Так же, как прежде

      — Это, конечно, никак не повлияет на выводы комитета, — сказал Хэкер почти извиняющимся тоном после того, как они закончили с неряшливым делом, включавшим в себя оргазм, и снова надёжно укрыли наготу.       Хамфри застегнул последнюю пуговицу и вскинул пристальный взгляд на Хэкера, не слишком впечатлённый его благородным заявлением:       — Нет?       — Боюсь, что нет, мистер Эплби, — тон Хэкера оставался извиняющимся, но в его взгляде появилось весёлое выражение, которое Хамфри ни капли не понравилось. — Уверен, это не будет для вас проблемой. Вы ведь предложили всё это только потому, что считаете, мы оба можем хранить профессиональный нейтралитет, верно?       — Вообще-то, сэр Хамфри, — ответил он как можно вежливее. Он ненавидел людей, допускавших эту ошибку с его титулом. Затем он изобразил самую приятную улыбку на лице. — Да, конечно, вы правы. Просто…       Они стояли посреди кабинета, что был немногим больше шкафа — пусть и впечатляюще аккуратного и хорошо обставленного шкафа. Всего несколькими минутами ранее они, вытащив члены, тёрлись друг о друга. Не то чтобы ему не понравилось — Хэкер был достаточно привлекателен и на удивление хорошо умел доставить удовольствие, но, учитывая количество затраченных усилий, Хамфри всё же надеялся получить большее вознаграждение.       — Просто?.. — спросил Хэкер, казалось, не замечая его внутреннего смятения, и бросил на него бесхитростный взгляд больших голубых глаз.       Хамфри вздохнул, без особой радости смиряясь:       — Ничего, мистер Хэкер.       — Пожалуйста, зовите меня Джим! Раз уж я зову вас Хамфри… — Хэкер широко улыбнулся ему, и Хамфри на секунду почувствовал нелепую досаду из-за того, насколько красивым выглядел этот мужчина. Было бесчестно с его стороны разгуливать со всем этим обаянием, рискуя по неосторожности кого-нибудь серьёзно ранить. — И пусть это ни на что не повлияет, я хочу, чтобы вы знали: я чудесно провёл время.       Хамфри стиснул зубы. Хэкер относился к произошедшему словно к какому-то развлечению, или того хуже — словно к приятной интерлюдии по обоюдному осознанному согласию между двумя людьми, которые действительно понравились друг другу; это невероятно раздражало.       — Да.       — Да?       Хамфри хотелось заупрямиться, начать свои обычные игры, заставить Хэкера сомневаться в каждой совершённой им мелочи, но — Хэкер снова сверкнул на него взглядом. Долгий момент Хамфри колебался, борясь с собой, не желая сдаваться, но потом тихо вздохнул, смягчаясь. В конце концов, в отдалённой перспективе это не имело значения.       — Да, я тоже премило провёл время.       Хэкер улыбнулся, как если бы вообразил, будто выиграл что-то. Он провёл по скуле Хамфри — удивительно ласковый жест. И наклонился для поцелуя. Касания его губ были намного более мягкими, чем прежде, нежными до приторности, отчего у Хамфри словно что-то с неохотой таяло глубоко в груди.       Хэкер был хорош в этом, но Хамфри никогда особенно не нравилось, когда его целовали вот так. Он высокопоставленный государственный служащий, а не хрупкая фарфоровая пастушка, в любую секунду готовая разбиться. Он вытерпел пару мгновений, потом приоткрыл рот навстречу, и вскоре они опять целовались как следует, так глубоко и жарко, что это наверняка привело бы их ко второму раунду, не будь им обоим далеко за сорок.       Когда они оторвались друг от друга, Хамфри с удовлетворением отметил, что у Хэкера совсем сбилось дыхание.       — Ну и ну.       Хамфри слегка улыбнулся, едва заботясь о том, чтобы скрыть самодовольство. Может Хэкер и переиграл его, но ненамного и только на этот раз — он всегда умел отвоёвывать позиции.       — Ну и ну?       — Нам стоит повторить, когда-нибудь… Когда мы будем в немного менее неоднозначной профессиональной ситуации, конечно, — добавил Хэкер, явно пытаясь хотя бы частично восстановить достоинство. И опять абсолютно бесчестно одарил его ослепительной улыбкой.       К тому времени, как Хамфри оправился от неё и снова обрёл дар речи, Хэкер уже направлялся к двери:       — Увидимся, Хамфри.       — В самом деле, мистер Хэкер, — ответил Хамфри с абсурдной учтивостью, над которой, он знал, политик ещё поломает голову некоторое время.       Ничего они не повторят, и, скорее всего, никогда не увидят друг друга после того, как комиссия завершит свою работу. Возможно, и к лучшему. От Джима Хэкера, как оказалось, гораздо больше мороки, чем он предполагал.