Более всего на свете

Первая

      Город полыхал с трёх сторон. Злое чужое войско растекалось по улицам, уничтожая, захватывая, порабощая, убивая надежду, забирая будущее.       На́ти бежала изо всех сил, но чужаки всё никак не отставали — жрицы Белого храма на невольничьих рынках ценились особенно дорого. Сквозь тёмный ночной лес, навстречу уханью совы, быстрее, быстрее, быстрее, дальше от звона бронзовых щитков и наплечников, от постукивания мечей в ножнах.       Холодный воздух летел в лицо, рвал с плеч накидку. Нати петляла, словно заяц, бежала, не оглядываясь, и звон доспехов стал отдаляться, но земля вдруг выскочила из-под ног — Нати полетела. Полетела кубарем в глубокий чёрный овраг. Едва слышный вскрик, треск веток, затем костей и всё затихло. Чужаки пронеслись мимо, не заметив беглянку.       Нати хотела встать и побежать дальше, но не ощутила собственных ног. Во рту совсем пересохло, а в груди почему-то наоборот — забулькало. Овраг зашелестел, зашептался. К неподвижной Нати скользнула грациозная чёрная тень.       — Тш-ш-ш, — сказала тень. — Тш-ш-ш.       — Кот? — просипела Нати. — Ка́ттус (1)? Бастет (2)? Фрейя (3)?       — Фели́кс, — представилась тень. — Закрой глаза, жрица. Ни о чём не тревожься. Всё происходит так, как до́лжно. Твой путь познания пространства-времени только начинается. Чего ты желаешь более всего на свете?       — Другой жизни, — выбрала Нати, закрыла глаза и на неё осыпались все звёзды Вселенной — белые, красные, жёлтые… пушистые, словно цыплята.

Вторая

      Пол под ногами плавно покачивался и тихонько скрипел. За круглыми окнами каюты было совсем темно.       Натали взглянула на себя в зеркало — маленькая шляпка сидела как надо, а вот из пучка всё-таки выбился непослушный локон, но поправлять его Натали уже не стала — погасив лампу, она надела перчатки и вышла из каюты. По пути ей не встретилось ни одного человека, лишь скользнул из-за угла тонкий корабельный кот. Натали улыбнулась ему и зашуршала юбками — пошла вперёд по узкому коридору.       Палуба круизного лайнера освещалась круглыми фонарями. Из-за этих белых огней звёзды казались скучными серыми пылинками. Ната вышла на нос корабля и притаилась. Кот подкрался к ней, сверкнул яркими глазами и круглые фонари вдруг погасли. Чёрное ночное небо углубилось до бесконечности, раскинув перед котом и Натали широкий рукав сияющего Млечного Пути. Лайнер и океан застыли в спокойном безветрии, отражая звёздные россыпи, и словно само время остановилось.       Натали взяла кота на руки. Тот нежно замурлыкал.       Натали вздохнула и почесала кота за ухом.       — Мурлы-ы-ыка… о-о-о, и как же вас зовут, галантный кавалер? Томас? Граф? Пушистик? По-моему, ты похож на Феликса. Да? Нравится? Замечательно, договорились. Смотри, какая красота… мириады огней. Чудо. А я… я не могу приблизиться к ним, потому что я — всего лишь маленький цыплёнок в яйце. Жалкий и слабый. Пищу, трепыхаюсь, но всё никак не могу вылупиться. Так и сижу, скрючившись, внутри скорлупки, но… быть может в следующей жизни… Что? Что такое, Феликс? Ты голоден? Пойдём, я угощу тебя молоком.

