divine sculpture

«Искусство есть мышление в образах»

Виссарион Белинский

      В полу-мрачной мастерской, где уже не раз обваливался потолок, мелкой крошкой осыпаясь на землю, или проваливались половые доски, покоился цельный высокий кусок белого камня. Он стоял посредине помещения, аккуратно расположившись на большом скульптурном станке. Совсем рядом, где-то с правой стороны от него, валялись разбросанные инструменты: маленький молоточек с тонким облезлым череном, такой же, но покрупнее металлической частью, лежал под покоцанной табуреткой, находящейся возле станка, зубило, норовившее распороть невнимательному проходимцу ногу… И сопровождающие их мелкие обрубки.       Запылившийся стол, исцарапанный рабочими инструментами и захламленный различными предметами, был единственным крупным элементом мебели, не считая стеллажа из толстых брусьев. На нëм можно было заметить одну из недавних работ мастера — портрет молодой девушки с округлыми чертами лица и диадемой в пышной причëске, и деревянный ящик с множеством запасных приспособлений для резьбы, что виднелся на самой верхней полке. Остальные же были заполнены набором глиняной посуды, парочкой баночек с засохшей краской и запасом из трëх кистей, а последняя содержала потëртую тканевую сумку, где скульптор носил необходимые предметы для творчества, лямку которой давно бы пора пришить.       Дверь в обитель творца скрипуче распахнулась и впустила молодого мужчину, который первым делом прошëл к столу и оставил на нëм несколько листов бумаги вместе с рухнувшей на деревянную плоскость толстой книгой с пожелтевшими страницами, прежде чем неторопливо подойти к каменному прямоугольнику.       Он долго осматривал его, задумчиво потирая подбородок. Иногда возил по нему пальцами, словно прощупывая поверхность материала, и как-то напряжно вздыхал.       Наруто Узумаки, создающий скульптуры из твёрдых пород, задумывался над своим новым произведением, образ для которого он придумывал уже не первый день. Ему хотелось сделать что-то поистине прекрасное, что-то особенное, что отличалось бы от его предыдущих работ; такое, что вызывало бы восторг при взгляде на его творение.       Что-то, что будет совершенным.       Прошло какое-то время после того, как он ещë раз оценивающе пробежался голубыми глазами снизу-вверх по заготовке, а после с усталым видом сел за стол, зарываясь пальцами в пшеничные пряди, сильнее вороша их.       Взгляд упал на книгу перед собой, и Наруто, поразмыслив несколько секунд, перевернул еë на лицевую сторону. «Древнегреческая мифология» являлась последней надеждой для мастера в выборе облика для будущей скульптуры или возможностью подчерпнуть вдохновения для его создания, как минимум. В толстом порванном с краëв корешке тихонько что-то хрустнуло, стоило Узумаки распахнуть обложку и пролистать пару первых потëртых страниц с оглавлением. Старинный рукописный почерк в некоторых местах был разной высоты или размера, а каждая иллюстрация была украшена узорчатой рамкой и витиеватой подписью под изображением. Пальцы перелистывали страницы одну за другой, а взгляд, блуждая по картинке, цеплялся за элементы одежды, за телосложение и черты лица, запоминал украшения и виды орнамента на тканях. Затупленный карандаш, что ещë недавно одиноко лежал неподалёку от припасëнных листов, шуршал по бумаге, запечатлевая на ней какие-либо детали, вырисовывая серебряными линиями портрет божества с присущим ему могуществом и красотой.       За изучением книги скульптор потерял счëт времени, и только темнота, прокравшаяся в мастерскую, заставила его прерваться, чтобы зажечь восковую свечу, однако он, со слипающимися от сна глазами, упорно продолжал делать зарисовки.       Только вот все они ему не нравились.       Грифель крупными линиями то и дело разрывал контуры рисунка, коверкая чëткость линий и уродуя готовые наброски. Узумаки с раздражением черкал лист, нахмуривая светлые брови и крепче сжимая челюсти.       Всë не то.       С гулким хлопком обе части книги сомкнулись, и мастер с досадой посмотрел на перечëркнутые эскизы.       Прошëл ещë один день, как ничего ему не угождает.       Наруто устало вздохнул и перевернул книгу задней стороной, опустившись щекой на руку, что положил поверх плотной обложки. Мысли постепенно покидали его голову, уступая место безмятежному сну, веки медленно прикрывали лазурного цвета глаза. Бледное пламя догорающей свечи потухло, как только его коснулось человеческое дыхание. Умиротворëнная тишина окутала скромную обитель, нарушало которую только тихое посапывание блондина. Тëмное небо разбросало на себе алмазы из звëзд и через плотную завесу облаков пропускало свечение луны, проникающее через мутные стëкла в комнату.

