Одиссея Вильгельмины Антуанетты или недельный круиз по Средиземному Морю

      Третье августа, вечер, незадолго до захода солнца.              Паули Клитцинг сидела за письменным столом в своей каюте. Она, ещё весьма молодая — всего каких-то двадцать три года — уже обладала почётным статусом хозяйки среднего ранга. Причин тому было сразу несколько. Первая и, пожалуй, главная — её младшая сестра Анна. В детстве обе мечтали стать дамами Его Величества: Паули всегда манили моря и далёкие страны, в то время как Анна грезила о затянутых дымом полях чести, находя особенную романтику в громоподобных раскатах артиллерийских залпов.              Однако для младшей сестры судьба распорядилась совсем иначе. Во время одной из конных прогулок она совершенно случайно, по неосторожности, зацепилась своим платьем за ветку дерева и упала с лошади. Каким-то чудом её позвоночник остался цел, но с того момента Анна передвигалась, слегка прихрамывая. Этот дефект исчезал, когда она опиралась на длинную трость, но в любом случае путь в содержанки Его Величества для девушки-инвалида был закрыт.              Тем не менее вскоре судьба улыбнулась окончательно потерявшей радость девушке. Так как она принадлежала очень благородному, но не слишком богатому роду, родители смогли устроить её к светскому двору Его Величества. Там она чудесным образом быстро стала своей среди придворных содержанок, пусть уже и полностью свыклась с ролью светской дамы. А вскоре манерная, хорошая собой и далеко не глупая девушка привлекла внимание молодого аристократа. Он был всего на год старше и являлся представителем боковой ветви Августенбургов — рода Ольденбургской династии, из которого происходила первая, главная жена нынешнего Кайзера и Императрица Германии Августа Виктория Фредерика Луиза Феодора Дженни.              В результате Анна из почти неизвестной дочери мелкого дворянина превратилась во влиятельную, пусть и весьма ограниченно, фигуру, что в значительной мере помогло её сестре при подъёме по ранговой лестнице.       Другим секретом Паули, позволившим ей получить подобный ранг, был её совершенно уникальный интеллект и удивительное умение делать вид, что она знает намного больше, чем есть на самом деле. Девушка очень быстро училась, подхватывала любые знания налету и, при всей своей любознательности, была совершенно хладнокровной интриганкой.              Подчинённые характеризовали эту юную выпускницу Кильского института благородных девиц как безэмоциональную, нелюдимую, холодную и строгую. Сама Клитцинг считала, что подобное амплуа более чем подходит для той, кому необходимо руководить почти четырьмя сотнями в основном молодых (восемнадцати-двадцати лет), а потому довольно непоседливых, девушек, из которых ей нужно было создать и поддерживать в порядке экипаж почти пятитысячетонного корабля! При этом сама хозяйка корабля была ненамного старше собственных дам-помощниц.              Внешность Паули также была несколько специфичной, несмотря на сравнительно небольшой возраст, её, в основном, светло-каштановые волосы ближе ко лбу перемежались отдельными серо-седыми прядями. Те же волосы, что обрамляли постоянно серьёзное, но от того не менее привлекательное, лицо женщины и вовсе были почти белыми. Другим дефектом внешности была гетерохромия: правый глаз хозяйки имел тусклый тёмно-серый цвет, в то время как левый был ярко-синим. Из-за этих особенностей Паули едва ли можно было спутать с любой другой содержанок Его Величества! Такая яркая запоминающаяся внешность сильно контрастировала с её отрешённостью и почти полной невозмутимостью.              Само предположение о возможности романтического общения их хозяйки с каким-либо мужчиной, была предметом активных шуток среди девушек из экипажа её корабля. Представить столь холодную и строгую особу добровольно отдавшейся в объятия мужчины было довольно сложно. Хотя стройная фигура, необычная внешность и благородные манеры фройляйн Клитцинг явно не оставили бы многих парней равнодушными.              

