Stonewalling /Отказ от сотрудничества

- Ты и Миранда, - ошеломленно сказал Найджел. - Я в это не верю. - В этом нет ничего удивительного, не так ли? - пожала плечами Энди. Он смотрел на нее, тысячи образов мелькали в его мозгу. - Нет,- медленно произнес он. - Полагаю, что нет. - Ну да, - сказала она и улыбнулась ему из-под челки. Найджел вздохнул и поудобнее устроился на стуле. Эта новость едва полностью не разрушила его представление о том, как устроен мир. - Ладно, как долго? - спросил он, делая довольно большой глоток мартини. Энди усмехнулась. - Шесть месяцев.- Она крутилась на своем стуле, не притронувшись к вину. Найджел закатил глаза, он отчаянно хотел, чтобы кто-то сказал, что он спит. Поддразнивая ее, он поднял бровь: - И? Она покраснела. - Ты счастлива? - он подтолкнул локтем. - Да, - сказала она. - Это мило. - Мило, - с отвращением сказал Найджел. Мило. Поцелуй смерти. Энди нахмурилась. - Это не странно или что-то в этом роде, мы счастливы. Это очень мило. Мы встречаемся и веселимся, и она немного расслабляется, и ... - Она пожала плечами. - Это мило. - Мило, - повторил он. - Итак, скольким людям ты рассказала? Энди покраснела. - Ну, вообще-то, ты первый. Найджел снова был ошеломлен. Он знал, что разинул рот, открывая и закрывая его, как особенно глупая рыба, но ничего не мог с собой поделать. К счастью, прежде чем ему удалось спросить что-то еще, Энди продолжила: - Просто, - сказала она, - мы старались быть осторожными, а теперь мы вроде как... теперь все серьезно, и мы решили начать рассказывать людям. Друзьям. Найджел ухватился за возможность. - Семье? - Может быть. Я не знаю. Найджел мысленно закатил глаза: новички и травмы, связанные с выходом из шкафа. Всегда одно и то же. - Они первыми заслуживают того, чтобы знать, Энди. - Я знаю, - кивнула она, - но ... это трудно. Найджел нахмурился. Родители – это одна беда, но с участием Миранды во всем этом наклевывалось несколько других проблем. - Скажи мне хотя бы, что Кэролайн и Кэссиди знают. - Хм, может быть? - Может быть? - передразнил он насмешливым тоном. Может быть? Разве она не знала это наверняка? Разве они не обсуждали это? Может, ему и не нравились Кэролайн и Кэссиди, но они определенно заслуживали того, чтобы знать, что происходит с их собственной матерью. Энди поморщилась. - Миранда собиралась рассказать им, и я начала оставаться у них пару недель назад, так что я думаю, что они знают, но… Найджел закатил глаза, на этот раз внешне. Господи, Энди всё еще ужасно наивна и невинна. Думать об этом было почти невыносимо. - Они умные, - сказала она тихим голосом. - Они, наверное, догадались. - Возможно, - согласился он. Кэролайн и Кэссиди были, по крайней мере, такими же умными, как их мать; они, вероятно, точно знали, что происходит. - Но, э-э, ты первый человек, которому мы действительно рассказали. - Ты рассказала, - поправил он. - Гм, да. Я не знаю, хочет ли Миранда кому-нибудь рассказывать. На мгновение ему захотелось встряхнуть ее. Что, черт возьми, Энди рассказывала людям, когда даже не обсудила этот вопрос с Мирандой? Он всегда знал, что Миранда была королевой весьма странных отношений, но все было хуже, чем он когда-либо ожидал. Энди вздохнула. - Я не имею в виду, что она не хочет выходить, думаю… на самом деле я не знаю, есть ли у нее кто-то, с кем она хочет поделиться этим. Это, знаешь ли, что-то личное, а Миранда не любит впускать посторонних в свою личную жизнь. - Вряд ли я посторонний, - заметил Найджел, пытаясь успокоить собственную боль. - Только не ты. Но другие люди. - А, - сказал он. В этом не было никакого смысла. - Ну, знаешь, другие люди, - пробормотала она. - Что ж, это неизмеримо проясняет ситуацию, - поморщился он. - Ты знаешь, что я имею в виду, - насупилась Энди. - Да. Ты имеешь