Третья

      Спать, свернувшись клубочком, было очень удобно, только мысли всё время стекали куда-то в левый висок и… континуа́льное множество цыплят нужно было разложить по счётному множеству скорлупок. При этом, любое континуа́льное множество содержит счётное подмножество. Значит скорлупок для цыплят не хватит?..       — Наташа, — тихо, словно издалека позвал кто-то, — Наташа, вставай.       Под одеялом пахло карамелью и булками с корицей. Ната улыбнулась сквозь сон — мама уже готовила на кухне завтрак, бренчала тарелками.       — Наташа, вставай, — вновь едва слышным шёпотом позвал кто-то. — Мы всё уронили.       Цыплята и скорлупки исчезли. Ната открыла глаза. Над ней нависла пушистая серая морда с длинными усами — мейн-кун Феликс, красавец, чемпион Москвы-2018, сноб и интеллектуал.       — Ма-а-ау, — красивым баритоном сказал кот-интеллектуал.       «Ох, — вздохнула Наташа. — Приснится же такое…»       Ей всё время казалось, что Феликс вот-вот заговорит, но остроухий серый кошак лишь снисходительно рассматривал мелькающих перед ним людишек и в диалог вступать не спешил.       Ната зевнула, отпинала от себя одеяло, села, оглянулась и подпрыгнула — смартфон валялся на коврике, отдельно от своего аккумулятора, а за окном было как-то подозрительно солнечно.       — Ма-а-ам! Мам! Блин! Будильник не прозвенел! Сколько сейчас времени?!       — Семь тридцать, Натусь.       — Ё… Ма! Звездец! Экзамен! Матан (4)! Я опаздываю! Опаздываю! Блин! Мам, где… а-а-а! Где моя юбка, где?!       — Вот! Вот, Натик! И булочку возьми, булочку! Сейчас, подожди, в пакетик положу! Скушай, обязательно! Обязательно, слышишь?       — Да, обязательно! Всё, мамуль, я побежала!       — Ни пуха, ни пера, Натусь!       — К чёрту!       Наташа схватила рюкзак, потрёпанный учебник, ключи и выбежала в утреннюю июньскую прохладу. Дверь подъезда хлопнула. Под ногами взметнулся пушистый тополиный снежок. До экзамена оставалось чуть более получаса.       «Успею! — на бегу думала Ната. — Успею и сдам! И закончу Аэрокосмический! И подам документы в Спэйс-Икс! И полечу к звёздам! Когда-нибудь… когда-нибудь… пусть даже в другой жизни…»       Автобус пришёл вовремя и почти пустым.       Наташа уселась на прогретое солнцем сидение, открыла учебник, чтобы повторить материал, но почувствовала лёгкое покалывание за ухом и оглянулась.       Крупный серый кошак виднелся в окне на втором этаже — Феликс внимательно наблюдал за своей подопечной. Ната улыбнулась ему. Ей показалось, что мейн-кун кивнул, но через мгновение дом, окно и кошак уже скрылись за поворотом.

Четвёртая

      Спать хотелось невыносимо. Или уже не хотелось, потому что Ната и так спала? Да. Спала, откинувшись на спинку рабочего кресла.       — Наташ, — тихо, словно издалека позвал кто-то, — Наташа, вставай.       Наталья должна была рассчитать скорость захода на посадку в суровых марсианских условиях, но сон подкрался незаметно, и…       — Наташа! — уже громко, даже панически воскликнул кто-то. — Кошмар! Ужас! Наталь… Викт… оровна… Мы там всё уронили!       Ната подскочила на кресле, приглаживая растрёпанные седые патлы. Её обычно светло-серый кабинет зачем-то наполнился всполохами красных ламп. Над Натальей склонился ведущий научный сотрудник — Феликс — он был попеременно то серым, то красным, то серым, то красным.       — Ната! Первый шаттл свалился! Вторая опора не выдержала, похоже, грунт поплыл! А потом шаттл задел боковые крепления нашей космоптички и… мы вообще всё уронили, Наташ, вообще всё! Катастрофа… пробный полёт перенесли на неопределённый срок.       Рабочий монитор транслировал запись аварии на испытательном полигоне, будто смакуя подробности и детали. Космоптичка лежала на боку, истекая кровью-топливом.       Наташа сгорбилась, прикрыв глаза ладонью:       «Я полечу… только не в этой жизни, да. Не в этой жизни».       Феликс кивнул и погладил её по плечу.

