Его маленькая тайна

Лесной дерн поддавался плохо. Корни пронизывали его вдоль и поперек, их было больше, чем земли — хорошей, легкой, рассыпчатой земли. Лопата путалась в корнях и грозила сломаться. Ник вытер пот со лба и удвоил усилия. Через полчаса все было готово — аккуратная почти ровная яма два на пять футов. С удобством не устроиться, но удобств никто и не обещал. Ник вытащил из багажника большой мешок из плотного непрозрачного пластика и вытряхнул груз на траву. Грузом оказался невысокий, по-воробьиному мелкокостный мужчина, с волосами в рыжину, острым носом и к тому же совершенно мертвый. Труп еще не начал коченеть. Ник без особых проблем распрямил его, хорошенько завернул все в тот же безразмерный мешок, закрепил пакет скотчем и скатил в приготовленную яму. Ссыпал холмиком землю, прихлопнул ладонями, уложил поверх куски дерна. Вышло не очень убедительно, но Ник знал, что дожди, тепло и черви сделают свое дело. Через пару месяцев искусственный холмик будет не отличить от настоящих. А на следующее лето на нем вырастут цветы, а, возможно, и ягоды. Растения любят хорошо удобренную почву. Ник убрал в багажник складную лопату, протерев ее о траву, сполоснул руки водой из бутылки, отпил глоток. В лесу было хорошо, тихо, только шумели кроны где-то высоко да стучал по стволу в поисках личинок дятел, будто передавая на весь лес сигналы азбуки Морзе. От этой благодати не хотелось возвращаться в участок, где звонили телефоны и кто-нибудь орал в допросной про кончающееся терпение и вышибленные мозги. Но делать было нечего — долг есть долг.

* * *

— И где ты был? — спросил капитан, когда он заявился на работу. — Брал показания у свидетеля вчерашнего грабежа, — не моргнув глазом, сообщил Ник. — А потом оказалось, что время к обеду, и я заехал за пончиками. — Он помахал перед Ренардом пухлым пакетом. — Загоню я вас с Хэнком в спортзал, пока сами в пончики не превратились, — пообещал Ренард решительно. Ник не испугался. Хотя с капитаном никогда не было ясности — шутит он или в самом деле заставит лезть на тренажеры. — А у меня и так нагрузки хватает… каждую ночь, — понизив голос, сказал Ник. Ренард посмотрел на него так, что Ник захотел, чтобы ночь наступила немедленно. Или чтобы в кабинете капитана поменяли дурацкие стекла на какие-нибудь прочные панели. — ...Виктор натравил на меня Эринию, — донеслось до ушей Ника. Пока он представлял ночь и прочные стены, капитан уже закрыл за ними тремя дверь и теперь что-то рассказывал. Судя по тону, что-то существенное. — Эти твари одержимы манией преследования, — продолжал Ренард. — Если вцепятся в кого-то — не отпустят, ни в переносном, ни в прямом смысле. Знаю случай, когда Эриния пыталась расколоть клювом череп жертвы, будучи уже практически мертвой, на одних рефлексах, как курица, бегающая с отрубленной головой. Так что если заметите кого-то подозрительного, сообщите мне. Эринии обычно невысокие, хрупкие, рыжеватые, повадками в чем-то напоминают птиц. Истинный облик — медноголовые птицы с острыми клювами. Ник, ты понял, что нужно делать? — Сообщить вам, если увидим кого-то подобного, — пожал плечами Ник. — Что тут сложного? — То, что ты не всегда следуешь приказам. Свободны оба. В ожидании вызванного на допрос свидетеля — того самого, которого он якобы допрашивал с утра, — Ник чиркал карандашом в блокноте. На листке штрих за штрихом проступала отвратительно реалистичная голова большой птицы, в мелких медных, плотно прижатых перьях, с остро заточенным клювом и невозможно человечьим выражением круглых глаз. — Ого! — сказал Хэнк, остановившись за плечом. — Кэп же сказал — докладывать сразу ему. — О чем? — недоуменно спросил Ник. — Джульетта хочет завести попугайчика. Вот подбираю варианты. Не повезло ей со мной, так пусть хоть попугайчик будет хороший. — Ты что с ним сделал? — спросил Хэнк, догадываясь об ответе. — Да ничего особенного. Не хватало еще капитану лично со всякой швалью возиться. У него вон — участок на плечах, семейные интриги, дочь-ведьма. — И ты, значит, благородно решил принять удар на себя. — Нет, — с непроницаемым лицом сказал Ник. — Я просто выбираю попугайчика. Он доштриховал хищный клюв, полюбовался и захлопнул блокнот.