Этой ночью она была особенно яркая…

***

      Беспросветная тьма застелила взор и окружила творца. Страх поглотил его взволнованное сердце, проникая под кожу тонкими иглами, прокрадываясь в глубины сознания. Взгляд метался во мраке, пытаясь зацепиться за что-либо, уловить малейшее очертание какого-либо предмета или разглядеть свет. Расширенный зрачок испуганно дрожал, вздохи стали почти неслышимыми. Узумаки прислушивается, однако какие-либо звуки полностью отсутствуют: лишь шорохи ткани собственной одежды кажутся оглушающими в этой гробовой тишине.       Он… умер?       Внезапно вырисовывающийся огромный круг луны перед его глазами побудил инстинктивно выставить перед собой руки, скрывая лицо за ладонями. Рваный вздох вырвался из груди, и он мгновенно отступил на пару шагов назад, чуть сгибая ноги в колене и на миг отворачивая голову в сторону. Образовавшаяся мелкая щель между пальцами позволила прищуренным глазам смотреть на происходящее.       Наруто увидел чëрный силуэт, напоминающий мужской, появляющийся из ослепляющего яркого света. Он, с тревогой и изумлением смотря на него, опустил руки, когда высокая фигура полностью показалась его взору, представляя свой образ.       Образ настоящего божества.       Его бледная, почти белëсая кожа при игре освещения переливается перламутровым блеском, схожим со звёздной пылью. Короткие смольно-чёрные волосы, отливающие таинственной синевой, длинными прядями ниспадают к лицу, прикрывая собой лоб и обрамляя чëткие скулы, и острыми иглами торчат на затылке. В их густоте скрывается венец с золотым месяцем, лежащим горизонтально над макушкой. Светлая драпировка спадает с плеча на согнутую в локте руку, свисая с неё длинным концом, и прикрывает область с пояса до колена. Широкие золотые браслеты обрамляют изящные запястья. Тонкие длинные пальцы обхватывают золотой посох во весь рост, верхняя часть которого напоминает месяц, перевëрнутый острыми концами вверх, что смыкаются друг с другом по центру, образуя внутри маленькую окружность. На груди заметен кулон, висящий на золотой цепочке, в виде солнца с извилистыми лучами, в который вставлен круглый камень, сияющий лунным светом. Глаза, сравнимые с ночным небом, в которых ярким бликом отражается свечение белого круга за фигурой, с гордостью и презрением смотрят на скульптора, очаровывают своей тьмой, обволакивая разум, заставляя его опустеть и невольно подчиниться их обладателю. Во всех его действиях проступает изысканная грация, твëрдая уверенность и величественность.       Наруто объяло чувство невероятного восхищения, и он возжелал прикоснуться к этому совершенному телу. Позволить себе очертить ладонями контур широких плеч, пальцами проводя по выступающим ключицам, от них проскользнуть к сильным рукам, запоминая каждый изгиб упругих мышц и выпуклость вен; обойти сзади, чтобы прорисовать пальцем чëткие выступы лопаток, коснуться линии спины и еë мускулов. Посметь прощупать гладкость ткани и ощутить приятный холод металла; кратко глянув в бездонные очи, плавно спуститься по рельефному торсу к выносливым ногам, встав на колени, почувствовать каждую косточку на стопе.       Наруто хотел воссоздать его образ в точности, воплощая на камне всю красоту и величие бога.       Плавно ступая по призрачно-туманным ступеням вытянутой лестницы, так же возникнувшей из ниоткуда, мужчина спускается к замершему, очарованному видением Узумаки. Длинный лоскут его одежд волочится сзади, не отставая плывëт вслед за фигурой, накрывая исчезающие за ней воздушно-образные выступы. Как только голая ступня коснулась земли, и последнее облако рассеялось прозрачно-белой дымкой, послышался звонкий стук металлического черена, разносящийся эхом во тьме. Мастер, от неожиданности и как по велению, падает на колени, поражëнно взирая на бога, с гордым видом направляющегося к нему. Каждый его размеренный шаг сопровождает негромкое постукивание посохом, и всë вдруг замолкает, стоит ему приблизиться к блондину. Белоснежные холодные пальцы вздëргивают чужой подбородок, и божество с высокомерием всматривается в тëмно-синие глаза.       Наруто не смеет двинуться, даже вдохнуть. Его взгляд прикован к мужчине — Узумаки не может перестать любоваться идеальными пропорциями тела, утончëнными контурами и прекрасными чертами лица божественной сущности.       — Позволь мне коснуться тебя, — беззвучно шевельнулись губы, и скульптор с трепетом потянулся руками к его ладони. Но хмурый, грозный взгляд, которым одарил его бог, словно развеял чары, и Наруто осëкся, резко опустив их вниз, не прерывая зрительного контакта с пронзительными, поглощающими ночной морозной мглой, глазами. Что-то между злобой и возмущением сверкнуло в них, и Узумаки испуганно вздрагивает. Тут же обращает внимание, как рука с посохом взмывается вверх и резко, с оглушающим звоном ударяет его концом об тëмную ровную поверхность под ногами. Наруто успевает сделать выдох, и фигура исчезает во тьме, как только ослепительно яркий свет луны мгновенно гаснет.       Тишина и мрак вновь окружают его, и…

