Она ненавидит розы

День официальной премьеры фильма – что может быть хуже? Конечно, фильм я уже видела на Питерской премьере 25 марта, но нужно было представить его ещё и в Москве. В которую я, кстати, не так давно прилетела. Плюсом, здесь соберётся большинство моих Московских знакомых. Так сказать, кошмар подкрался незаметно. Я уже буквально бежала по Чудовской улице в салон красоты. Вокруг стоял шум, через который можно было услышать лишь обрывки реплик людей. Но сквозь них я услышала одну чёткую фразу: — Вероника Борисовна, можно с вами сфотографироваться? — сказал мужской голос позади меня. Я обернулась на эту реплику и увидела знакомую себе мордашку. — Какие люди и без охраны. Что так официально? — спросила я, не сбавляя темпа своего шага. — Потому что если я крикну «Ника!», то тут обернётся пол-улицы, — ответил Тихон, пытаясь меня догнать. — Да стой же ты. Куда так бежишь? — У нас сегодня премьера, если ты не забыл! — Вскинула руки я, всё-таки остановившись. — Это я помню, но зачем так торопиться? Не бзди, успокойся, — хмыкнул Тихон, поправляя свою куртку. — Ну тебе-то проще — расчесался и пошёл. А некоторым ещё полдня в салонах красоты надо провести, — пробубнила я. — И вообще я опаздываю. — Какие мы занятые. Тебя проводить? — спросил меня парень. — Ты стал джентльменом, или совесть проснулась? — переспросила я, напоминая Жизневскому о недавних событиях. — Ну Ника, — протянул Тихон. — Я думал, мы уже всё забыли? — Знаешь ли, такое не забудешь. Это же ты тогда ему предложил? Да и с аэропортом твоя идея? — жестикулируя, ответила я. — Ладно, ещё раз прошу прощения. — Почесал затылок парень. — Тихон, вот если бы ты от меня этих идиотов отвадил, то это могло бы сойти за «прошу прощения», — сказала парню я. Но я думаю, все в замешательстве по поводу: «Чем же провинился Тихон?» Что ж, спешу рассказать эту «интереснейшую» историю… …меньше полугода назад, Сербия, гостиница «Moskva»… Сегодня последний день в Сербии. Знаете, даже как-то жалко улетать. Всё же хорошая страна, тихая, спокойная. Но скучная! Никаких тебе драк посреди улицы, пьяных русских, да даже казино нет. Хотя сегодня у меня был просто удивительный день. Всё началось, когда я ещё позавчера увидела чудеснейшую статью в интернете: «Иван Янковский женится!» — гласил заголовок одного небезызвестного издания. «Наследник актёрской династии Янковских вступает в официальный брак. Об этой новости стало известно из инстаграма известной актрисы Дианы Пожарской. Звезда «Отель Элеон» и «Отель Белград» порадовала поклонников радостной новостью. Цитирую: «Я так рада и спешу поделиться этим с вами», — написала девушка под фото с кольцом на безымянном пальце. На вопрос о женихе актриса также ответила в социальной сети, выставив фото с Иваном Янковским с подписью: «Мой и ничей больше». Это породило массу слухов, но подтвердили их только пикантные фотографии молодых людей, вылившиеся во всемирную паутину. Сам Янковский опубликовал у себя на страничке пост, аналогичный посту Пожарской. Сомнений о совместной жизни молодых людей не осталось. Желаем счастья и удачной свадьбы новой звёздной паре», — опубликовало всё то же издание. И вот, извините ли меня, как это понимать? Сначала он говорит, что будет скучать; потом отходит от этой темы; потом заявляет, что жить без меня не может и тому подобные розовые сопли, а на следующий день я вижу вот это. Прекрасно, я считаю! И вот что мне с этим делать? Убить его или… А хотя почему это, собственно, Я должна париться из-за него? Это его