Милисса Стефани Поттер

— Ты хоть думаешь, что творишь?! — кричал Джеймс на Сириуса в тёмном и узком коридоре. — И что я творю? — Блэк отчуждённо воззрился на парня. — Милисса на тренировке чуть не вышла из себя, чудом овладев гневом и всё из-за того, что разговор зашёл о тебе! А сейчас она почти повалила башню, увидев тебя и когтевранку! — Какая ей до меня разница? Она меня отвергла… Ей должно быть, всё равно! Я должен жить дальше! — Брюнет накренил и стиснул руками голову до побеления костяшек. — Но почему мысли о тебе приводят её к гибели рассудка?! Лишь ты можешь это прекратить. У Милиссы тяжкий период в жизни, а ты обчёсываешь укромные уголки со своими шлюхами! Причём намеренно! — голос Поттера сорвался и погрубел. Он был готов разодрать эту дворняжку на части. — Я люблю её! А ты со своей двуличной сестрой лишь говорите какой я гнилой человек, не способный на большие чувства! — жутким, с болью в голосе прокричал Сириус, окинул несчастным взглядом Джеймса и рванул в темноту коридора.

***

Свет. Палата. Кровать. Я очнулась. Хватала ртом воздух, боясь хоть каплю упустить. Резко села. В пояснице стрельнула молния боли, но я не замечала. Глаза лихорадочно метались по белому помещению. Голова разрывалась от количества вопросов. По лицу струился пот. Я его ощутила по солоноватой капле во рту. — Вот, выпей. Полегчает. — старый седой директор вошёл в палату. Я дрожащими руками схватила полную мутной воды баночку и вылила её в горло. Воспалённые стенки с жалобным стоном приняли сладкую жидкость. — Как я здесь оказалась? — спросила я, протягивая банку. — Как только мне стало известно, что случилось, то послал эльфа. Он и перенёс тебя в Больничное крыло. Я медленно облокотилась об изголовье постели и обмякла. Мозг всё медленней пережёвывал информацию. — Что я выпила? — еле шевеля языком, произнесла я. — Снотворное и успокоительное. Но нужно было сначала спросить, а потом глотать. Я подняла на него свои тяжёлые глаза. — Профессор, что мне делать? Я не могу сдерживать себя… — Ты долго копила переживания, дитя. Отдалилась от близких. И свои, даже самые ужасные опасения и думы вынашивала одна. Тебе нужны друзья. Но ждёшь возвращения кого-то особенного… — директорские голубые, некогда ясные и живые глаза блеснули горестью. — Эйвери — пронеслось у меня в голове. Всё вдруг стало лёгким и невесомым. Я скатилась и опустилась на подушку. Веки сомкнулись, и я погрузилась в страну грёз. Через пару дней меня выписали. Мысли об Эдвине не давали покоя. Они, как верёвка на шее, которая в любой момент может затянуться. Возьмут и не отпустят, и будешь молить: «Боже, прекратите, пожалуйста, я не хочу их больше слышать, остановитесь, — а потом ещё громче завоют, — нет, нет, нет! хватит!» И ты будешь мучиться, пока они снова не ослабнут и не стихнут. Но в следующий раз будет хуже, всё хуже и хуже. Я встала и огляделась. Девочки мирно сопели в своих кроватках. Они молодцы. Восстановили комнату, да и про меня не забывали. Наведывались каждое утро и вечер к больной. Наспех натянув рубашку, я на цыпочках прокралась вон из спальни и спустилась в гостиную. Села на диван у камина, что тоже дремал. Разожгла огонь. В душе всё ещё тлела надежда, что всё будет как раньше. Но сейчас я просто хочу побыть в тишине, нарушаемую лишь потрескиванием дров. Но через некоторое время вход в гостиную отворился. Не поворачиваясь в ту сторону, я знала, кто вошёл. Я желала, чтобы он повернул назад, но тщетно. Блэк сел на диван и принялся глазеть на огонь. — Почему ты злишься на меня? — вдруг спросил Сириус, повернувшись ко мне. Всё это время я задавала себе