в виду, что Миранда на самом деле не собирается никому сообщать о ваших отношениях. - Гм, - хмыкнула Энди. - Она не откроется, - тихо сказал Найджел. Наверняка Энди уже поняла это. - Не знаю, - ответила Энди. - У тебя есть идея, - догадался Найджел. Энди уставилась на столешницу, выглядя немного потерянной. - А что, если мы просто не захотим выходить? Что, если это никого не касается, кроме нас? - она спросила. Найджел подавил волну сочувствия, сейчас не время позволять Энди притворяться счастливой семьей. - Это никого не касается. Но у тебя есть обязательства. - Перед кем? - Энди на самом деле выглядела удивленной. Найджел ошеломленно уставился на нее. Неужели она действительно не понимает? - Перед всем миром! Перед всеми людьми, которые не могут признаться. Перед всеми подросткам, которые боятся, людьми, которых реально увольняют и которые не могут дать отпор, перед жертвами избиений. Энди, ты должна это сделать, - Найджел понял, что его голос повысился, и заставил себя откинуться на спинку стула. Энди смотрела на него так, словно никогда не видела его раньше, и Найджел почувствовал бы себя немного неловко, ведь Энди, похоже, даже не думала об этом. - Дело не в политике, Найджел, - наконец произнесла девушка. - Это моя жизнь. - Личное – это не политическое? - съязвил он. Она нахмурилась. - Я знаю, что это твоя жизнь, - осторожно начал Найджел, - и я знаю, что ты не хочешь делиться ею. - Он сделал паузу, а затем продолжил. - Но ты должна думать не только о себе. Дело уже не в тебе лично. Можешь ли ты себе представить, что значит для женщины такого влияния, как Миранда, выйти из шкафа? - Значит, она – симулякр лесбиянства, - сказала Энди. Найджел пожал плечами. Может быть, для Миранды и Энди это была просто интрижка, но для таких людей, как он, это очень много значило. - Возможно, не настолько откровенно, но... да. - Найджел! - взвизгнула Энди. - Тебе не обязательно это должно нравиться, - сказал он. Он знал, что молодая женщина может неоправданно тупить, то огромное количество времени, которое ей потребовалось, чтобы распробовать свою работу в «Подиуме», иллюстрировало это, но это уже было смешно. Как будто все это имело какое-то отношение к тому, чтобы Энди Сакс было комфортно с восприятием ее публикой. - И тебе не обязательно так переживать, - парировала она. - Нет, - сказал он, а затем многозначительно добавил: - И тебе тоже. По крайней мере, у нее хватило такта покраснеть. - Она знает, - сказала Энди. - Да, - согласился Найджел. - Она знает. В любом случае, ей придется жить с этим. - Он понятия не имел, как сделать это более ясным. - Я думаю, что она просто прекрасно живет с тем, что никто об этом не знает. Найджел нахмурился. А может, и нет. - А ты? Энди уставилась на него. Найджел подался вперед. - Нравится ли тебе знать, что ты могла бы изменить мир к лучшему для миллионов людей, делая что-то простое и в то же время значимое, просто рассказывая людям о человеке, которого ты любишь? Ты могла бы это сделать, но не сделаешь. Потому что ты боишься. - Его голос снова повысился, и на лбу запульсировала вена. Вот почему он никогда не проводил время в качестве активиста, он был слишком страстным, и он никогда ничего не добивался, крича на людей. Энди лишь пробормотала: - Это ... это не так. - Так, - сказал Найджел, внезапно почувствовав усталость. Она была так молода, так неопытна. Может быть, было бы лучше обсудить это с Мирандой. Проще отрубить себе голову, нет, это, вероятно, была плохая идея. - Это не такая уж большая вещь, Найджел. Просто ... - Энди запнулась и умоляюще посмотрела на него. Он подождал, потом подождал еще немного. Она уставилась на него, ее губы дрожали. - Просто что? - Это только мы, - простонала она. - И тебе нужно поделиться этим, - последовал резкий