Прости меня моя любовь

На улице с каждым днем становилось все холоднее и холоднее, ветер так же становился все более ледяным, тучи ежедневно укрывали небо и солнце больше никогда не выглядывало из-за них. В Финляндии близилась зима. Йоэль сидел в своей уютной квартире наедине со своими переживаниями и мыслями, укутавшись в плед. На душе у него как никогда раньше было очень тяжело. В голове крутилась одна и та же навязчивая идея, и он с огромным сожалением понимал, что деваться от неё некуда. Совсем. Кофе перестал греть, перестал дарить бодрость, доставлять удовольствие. Казалось, будто ему в этой жизни больше ничего и никогда это удовольствие не доставит. Хотелось закрыться от всего мира, провалиться сквозь землю, лишь бы побыстрее закончились эти муки совести, ушли, будто бы этих навязчивых мыслей и не было, но он понимал, что, то, что он должен сделать совершенно неизбежно, и пока он это не совершит, оно будет мучать его до того момента, пока всё не произойдёт само собой. Алекси был невероятно солнечным и лучезарным человеком. Он всегда был рад всему и вся, казалось, будто ему ещё не доводилось познать весь тот ужас грусти, боли и огорчения, которых в жизни было больше чем предостаточно. Нет, он всегда улыбался и даже в самых мрачных и безвыходных ситуациях постоянно находил что-то хорошее, луч спасения и надежды, мол, посмотри, все не так плохо как кажется, я же вижу, я помогу. И именно сейчас Йоэлю было завидно этой его способности, ведь будь она у него, все было бы не так уж и плохо. Наверное. Мгновение, и вот Хокка уже набирает номер Каунисвеси, предлагает встретиться прямо сейчас на их любимом побережье, пропускает мимо ушей слова о диком холоде и предложении прийти к Йоэлю домой и прямо-таки настаивает на встрече у того самого моря. Это было их излюбленное место. Они почти всегда гуляли по хорошо знакомому морскому берегу, который оба знали ещё с детства. Держались за руки, смеялись, вели бессмысленные беседы, обнимались, мёрзли, целовались, забывали обо всем и будто оставались вдвоём на этой огромной планете. Там им всегда было хорошо. Первое свидание, первый поцелуй. Сегодня им суждено было стать последними. Через 20 минут Йоэль подходил к назначенному им месту встречи и невольно улыбнулся от нахлынувших вдруг воспоминаний. Ему было очень жаль, что та былая ребяческая любовь и теплота в их отношениях, как полгода или год назад, не смогли продержаться до сих пор. –Ну вот зачем ты меня в такой холод на улицу вытянул? Намного легче было бы, чтобы я пришёл к тебе, но нет, обязательно же нужно мёрзнуть на улице вне тёплого уютного дома, — заставил выйти Йоэля из размышлений как всегда радостный голос Алекси, который пришёл через пару минут после Йоэля. –Я тебя поговорить позвал. Тут, в общем, дело такое, — было совершенно нелегко говорить дальше, но не мог же он запнуться на полуслове и молчать все остальное время, так что он вынужден был продолжить, пускай даже и через силу, — ты же заметил, что в последнее время происходит между нами? Мы почти не видимся, общаемся тоже намного реже. Этот холод в наших отношениях наступил как-то слишком резко. Мы просто сидим по домам, не контачим абсолютно никак. Мы перестали спрашивать друг у друга, как у нас дела, да и вообще интересоваться нашим состоянием. А в нашу последнюю встречу я заметил, что та теплота между нами, какая была ещё год и даже полгода назад вдруг бесследно испарилась. И вправду, за последний месяц они виделись всего-то раз пять, а списывались раз в два-три дня. Они встречались без четырёх месяцев два года, и за все это время в их отношениях ни разу не было чего-то подобного. Парни всегда старались встретиться при первой попавшейся возможности, и будь на улице хоть стихийное бедствие они все равно шли друг к другу на встречу, а переписывались они так вообще ежеминутно, казалось, будто у них в жизни ни секунды друг без друга не проходит. Но вот наступил ноябрь, приближалась зима, и холод вдруг поселился не только на улице, но и в их отношениях. –Да, — согласился Алекси, будто его это совершенно не удивило, — но такое бывает в отношениях почти у всех. Сначала все прекрасно и радужно, потом — период, когда кажется, что вы друг друга не любите, а потом все заново превосходно. О да, такое случается, — сказал он. «Опять пытается вынюхать что-то хорошее, –заметил про себя Хокка, –Он что, правда ещё не понял, зачем я его сюда притащил, или он просто не подаёт вида? Да и вообще, мы довольно долго уже встречаемся, и я бы не сказал, что