Дневник Ани 2: истина точно где-то посередине

      

Про смысл жизни

      

(фрагмент последней («25. Мы. Смысл жизни») главы)

      

      <…>       Мне стоит извиниться. Конечно, Франкл известен не только за переоткрытие стоицизма, и будем уж честны, человеку можно памятник поставить уже за то, что он, пройдя несколько концлагерей и узнав после этого о смерти семьи и жены, не пустил себе пулю в лоб и не застрял во внутренней тюрьме, а вернулся к полноценной жизни, написал много книг, выступал с лекциями, и теперь он помогает вновь нащупать под ногами опору таким как я. Виктор Франкл пытался всерьёз что-то сделать с тягой к смыслу и ответить на главный философский вопрос — стоит ли жизнь труда быть прожитой, особенно ужасная жизнь. (Он, правда, сказал поразительные слова в одной из лекций на этот счёт: в лагере кажется лишним бросаться на проволоку, поскольку и так наверняка скоро умрёшь, но и газовая камера уже не страшна, потому что внутренне ты готов броситься на проволоку. А самое мучительное в лагере — неопределённость, когда же всё кончится, сколько будет ещё это длиться. Как я его понимаю, вспоминая себя несколько лет назад, когда вдруг осознала, что вся жизнь это безвременная отсрочка. С другой стороны, жутко представить себе жизнь, когда точно знаешь, когда тебе придёт конец.)       Франкл ввёл поистине человеческий термин — Воля к смыслу (я сравниваю, например, с «либидо», которое, конечно, важно и явно наблюдается, однако ассоциируется с чем-то «животным»). Он пытался найти инструменты, как во всём отыскивать смысл, он, во-первых, озвучил всему миру, что мы ищем смысл, во-вторых, поставил ребром вопрос, почему мы вообще задаёмся вопросом смысла и что-то там непонятное эфемерное ищем. (Тогда не было понятия «звуковой вектор». Тогда были слова Ницше «человек, у которого есть «зачем», вынесет почти любое «как», и попавший в концлагерь психолог, вокруг которого оказались подавленные объективной ужасной действительностью люди в экзистенциальной ситуации, спрашивавшие прямо или (косвенно) своей апатией: ну и для чего жить? Вопрос смысла жизни из теоретического и праздного стал злободневным и требующим срочного решения.) Он пытался, учитывая, похоже, отсутствие или как минимум непостижимость «общего» смысла жизни решить что-то с нахождением хоть какого-то, и основную роль он отвёл (если я верно поняла) двум вещам — вызовам жизни и совести как внутреннему «маяку» (предоставление совести большого значения тоже заслуга Франкла).       Знаете, я и не философ, и не психолог по образованию, знания мои фрагментарны, но я кое-что заметила. Как мне в один момент вдруг стало будто бы ясно, стоики не задавались вопросом смысла. Во-о-бще. У них было только «как». Они учили, «как» жить согласно их системе. И всё. Вопроса «зачем жить» как будто не было в принципе.       У Эпиктета есть страшные слова, которые вроде бы и Пильюччи привёл в своей книге, сделав из них каким-то чудом позитивный вывод, мол, конечность жизни увеличивает её ценность. Вот примерно какие то были слова: «Я смотрю на младенца и тихо говорю ему: «Я родил тебя, и в один день ты умрёшь». Это же чертовски депрессивно, нет? Я не понимаю, не понимаю, как умудрились и умудряются древние и современные стоики не сделать от этого шаг к вопросу «а для чего же тогда вообще жить». Это такой крохотный шаг, что в моей голове он совершается автоматически. Родил — умрёшь. Как так? Зачем ты меня тогда родил? Как смеешь ты так спокойно об этом говорить? Потому что тебе тоже сказали, что тебя родили, а потом ты умрёшь? Как можешь ты спокойно к этому относиться? Как ты можешь не задаваться вопросом, на кой вообще хрен это всё, если всё равно в конце всё сбросится, обнулится? Они говорят (Саша также прочитал книгу «Завтрак с Сенекой» во время обеденных перерывов на работе, и там та же самая ситуация): осознание смерти это очень хорошо, так ты больше ценишь близких. Вау, смерть это так здорово! Близкие мои, однажды вы умрёте, ура! Если бы вы не умерли, мне было бы на вас наплевать, но вы умрёте, так что я буду вас ценить!       Никакого вопроса о смысле! А между тем постоянные призывы «выйти через всегда открытую дверь» чуть что. Чёрт возьми, зачем тогда вообще рождать людей в жизнь, в которой так много поводов досрочно её покинуть, что она кажется сплошным страданием? Это что, прикол такой, нулевая ответственность, месть за собственное рождение, ненависть к своим же детям? «Жизнь вроде всеобщий праздник, но вообще-то херовый, ну а ты что думал, в сказку попал? Я мучался — и ты мучайся. Я родил тебя, и ты умрёшь, ха-ха, а если что-то не устраивает — дверь там». Хорошенькое дело!       Курт Воннегут в одной из книг злобно и со вкусом иронизирует над словами Гитлера, который якобы сказал незадолго до своего самоубийства в бункере, что он вообще-то не просил его рожать. Ну да. Никто из нас не просился рождаться. До момента рождения нет того, кто мог бы что-то просить, и ещё лет с десять после рождения тоже! Что ж, всё можно? Всем стать Гитлерами? А что, если я скажу вам, что если б люди не становились Гитлерами и приближёнными Гитлера, то и мир бы, может, не был бы таким местом, куда не очень-то хочется попасть, а был бы местом вполне привлекательным? Ну, вы мне, наверно, сами не понимая, что говорите, из чистой логики, ответили бы, что не было бы Гитлера, не было бы и Франкла, что концлагеря это, получается, в общем-то, хорошо или как минимум неплохо, что они куют человека...       