ответ. - Но, почему? - Потому что ... потому что тебе это нужно, - сказал он и тут же сдулся. Конечно, такой громкий аргумент убедил бы ее. Энди сразу же подхватила его. - Но какое это имеет значение? Это наша жизнь. - Вот именно, - сказал Найджел, сжимая кулак. По крайней мере, он не стал колотить им по столу, уже победа. Он глубоко вдохнул, затем выдохнул, приводя в порядок свои аргументы. - Есть много людей, у которых нет такой роскоши, у которых нет положения или защиты, как у Миранды. У вас есть. Это ваша ответственность… - Какая защита? - сказала она, перебивая его. Он с готовностью ухватился. - Во-первых, деньги. - У Миранды есть деньги. Не у меня. - Она смотрела на него, ее взгляд был острым и сосредоточенным. Но, по крайней мере, теперь она внимательно слушает, а не апеллирует к своим собственным нежным эмоциям. Она даже придиралась к незначительному вопросу, и они оба это знали. Найджел удивленно поднял бровь. - Неважно, - сказала Энди, а затем добавила: - Миранда не может открыться. Ее дети… Найджел усмехнулся. - Кому какое дело. Только не в Нью-Йорке. - Может быть, - согласилась она, явно прокручивая в голове пункты. - Но вся ее жизнь, ее работа – это ее главная страсть, и быть лесбиянкой не является частью этого… - SONDA, - возразил Найджел. - Что? - удивилась Энди. О, ради бога, подумал он. Как мог кто-то настолько хорошо образованный, кто-то, работающий в газете в качестве штатного политического корреспондента, кто-то находящийся в лесбийских отношениях, не знать о законах, которые защищают их? - SONDA,- по буквам повторил он. - Закон о недискриминации в отношении сексуальной ориентации. - Я знаю, что это такое, - сказала Энди. Найджел снова вспомнил, что Энди не так глупа, как иногда кажется. - Тогда ты знаешь, какую защиту это обеспечивает, - сказал он. - Тебя не могут уволить за то, что ты лесбиянка. - Да, но Ирв все равно может что-нибудь придумать. - Если это произойдет и Миранда будет возражать против увольнения, - сказал Найджел, - ей не составит труда найти дюжину адвокатов, готовых взяться за Равица и «Элиас-Кларк». На самом деле, я думаю, что выход из шкафа обеспечил бы ее положение так, как никогда раньше, у него было бы еще меньше шансов что-либо сделать с ней. - Это была позиция, которую он хотел предложить несколько раз, особенно всякий раз, когда он ловил Ирва на одной из его расистских, сексистских или гомофобных шуток. Ужасный маленький человечек. Но Найджел не был Мирандой, и работа Найджела не была работой Миранды, и все те адвокаты, которые прыгали бы с высоких зданий ради Миранды, нашли бы себе занятие поинтереснее, чем иметь дело с таким геем, как Найджел. Энди нахмурилась. - Я серьезно, - сказал Найджел. - У него не было бы возможности выступить против нее без того, чтобы на него не обрушился призрак дискриминации. И Миранда будет бороться с этим зубами и ногтями, если он попытается. Это было бы катастрофой для компании. И весельем для остальной прессы. - Значит, она должна открыть себя миру, чтобы ее не уволили? - И вот она снова, очаровательная наивность Энди. - У большинства людей нет такой роскоши. - Он помолчал, а потом решил, что терять ему нечего. Она должна была увидеть причину. - И они придут за тобой. Таблоиды. Не лучше ли было бы выйти первыми, прежде чем тебя выставят на всеобщее обозрение? - Ты же не ... - сказала Энди, широко раскрыв глаза. У Найджела перехватило дыхание. Она не могла думать ... - Что? - Ты ведь никому не расскажешь, правда? Найджел бросил на нее обиженный взгляд, уязвленный тем, что она так о нем подумала. Энди подняла руки, защищаясь. - Я имею в виду, я не думаю, что ты кому-нибудь расскажешь. - Не могу поверить, что ты так плохо обо мне думаешь, - покачал он головой. Не то чтобы это была плохая