всё медлила. Фурухата видел, как не терпелось ей вскрыть письмо и наконец узнать всё, и как в нетерпении она теребила бантик на красивой маленькой коробке. Усаги разглядывала лежащий перед ней букет, будто присматривалась к каждому лепестку каждой розы по очереди, и медлила.       Ей хотелось верить, но вдруг…       Когда она всё же не выдержала и дёрнула за тонкую ленту, всё произошло как-то само собой. Подруги, понемногу обступившие замершую Усаги, наверняка совершенно не понимали причины выступивших на её глазах слёз. Они находили крольчонка, являющегося частью серебряного браслета, невероятно милым и элегантным и при том весьма забавным — как раз в духе Усаги Цукино. Но неужели её расстроил этот подарок?       И, кажется, только один Мотоки понял, что стало причиной девичьих слёз.       Усаги чуть не повредила письмо, пытаясь извлечь его из конверта. Ей повезло, потому что пелена так и оставшихся у глаз слёз мешала хоть что-то разглядеть. Она смахнула их, чтобы влага не мешала ей прочитать строчки, выведенные аккуратным почерком.       «Я надеюсь, что угадал с подарком, потому что сразу подумал о тебе, когда только увидел его. А ещё надеюсь, что тебе понравились розы, ведь их ты тоже очень любила. Вот видишь, есть у нас что-то общее: я тоже люблю эти цветы. Я не знаю, думала ли ты обо мне за всё это время, помнишь ли вообще о том, что где-то на свете ещё существует этот противный мальчишка, но очень надеюсь, что да. Потому что я думал о тебе. Гораздо чаще, чем полагал, когда мы виделись в последний раз.       Увы, я не могу поздравить тебя лично, однако надеюсь, что хотя бы так, ты примешь мой подарок. И что однажды мы снова встретимся, и я смогу рассказать тебе всё то, о чём так и не написал в это письме.       Будь сама собой и никогда не меняйся. Ты прекрасна, несмотря на всё, что я когда-либо говорил.       С днём рождения, Усаги, маленькая Оданго-атама.       Твой Бака-Мамору.»       Усаги повернулась к Мотоки, довольно наблюдающим за расплывающейся на её лице улыбкой.       — Кажется, ты был абсолютно прав: я ужасно скучала по нему. А ещё Мамору отгадал: я очень люблю красные розы.       Определённо, в жизни Усаги Цукино этот день стал одним из самых прекрасных.