Ладно, к чему я... Хоть уже и древние говорили, что лучше всего не рождаться, ощущение, что это нелепое, абсурдное, чисто животное (инстинктивное, вопреки разуму) рождение людей в херовый мир было почти всю историю до прошлого века, который известен двумя мировыми войнами и крушением идеализма. С другой стороны, адепты векторной психологии говорят о повышении уровня коллективной психики и росте количества людей со звуковым вектором. (Опять же, есть уровни развития по классической пирамиде Маслоу. Вопросов о смысле нет на базовом уровне, когда главное — выживание и удовлетворение базовых потребностей.) Люди реально как кролики плодятся себе и живут невзирая на то, что их забивают на мясо и шкуру. Они заперты в том самом настоящем, быть в котором призывают все вокруг, и не думают о будущем; более того, у них есть надежда-мечта, что каким-то образом жизнь их детей будет лучше, чем их жизнь; и они рожают в этот жестокий мир. Рожают во время голода, рожают во время войны и кризиса. Рожать будут даже после ядерной войны, если кто-то выживет (а по идее кто-то выживет). Кто-то, возможно, даже поставит этому на службу абсурдизм Камю и будет призывать рожать, даже если женщина будет умирать при родах, а ребёнок — вскоре после рождения. Крестьяне рожали по 15 детей и хоронили из них 10 не «для чего-то» (по крайней мере относительно великого), а потому что не было контрацепции, ну и в общем-то «для чего-то» у них тоже было — нужны были работники. Смысл жизни крестьянина (как и застрявших в других классах/кастах) определялся до его рождения и был очень прост: пахать в прямом и переносном смысле. Честно говоря, когда люди постоянно убивают животных и хоронят 10 своих детей, я думаю, им наплевать на смерть, на высокие материи и вообще абсолютно на всё. И когда ты необразованный крестьянин, который лет с 5 или 8 уже постоянно занят тяжёлым трудом, я думаю, тебе наплевать на какой-то смысл, даже если тебе не нравится твоя жизнь. Ты смотришь вокруг и видишь, что все живут так же или ещё хуже, и ты не понимаешь, что жить можно как-то иначе, как-то легче, и тебе с детства твердят: «Не ной», и ты, застрявший в этом колесе из клетки хомяка, так и живёшь, и сам становишься таким же — женишься или выходишь замуж, делаешь детей, потому что так само получается и потому что нужны работники (хотя ведь дети это лишние рты...).       Может, до относительно недавнего времени люди реально не парились вопросом смысла жизни? То есть их в целом как бы (простите) устраивало всё?       Не знаю, правда, почему в XXI веке люди, пишущие о стоицизме, откатываются на две тысячи лет назад в развитии и обходят стороной вопрос смысла, раз уж он, предположим, возникает автоматически с ростом объёма коллективного бессознательного. У них в головах он не возникает. Ну или ответ прост: так как они адепты системы тех времён, когда объём психики был меньше, эта система, которую они почитают, просто не способна дать здесь ответ, если задать вопрос, потому что в этой системе он никак не рассматривался. Поэтому им нужно либо отказаться от всей системы, либо игнорировать её слабое место. Очевидно, они выбирают второй вариант.       Есть даже маленькая книжка, не помню автора. Краткий гайд по стоицизму. Так она так и называется — «Как жить», или «Как жить эту жизнь». «Как». Не «Зачем».       Но вот что я думаю, пока не потеряла мысль. Может, дело не в уровне развития, а в норме? Ведь писал Толстой о тех, кто кончает с собой от страха смерти, писали люди и картины тоже писали о меланхолии, о задавании вопроса смысла, было это наверно всегда, просто из-за намного меньшего общего запаса информации и отсутствия — да, можно и так сказать — Интернета люди лишь озвучивали эту мысль о бессмысленности жизни без вечной жизни и на том останавливались, не пытаясь возражать этому предположению, этой формуле. У них не было ни информации, ни источников информации вроде стоиков, Шопенгауэра, Франкла, дзэн-буддизма. Они были ограничены своим окружением и своим скромным потенциалом. Но хоть и не закручивалась работа мысли, по-видимому, всё же люди задавались каким-то вопросом. Даже древнеегипетский разговор тени с кем-то вроде бы о смысле жизни или чём-то близком. Были все эти «лучше всего не рождаться» и рассуждения против страха смерти. Вот об этом-то было. Конечно, если вопрос смысла жизни равен страху смерти (нет страха — нет вопроса), тогда да, я должна забрать свои претензии назад. Но чёрт его знает. Вот Франкл говорит: люди готовы были и к проволоке, и к газовой камере. При этом ещё о каком-то смысле вопрошали.       Но, возвращаясь немного назад в рассуждениях, в нормальных условиях и в массе своей люди как будто не задавались никакими вопросами. Может, так и надо? Просто терпеть эту жизнь, потому что тебя без твоего спроса и желания в неё родили, закинули? Ну либо они сразу молча самоустранялись, потому что вот, все вокруг работают 16 часов в сутки, живут в рабстве и нищете и ничего, а ты тут сидишь ноешь и работать уже не можешь, бездельничаешь, вроде не болеешь телом, а лежишь недовольный, бес что ли в тебя вселился, дух уныния овладел тобой? И человек понимает, что систему он изменить не в силах, что система его поимела, и, не в силах в своей депрессии уйти в лес или горы, не видя возможности исчезновения в дальнейшем своего острого экзистенциального кризиса, он убивает себя, а мировая Воля с удовольствием воплощается в другом человеке-экземпляре, более удачном с её точки зрения, который продолжит рожать новых экземпляров. Ещё вариант — подобные случаи списывали на другие причины — смерть от разбитого сердца например, от тоски, от сумасшествия. Или на порчу, на наговор.       