Пятая

      Система фильтрации подавала воздух в скафандр медленно, будто вальяжно, а дышать хотелось быстро, полной грудью. Из-за этого диссонанса Наташе всё время хотелось спать. Глаза закрывались сами собой, а вокруг тут же начинали кружиться цыплята. Они сбивались в стайки «по четыре прямо в ряд» и исполняли танец маленьких лебедей.       Красная планета закуталась в плотную пылевую бурю и принимать гостей не желала, но Наташа проверила хорошо ли закреплён контейнер-рюкзак за спиной, открыла шлюз и вышла из космолёта в алое марево. Где-то впереди маячили размытые огни базы Putamen. Наташа выровняла дыхание и пошла вперёд, считая тяжёлые, стеснённые скафандром шаги. Посадка на поверхность прошла как по нотам, правда, из-за сложных метеоусловий Ната припарковала корабль чуть в стороне от обычной площадки.       База была всё ближе и ближе, но массивные ботинки скафандра увязали в пыли. Уже на подходе, Ната споткнулась и упала на колено, упираясь руками в красный грунт. Рюкзак тянул вниз. Щиток скафандра высветил несколько предупреждений, а от базы к Нате уже спешил многолапый спасатель — серебристый кибернетический бот, похожий на резвую помесь кота с многоножкой. На боку у спасателя значилось «Феликс-01».       — Наташа, вставай, — сквозь помехи протрещал кот.       «Где-то я уже это слышала, — подумала Наташа, поднялась, опираясь на спасателя и пошла дальше. — Оставлю здесь груз и полечу дальше, вслед за кометой GH-231. Нужно поторопиться… ух, спокойно, комета ещё видна, я смогу догнать её. Я успею, успею, только передам лекарства и… я успею! Иначе только в следующей жизни!»       На базе Наташу ждали с огромным нетерпением. Лекарства и детали из её рюкзака помогли местным пережить самую мощную в истории наблюдений марсианскую бурю и расширить границы Putamen. Комета же взмахнула ледяным хвостом и была такова.