***

      Яркий свет больно режет распахнутые глаза, и скульптор тотчас недовольно щурится. Солнечные лучи пробиваются сквозь маленькие окна у потолка, наполняя помещение своим теплом и утренним благоуханием. Наруто с изнурëнным видом приподнимает лицо с книги по мифологии, жмурится и трëт слëзные канальца, глубоко вздыхая. Однако стоит ему потянуться, заломив руки за голову и тихонько прокряхтев, как взгляд падает прямо на высокий кусок мрамора перед его столом, и скульптора охватывают воспоминания из сна. Он замирает и с минуту блуждает глазами по прямоугольнику, в голове просматривая своë видение. Его осеняют события прошедшей ночи, и мужчина приподнимает брови в удивлении.       «Я ведь и правда видел его во сне», — думает он и задумчиво хмыкает, поднимаясь со своего места, и подходит к заготовке.       Узумаки прикасается к еë поверхности, пальцами ощущая исходящий от неë холод, и прикрывает веки. Наруто видит у себя в голове надменный божественный образ, озарённый лунным светом, и его сердце волнительно трепыхается в груди. Лëгкая улыбка виднеется на его губах в этот момент, а раскрывшиеся небесно-голубые глаза отражают в себе уверенность и желание творить.       Скульптор, воодушевлённый сновидением, возвращается к столу и на чистом листе создаëт новый эскиз, наполняя его всеми деталями и чëтко прорисовывая каждую линию. Карандаш движется по бумаге легко и смело, выдавая красивую величественную фигуру. Наруто так и назвал еë, размашистыми буквами подписав под изображением: «Лунный бог».       Деревяшка звонко отлетела куда-то к исчëркнутым прошлыми набросками листам, и мастер приподнял со стола готовый рисунок, осматривая его с довольной улыбкой.       Наконец-то он сотворит шедевр.

***

Статуя Лунного бога принесла ему неслыханную известность и богатство, однако больше всего Узумаки радовал факт того, что его работа — поистине шедевр искусства.