Может, таки стоит развивать психологию, философию, науку, чтобы если что спасти этих людей, а не забить на них хер как на не мешающий системе допустимый брак? Ведь таким человеком может «вдруг» оказаться и ваш близкий, и вы сами. И будете вы, как Иван Ильич у Толстого и Форестье у Мопассана, уже при смерти думать о жизни, смерти и смысле и завопите потом на несколько суток непрерывным воплем: неправильно было всё, и жизнь ваша, и всеобщая жизнь тоже неправильная, и не жили вы ещё, и умирать не хотите, а смерть вас утаскивает куда-то, как вы тащите скотину на убой. Что, барин, вопишь? Нет, барин, не барин ты, а я не крепостной. Скотина ты.       Ладно, возможно, зря я начала уходить в сторону. Вообще я сейчас, при переписывании в ноутбук, многое добавила. Надо сказать о нескольких книгах. Саша не доверяет Эпиктету, как я говорила, и у него действительно есть несколько красноречивых спорных моментов помимо того с младенцем. Он говорит, что должна сохраняться видимая разница между полами, что мужская борода — это прекрасный знак отличия, как петушиный гребень, благодаря которому издалека видно, где мужчина, а где нет (ну да, женщины же у нас «второй пол»), и... что мужчина, считавший себя женщиной, сидел бы в столице в клетке и всех пугал своей позицией (ведь быть женщиной намного хуже, чем быть мужчиной). Вообще у него много довольно сексизма в рассуждениях, увы. Но я считаю, что это не перечёркивает остальные десять часов «Бесед». Следующее, Саше очень понравилось читать Цицерона (хотя там уже сексизм цветёт бурным цветом). Его «Тускуланские беседы» из шести, кажется, глав, начинаются с главы о смерти. Древнеримский оратор всесторонне и логично обсуждает эту животрепещущую тему в диалоговом формате, примерно треть времени при этом отводя на разговоры о душе. Он тоже не идеален — высказался в духе «мы уже обошли греков в политике, обойдём и в философии», женщин ни во что не ставит абсолютно, с «понятиями» («не будь бабой», «стыдно», «позорно»), но это тоже мелочи, хоть уже и более настораживающие и отталкивающие. Сашу очень привлекло воззрение, что душа и дух, как считали некоторые, это одно и то же (в дух Саша верит, а в душу — нет). Ещё Цицерон сказал, что горе лишь мнение и что горевать — это наш собственный выбор. Но Цицерон, как Шопенгауэр, не приводит понятных доводов к тому, чтобы сказать жизни «да» после того, как доказал, что смерть не есть зло, попутно напомнив, что это скорее жизнь есть зло. Увы. Шопенгауэр-то со временем становится понятен. Он абсурдный бунтарь, бросающий вызов самой Воле, по сути, Богу, Богине, которую он отказывается слушать, отказываясь от размножения, а когда Воля его за это хочет убить самоубийством, чтобы воплотиться в другом человеке вместо Шопенгауэра и размножиться, Артур живёт всему этому вопреки, почти что назло. Абсурдный герой образцового типа во плоти. Я уж тут к месту скажу (хотела попозже), что в современных/новых видео на заблоченном Ютубе о смысле жизни авторы почти все как один приводят зрителя к абсурдизму Камю как главному ответу на главный вопрос. Сейчас это, наверное, самое популярное «мнение» насчёт смысла жизни и того, как жить.       Ладно, пора, пожалуй, спать, хотя из головы многое сразу просится вылиться на бумагу. Ночь. Не знаю, напишу ли я то, что хочу, то, что хочет быть написано, или жизни я надоем и она меня прибьёт. Кто-нибудь, чьей свободой воли было добровольно и намеренно или кто напротив отказался от борьбы и целиком согласился с обстоятельствами, «средой» и стал псом государства, террористом или просто убийцей или пьяницей, уничтожит меня или нейтрализует, и всё. Да и люди не нужны — сосулька в голову, кирпич какой-нибудь, пожар и так далее, я могу «вдруг» подавиться или подскользнуться в ванной. Значит, жизни ничего этого не нужно. Странно, конечно, грезить о свободе, если всё решила какая-то Воля, но в том и дело, что Воля к жизни или Природа это не человек и решать она ничего не может, злобной или помогающей быть не может, быть безмозглой или мудрой не может, так как всё это человеческое. Это лишь наши проекции, одушевление, фантазии. Саша как-то метафорически сказал, что жизнь это тараканы, я ответила, что цветы, а он парировал: мухоловки. Я хотела написать, что я беременна дневником, но это тоже фантазия, попытка придать себе важность, значимость... смысл. Предположим, однажды его прочтут. Что тогда? Сменит ли он матрицу на ту, что получше, или приведёт к худшему, к своего рода сингулярности? Я это всё «сама» или я и мои страдания и поиски лишь орудие враждебной к людям Воли?       На самом деле я знаю ответ. Не случится абсолютно ни хрена. Всё как было, так и останется. Никто даже ничего не заметит.       Я не могу не сказать про книгу, которая появилась в магазинах в 2022 году (символично), но к нам попала позднее, которую я прочитала сразу, а Саша откладывал. «О смысле жизни». Три лекции Виктора Франкла, предисловие Йозефа Бауэра и послесловие. О смысле и ценности жизни; об эвтаназии, самоубийстве и «никчёмной» жизни; о концлагере, ответственности и жестокой проверке теории. Сейчас у меня бабушка (по маминой стороне) в больнице из-за высокого давления, я бы хотела подарить эту книгу ей, подарить её всем больным и их родственникам. Это, мне кажется, лучше лжи в «Оскаре и Розовой даме».       Когда я исчезну, я останусь в ноосфере. Когда я формально закончу дневник, станет две Ани — одна дневниковая, одна настоящая. Настоящая потом умрёт. Дневниковая останется. И люди будут думать, если, конечно, дойдёт до них что-либо, что я и была точь-в-точь такой же, как дневниковая Аня, ведь что может быть искренней, чем дневник. Но жизнь всё равно полнее, чем дневник, а человек полнее, чем слова. И чем дольше я проживу после дневника, тем сильнее, по идее, стану отличаться от себя нынешней. Да уже всё отличается. Бабушку уже выписали. Жизнь — это река. Опишешь, нарисуешь одну часть, а она уже утекла, и то это была более-менее фиксирована лишь малая часть.       