MamoUsaWeek2021

      Это произошло, когда Сейлор Мун не смогла отразить атаку врага. В какой-то момент она просто поняла, что вся сила вдруг иссякла, и пусть боевой костюм всё ещё оставался на ней, больше ничего не выдавало в ней воина за добро и справедливость. Конечно, демона удалось победить и обойтись без происшествий — Такседо тут же прикрыл девушку своим телом, а Сейлор Марс, перепугавшаяся за подругу, со страха одним только ударом обратила злодея в прах. И пусть тогда всё закончилось хорошо, в душе Усаги поселилась какая-то тревога.       Она ведь столько раз справлялась с приспешниками тёмной Луны или самой Галаксии, а тут… Это был не испуг, не мимолётный страх, не ступор. Усаги просто поняла, что оказалась беззащитна, равно как и самый обычный прохожий, которых частенько спасала сама Сейлор Мун. И пусть остальные не придали этому особого значения, было ясно наперёд, что это случилось не просто так.       Потому что потом всё повторилось снова.       Усаги могла использовать волшебную ручку, могла заставить брошь ярко сиять, могла превратиться в воина в матроске… Но даже серебряный кристалл и тот потух, ничем не отличаясь от самой обычной стекляшки. Усаги так зациклилась на том, больше не чувствовала силы, которую ощущала, пожалуй, с самого первого становления воином, что все остальные проблемы просто блекли на фоне. И от этого становилось по-настоящему страшно.       Она поделилась своими страхами с Мамору, когда все кругом уже догадались, что происходило нечто странное, а сил держать переживания в себе уже не осталось. Усаги не знала, почему это происходило, но её очень волновало, что больше она не сможет вступать в схватки с врагом и защищать не только родную планету, но и своих друзей. С тех пор, как жизнь после Галаксии вернулась в привычное русло, Усаги только и думала о том, как оградить от опасности подруг и Мамору. Ведь когда рисковала сама, её душа не рвалась на части от осознания, что воины умирали за то, чтобы принцесса осталась жива.       И что теперь? Она полностью беспомощна, бесполезна?       Она почти плакала, когда Мамору хмурился и качал головой, не способный найти объяснения исчезновению её силы.       Он пытался успокоить её, заверить, что это лишь временно и вскоре всё вернётся обратно, но… Но он не мог вселять уверенность, когда сам не знал, во что верить. Конечно, он надеялся, что всё будет хорошо, но не мог же быть уверен наверняка… Мамору обнимал Усаги и шептал ей на ухо что-то бессвязное, почти неважное, надеясь, что это её успокоит. Но он знал, что думала она совершенно о другом. И это было серьёзнее, чем любой приём у стоматолога или плохой балл за контрольную.       — Зайчонок, я же не стану любить тебя меньше только от того, что твоя сила куда-то подевалась. И никто не станет. Ну, почему ты так расстроилась?       На самом деле, Мамору догадывался, прекрасно догадывался, но ему было страшно произносить это вслух. Страшно было слышать, как отвечает на его вопрос Усаги, страшно осознавать, что послужило причиной слёз. Ведь прошло уже так много времени, а боль, что почти оставила в прошлый раз, на самом деле никуда не уходила.       Усаги подняла на него заплаканные глаза, и под её серьёзным, полным страха взглядом Мамору почувствовал, как все его опасения подтверждались даже без слов.       — Я не прощу себе, если с вами что-то случится. Я никогда не успокоюсь. Однажды я уже всё потеряла, а ведь тогда сила была при мне как никогда раньше. А теперь… Как я могу быть воином и защищать дорогих мне людей, если толку от меня не больше, чем от кролика в клетке?       Её глаза всё больше наполнялись слезами, она почти срывалась на крик в конце, и сердце Мамору разрывалось от того, как много боли было в её словах. Она стала такой взрослой, такой самостоятельной, что теперь думала, что потеряет всех и вся, если сама не рискнёт всем, даже собственной жизнью, потому что жизни друзей были дороже.       — Усако… — Мамору даже не знал, как подобрать правильные слова. — Ты куда сильнее, чем думаешь, даже без силы серебряного кристалла. Если позволишь страху поглотить тебя, то вернуть силу будет сложнее. Ты понимаешь, о чём я? Просто постарайся пока не думать об этом, и она обязательно вернётся.       Мамору приподнял голову Усаги так, чтобы она посмотрела ему в глаза, улыбнулся и взял её ладонь в свою. На какой-то миг между ними вспыхнуло яркое золотое сияние и тут же погасло.       Усаги удивлённо уставилась на их сплетённые руки.       — А если нет, то я поделюсь своей.       Мамору поцеловал Усаги снова, надеясь выкинуть все посторонние мысли из её головы. Он не хотел и не мог вновь повторять, что нет никакой опасности, что воины способны себя защитить и что с ним самим ничего не случится. Слова, приносящие одни горькие воспоминания, сейчас не решили бы ничего. Но Мамору хотел вселить в Усаги эту уверенность, заставить поверить в то, о чём возлюбленная вдруг начала забывать. И он не нашёл другого способа, чем показать, что всё ещё рядом. И будет, как бы сильно Усаги не боялась его потерять.       А силы вскоре вернутся обратно. Ведь иногда, пусть совсем ненадолго, так важно почувствовать себя простым человеком.