Одиссея Вильгельмины Антуанетты или недельный круиз по Средиземному Морю

      Тридцать первое Июля 1914-го года, вечер. Итальянский город Мессина.       Джулия Манчини испытывала совершенно непривычное для себя волнение. Женщина уже достаточно давно привыкла к тому, что Его Величество посылает её, дабы решить некоторые особенно деликатные вопросы. Джулия действительно обладала удивительными чувством такта и дипломатичностью, особенно это касалось взаимоотношений с мужчинами, которых она с легкостью очаровывала своей красотой, манерами и странно притягательной фамильярностью. Поговаривали что не один мужчина не мог устоять перед мимолётным взглядом её тёмно-сиреневых глаз, а её длинные шелковистые волосы, нежная, всегда слегка загорелая, кожа, и пышные груди,,, в общем, поддаться искушению было очень несложно.       Хотя это едва ли должно удивлять, ведь три года тому назад Манчини удалось обворожить своего монарха - мужчину крайне искушённого в вопросе женской красоты. При дворе Джулию нередко называли «четвёртой женой Короля», не столько из-за того, что она (и об этом знали практически все) являлась одной из его многочисленных любовниц, сколько потому, что, в отличие от других ночных гостий королевской опочивальни, ей Его Величество часто поручал дела, которые явно не соответствовали её рангу, а порой и позволял говорить от своего имени.       Вообще, по популярному в среде итальянских дипломатов мнению, содержанки Короля, даже высокого ранга, на переговорах могут быть в лучшем случае фоном, красивой декорацией для отвода глаз иностранных коллег от действительно важных вопросов. Участвовать же в переговорах, по их мнению, могли только официальные жёны монарха, и то к вмешательству женщин в свои вопросы сугубо патриархальный дипломатический корпус относился весьма скептически. Потому привилегии «морской жены» Его Величества не могли не раздражать большинство из них.       Манчини практически не сомневалась, что хотя бы одна из трёх официальных жён Короля также недовольна таким положением вещей, однако относилась к шуткам про своё возможное убийство именно что сугубо как к шуткам.       Недолюбливали её и среди королевских содержанок, считая, что свой высокий ранг Джулия получила исключительно благодаря своим невероятно близким отношениям с Его Величеством. Предпочитая совершенно не замечать проницательность и компетентность госпожи Манчини в профессиональных вопросах, совмещённых с горячим пылом юности, предававшим её начинаниям энергию, которую эта женщина без труда передавала своим подопечным: как благородным дамам, так и простым девицам.

***

      Нынешнее поручение Короля полностью соответствовало рангу и специализации его «морской жены», но почему-то по какой-то непонятной ей самой причине вызывало у Джулии целую гамму смешанных чувств. Всё-таки сама, будучи схожего ранга, Манчини могла представить, какие чувства сейчас испытывает та, к кому она направляется.       По-дамски холодно и прагматично поручение звучало так: добиться интернирования двух стоящих в порту Мессины немецких кораблей. Было известно, что угольные бункеры этих кораблей не были загружены достаточно для того, чтобы предпринять хоть сколько-нибудь дальнее плавание.       — Я не могу позволить, чтобы нейтралитет Италии был поставлен под сомнение из-за того, что наш порт использовался для базирования германских кораблей! — так Его Величество, в весьма эмоциональной форме, объяснил своей «четвёртой жене» важность её задания. — Но всё же, — более тихим тоном продолжил Король после небольшой паузы, — я не хочу, чтобы мой дорогой брат Вильгельм счёл это за оскорбление. Знаю, что тебе не нужно лишний раз говорить об этом, но ты должна обойтись с немецкой госпожой и её дамами как никогда учтиво. Я даже не имею ничего против того, чтобы ты пригласила их ко мне на званый ужин, после завершения интернирования, разумеется, в том случае, если дело дойдёт до этого…       Подобное приглашение от самого Его Величества было невероятно огромной честью, даже для многих из его собственных высокоранговых содержанок. Однако в сложившейся ситуации это был просто дипломатический жест, призванный хоть немного сгладить решение, от которого «дорогой брат» итальянского монарха, было очевидно, придёт в неописуемую ярость! Став вполне физическим проявлением ранее прозвучавших, абсолютно предательских, по мнению Кайзера, заявлений об итальянском нейтралитете.

***

      Большой паровой катер неспешно причаливал к пристани, молодые девушки из его команды, одетые в белые платья с короткими юбками, привычно быстро осуществили швартовку и перекинули сходни. Госпожа, стоящая на палубе перед носовой надстройкой со странной смесью восхищения и сожаления взирала на представшего её взгляду во всей красе стального гиганта склёпанного из лучшей Крупповской стали. Его высокие мачты будто пронзали само небо, а две огромные дымовые трубы казались огромными словно башни средневекового замка…       И пусть этот корабль всё же уступал своими габаритами и могуществом итальянскому «Графу Кавуру», внушительный внешний вид, высокий борт и большие трубы выдавали в творении немецких инженеров океанскую «гончую» — представлявшую морские достижения некогда сугубо сухопутной державы на далёком от её берегов средиземном море.       Наблюдателю со стороны, даже такому как Джулия, было невозможно узнать о том ужасном состоянии, в котором находилось сердце этого исполина, невероятно уставшего за долгие скитания от одного порта к другому в рамках бесконечных вояжей или же отыгрывания роли кайзеровской яхты, разумеется, без малейшего намёка на ремонт машин, не говоря уже про такую роскошь, как полноценное докование. Полноценный ремонт и обслуживание немецкого корабля в Средиземноморье проводить было негде да, в общем-то, и некому.