Горько, конечно, если я лишь кукла, оболочка, доспех для чего-то, если защита свободы это лишь уретральный вектор, ужас от вскрытия — зрительный, поиск смысла — звуковой и так далее. «Вектора живут человеком». Чувствую себя использованной, обманутой и хочу умереть. Мне говорят, что во мне сидит пришелец и управляет мной, что он захватил мой разум, а меня выместил на задворки. Чёрт возьми, я хочу что-то значить, а не быть пустым местом, как модель, которую игнорируют, смотря на одежду и аксессуары. Саша мне недавно сказал, что обнаружил на Ютубе канал какой-то организации из сферы моды, чьей особенностью является использование моделей без одежды на показах. Конечно, у них полно просмотров и много комментов, это может быть как безвинной философией, так и расчётом на скандальный пиар. Но главное — суть. Пока зрители сидят в костюмах и галстуках, голые люди ходят перед ними, то будто униженные, то будто унижающие, когда величаво проходят мимо тех, кто спрятал себя от себя и других за одеждой. А потом — пока модели стоят, демонстрируя товар, выходит под аплодисменты дизайнер — в одежде, и судьи начинают хвалить его и задавать вопросы про материал, про цены, про замысел, а в это время голые люди среди одетых показывают шляпы, сумки и обувь, и кто-то из зрителей улыбается, кто-то недоумевает, у кого-то из моделей красные скулы, кто-то выглядит как онлифанщица, а кто-то прикрывает член новой брендовой шляпой, потому что стесняется. И вот они стоят, атлетичные мужчины и женщины, красивые женщины, похожие на статуи, обычные женщины (да здравствуют искусство, нудизм, антисексуализация, феминизм и бодипозитив), а мы с Сашей задаёмся вопросом: а что тут происходит? Почему модели раздеты, а другие одеты? Почему весь акцент на шмотках? Почему никто ничего не говорит про моделей, у которых с одеждой также по-видимому отняли и голос? Почему вспоминается картина, где одетый с ног до головы мужчина засовывает пальцы в рот голой девушке на рынке рабов, оценивая её, как товар?       Мне приснился странный сон. Я и Саша — первые люди, мир в процессе формирования богиней (Волей?), она с нами говорит. Потом я оказалась одна на песчаном берегу моря или океана под красно-оранжевым закатным небом. Я лежу на песке, точнее, как будто в песке, на животе, мой взгляд почти на уровне песка. Всё видится каким-то увеличенным. Атмосфера мифического Древнего Египта. Волны возле меня. Тепло, безопасно. Очень красиво. Но постепенно, с наступлением сумерек и усилением силы тёмных волн, накатывает вместе с ними какая-то тревога. Они грозят равнодушно накрыть меня с головой и бесследно утопить. (Сейчас я думаю, что дело, вероятнее, в тревоге, которая всегда возникает, когда вдруг осознаёшь, что вокруг никого нет и что у тебя нет никакого контроля над ситуацией. Вокруг лишь большой и, к бесконечному сожалению, чуждый мир.) Потом я оказываюсь в тёмном подпространстве ведьмы, причём у меня голый жёсткий синий хвост с вертикальным плавником на конце и какие-то другие ноги — словно не две относительно крупных и плотных, а несколько тонких, щупальцеобразных, скажем, пять, или шесть, или восемь, идущих порознь и соединяющихся книзу в две ноги, две привычных человеческих стопы. Она заставила меня участвовать в каких-то соревнованиях-конкурсах, и на втором я выбыла. Саша вроде бы болел за меня, но он тоже попал к ведьмаку или другому богу на какие-то состязания, где среди других людей он неудачно пытался идти по дорожке неглубокой плотной жижи, и над ним смеялись. Мы вновь очутились перед богиней, и она с недовольством властно сказала, что я забыла своё имя. Но тут сон закончился, и я так его и не узнала, не вспомнила.       Ну что ж.       «О смысле жизни» с самого начала, с предисловия-резюме поразила меня в сердце, ибо там сказано: врач должен послужить пациенту зеркалом; удовольствия не могут и не смеют быть смыслом жизни. Книгу я прочитала после памятного разговора об этом с Ксенией.       Франкл говорит, что слова мало что значат и не могут удержать от самоубийства; что каждая жизнь ценна и не человеку решать, убить ли «безнадёжного» пациента, позволить ли самоубийце умереть в реанимации. Он говорит, что их упрекали тем, что они едят в концлагере суп; что государство, желающее уничтожить часть своих граждан, обречено; что лучшие в концлагере думали, как оттуда выбраться, чтобы перестать волноваться только о еде, и что они тосковали по истинно человеческим переживаниям, и что выживали те, кто считал, что на них кто-то смотрит, перед кем они не имеют права опускаться, и что лучшие из лучших в концлагере погибли. Он сказал, что 95% попавших в концлагерь сразу отправляли в газовые камеры, и что это нужно помнить и нести за это ответственность.       Саша где-то увидел слова «фашизм: нулевая эмпатия», и теперь они и у меня, как у него, сидят в сердце. Вся суть, всё раскрытие загадки явления фашизма в двух словах. Нулевая эмпатия.       Мы смотрели фильм «Чтец». Он подтверждает справедливость того, о чём написал Пильюччи, цитируя Ханну Арендт: зло идёт от тупости, от добровольного закрытия пониманию, от отказа поставить себя на место другого, расчеловечивания другого и от скидывания ответственности. Это «банальность зла». Аматия.       Фромм писал, что однажды только неподчинение солдата приказу спасёт мир от ядерной войны.       Франкл говорит о пессимизме. Война показала, на ЧТО способны люди. Но сам Франкл, Ева Эгер, Анна Франк также показали, на что способны люди. Остаться людьми (в лучшем смысле) в нечеловеческих условиях.       