***

Наше время

      Группа студентов шагала по широким залам национально-исторического музея вслед за прибывшим экскурсоводом, попутно с изумлением разглядывая множество картин, большинство из которых многие молодые люди, будучи школьниками, уже могли видеть в учебниках изобразительного искусства и истории.       Учиха Саске, ученик второго курса художественного университета, со скучающим видом оглядывался по сторонам, без единой доли заинтересованности слушая речь искусствоведа. Он с самого начала не имел желания быть здесь — в этом людном и сияющем золотом картинных рам музее, посетить который предложила их преподаватель по живописи. Что-то щёлкнуло в голове у этой женщины, и, на последней паре после удачной сдачи теста, она решила озвучить идею с походом в какое-нибудь интересное место.       Бродить по галерее, при этом вникая в повествование гида, чтобы хоть что-то запомнить для себя полезное, и постоянно наблюдая её натянутую миловидную улыбку — это же так неинтересно!       — Прошу, пройдëмте сюда, — женщина махнула рукой, указывая идти за ней, и повела группу за собой к следующему экспонату.       Любопытные взгляды блуждали по стенам, иногда сопровождаясь восхищенными вздохами или шептаниями, цеплялись за яркие краски полотен и сюжетные изображения на них.       — И чем же таким необычным славится этот музей? — бесстрастно поинтересовался Саске у своей однокурсницы Сакуры Харуно, что шла рядом с ним. — Он скорее смахивает на привычную картинную галерею, только помимо холстов здесь находятся ещë несколько скульптур.       Саске не был ценителем искусства в отличие от остальных студентов и своей розоволосой подруги. Он смотрел на картины с присущим ему равнодушием, не пытался разглядеть в них яркость красок и заложенный художником смысл. Его также не привлекали мраморные статуи, что пустыми и окаменелыми глазами смотрели на любующихся ими людей, замерев в одном положении навсегда. Учиха был удивлëн тому, как человек может отдавать себя искусству, с таким энтузиазмом интересоваться им. Как это делала, к примеру, Сакура. В этой теме она была не хуже любого искусствоведа.       И даже сейчас, когда они направлялись за экскурсоводом, девушка вполголоса с сияющими от восторга глазами озвучивала название картины, а спустя буквально секунды угадывала и еë автора. У другого человека это, может быть, и вызвало бы радость и удивление, но не у Саске. Что говорить: цветные старинные полотна, роскошная люстра со множеством хрустальных висюлек и улыбающаяся привлекательная девушка на входе в другой зал его совершенно не впечатлили.       Харуно отвлеклась от своего занятия и повернулась к парню с непринуждëнной улыбкой на губах.       — Говорят, что здесь находится скульптура Лунного бога, — поведала Сакура. — Я читала о ней, и это поистине величайшее творение искусства.       Стук невысоких каблуков по гладкому полу прекратился, когда женщина остановилась около высокой мраморной статуи. Она, изогнув губы в привычную полуулыбку, обернулась и осмотрела группу на наличие всех участников экскурсии.       — Вот, это она, — прошептала Харуно и обратила внимание друга на статую.       На этот раз тëмные глаза заинтересованно метнулись к экспонату и стали внимательно осматривать каждую его часть, будто тщательно изучая и пытаясь запомнить всë в подробностях.       — Эта скульптура древнего бога времëн эпохи Возрождения была создана Наруто Узумаки, — она легонько приулыбнулась и окинула взглядом слушателей, а после продолжила: — Существует мнение, что он привиделся ему во сне, и тогда…       Саске пропустил всю речь мимо ушей, безотрывно любуясь мраморным обликом божества. Изгибы мышц, чëткость и аккуратность выполненных деталей, благородные черты лица и такие…       — Его облик очень схож с вашим, молодой человек, — обращается она к парню, и заинтересованные взгляды тут же прикрепляются к нему. Женщина повернулась к фигуре, и, осмотрев лицо в профиль, вновь взглянула на студента. — Удивительное совпадение.       Учиха хмурится и отворачивается обратно к фигуре, озадаченно вглядываясь в образ. До уха доносится уже отдаляющийся женский голос, однако Саске продолжает неподвижно стоять напротив скульптуры. Он будто бы приклеен к тому месту, на котором стоит. Не может сдвинуться, не может перестать зачарованно взирать на творение.       Впервые он был настолько восхищëн чем-то.       Неясное чувство поселилось где-то глубоко внутри него, которое постепенно охватывало молодого человека. Какое-то странное и ему совершенно незнакомое…       Учиха действительно узнаëт в нëм… себя?       — А теперь обратите внимание на эту картину… — глухо звучат слова в конце длинного зала, и люди, минуту назад стоящие рядом, спешат догнать свои группы или подойти поближе, чтобы мельком послушать увлекательные экскурсионные повествования, оставляя тëмноволосого студента позади себя.       — Статуя Лунного бога? — загадочным полушëпотом сам себе проговорил Саске и как-то странно ухмыльнулся, с надменностью оценивая взглядом скульптуру. — И правда похожа.       — Идëм, Саске, — прервала его Сакура и выжидающе посмотрела на парня, с лица которого вмиг сползла загадочная маска.       Он обернулся к ней, кратко кивнул и поспешил вслед за девушкой разыскивать группу однокурсников.

Да, в этом действительно что-то есть…