Последняя

      Танцевальный праздник захватил всю планету. Разноцветные конфетти кружились радостным вихрем, осыпаясь на деревянные мостки центральной арены. Ната танцевала вместе со всеми, кайфуя от обилия новых лиц, ярких костюмов и множества улыбок. Она знала, что где-то здесь её ждут, где-то здесь, совсем близко, кто-то очень важный… нужно лишь сделать ещё пару шагов, оглянуться и…       — Наташа, вставай, — вновь позвал кто-то глубоким звучным баритоном. — Мы всё уронили.       Конфетти и улыбки исчезли. Ната открыла глаза. Над ней нависала изящная пятнистая морда с длинными усами — голографический гепард Феликс, красавец, сноб и интеллектуал, утверждающий, что внутри него сосредоточена вся мудрость Вселенной.       — Мы всё уронили, — повторил кошак. — Мы уронили вообще всё, Наташ, честно.       — А… э-э-э… — Ната покосилась на часы у кровати — пять утра. — Куда? Что?.. Зачем уронили-то? Где? И кто это — мы?       — В подсобке, у капитанского мостика, — гепард грациозно повёл хвостом. — Я повздорил с Авто и захотел многократно воспроизвести себя, чтобы сей скучный космический транспортник сделался пристанищем сонма высших кошачьих, но мои копии получились скорее шаржем, чем тонким наброском с оригинала — не высшие, а какие-то сплошь неразумные, инфантильные существа. Котята. Они разбежались искрами по электромагистралям корабля, испортили несколько узлов связи и уронили четыре сервера.       — Звездец, — констатировала Ната. — Придётся задействовать вспомогательные пла́ты и перебросить мощности на…       — Да, — не дослушав, кивнул Феликс и направился к выходу. — Ступай, убери там. Ты ведь знаешь, как я не люблю беспорядок.       Входной шлюз с шелестом закрылся. Наташа села на узкой койке и с тоской осмотрела каюту — голографический Феликс был единственным ярким пятном во всей этой тесной серости. Даже иллюминатор с краешком Большого Магелланова Облака не спасал Нату от окружающей её тоскливой рутины.       Узкий коридор вспыхнул яркими огнями, бортовой компьютер — Авто — бодренько загавкал:       — Доброе утро, Наташенька! Ты как всегда прекрасна, моя зайка, Авто в восторге! Общегалактическое время пять часов восемь минут. Авто очень, очень рад, что ты уже встала! Серверы и узлы, о которых тебе сообщил тот усатый проходимец, в процессе восстановления. Тебе не нужно беспокоиться об этом, только подтвердить выбранный системой алгоритм ремонта, заменить детали три, шесть, пять на новые, а затем отправить отчёт о неполадке в Центр! Авто всё сделал, Наташенька! Всё-всё! Авто хороший мальчик, правда? Правда?       Ната улыбнулась, показав большой палец вверх, а потом горестно вздохнула — отчёт. Она возненавидела отчёты ещё в прошлом межгалактическом перелёте, а нынешний лишь усугубил ситуацию — перевозить груз вновь пришлось без напарника, в одиночестве. Вернее, в сопровождении Феликса и Авто. Первый месяц было неплохо, а потом Ната захандрила — растянутая пижамка превратилась в постоянную рабочую униформу, дерзкие неоново-синие дреды выцвели до вполне пристойного оттенка «баклажан», а отчёты стали чем-то вроде личного дневника.       — Чудесная жизнь, — хмыкнула Ната и поплелась на капитанский мостик, по-стариковски шаркая тапками.       Огромная стеклянная полусфера, накрывающая командную рубку, напоминала глаз, удивлённо рассматривающий всё то же Большое Магелланово Облако.       Перевалившись через подлокотник, Ната плюхнулась на капитанское кресло и растеклась в нём сонной апатичной амёбой.       «У меня есть всё в этой жизни, всё… почему же мне так скучно?»       Тапочка свалилась с ноги. Поднимать её было лень. Приборная доска транспортника мерцала золотым и сиреневым. Большое Магелланово отсвечивало розовым. Авто притих — гонял по проводам котят-искорок. Феликс запрыгнул на приборную доску и красиво улёгся на ней, как сфинкс на постаменте. Наташа достала из-под кресла планшет и проверила почту — на её объявление о поисках напарника так никто и не откликнулся.       Наташа убрала планшет обратно под кресло и спросила:       — Фел, ты ведь уже давно живёшь на свете?       — И на свете, и в тени, — кошак шевельнул надбровными вибриссами. — Какой из миров тебя интересует?       — Не знаю, — пожала плечами Ната. — Понимаешь, мне как будто чего-то не хватает. Как будто всё это уже со мной было, только…       Феликс одним плавным движением сошёл с приборной доски на пол и приблизился к Нате. В его красивых тёмных глазах мерцали маленькие блики-звёздочки.       — Пора… — прошептал кот. — Пора начинать новый цикл, На́ти. Ни о чём не тревожься. Всё происходит так, как до́лжно. Твой путь познания самой себя только начинается. Чего ты желаешь более всего на свете?       — Эм-м-м… — Ната смешалась под его пристальным взглядом. — Я люблю путешествовать, узнавать новое, но мне кажется, что я одна, всегда одна и… возможно, если бы у меня был кто-нибудь… не знаю. Пф-ф-ф, нет, это всё ерунда, забудь. Я не хочу другой жизни, мне хорошо здесь, просто я ленюсь писать отчёт и прокрастинирую. Ерунда.       Феликс прищурился.       Планшет звякнул. Ната достала его из-под кресла, просмотрела сообщение, подскочила и весело запрыгала:       — Напарник нашёлся! И прямо здесь, неподалёку, представляешь?! Вот, здесь, на этой экзопланетке. Так… мы ведь идём с опережением графика, да? Можем немного отклониться от курса и встретиться с ним, да? Ух, там ещё и танцевальный марафон проходит, круто! Всё, Фел, я переодеваться!       Феликс кивнул, проводил подопечную внимательным взглядом и вздохнул: «М-да. До девятой жизни мы так и не добрались, остановились на шестой. А ведь могли бы… но нет, этот мир, эта «скорлупа» кажется цыплёнку Нати достаточно большой, чтобы чувствовать себя вольной птицей и более не трепыхаться в попытках выбраться, в попытках познать истинную свободу. Жаль. А ведь она могла бы… могла, но нет».       Магелланово Облако мерцало. Экзопланетка и танцевальный фестиваль были всё ближе и ближе. Осталось лишь доставить Нату в нужное место и познакомить с нужным человеком, а затем... затем Феликс мог вновь превратиться в тень и вернуться к полыхающему древнему городу — к разрушенному Белому храму и его погибающим жрецам, чтобы испытать каждого из них вопросом:       «Чего ты желаешь более всего на свете?..»