Я уже говорила, что Франкл даёт следующие источники смысла: действие, творчество, восприятие прекрасного (природы) и занятие позиции относительно ситуации, если ничего иного сделать нельзя. Но то ли я забыла, то ли что, но он также говорит, что если вас кто-то любит, то ваша жизнь уже имеет смысл.       В этом плане и моя, и Сашина жизнь имеет смысл. Мы наделяем им друг друга.       Виктор Франкл вот что говорит: абсурдно требовать от жизни какого-то единственного общего смысла. Это то же самое, что спросить шахматиста о лучшем шахматном ходе вообще. (А самоубийца, в аналогии Франкла, просто сбрасывает фигуры с доски, отказываясь играть.) Нет: он говорит, что вопрос стоит так: что жизнь ждёт от меня?       Сначала кажется, что он и впрямь перевернул вопрос «чего мне ждать от жизни» с ног на голову. Но, во-первых, мы так и не формулировали вопрос. Мы вопрошали: «В чём смысл жизни?» Во-вторых, ничего от этого переворота не поменялось. Жизнь чего-то ждёт от меня, ладно. Но чего именно? Когда? Где? Чего, какого запроса мне ждать от жизни? И — снова — в чём смысл, в чём же предназначение моей жизни, на какие вызовы мне предстоит ответить? И... зачем? Но этот последний вопрос воистину дьявольский. От него хочется «перевернуть стол», как в меме. Это уже из оперы бесконечных вопросов и «бебебе, ну и чё?».       Давайте честно. Я думаю, ситуация у нас как в «Солярисе» Лема. Человек, говорит он, ищет не просто контакта. Он ищет какого-то конкретного контакта (который покажет ему его самого). Человек ищет не смысл жизни, если так можно сказать, действительный. Уже много смыслов предложено человеку разными людьми, но человек от этих ответов — а ведь это и правда ответы на вопрос, почему нет? — отказывается, отмахивается. Например, Курт Воннегут (который полюбился Саше) в одном месте пишет, приводя слова, кажется, своего сына: мы здесь, чтобы как-то помочь друг другу с этим (с жизнью то есть) справиться, — а в другом месте он говорит, что смысл человечества и масштабных построек типа Стоунхенджа — это давать знаки маленькому роботу с далёкой планеты Тральфамадор, который ищет какую-то деталь в космосе. Человеку этого мало, ему кажется, что это «не то», а что «то», что он ищет, что это такое, которое это есть, он и сам не знает, поэтому и вопрошает других, — но когда ему отвечают, он отмахивается, потому что это не то, что он хочет услышать. А кто знает, может, «настоящий» смысл жизни уже давно найден или очень прост и очевиден, просто он никому не нужен. Не подходит. Смешно... Грустно.       Франкл сказал про любовь, про любов-ание природой. Всё! Смысл жизни найдет. Закрыт ли этот гештальт?.. Вопрос риторический.       Он говорит про вызовы жизни. Хорошо. Значит, у него тоже жизнь, как у Шопенгауэра, некое существо с личностью, сознанием, идеями, планами, хотя это то же самое, что верить в греческих или скандинавских или каких-нибудь шумерских богов. Можно построить вокруг них или, что, по-моему, заняло больше места в истории, вокруг христианского бога, свои рассуждения, подогнать под свою точку зрения логику и всё доказать, но вообще-то, если взглянуть на мир как он есть чистым сознанием, станет очевидно, что это всё бредятина или, говоря мягче, выдумки, сказки, фантазии, то же самое, что видеть в звёздах всяких животных и свято верить, что некая вздорная ревнивая женщина немыслимых размеров когда-то на заре времён брызнула из груди молоко, и так и появился Млечный путь, и прочее, прочее. Тогда получается, что если мы, например, будем смотреть с другой стороны и искать смысл жизни не человека, раз уж с этим такие сложности, а животных и растений (они же тоже живут, и может быть, они тоже размышляют, «зачем», ведь их жизнь более жестока и абсурдна, чем наша, и, на мой взгляд, не имеет смысла, они просто есть, чтобы быть, и всё), то окажется, что смысл жизни — быть, занимать свою нишу, контролировать численность других видов и самим служить для других кормом, размножаться и захватывать новые территории. И ВСЁ. Может, и выход в космос служит той же цели (захват пространства), а не некой возвышенной и благородной. Согласны с таким универсальным, общем смыслом жизни — жить, конкурировать за еду, территорию, самку, трахаться, делить роли — бабы рожают, мужики сражаются, безудержно размножаться (наш изначальный вопрос «зачем?» тут в принципе зачёркивается)? Многие, очевидно, так и живут. Вот счастливчики, нашли смысл, живут согласно смыслу! Но стоики говорили, что человек отличается от животных разумом, значит, им и надо пользоваться, ведь не просто так он дан, чтобы был, а им не пользовались и жили как все остальные животные. Но разум породил концлагерь и ядерную бомбу, разум породил инквизицию и орудия пыток, сожжение на костре и распятие на кресте. Что-то не то.       Недавно Саше в ленте попалась пара постов «Плохих новостей». Один был про парня, бездумно залезшего на вагон поезда. Он потерял сознание от удара током от вольтовой дуги и загорелся. Видео сняла проходящая мимо женщина. Ночь. На вагоне горит огонь. Другой парень говорит ей, что это его друг. Вдруг она замечает, что огонь, этот факел на крыше, шевелится. Она начинает кричать: переворачивайся, падай с вагона, о господи, ПЕРЕВОРАЧИВАЙСЯ!!! Факел молча и медленно, как Терминатор, переворачивается и падает с вагона в снег, мгновенно потухая ещё в падении, и начинает подавать звуки. Женщина бросает телефон на мосту и бежит туда. До этого в процессе горения человека в паре метров над землёй другой парень по громкой связи на мосту вызывал скорую совместно с этой несчастной проходившей мимо женщиной, бившейся в истерике от бессилия.       — Он на крыше поезда, он горит!       — В смысле горит?       