Всё исправить

У Тэтте свой особенный, раздражающе резкий запах. Смесь пота и удушливого одеколона, приправленная странным сочетанием того, что он ел на завтрак. Дзёно морщится, отворачиваясь, и делает шаг вслед за командиром, позвавшим показать что-то в одном из помещений аэропорта. Это тоже раздражает, как и вся ситуация с ВДА. Дзёно хочется оказаться подальше, вернуться к привычным миссиям — в одиночку или с Тэтте, даже с Теруко, которую приходится потом сажать на плечи и успокаивать. Он привык к этому. День за днём. Рутина. Война без единого поражения. Теперь всё рискует пойти иначе. Следуя за Фукучи по коридору, Дзёно вскользь думает, что напарник из Тэтте не такой уж и бесполезный, но этого он вслух никогда не скажет. Да и себе не признается, насколько на самом деле ему с ним комфортно. И что лучше бы он был сейчас с ним и, как обычно, отчитывал за нелепую боевую стойку, чем слушал ничего не значащие разговоры начальника. — Что ты думаешь о ВДА, Дзёно? Сайгику вздрагивает лишь на секунду, моментально ощущая перемену в голосе командира. Ему не нравится его тон, не нравится исходящее от него напряжение. Что-то не так. Он правда хочет показать ему что-то важное? Дзёно хмыкает и намеренно говорит то, что, как он думает, может разозлить командира. Это не более, чем маленькое развлечение. Он не боится Фукучи и уж точно не уважает. Будь его воля, он бы… Дзёно улыбается, говоря совершенно спокойно: — ВДА сильны, и у них есть шанс на победу. И в этом случае я бы задумался о поиске другой работы. Он сразу же улавливает, как напряжение в воздухе усиливается, почти физически чувствуя на себе тяжелый взгляд. И с улыбкой добавляет: — Но, конечно же, я не думаю, что мы проиграем. Фукучи останавливается у двери и молчит несколько секунд. Дзёно молча ждёт за его спиной, не придавая значения тому, что уже ощущает за тяжёлой дверью нечто странное. Словно живое, но не живое. Что-то, не поддающееся описанию. Дзёно хмурится, и Фукучи резко открывает дверь. Сайгику чувствует холод и слабый, но отчетливый запах крови. Он застывает на пороге, прислушиваясь к ощущениям. То, что стоит перед ним, похоже на ящик. Запах дерева, запах земли. Дзёно хмурится, слыша, как командир возится над ним, поднимая ящик, отпирает крышку. В эту секунду Дзёно уже знает, что это гроб. Что-то внутри вздрагивает. Он хмурится, делая шаг назад. В голове молниеносно проносится тысяча мыслей о том, как он не понял этого раньше. Даже не подумал, потерял бдительность. Самонадеянно считал себя самым опасным членом отряда, упивался собственным положением, откровенно заигрываясь во время допросов и операций. Неужели Тэтте, тормозя его, был прав, и Дзёно нужно было просто остановиться и прислушаться к тому, что происходит в их отряде на самом деле? Он быстро сжимает губы, моментально беря себя в руки. Фукучи не должен видеть его растерянность. Не должен думать, что контролирует ситуацию. Это не так. Дзёно придумает, что делать дальше, ему нужно лишь немного времени. Пусть старик поговорит, пусть посчитает себя богом, пусть посмеётся, Сайгику нужно лишь немного времени. — Ты особенный, Дзёно. Ты присоединишься ко мне? Губы Дзёно искажает ухмылка. Столько времени хватит. Он складывает руки на груди, опираясь о стену позади себя. Мысли выстраиваются в ряд, он успокаивается, он почти уже знает решение столь раздражающей его проблемы. — Значит, это не военная проверка? Сайгику больше не сомневается в своём решении. Фукучи говорит, и напряжение в его голосе сменяется уверенностью. Самонадеянностью. Дзёно это только на руку. Он уже знает, к чему приводит потеря бдительности. Он воспользуется этим, и его рука не дрогнет. Он успеет всё сделать правильно. Даже если его решение импульсивно, здесь нет никого, кто сумел бы остановить его. Здесь нет Тэтте, и Дзёно понятия не имеет, почему в такой важный момент думает об этом. — ВДА скоро будут здесь, и тебе нужно занять позицию, чтобы защитить Брэма. Дзёно улыбается. — Конечно, командир, я принимаю ваше предложение. Фукучи не успевает полностью отвернуться, когда острие меча резким взмахом вспарывает его шею. Дзёно движется быстро, не давая себе шанса засомневаться. Чужая кровь окропляет его форму, он чувствует её резкий неприятный запах. Слышит, как тело Фукучи глухо валится на землю, как тот вскидывает руки, пытаясь зажать рану, как мерзко булькает кровь, заполняя рот. Дзёно отворачивается от него и поднимает меч в направлении открытого гроба, стоящего у стены. Делает шаг, чтобы лучше почувствовать того, кто находится внутри, чьи глазные яблоки неподвижны, чьё сердцебиение невозможно услышать. Дзёно чувствует холод мертвого тела, которое по какой-то причине функционирует, не имея половины туловища и будучи насаженным на двуручный меч. Тело, которое скучающим голосом произносит: — И что теперь? Дзёно слышит, как доносящееся с пола бульканье медленно затихает. Если Фукучи не помочь сейчас — он умрёт от потери крови. Сайгику не волнует его жизнь или его смерть. Как и это тело в гробу, не являющееся человеком. Он просто хочет, чтобы это кончилось. Чтобы он мог уже вернуться к привычным миссиям и допросам. К бессмысленным, но по странной причине необходимым ему