этот вопрос, но так и не нашла ответ. Знаю лишь то, что за этим кроется нечто большее. Только что? — То ты говоришь, что всё кончено, то ревнуешь. Я тебя не понимаю. — Я сама не могу понять себя, — безэмоционально проговорила я. — В последнее время всё слишком запутанно. Я потерялась в этом мире. Сириус подсел ближе, но при этом соблюдал дистанцию. Блэк сверлил взглядом пламя. Какое то время казалось, что он выпал из этого мира. А затем его взгляд коснулся меня. Он ничего не говорил, но его глаза отражали тоску и желание. Я видела, он хотел многое сказать, разъяснить, но боялся сделать этого. Он видел как мне плохо и его откровения могут еще больше все усугубить. Но я тоже видела, что и ему больно. Сейчас я поняла как ужасно с ним поступала все это время. Блэк же тоже не железный. Он человек как и все остальные и способен все чувствовать. Он прав, я такая же ужасная как и слизеринцы. Вдруг он нежно коснулся кончиками пальцев моей щеки, будто боясь причинить боль. У меня потекла одинокая слеза. — Прости… — прошептала я, смотря в бездну его глаз. Не в силах здесь больше находиться, Сириус встал и ушел. Так будет лучше. Я долго смотрела ему в след. Осела на пол. В момент всё отступило. Страх, гнев, равнодушие, тоненькая нить надежды на лучшую жизнь…Одно пламя всё также весело трещало в печи. Когда вернулась в спальню, долго лежала в постели и не заметила, как наступило утро. Отказалась от завтрака. Уроки… Лили просила прийти. Я поднялась. Занятия никто не отменял. Я всегда заботилась о своём будущем. У меня есть цель — сдать все экзамены на «превосходно»! И сейчас всё вот так бросить? То, к чему стремилась годы? Это выше моих сил. — Профессор, простите за опоздание! — влетела я в класс. — Проходите, мисс Поттер. Я прошла за своё место, в спешке достала учебники и плюхнулась на стул. Затем грубо впечаталась в столешницу, на что та опасно покачнулась. Перо спорхнуло со стола и, кружась, упало на пол. Я стремительно его подняла и зацепилась взглядом за небесные глаза… Ущипнула себя. Не сплю ли я? Прекрасный юноша сидел за партой, залитой яркими лучами солнца. Он глядел на меня и улыбался, словно самому дорогому человеку на свете. Я утопала в глубине его светлых глаз, что искрились радостью. Но вот его позвал профессор. Эдвин отвернулся. Я помрачнела. Заныл бок. В голове полный бардак. Весь урок я сидела, чертила, писала, старательно выводила буковки на пергаменте, что превращались в нудный конспект. В душе поднялась буря эмоций. Рука дрожала, но я продолжала чиркать пером по бумаге. Бедный пергамент! Он принял всю мою боль на себя! — Лисса, урок кончился, — аккуратно тронув руку, сказала Алиса. — Что? — Я устремила свой безумный взор на черноволосую подругу. Она указала на бумагу, полную клякс и зачёркиваний и, поняв, что мне нужно время справиться с мыслями, она окинула меня сочувственным взглядом и удалилась. Я выдохнула. Мне срочно нужно поговорить с Эдвином! Охваченная идеей страстного разговора между разлучившимися влюблёнными, я выбежала из класса. Вот он! Стоит и мило беседует с Ником. Но тут передо мной появился брат. Я попыталась его обойти, но он нарочно преграждал путь. — Чего тебе? — раздражённо бросила я. — Я беспокоюсь. Ты в последнее время кидаешься из крайности в крайность! То возбуждённая, то подавленная. Я намерен поговорить. Серьёзно! — пригрозил он. — Джеймс, я понимаю. Но давай не сейчас! И вдруг брат жёстко схватил меня за плечи и встряхнул. — С тобой чёрти что происходит, а я даже не в курсе! Почему ты не рассказываешь? Что за тайны?! Почему ты бесишься с пустого места, всё крушишь, а