Мой мальчик

       Как только Озаки закончила обтирать юношу и обрабатывать его раны, на лестнице второго этажа показался заспанный Чуя, что непонимающе оглядывал помещение. Стоило более-менее осознать происходящее, как он взволнованно бросился к шатену, падая перед ним на колени и пристально оглядывая. Все тело было в новых, но уже пропитанных кровью бинтах, концы пальцев на ногах почти полностью синие, а небольшое количество открытых мест на теле ярко красного цвета, видимо только отогреваться начало. Рыжик поднимает испуганный взгляд на тетушку, слыша надорванный кашель младшего, сжимает его ладонь в своей        — Что с ним?! Почему ты не разбудила его раньше? — чуть отходит, помогая девушке закутать тельце подростка в теплое одеяло.        — Перестань так шуметь, Чуя. Твоему другу нужен отдых и срочная помощь, мне было явно не до того, чтобы оповестить тебя о его состоянии. Я не знаю, что с ним произошло, но уже рассказала все его родственникам. Ты ведь знаешь, я не имею права тебе что-либо говорить.        Тяжело вздыхает, после замечая шум сирены, снова полностью собирается и открывает дверь, помогая занести носилки и переложить туда Дазая. На прощанье, просит Чую заехать к ней на работу, с какими-нибудь вещами для юноши и позвонить его родителям, еще не зная, что единственный живой родитель мальчика является ее боссом.        Чуя напуган, растерян, но все равно быстро собирается и берет какие-то вещи Осаму, оставшиеся с их совместных ночевок, складывая их в рюкзак. Уже через два часа, он сидел у кровати младшего…

***

       Всю неделю Чуя исправно посещал шатена, приносил разные сладости и поддерживал, стараясь помочь справиться с нахлынувшей апатией. Все оказалось не так страшно, если это можно так назвать, но если сравнивать с возможными последствиями, Осаму действительно повезло. Отделался лишь кучей ссадин, порванным анусом и слабым обморожением, даже ампутировать ничего не пришлось.        Чуя был очень рад, что юноша постепенно приходил в норму, а потому проводил с ним все свободное время, иногда даже школу, приходя к младшему с остальной компанией.        Огай, как и предполагал Осаму, сначала пытался доказать невиновность старшего сына, но вскоре бросил это дело, просто назначив ему наказание. Иногда он заходил к сыну, интересовался самочувствием и так далее, но особой любви не проявлял, разбивая последние надежды ребенка на родительскую любовь.        Это утро изначально казалось шатену слишком странным. Стоило ему проснуться, к нему зашел отец, оставив какие-то сладости, потом сестра Накахары, что немного волновалась перед их знакомством, а Чуя не приходил. Даже после обеда не позвонил, что немного тревожило и огорчало юношу.        Вот он приходит с ужина, заходит в палату и чувствует знакомый парфюм, довольно терпкий, подчеркивающий одновременно строгость и мягкость своего носителя. Карие глаза поднимаются на вставшего с кровати мужчину и быстро расширяются, наполняясь слезами. Он даже не обратил внимания на все еще больные ноги и стоявшего в углу комнаты рыжика, когда со всех ног побежал к своему старому другу, крепко обнимая его за шею, даже ногами до пола не доставал        — И тебе привет, Осу, — слабо улыбаясь шепчет старший, поднимая его на руки и слегка укачивая, поглаживает по спине.        — Одасаку! — радостно пищит, крепче прижимаясь, носом зарываясь в шею мужчины.- Когда ты приехал? Почему не позвонил мне?        — Я узнал все от твоего друга и сразу приехал. Меня настораживало, что ты начал редко отвечать.- садится с ним на кровать и аккуратно кутает в одеяло, усаживая к себе на колени.- Почему, не рассказал мне обо всем сразу?        Но ответа не последовало. Осаму лишь сильнее прижимался, периодически всхлипывая и сжимая его в своих объятиях.        Он был невероятно рад, что наконец-то смог встретиться с ним, но безумно боялся рассказать. Он знал, что мог сделать Сакуноске, если младшего будут обижать, а отец сразу предупредил, что позорить его имя своими разногласиями не нужно. В голове родилось множество мыслей, что хотелось озвучить: рассказать о своих друзьях, новой жизни, … о Чуе. Конечно, он писал ему об этом, но живое общение совсем другое, когда ты можешь видеть человека, делиться эмоциями и переживаниями. Дазай понимал, что времени у них не так уж и много, поэтому боялся терять минуты близости на глупые слова, может приедет в другой раз и расскажет ему все.        Долго наблюдать за этим Чуя не смог, настроение пропало от того, что у Осаму есть более дорогой человек, а потому он просто оставил различные сладости на тумбочке и тихо ушел.        Накахара был очень удивлен, когда утром ему позвонили с неизвестного номера, а потому не сразу ответил. Только на перемене интерес переборол и он все же перезвонил, таким образом познакомившись с другом своего кохая, что оказывается был намного старше его самого и вел себя словно родитель, только переехавшего от них ребенка. Это был новый и необычный опыт, он очень сильно волновался и старался спокойно объяснять ситуацию мужчине, после соглашаясь помочь ему с ночлегом на одну ночь и довести до больницы, в которой лежал Осаму.        Сакуноске вышел из палаты только спустя час, и то с помощью медсестры, а Осаму за ним, чтобы поблагодарить Чую и просто встретиться с ним.        Шатен вытирает заплаканные глаза и обнимает старшеклассника за талию, уткнувшись в его шею, тихо шепчет слова благодарности и извиняется за то, что появился в таком виде.        — Тише, все в порядке, Осаму. Тебе нужно вернуться в палату и отдохнуть. Уже поздно, нам тоже пора идти, — мягко целует в макушку, поглаживая его по спине.        — Тогда, ты придешь завтра? Я бы хотел с тобой поговорить… — уткнулся в его плечо, прижавшись        Аккуратно опускает его и подталкивает к палате, нежно улыбаясь. Когда юноша все же ушел, развернулся к Сакуноске, обмениваясь парой слов, прежде чем спокойно пойти в сторону дома