Давайте подумаем, какие у кого в ту ночь были вызовы от жизни? Я могу наверняка предположить только, что у врачей скорой и у реаниматологов да приёмного покоя он был. Приехать ночью, среди вагонов подобрать стонущего обуглившегося человека, у которого остатки одежды приплавились к коже, а от лица, наверно, осталось чёрное месиво, привезти его в больницу...       Дней через пять появился пост с новостью, что парень умер, не выходя из искусственной комы... К посту прилагалось жуткое фото, снятое незадолго до трагедии: тоже ночь, над головой парня туман, пар или дым, за спиной в темноте два огонька, выглядящие вместе с туманов-дымом как морда чудовища. Натурально «Пункт назначения» (серия философских хорроров о смерти и судьбе, крайне рекомендую). Парню было, кажется, пятнадцать лет. Было.       Герой другого поста — девятиклассник, прыгнувший не то с 19-го, не то с 29-го этажа, конечно, насмерть. Перед роковым шагом с час пробыл на балконе. На фото — юный неформал с длинными волосами в футболке Darkthrone на одном фото, в позе анимешной девки после секса с глупым лицом на другой. На третьем фото — красивый грустный умный парень.       В чём был смысл их жизни и смерти?       Второй парень, у которого были проблемы в школе, вероятно, вышел с балкона именно из-за чувства бессмысленности, но, возможно, из-за проблем в школе из-за внешности (мы же живём во времена расовой дискриминации, да? или нет?), характера или увлечений (для быдла за счастье крикнуть «аниме говно», да и поунижать в принципе), или проблем дома. Первый умер не то по глупости, не то находясь во власти неслучайных совпадений обстоятельств, устроенных самой Смертью.       Да, конечно, для женщины, кричавшей «ПЕРЕВОРАЧИВАЙСЯ!!!» и снявшей видео, жизнь в ту ночь бросила вызов. Её появление там с её призывами могло и спасти парня, но где-то что-то не срослось. И после той ночи её жизнь наверняка навсегда изменилась. Человека, как в жизнь в целом, забрасывает в ситуацию, и нужно срочно реагировать без времени, подготовки и второго шанса. Увы.       В новостях о смерти этих двух ребят тоже мог быть смысл: напомнить людям, что нельзя лазить на поезда, и что нужно быть добрее и внимательнее к людям, снисходительнее к внешности. Но это лишь попытки увидеть нечто положительное. Слишком цинично, если они умерли такими способами только для того, чтобы об этом узнало несколько тысяч человек.       Есть ли смысл в смерти, если его нет в жизни? Я почти на 100% уверена, что для самоубийцы — есть: прекратить страдания.       Я хотела сказать всем этим, что «вызовы жизни» не столь очевидная или стабильная штука. Вот у меня рабочий день. Я ем, работаю, сплю. Вот у меня выходной. Я ем, играю, смотрю что-нибудь, читаю или слушаю, пишу, сплю, ну и ещё всякое повседневное упомянуть можно типа похода в магазин, прогулки, секса, душа, тренировок. А где здесь вызов? Неужели жизнь ждёт от меня, чтобы я поиграла в комп или посмотрела, как играют другие? Нет? Но тогда нет смысла в жизни разработчиков компьютерных игр, раз смысл жизни не в том, чтобы играть в игры? Нет?       Напрашивается вывод, что или смысла нет, или он есть только иногда, и что, возможно, нужно жить годами довольно пустой бессмысленной жизнью в ожидании момента, когда ты сыграешь свою роль. Ну или же нужен другой подход.       Франкл прямо не ответил на вопрос об «общем» смысле жизни. Он сказал, что это неправильный вопрос.       По-моему, на данный момент это единственный выход, — отказаться от вопроса. (Позднее добавление: я забыла сказать, что ориентирование на частном смысле жизни вместо абстрактного общего согласуется с теорией стоиков о том, что всё внешнее вне нашего контроля и всё, что мы можем, это внутреннее изменение отношения.) Франкл сам же высказался об этом, но говоря о счастье. Я имею в виду его «парадоксальную интенцию»: счастье может возникнуть лишь как побочный продукт, когда ты перестанешь его искать, жаждать, ждать или хотеть, но если упорно гнаться за счастьем, ничего не получится.       Смысл, ощущение смысла может возникнуть лишь когда перестанешь о нём думать.       Всё.       Повседневная жизнь заполнена чем-то, в чём сложно увидеть вызов или вопрос от жизни. По-видимому, не каждый день и не в каждый момент ей чего-то от тебя или рядом с тобой нужно.       Недавно мы — я, Саша, Дмитрий, Мария и другие — были на семинаре. Три дня тренировок с приезжим тренером. В чём вызов? Чёрт его знает. Быть для кого-то напарником? Как вариант. Это нечто великое? Нет. Что, других вместо тебя не найдётся? Найдётся. Вот в чём «фишка»: научиться довольствоваться не-грандиозным. Вот в чём великий вызов! Умерить ожидания, довольствоваться малым, довольствоваться тем, что имеешь, что прожил ещё один день, что сегодня всё у тебя хорошо, всё спокойно.       Мы смотрели фильм «Вызов» уже пару лет назад. Про врача и настоящий космос. Да, для героини Пересильд и для вовлечённых в подготовку и съёмку фильма это был вызов — подготовка простого человека к полёту на МКС, проведению там операции. Для актрисы это был вызов, потому что она действительно (ну... наверное?) полетела в космос, не будучи космонавтом. Она (ну... наверное?) про всё это написала книгу. И для реального космонавта, который из-за этого не полетел в космос, к чему всю жизнь готовился, это был действительно вызов, потому что это был единственный возможный полёт в его жизни, и он не случился. Вызовом оказался не полёт, а не-полёт. «Как ты примешь эту ситуацию?»       Потом Саша встретился в магазине за кассой, по всей видимости, и с самой Пересильд, и, возможно, с другим космонавтом из этого фильма, настоящим. В обоих случаях у них в магазине были тогда проблемы с оплатой — то терминал перестал работать, то сдачи не было, то ещё что. А люди в космосе были. Вот так.       