идея; если она не видит причин, он действительно должен обсудить это с Мирандой и посмотреть, не могут ли они отправить какой-нибудь анонимный… - Я не знаю! - сказала она, прерывая ход его мыслей. - Я действительно не знаю. Но это ... кажется, это действительно важно для тебя, и, в общем, мы не собираемся этого делать. - Для меня это важно, - сказал Найджел. Казалось, он часто повторяется. - Это важно для многих людей. Энди закусила губу. - Этого не должно быть. Найджел нахмурился. - Что это значит? - Я имею в виду, это не должно иметь значения, - сказала Энди. - Это не должно быть так. Никого не касается, чем мы занимаемся в спальне. Он уставился на нее, ошеломленный тем, что она действительно думает, что это проблема или, скорее, решение. - Ты действительно думаешь, что все дело в этом? - Разве не так? - Нет, ты права: это никого не касается. - Она выглядела так, словно потеряла нить рассуждений, поэтому он попытался немного пошутить, чтобы разрядить обстановку. - Как и моя личная жизнь, - поддразнил он. Она улыбнулась. Так то лучше. - Но речь идет о том, чтобы с тобой обращались как с человеком, а не как с набором сексуальных извращений. - Мы не извращенцы, - возразила Энди. - Нет, - ответил Найджел. - Это не так. В том-то и дело. - Когда она встретилась с ним взглядом, он подтолкнул ее еще немного. - А если ты не извращенка, то в чем проблема с выходом? Брови Энди нахмурились, внезапно она стала похожа на пятилетнюю девочку. - Мы не должны этого делать, - упрямо сказала она. Найджел пожал плечами. - Мы не можем достичь места, где никого не волнует, что кто-то другой делает в спальне, пока достаточное количество людей не даст понять, что это не извращение, что это не то, чего следует стыдиться. - Мне не стыдно, - сказала Энди, - я просто берегу свою частную жизнь. Есть разница. Найджел молча смотрел на нее, пока она сама не пришла к выводу, а затем сказал: - Согласно Шестой Странице, нет. - Я не собираюсь жить в соответствии с тем, что думает Шестая Страница, - немедленно заявила она. - Возможно, тебе придется. Даже учитывая склонность Миранды не обращать внимания на то, что о ней думают люди. Энди застонала. - Жизнь была намного проще, когда я встречалась с парнями. - Вот именно, - сказал он и сунул в рот оливку. Слава богу, она пришла в себя. Некоторое время они сидели молча. В конце концов, Энди спросила: - Когда ты открылся? Он улыбнулся. - Я никогда и не скрывал, моя дорогая, - сказал он. - Конечно, в нашем бизнесе все предполагают, что ты гей, и когда ты появляешься на людях с женщиной, они просто думают, что ты отрицаешь это. Или это прикрытие. - Это такой двойной стандарт, - сказала она. Она выглядела очень маленькой, сгорбившись на своем стуле. Побежденной. Этого быть не должно. - Конечно, - сказал он. - Добро пожаловать в этот мир. Энди уставилась на него. - И мы даже не можем вступить в брак или что-то в этом роде. - Ты собиралась в ближайшее время давать показания против Миранды? - поддразнил он. - Нет! Но это не значит, что это справедливо. - Хорошо. Теперь она была единственной, кто наклонился вперед, решив заставить мир увидеть разум. Вся эта страсть, наконец-то, на службе достойному делу. - Все это для тебя в новинку, не так ли? - спросил он. - Да, - сказала она, немного расслабившись. Но ее глаза все еще горели праведным гневом. Никто не испытывал праведного гнева так, как Энди. После еще одного долгого молчания он сказал: - Это ...