потом расхлёбывать мне и родителям? Ты о них хоть подумала?! — Отпусти меня! Как ты вообще посмел читать мне нотации?! —захлёбывалась я возмущением. Он ещё крепче вцепился в моё тело. — Ты никуда не пойдёшь, пока не объяснишься, — отчеканил он ледяным и повелительным тоном. Я вся кипела от злости! Когда это он приказывал мне?! Но он не отцепится… Я делано успокоилась и сделала виноватое личико. А дальше дело за малым. — Прости. Я и правда в последнее время сама не своя… Но ничего не могу с собой поделать. Я не хотела, чтобы всё так получилось. Прости. Он заглянул мне в глаза и отошёл. — Продолжим в гостиной. Я кивнула и зашагала дальше по коридору. Эйвери давно уже не было. Вечером я засиделась в библиотеке и пропустила ужин. О, долги, долги… Их у меня много накопилось. За месяц я скатилась по всем предметам. Ещё дольше просидела бы в своём укромном уголке, если бы меня не выгнала, толкая к выходу мадам Пинс. Отзвенел отбой. Я, как мышка, кралась по ночным коридорам замка. Но вдруг послышались шаги и голоса. Я спряталась за старыми доспехами и стала прислушиваться. — Почему мы должны переговариваться здесь, а не в более удобном месте? — прокряхтел мужчина. — В подземельях небезопасно, — ответил чуть высоковатый женский голос с нотками презрения. — Эйвери всё-таки согласился? — Да. Это было ожидаемо, ведь он не мог по-другому. В его словах звучала уверенность. Быстро же он её забыл. — Что дальше? — Осталось лишь ждать. Идём. И вскоре пара ушла. Я вышла из укрытия. Надо срочно идти в нашу башню. Хватит с меня приключений. Всю ночь я проворочалась в кровати, раздумывая о тех подслушанных словах. Кто про кого забыл? Что кто сделал? Полная бессмыслица. Голова шла кругом. Весь следующий день я ждала совместного урока с Зелёным факультетом. Но когда он начался, Эдвин не пришёл. В голове снова было куча мыслей и догадок. Я это так просто не оставлю! Вырвала страницу из тетради, быстро начертила записку и отлевитировала Мальсиберу. Ник смерил меня неоднозначным взглядом и написал ответ: «можешь найти его в нашей гостиной» Я подняла руку, привлекая внимание профессора. — Профессор Слизнорт! Понимаете, у меня сильно разболелась голова. Наверное, из-за зелий. Их запахи смешались в воздухе, и мне от этого дурно. Я схожу в Больничное крыло? Профессор тронул свои усы и посмотрел на меня. — Милисса, мне известно, что последнее время ты плохо себя чувствовала. Так что конечно идти, — сочувственно улыбнулся профессор. Я быстро собрала свои вещи, вышла из класса и направилась прямиком в гостиную Слизерина. Всю дорогу я репетировала речь. Что мне следует сказать? А если он меня больше видеть не хочет? А что если… Но как только подошла ко входу, то вспомнила, что не знаю пароль. И как я попаду внутрь? Это, возможно, мой единственный шанс поговорить с Эдвином! Но тут вход в гостиную отворился, и передо мной возник Эйвери. Мерлин услышал мои молитвы! Тот заметил меня, и по моему телу разлилось такое родное тепло. — Эдвин… Эйвери не дышал. Он смотрел на меня забывшись, будто мы не виделись несколько месяцев. А потом приблизился и обнял. Это было лучше, чем все пустые слова мира! Я чувствовала его тело, биение его сердца. Как я надеялась, чтобы это был не сон! Он зарылся носом в волосы и вдохнул. Я ещё сильнее вжалась в него. Всё кружило голову. Его близость, его касания, его нежность… Я провела рукой по груди. Он тяжело выдохнул и напрягся. И потом глухо прошептал: — Что ты делаешь со мной, Милисса… — моё имя из его уст звучало необычайно гармонично. Я желала, чтобы время остановилось, и мы вот так слились в объятьях на вечность…