Но это же, как в случае с открытием Олимпиады, единичный случай. Годы проходят до него, годы — после; так как в них нет такого «важного» вызова, как полёт в космос, разве лишены они смысла? Нет. Надо довольствоваться малым.       Надо довольствоваться жизнью, даже если вообще нет никакого смысла, даже если появится сам Бог и скажет: ребята, да, я всё это сделал, но сделал без задней мысли, мне просто было скучно и одиноко, а теперь жалею, я вас, уродов, ненавижу, презираю и знать не хочу, иметь ничего общего с вами, дебилами, не хочу. Желаю вам сдохнуть от осознания бессмысленности жизни.       По этому поводу Франкл сказал: можно найти доказательства как для утверждения наличия смысла в жизни, так и для отрицания, но по-настоящему это, как и бытие Бога, недоказуемо.       А я говорю: это твоя свобода воли — выбрать, веришь ты в то, что в жизни есть смысл, или нет, рабское ты существо. Но даже если нет, это ничего не меняет. Раз в концлагере люди пели, говорили жизни «да», почему мы-то не можем?!       ...Я, кажется, чувствую нечто вроде счастья. Я масштабно разложила про смысл жизни, я решила — по крайней мере для себя — этот вопрос...       Есть, знаете, ещё для некоторых вариант, это жить мечтой. Например, есть у меня книга, одна из Сашиных находок с подработки в другом магазине, — «Когда дыхание растворяется в воздухе» Пола Каланити. Автор был врачом-нейрохирургом, но мечтал стать писателем. Когда он узнал о неизлечимом диагнозе, он приступил к исполнению своей мечты — начал писать эту книгу... Он её не дописал...       В последние два-три года появилось много книг о смерти и даже о вскрытии, да вот беда — все они говорят, что вскрытие это здорово, это помогает распутать неразрешимые дела, хоть это и тяжело. В обществе спадает табу на тему смерти, но ситуация та же, что со стоиками и смыслом. God damn, да как так? Почему все спокойно принимают это? Или просто закрывают на это глаза и не хотят думать, как в случае со скотобойнями? Морг — человеческая скотобойня. Так про скотобойни хоть не пишут, а про морг — пишут.       Но такие книги, как книга Пола, хоть говорят что-то о смысле, которым человек может наполнить свою жизнь. Мы жалки, но не бессильны. А те другие говорят: смотрите, мясники наполнили смыслом вашу никчёмную жизнь, ваше тело помогло раскрыть дело! Вы послужили Науке! Вот здорово! А ведь патологоанатомам тяжело, особенно в Африке! Молодцы!       Уроды.       Одна книга, «Смерть в большом городе. Почему мы так боимся умереть и как с этим жить» двух авторок предлагает написать завещание. Увы, всем плевать на завещание.       Будьте вы прокляты. Ну ничего. Убить меня вы можете, но навредить мне — нет. Ваше дело — вскрывать, моё — стойко переносить, быть очередным спокойным трупом. Хороший труп — мёртвый труп. Пока я есть, смерти нет, когда смерть есть, меня нет, какое же мне до неё дело? Но это я, а ведь вы хотите вскрыть всех моих любимых. Горите вы все огнём, как тот парень на поезде.       У мёртвого Эйнштейна работник морга забрал себе часть его мозга — то ли съел, то ли так хранил. Ещё удивлялся, что у Эйнштейна мозг такой же, как у всех, если не хуже. И не только мозг — у тела Эйнштейна забрали ещё, кажется, глаз. Саша долго горел от этой истории.       Стоит умереть, и ты сразу просто набор запчастей, груда металлолома, вонючего мяса, с которой можно делать что угодно. Логикой не возразить: логику твою же, Эпикура обернут против тебя. Скажут ещё: ты боишься смерти. Ты эгоистка.       Нулевая эмпатия. Аматия.       Надо довольствоваться малым. Каждым новым днём. Приближающим к смерти и попаданию в морг (зачёркнуто). Надо быть здесь и сейчас, ведь будущего нет, впереди только морг (зачёркнуто). Надо быть здесь и сейчас. Чувствовать в себе течение энергии ки, пока оно есть. Дышать, пока можешь.       Ки, если что, как сказал Коичи Тохэй, это бесконечно большое множество бесконечно малых частиц. Ки — основная единица Вселенной. Единица, бесконечно делённая надвое. Ничтожно малое, почти ничто, но не ничто.       Есть способ внести в свою повседневную жизнь смысл. О нём говорит Кен Моги в книге «Икигай. Смысл жизни по-японски». Очень хорошая книга про смысл и про Японию. Сначала её прочитал Саша, потом я. Икигай понятие японское, вшитое в их «код», ментальность, но если мы верно поняли, то это можно объяснить как любимое дело, хобби или просто то, что тебе больше всего нравится или что для тебя важнее всего в твоей повседневной жизни. Иными словами, это личный, персональный, ежедневный смысл жизни, источник смысла. То есть нужно или осознать наличие такого в своей жизни, или найти подходящее занятие. Для кого-то это сумо. Для кого-то — безупречность блюд и обслуживания в их личном ресторане, для кого-то ещё что-то. Это то, что всегда присутствует в жизни и наполняет её красками.       Перефразируя, можно, наверное, сделать вывод, что тоска по смыслу жизни может возникнуть, когда в жизни нет какого-то источника приложения сил, приносящего тебе радость, соответственно, понятно, как решить эту проблему — найти себе дело по душе. Вот почему некоторые играют в компьютерные игры и чувствуют себя хорошо, хоть для других это и кажется чем-то недостойным.       Надеюсь, мои размышления помогут кому-то.       У нас в принципе и занятие есть (айкидо), и любовь друг к другу. Теперь, когда мы разобрались с беспокоящим огромным вопросом, для нас на первый план выходит не «зачем» жить, а «как». А уж с этим намного легче. Для начала, есть «Руководство астронавта по жизни на Земле» и «Таис Афинская».       