- Не было хорошего способа спросить об этом. - Что? - спросила она. Он вздохнул. - Это то, что ты действительно думаешь, или ты просто говоришь это, потому что думаешь, что так думает Миранда? Или хочет? Теперь она снова смотрела на него. Он поджал губы. - Моя жизнь не для общественного развлечения, Найджел, - произнесла Энди. - Но Миранда – общественная персона, - с возразил он. - Ее жизнь во многих очень важных отношениях принадлежит общественной сфере, и она придерживается других стандартов. - Это нечестно, - повторила она, и упрямо вздернутый подбородок вернулся. - Ты продолжаешь говорить это, как будто это уже стало фактором, - сказал он, стараясь быть нежным. Он не думал, что она заметила. - Значит, ты хочешь сказать, что мы должны открыть наши отношения ради поколений детей, - сказала она, махнув рукой на весь мир, - а также потому, что нас все равно раскроют. И, о да, потому что именно так правильно, - теперь ее губы снова дрожали, но не от печали. На этот раз это был гнев. - Да, - кивнул Найджел. Молодая женщина выглядела ошеломленной. - Это глупо, - наконец сказала она. Найджел нахмурился. - И это отстой, - сказала она. Это действительно было отстойно, он не мог не согласиться в душе. - И, - объявила она. - Не думаю, что ты прав. И вот та самая умная Энди, которую он так ждал. - Я думаю, ты ошибаешься, - повторила она, - есть слишком много других проблем, Миранда слишком публичная фигура, у нее дети. Я не думаю, что нам нужно раскрываться прямо сейчас. Я имею в виду, я понимаю все то, о чем ты говоришь. И да, это важно для ... для того, чтобы другие люди перестали бояться. Но это не обязательно должны быть мы. Мы не должны быть, я не знаю, лицами с плаката. - Если не ты, то кто? - тихо спросил Найджел. - Кто-то другой! - Еще один драматический взмах руки, и бокал был опрокинут. К счастью, он был почти пуст. - Энди, - сказал он. - Нет, - она помотала головой, вытирая пролитое. - Я серьезно. Не все должно служить высоким идеалам. Это не их дело, - заявила она. - Может быть, когда-нибудь, когда это станет законным, мы сможем, ну, знаешь, все узаконить. Но не раньше. Это просто… Он выжидающе посмотрел на нее. - Просто, - медленно произнесла Энди, - ей уже приходится иметь дело с прессой, которая вмешивается во все аспекты ее жизни, и она заслуживает того, чтобы иметь одну вещь, которая принадлежит только ей, а не всем им. - А как насчет того, чтобы сказать "людям"?" - спросил он, и кавычки в его фразу были слышны. - Мы будем осторожны, - сказала она. - ты никому не расскажешь, близнецы никому не скажут. Кроме того, это не значит, что люди не умеют хранить секреты. Найджел оценивающе посмотрел на нее. - Ты имеешь в виду открытый секрет. Это не сработает. - Нет,- взволнованно сказала Энди. - Пресса не должна знать, но это не значит, что мы собираемся изо всех сил скрывать все. - Ты будешь осторожнее, - подсказал Найджел. - Да, - кивнула она. - Это не должно быть уж так сложно. Еще одна попытка достучаться до нее. - А для людей, для которых это имеет большое значение? Она прищурилась, глядя на него, тревожно похожая на Миранду. Очевидно, у нее появились какие-то дурные привычки. - Ты имеешь в виду себя? - Я имею в виду того молодого человека из Вайоминга много лет назад, - сказал он. И многих других подобных ему. - Ты ходил в гей-бары, Найджел, - сказал Энди. - Ты знал, что в мире есть еще геи, так чтобы изменило известие о еще одном? Такое мышление ни к чему их не приведет. - А что, если бы изменило? - Я не хочу менять свою жизнь ради геев в Вайоминге. Или в Калифорнии. - Теперь ее голос звучал гораздо увереннее, чем раньше. - Энди, - начал он. - Найджел. Нам просто надо закончить этот бессмысленный спор. К ней вернулась эта проклятая уверенность. Она определенно брала уроки у Миранды. Найджел тяжело вздохнул. - Кроме того, - сказала Энди с легкой улыбкой. - Я даже не говорила с ней об этом. Возможно, она готова дать объявление в "Таймс" или что-то в этом роде. Он вздохнул и поднял бокал. - Тогда за новую любовь. - За новую, не выходящую из подполья любовь, - поправила она. Их бокалы звякнули.