жизнь — пусть что хочет, то и делает. Мне вообще на него фиолетово. Мои раздумья прервал телефонный звонок. Вот чёрта помянешь, он и появится. Точнее, позвонит. На телефоне высветился знакомый контакт «Ваниш». Я, как истинно обиженная девушка, трубку не взяла. Двести сорок пятый раз. За сутки. Ну и что? Пусть сам подумает над своим поведением. В этот момент раздался стук в дверь. Кого это там принесло? Наверное, клининг. Я уже приготовила фразу по типу: «Excuse me, could you come back a little later?», но тот, кого я увидела за дверью, выбивался из всех моих ожиданий. — Серый? Какого черта ты тут забыл? — немного улыбнувшись от удивления, сказала я. — Я приехал к тебе, если ты не заметила, — ухмыльнулся парень, облокотившись о дверной косяк. — Но это ещё не все сюрпризы. — Звучит пугающе, — произнесла я, пока Горошко вытащил из-за спины чёрную повязку. — Удивил. Зачем это? — Сюрприз, он на то и сюрприз, чтобы о нём изначально не знали, — начал объяснять Серёжа, но увидел мой скептический настрой. — Правда, здесь нет никакой пакости. Доверься мне. — Как-то не внушает доверие, — вздохнула я, пока Горошко состроил обиженно-просящую морду. — Ну вот что ты на меня так смотришь? Ладно, пошли. Но учти, мне через три часа надо быть в отеле, у меня трансфер до аэропорта. — Как скажешь, — ухмыльнулся парень, завязывая мне повязку на глаза. Вскоре Серёжа взял меня за руку и повёл в неизвестном направлении. По дороге «куда-то» мы разговаривали, даже смеялись и благодаря этому наше путешествие до места назначения прошло незаметно. Мы пришли в какое-то место с шатающимся полом. Серёжа через некоторое время усадил меня за стол. «Ресторан, кто бы сомневался. Ничего пооригинальнее придумать не мог?» — пронеслось у меня в голове. Но мои сомнения об оригинальности Горошко были вскоре рассеяны. Когда Серёжа снял с меня повязку, мне открылся вид на морскую гладь и яхту, которая, к моему сожалению, уже отплыла от берега. — Ты придурок или просто хорошо притворяешься? — спросила я, посмотрев на Горошко недобрым взглядом. — В смысле? — переспросил парень, не понимая оскорбления в свою сторону. — Мы можем как-то развернуть это корыто к берегу? Обратно нельзя? — уже начинала вскипать я. — Ника, да что случилось? — удивился моей реакции Горошко. — Я же, видишь, всё приготовил: яхта; не море, конечно, но река; ужин; фрукты; шампанское — все это любят. — Но я не все, — прикрикнула я на Серёжу. — Я не люблю! После этой фразы я решительно встала из-за стола и прошла в другую часть палубы, подальше от Горошко. Это ж надо было человека с непереносимостью всего, что плавает, пригласить на яхту. Точнее, не пригласить, а нагло затащить. Я понимаю, если бы там какие-нибудь Американские горки, коли ему так экстрима захотелось. Но яхта? Точнее, не яхта, а качающееся на волнах корыто. Нет, ну надо быть таким придурком? Нет чтобы у того же Тихона спросить: «Тихон, любимый, родненький, расскажи, пожалуйста, что там наша Вероника любит? Нет ли у неё кораблефобии? Есть? Ну спасибо, Тишенька. Я бы без тебя так бы лоханулся, цены тебе нет». — Ну, Ника, прости. Я не знал, что ты так отреагируешь, — сказал Серёжа и положил руки мне на плечи, их я успешно скинула. — Я вроде спрашивал у Тихона, он сказал, что ты любишь сюрпризы. — А, у Жизневского ты спросил? — сказала я, всё больше увеличивая высоту своего голоса. — А повспоминать самому слабо было? — О чём повспоминать? — изумился парень, с которым мы уже стояли лицом к лицу. — Помнишь, у нас кадры с нашей первой