все то время было началом наших отношений, прошло же очень много времени», — пронеслось у того в голове. –Да-да, несомненно… Но перестань слепо верить во все хорошее, ведь мы встречаемся уже довольно давно, и безразличие это тоже уже немало длится, и я подумал… Ну… в общем... Может, нам стоит расстаться? — через силу сказал Хокка. Ему и правда совсем не хотелось об этом говорить. Он отдал бы все на свете, лишь бы никогда не произносить этих слов и уж тем более не говорить их в адрес Алекси Каунисвеси. Тот вдруг остановился. Йоэль не дождался от него ответа и продолжил, пройдя немного вперёд и встав напротив парня. –Ты пойми, я не разлюбил тебя и, кажется, буду любить ещё очень-очень долго. Просто я чувствую, что ты должен двигаться дальше, да и наши отношения давно себя исчерпали и мы больше не относимся друг к другу с таким трепетом и нежностью как раньше. Для тебя отношения со мной не представляют никаких перспектив, ещё и это наше вдруг нахлынувшее безразличие друг к другу… Оно усложняет ситуацию в разы. Я делаю это, поверь мне, не для себя, а для тебя. –Йоэль, — ошеломленно прошептал Алекси, и глаза у него вдруг заблестели, — как же так? Я же люблю тебя, я… –Алекси, я тебе никогда не врал и ты это знаешь, так что послушай то, что я тебе сейчас скажу и поверь мне наслово. Я тоже тебя очень сильно люблю, но ты должен идти вперёд. Я не вижу потенциального будущего этих отношений, а ты ведь ещё такой молодой и ты просто обязан двигаться дальше, — голос Йоэля вдруг задрожал и чуть ли не срывался на плач, — я буду помнить тебя и все, что между нами было целую вечность, я никогда этого не забуду, и я безумно благодарен тебе за все, правда, — из глаз Каунисвеси потекли слезы, и Хокка вдруг заметил, как плачет сам. Он стремительно вытер слезы рукавом своей незаменимой родной кожаной куртки и постарался держать себя в руках, пусть это и было почти невозможно. –Почему ты говоришь мне это именно здесь? Ты же знаешь, насколько это место важно для меня. Для нас обоих, — все так же шёпотом произнёс тот. –Ты только что сам ответил на свой вопрос. Знаешь, ты всегда удивлял меня, — сказал Йоэль и невольно улыбнулся. И тут в голове Йоэля опять стали мелькать воспоминания с этого места, участниками которых были они с Алекси: вот они в самом начале отношений стоят друг напротив друга и держатся за руки, говоря, как сильно любят друг друга (возможно, в тот же миг они и начали встречаться); а вот они сидят на близлежащих к морю камнях, Алекси лежит на плече Йоэля, они любуются закатом и Хокка каждые несколько минут целует того в лоб; а вот они идут по краю берега и шутят о свадьбе, о том, кого позовут и спорят, кто станет крестным и крестной их детей; а тут они так же на закате сидят на тех же самых камнях и Хокка играет на гитаре какую-то незамысловатую мелодию, оба безумно влюблены, оба безумно счастливы, оба наслаждаются прохладным вечерним бризом и видом и приятным обществом друг друга. Будто бы это было вчера. Не в силах больше толкать речи Хокка двинулся к плачущему Каунисвеси и обнял его так крепко, как только смог. Все эти два года ему больше всего на свете хотелось, чтобы этот вечно излучавший радость парень никогда не плакал, и он уже старательно карал сам себя за то, что он сейчас совершил. Ему было практически невозможно осознать то, что он прямо сейчас сам сделал своему любимому человеку очень больно, что этот человек сейчас плачет в его объятьях, но он не мог изменить своего решения. Алекси будет лучше без него. –Не плачь, прошу тебя, из-за тебя я начинаю плакать ещё больше, — сквозь слезы усмехнулся Хокка, ещё крепче прижимая парня к себе, –оставь себе мою толстовку, если угодно, а если хочешь, мы сможем чуть позже выбираться хоть на какие совместные прогулки или списываться иногда. Если, конечно, тебе не будет больно проводить со мной время. Я же не смогу тебя оставить. Я не смогу вообще без тебя жить. –Конечно, конечно да, Йоэль, я согласен на все, лишь бы ты никогда не покидал меня насовсем. –Прости меня моя любовь. Прости, ради всего святого. Я должен был. Мы должны были. –Я понимаю, — сказал Алекси, отстранился и посмотрел Йоэлю в глаза. Взял его за щеки, вытерев большими пальцами слезы и поцеловал. Это был солёный на вкус поцелуй, наполненный болью утраты любимого человека. Это был их последний поцелуй. Хокка отстранился и, не взглянув больше на Алекси, повернулся и побрел прочь в сторону своего дома. Алекси так и остался стоять на месте, смотря тому вслед, беззвучно и безудержно рыдая.