перепалкам с Тэтте. К тем вещам, благодаря которым он ещё чувствует себя живым. Благодаря которым он не вспоминает о своём прошлом. — Раз он умер, может быть, ты закроешь крышку и дашь мне поспать? Дзёно не считывает ни единой эмоции в голосе Брэма. Делает ещё шаг и подносит лезвие меча к его горлу, снова не чувствуя никакой реакции. Надавливает на рукоять меча так, что на коже должна выступить кровь, но этого не происходит. Дзёно чувствует на себе откровенно скучающий взгляд и говорит так же без эмоций: — Хорошо. Но сначала ты выполнишь мой приказ. В этот момент он уже слышит шаги Теруко и Тэтте, приближающиеся по коридору, слышит, как издаёт слабые хрипы лежащий на полу Фукучи. И у Дзёно не остаётся времени. * У Тэтте особенный, раздражающе резкий запах. Его близость сродни духоте, нависающей перед грозой. Дзёно морщится, отворачиваясь, но Тэтте берёт его руку — таким лёгким движением, будто делал это сотни раз, будто не знает, что за любым прикосновением может последовать буря. Но Дзёно молчит и на мгновение позволяет их пальцам соприкоснуться, после чего резко отнимает руку. Они сидят на железной скамье в коридоре, ожидая окончания совещания вышестоящего руководства. Дзёно старается не думать о том, поверила ли ему Теруко и не станет ли она, ослеплённая непонятным ему чувством, даже теперь защищать Фукучи. Даже теперь, когда всё уже кончено. Тэтте сидит тихо, но Дзёно слышит, как то и дело соприкасаются его ресницы, и этот звук сейчас кажется очень громким. Но у Дзёно нет сил, чтобы отчитывать его за это. Они молчат, их колени то и дело едва заметно соприкасаются, но даже это уже не может вывести Сайгику из себя. Он смертельно устал. Он только что спас этот чёртов мир, до которого ему нет никакого дела. Но всё ещё не исключено, что стараниями Теруко его могут отправить за это под трибунал. Тело Брэма заключили в особую камеру, оставив его в живых для дальнейшего изучения. Фукучи выжил, но лишился возможности говорить и передвигаться, и у Теруко, кажется, разбито сердце. Дзёно нет никакого дела. Он приказал Брэму вернуть всех обращённых в человеческий облик лишь затем, чтобы всё это кончилось. Чтобы мир стал таким же, каким был раньше. Но разве это возможно? Он поднимает голову прежде, чем массивная дверь открывается и первой из зала выходит замкомандира. Дзёно чувствует охватившие её пустоту и отчаяние и решает стратегически промолчать. Тэтте выпаливает сразу же: — Что они решили, Теруко-сан? Она игнорирует его вопрос, и Дзёно чувствует её тяжёлый взгляд на себе. Её голос едва заметно вздрагивает. — Поздравляю, тебя считают героем, Дзёно. Но это не значит, что я когда-нибудь тебя прощу. Она отворачивается и делает шаг, быстро бросая через плечо: — Больше мы не увидимся, я подала в отставку. Дзёно чувствует замешательство, охватившее Тэтте, но самому ему всё равно. Всё равно, скольких людей он спас, из всех жизней, возможно, ему есть дело только до Тачихары. Ему должны восстановить зрение, договорившись с врачом из Агентства, с которым теперь правительство активно сотрудничает. Но мир всё равно изменился. Отряд распался, и единственный, кто всегда был и теперь остаётся рядом, сейчас сидит и слишком громко дышит, заставляя Дзёно найти в себе силы, чтобы устало огрызнуться: — Прекрати пялиться. Тэтте хмыкает, но не отводит взгляд. Понимая это, Дзёно ощущает странное тепло внутри и кривит губы, не позволяя напарнику понять это. Они сидят на скамье, пока из зала не выходит последний человек и им не дают распоряжение, что они оба свободны и повторных совещаний уже не будет. Решение окончательное. Отряда Ищеек больше не существует. Они с Тэтте отправятся в другое подразделение. Странным образом Дзёно даже удовлетворён тем, что они всё ещё будут напарниками, и у него почти нет сил отрицать это перед самим собой. В конце концов, именно Тэтте является тем, кто сразу безоговорочно ему поверил и помог в аэропорту вразумить Теруко, готовую разорвать Дзёно в клочья без всяких разбирательств. Кто сказал: — Ты никогда мне не врал, Дзёно. Конечно, я тебе верю. Дзёно хочется отдохнуть, лечь пластом на постели и просто очистить голову. Выйдя из здания, Дзёно глубже вдыхает прохладный воздух и тормозит, запрокинув голову, представляя, каким может быть небо в эту секунду. Тэтте тоже останавливается, но смотрит не на небо, а на него. Дзёно чувствует это, но ничего не говорит. Тэтте приближается и заносит руку, чтобы коснуться его плеча. Дзёно опускает голову, и рука Тэтте замирает в воздухе. Сайгику спрашивает с лёгкой насмешкой: — Что ты делаешь? Тэтте быстро пожимает плечами и отводит руку. — Не знаю. Просто хотел поддержать тебя. Но тебе ведь это не нравится. Дзёно усмехается и делает шаг. Разливающееся тепло внутри заставляет его смутиться и вновь скривить губы, грубее нужного говоря: — Ты совершенно бесполезен, Тэтте, как видишь, я сделал всё сам, и я очень удручён, что мне и дальше придётся с тобой работать. Тэтте следует за ним молча, и на мгновение Дзёно ощущает что-то, похожее на вину, ведь он так и не сказал вслух, что думает о напарнике на самом деле. Что он думает о нём. Что он благодарен ему. Но пока мир спасён, у него ещё есть время, чтобы всё исправить.