"Обещай мне..."

Говорят, что нет ничего мучительнее томительного ожидания, когда ждёшь, ждёшь днями и ночами, будучи не в силах предугадать, каков же будет точный исход. Мисти готова согласиться с этим в полной мере — особенно сейчас, когда женщина, которой она вручила своё сердце, за тысячу миль от неё, и не где-нибудь, а в самом настоящем адском логове. Сомнения терзают душу Мисти, словно лезвие остро заточенного ножа. Быть может, не стоило ей отпускать Корделию в этот чёртов отель? А хотя какой смысл сейчас рассуждать об этом — Корделия всё равно бы поехала. Потому что она упряма, потому что это Корделия Гуд. Да и потом, Мисти и сама отлично понимает, как важно для всего их Шабаша, — не только для одной Корделии, — спасти Куинни, вытащить её из этого проклятого места, где пропало столько невинных, несправедливо сгубленных душ… Да, Мисти всё понимает. Но, чёрт возьми, — почему именно Корделия должна туда ехать?! Желание спасти Куинни и природная доброта Мисти то и дело вытесняется иным, гораздо более личным чувством. Так не должно быть. Так просто не должно быть. *** Мисти отчётливо помнит тот их разговор с Корделией, случившийся накануне отъезда той. О, как кипело тогда всё внутри Мисти! Она помнит свою просьбу и то, как резко отреагировала на это её жена. В этом вся Корделия Гуд. — Пожалуйста, мисс Корделия, возьми меня туда с собой! — буквально умоляет её Мисти, цепляясь за последнюю ниточку, — прошу, возьми! Я поеду с тобой! — Мисти, ты в жизни не переступишь порог этого адского логова! — голос Корделии решителен, полон стали, — слышишь? Исключено! — отрезает она, — тебя там не будет никогда! И не вздумай ехать туда за мной — считай это моим запретом, как хочешь! Но даже в самых страшных снах я не могла бы представить себе тебя в этой геенне огненной! Глаза Верховной горят, она смотрит прямо и остро, скулы её напряжены. И Мисти, хотя она и привыкла к такому нраву жены, — Мисти одолевает обида. — Могла бы уж со мной не включать Верховную, — голос её дрожит, и она отводит взгляд, — скажи, ты вот считаешь себя главнее меня, да? А я хочу, чтобы ты поняла наконец, что я — тоже личность со своими чувствами и желаниями! Тут уже Корделии становится не по себе оттого, что своим излишне резким тоном она только что задела своего самого дорогого человека на земле. Она тотчас же пытается смягчиться. — Мисти, родная, я не считаю себя главнее, — от былой жёсткости не остаётся и следа, — и ты — личность, очень сильная личность! Просто я очень тебя люблю и потому не могу тобою рисковать. Ты и наши девочки — всё, что у меня есть! Иди сюда, — она понижает тон, и Мисти уже плавится, как снег под первыми лучами весеннего солнца. — Обещай мне, — тихо произносит Мисти, уютно устроившись на коленях жены, — обещай, что вернёшься к нам с девочками целая и невредимая, и как можно скорее! И Корделия ей обещает, веря в этот момент и сама в свои слова. Она обязана вернуться живой — а как иначе? Умирать она просто не имеет права — в Академии у неё остаётся огромный стимул в лице Мисти и трёх дочерей, которые будут с нетерпением ожидать её возвращения. Корделия должна вернуться — ради своей семьи. Ради них она умерла бы не задумываясь, но именно ради них она и должна жить. *** Близняшки Кейли и Эмили, которым всего по три года, уже словно всё понимают и упорно не желают отпускать Корделию. Особенно малютка Кейли, привязанная к ней сильнее прочих дочерей — она ложится на пол и начинает, истошно рыдая, дрыгать ногами, по-детски выражая свой протест против разлуки с матерью. Корделии едва удаётся успокоить дочку и уложить её спать. Ровно в час ночи за Корделией захлопывается дверь, и Мисти с тяжёлым сердцем остаётся в Академии с дочерьми, не проронив при девочках ни единой слезы. Слезам она даст волю позже — оставшись одна в спальне, где каждая вещь наполнена запахом Корделии. А дни, между тем, тянутся за днями, и не только у одной Мисти сдают нервы. — Пожалуйста, не бросай меня, если вдруг что! — дрожащим голосом обращается к Мисти пятнадцатилетняя Тэрри, — ты нужна мне! — Как ты вообще могла о таком подумать? — отвечает ей Мисти, обняв девочку за плечи, — ты такая же моя дочь, как и Кейли с Эмили, как я могу бросить тебя? — Прости, — Тэрри срывается на плач, — прости, прости! Я просто вся на нервах… Мисти, и я тоже считаю тебя своей мамой! Мисти крепко обнимает их с Корделией старшую дочь, как бы обещая ей в этот момент свою заботу и защиту, свою материнскую любовь, которая не иссякнет никогда. Недели ожидания наполнены для Мисти крайней тревогой, сомнениями и слезами, но вместе с тем, сама того не осознавая, она проявляет недюжинную силу. Отель Кортез — место страшное, место грязное и тёмное во всех смыслах, но и против самой непроглядной тьмы всегда найдётся своё «но». Чистота Мисти — против всей грязи Кортеза, её любовь к Корделии — против страха перед не знающими пощады демонами и призраками. Сама Жизнь — против смерти. Жизнь, выталкивающая смерть прочь, жизнь, цветущая и полнокровная, не признающая законы смерти. Мисти и сама не замечает, как день за днём побеждает тьму Кортеза своим светом, и свет этот даёт Корделии силы даже на расстоянии. *** — Мисти, родная, — она просыпается посреди ночи от нежного шёпота и до боли родного и приятного запаха духов, — Мисти, я здесь! Она открывает заспанные глаза и приподнимается на кровати. Корделия, — живая, невредимая, из плоти и крови, — находится сейчас перед ней. Губы Мисти дрожат, а сердце, кажется, вот-вот выскочит у неё из груди. — Мисс Корделия! — шепчет она, обнимая жену так крепко, насколько это в принципе возможно. И, кажется, все рассыпанные кусочки собираются воедино в эту секунду. По щекам Мисти текут обжигающие слёзы. — Мисти, моя родная, — Корделия зацеловывает каждый сантиметр раскрасневшегося лица жены, — я вернулась! Но мне не удалось вернуть Куинни, — из груди её вырывается тяжёлый вздох, — это оказалось выше моих сил… У отеля Кортез свои законы. — Мне правда очень жаль, — Мисти всегда умела её поддержать и выразить должное сочувствие, которое сейчас так необходимо Верховной. — Больше я от тебя никуда не уйду, — Корделия с нежностью улыбается, — я люблю тебя, родная! — она дарит жене поцелуй в губы. — Мисс Корделия, я хочу ещё одного ребёнка, — Мисти улыбается в ответ, — три девочки у нас уже есть — пускай теперь будет сын! — У нас непременно всё будет, родная! — отвечает Корделия, убаюкивая Мисти в своих объятиях. А впереди — ещё тысячи их совместных ночей, дней и вечеров, тысячи счастливейших моментов, и Мисти сладко засыпает на руках жены именно с этой мыслью. — Обещай мне… И Корделия ей обещает. Обещает снова и снова, потому что сама полностью уверена в своих словах.