съёмочной смены с Жизневским в итоге не вошли в фильм? — начала говорить я, на что Серёжа кивнул. — И съёмки были на барже. А я на этом корыте изначально отказалась сниматься, прямым текстом сказав Олегу: «Я не могу сниматься на этой коряге. Я ненавижу корабли», и после этого Трофим всё же решил снять эту сцену, но без моего участия, из-за моей чёртовой кораблефобии. — Ника, я и подумать не мог о существовании этой дури, — прикрикнул Горошко. — Ника, я… — Да, что Ника, Ника. Ника, да Ника. Сколько можно? — уже откровенно кричала на парня я. — Я понимаю, один раз накосячил, второй, но нельзя же постоянно так себя со мной вести. Достало Горошко, достало! Серёжа лишь жалобно посмотрел на меня и приблизился. Я попыталась его оттолкнуть, но вместо этого одним неровным движением мы поскользнулись. Всплеск холодной воды, поток матов на всевозможных языках и двое русских за бортом. Но долго в воде нам мокнуть не пришлось, ведь мы с помощью капитана и боцмана оказались на палубе. — Вот же… — начала я, но остановилась. — Хотя я даже слов не могу подобрать, кто ты. — Цепеш, вообще-то это ты нас за борт повалила! — возмутился Горошко, греясь в пледах, любезно выданных боцманом. — Вообще-то ты сейчас должен сидеть и помалкивать в тряпочку, — язвительно ответила ему я и заметила, что судно начало пришвартовываться. К счастью, я скоро оказалась на земле и медленно поковыляла по пирсу. В этот момент мне позвонили на телефон, и я, даже не посмотрев на экран, взяла трубку. — Слушаю, — ответила я голосом, не предвещающим ничего хорошего. — Алё, Вероника, пожалуйста, дай мне всё объяснить, — сказал на другом конце провода Янковский. — Идите вы на фиг, — чётко проговорила я. — Вероника! — окрикнул меня сзади Серёжа, и это не осталось незамеченным для Вани. Он хотел возмутиться, но я его перебила. — Причём оба! — продолжила свою фразу я и, сбросив вызов, ушла в гостиницу. — Ухажёры недоделанные, — пробурчала себе под нос я. …наши дни, Москва, Чудовская улица… — Ну это же не я заставил его туда ехать и придумывать план с лодкой, — возмутился Тиша. — Но фраза по типу: «Иди к ней и действуй» точно слетала с твоих уст, не так ли? — Сощурила глаза я, поглядывая на время. — Допустим, но со своей природой шимера я не справляюсь, — ответил Тихон, исковеркав современное слово. — Шиппера, — поправила парня я. — Вот точно, дед Тихон, по-другому и не скажешь. — Эй, я старше тебя всего лишь на шесть лет, — возмутился дед Тихон, пихнув меня локтем в бок. — А чувство, что на пятьдесят шесть, — ухмыльнулась я, на что Тихон хотел ответить, но его перебили. — Извините, Вероника, это же вы в «Топи» снимались? — спросила молодая блондинка, подойдя ко мне. — Да, — коротко ответила я, улыбнувшись девушке. — А можно с вами сфотографироваться? — вновь спросила она, на что я согласно кивнула. Блондинка быстро сделала пару кадров, после чего мы обнялись, и сказав мне тёплые слова, девушка затерялась в толпе. — Я вообще-то тоже там снимался, — обиженно сказал Жизневский. — Тебя без твоих кудряшек никто не узнаёт, — ответила парню я, потрепав его по голове. — Участь актёрской профессии, — состроил флегматичное выражения лица Тихон. — Епрст, как пафосно сказал. Хоть стой, хоть падай, — подыграла Жизневскому я. — Ну падать можно только от моей красоты. — Ты у Янковского этой фигне с подкатами научился? — рассмеялась я и вновь посмотрела на часы. — Всё, я уже опаздываю. Встретимся на премьере. — Ага, до встречи, — кинул на прощание Жизневский, уходя в другую сторону.