Франкл говорил, что он верит не в то, что человек стремится к гомеостазу (равновесию, покою), а в то, что нужно постоянное напряжение сил, ума. Я думаю, истина, как обычно, где-то посередине. Я много читаю, но делаю это довольно расслабленно, без напряжения, без сжатия. Напротив, будучи айкидокой, я стремлюсь к расслабленности. И к покою тоже — к внутреннему покою. (Ну и к равновесию тоже, конечно.) Почему нет? Это же прекрасно — когда внутри тебя тихо. Когда тихо ещё и снаружи, например, ночью, чувствуешь себя единой с миром, его частью, чувствуешь себя вплетённой в полотно жизни, что ли.       Ладно... Пойду я спать. :)       Снова на улице снег. Всё воспринимается ближе — крупные снежинки в лицо, отблески-звёзды в снегу в темноте. В голове часто всплывает осознание: в моей жизни есть смысл; энергии стало как будто больше. Мы почти пережили зиму, но я заранее радуюсь: мы пережили зиму!       Бабушку выписали из больницы. Она туда попала из-за высокого давления. Надо бы до неё доехать, да больно тяжело, далеко. Впрочем, позже всё же съезжу, пока есть к кому... Я с ней и дедом не близка, но всё же родственники.       Конечно, я, как всегда, что-то забыла упомянуть, что-то важное. И хоть написано уже и так очень много ( приятно шелестит перо о бумагу...), есть, например, целая книжка про смысл — «Навстречу смыслу. Как сделать значимым каждый прожитый день» Фрэнка Мартелы. Честно говоря, я до неё ещё не добралась, хотя она есть у Саши (и он тоже ещё за неё не взялся). Возьмите её на заметку, найдите, прочтите. Я же хотела попробовать справиться сама, сформулировать свои мысли (ну и просто на мне и так «висит» много книг).       Давайте вновь вернёмся к Виктору Франклу. Я забыла, но он говорил не только о смысле, но и о ценности жизни. Конечно, человек, прошедший концлагеря, наверняка сильнее осознаёт, что ценна каждая жизнь, в противовес фашистскому командованию, которое лишило ценности миллионы жизней и приказало их уничтожить, ещё и во имя благих намерений, — уничтожить ненужных, неполноценных, слабых и больных, жадных и порочных, чтобы всем стало лучше. Меньше народу — больше кислороду.       Даже если в жизни нет или не чувствуется смысла, пожалуйста, давайте признаем её ценность! Ценны все — и слабые, и безработные, и те, у кого нет чувства смысла в жизни. А то ведь то, чего сегодня нет, завтра может появиться, но если человека убить, уже ничего не появится. Тот парень, после часа размышлений шагнув с крыши, навсегда удалил все возможности, связанные с собой. Человек растёт десятки лет, в него вкладываются другие люди, он к чему-то способен, кем-то любим или имеет потенциал на будущее — и вот так вот всё обесценить, оценить человека как вещь, как робота, как раба, — полезен, бесполезен для удовлетворения каких-то, чьих-то целей? Когда трудно, давайте помнить, что наша жизнь тоже ценна.       Есть хорошая и даже очень популярная книга — «Если все кошки в мире исчезнут» Гэнки Кавамуры. Я уже говорила: большое место в вопросе «как» жить занимают ценности. В этой книге как раз о ценностях. И о смерти. Время, телефоны, фильмы, музыка, кошки... Оказалось, что наладить связь с близкими, переоценить прошлое и позаботиться о том, чтобы после твоей смерти кто-то вместо тебя заботился об отце-старике и кошке — вот что важно, и это возвращает надежду. Цените людей рядом, цените дорогих вам людей! Ничто не навсегда. Никто не навсегда.       Сэнсей на семинаре сказал: вы не дохлые. Не будьте дохлыми. Слова к размышлению. Может, действительно, пока мы ещё не дохлые, стоит не жалеть своих сил и жить активно, а не полудохло? Ведь когда ещё жить, если не сейчас, ведь есть только два варианта — сейчас живёшь, потом умираешь.       Наш тренер, кстати, вместе с небольшой командой сейчас в Японии. У него, полагаю, айкидо прям икигай в истинно японском духе, поскольку для него это действительно жизнь, он не тратит время на другую работу, он живёт айкидо.       Когда есть чувство, что ты живёшь не просто потому что ты биологически жив, а жизнь так-то для тебя пуста и в тягость; когда хочется и поспать, чтобы отдохнуть и набраться сил, и проснуться, чтобы вернуться к своим делам или просто встретить ещё один солнечный день — это так здорово. Такой небольшой нюанс, но он значим. Действительно, это лишь решение в голове — «в моей жизни есть смысл», но оно помогает умирающим уйти спокойно, с чувством не зря прожитой жизни, оно помогает живущим жить без внутреннего сопротивления самим себе. Телега едет — собака идёт, вот и всё. А до этого — «быть или не быть, вот в чём вопрос...»       Давайте теперь снова зададимся вопросом, тождественны ли смысл жизни и цель жизни. Подумайте. Творчество, внутренняя позиция, любовь другого или других, вызовы жизни, любимое дело или, как у нас (это тоже наш икигай), познание мира, — разве это всё цели? Нет. Это скорее процессы и состояния. Мы же не стремимся получить докторскую степень, наконец познать мир, получить корочки имени Дурдачника «познавшие мир» и забросить это дело как наконец завершённое. Это не пункт достижения, туда нельзя прийти. Те, кто ищут единую теорию всего, возможно, пытаются найти в одной формуле Смысл жизни и Истину, возможно, этот поиск — это их икигай, но я не думаю, что у них получится. Познание мира происходит постоянно и продолжится постоянно; с каждой новой книгой и новым опытом мы лучше узнаём мир, людей, область жизни и себя, но в это же самое время пишутся новые книги, происходят новые открытия и события. Никто или мало кто предполагал, что в 2020 году глобализованный мир окажется в локдауне, а это новый опыт, хотя кто-то в своей гордыне мог считать, что уже всё постиг и всё знает, что всё ему уже понятно в этом огромном мире. Сознание новичка — вот что важно.       <…>