***

             Заполнив очередную страницу судового журнала, Паули откинулась на спинку привинченного к палубе стула. Она закатила глаза и глубоко вздохнула. Затем, потянувшись рукой к цепочке на шее, она вытащила из-под покрова своего, удивительно скромного даже по немецким меркам, платья небольшой посеребренный медальон.              На одной половинке медальона был изображён её миниатюрный детский портрет с сестрой, их — ещё совсем маленьких, милых и наивных. На другой такая же миниатюрная фотография её сестры, сделанная вскоре после свадьбы Анны с её высокоблагородным супругом.              Несколько мгновений хозяйка смотрела на оба изображения, думая о том, как многое изменилось с тех пор, как младшая сестрёнка, с восхищением показывая иллюстрации из какой-то домашней книжки, объясняла ей принципы действия какого-то старого крупповского полевого орудия.              «Тогда всё казалось намного проще, милее и романтичнее,» — подумалось Клитцинг. Ситуация, в которой она оказалась ныне, оставляла ей весьма немного надежд.              — Что же ты задумала, Вильгельмина? — задумчиво пробормотала про себя женщина, закрыв глаза.              Госпожа не поставила свою подчинённую в известность относительно своих дальнейших планов. С корабля Констанции флажным семафором была переданы лишь базовые распоряжения: «Следовать за головным кораблём», был указан курс и требуемая скорость, объявлен запрет на передачу радиотелеграфных сообщений до тех пор, пока первым это не начнёт делать корабль госпожи, а также назначена точка встречи на случай, если произойдёт продолжительная потеря визуального контакта.              К некоторому удивлению хозяйки, место встречи было назначено в Мессианском проливе, находившемся на северо-востоке от их нынешнего места расположения, и, от которого оба корабля сейчас активно удалялись прочь, идя экономическим ходом на юго-запад к берегам Африки!              В голове Паули уже начал вырисоваться план (весьма подлый в отношении её госпожи) на случай нападения «гончих» или появления другой, схожей, существенной угрозы, которая артиллерийской стрельбой подтвердит свои агрессивные намерения. Хозяйка собиралась бежать прочь, даже если при этом придётся бросить позади более тихоходный корабль Констанции. Последний, в таком случае, почти точно будет обречён. Зная состояние его машин, Клитцинг опасалась, что он не сможет оторваться даже от французского капитального корабля, не говоря уже про британских «гончих». В том же, что Роял Нэви очень скоро вступит в войну, у хозяйки уже не было никаких сомнений.              Днём радиотелеграф её корабля принял сообщение о том, что Британия выставила Германии ультиматум, сроки которого истекали в полночь с четвёртого на пятое число, и что в случае невыполнения Германским Кайзером выставленного ему ультиматума, Британия автоматически объявляет ему войну.

***

      Вдруг раздался негромкий стук в дверь каюты. Паули в своей привычной манере полностью проигнорировала его. Если это какое-то срочное дело, посетительница в любом случае войдёт, а если нет — что же, значит дело, ровно как и пришедшая с ним девушка, могут подождать.       Спустя несколько мгновений дверь открылась и внутрь тихой походкой девушка. Хозяйке даже не потребовалось открывать глаза, чтобы узнать в гостье свою корабельную служанку Антонию Вейл. Она была одним из тех очень немногих людей, кому Паули доверяла, и с кем она могла вести себя не столь холодно и строго.              — Ваш чай, Ваше Превосходительство, — промолвила служанка, подавая своей хозяйке белую чашку с тёплым и ароматным напитком.       Паули взяла чашку вместе с блюдцем, локтем отодвинула судовой журнал и поставила напиток на стол перед собой.              — Благодарю, — непривычно мягким для себя голосом поблагодарила хозяйка, на что Антония мило улыбнулась и изобразила довольно неуклюжий реверанс.              Служанка была одета в обычное для всех младших девушек из экипажа тёмно-розовое платье с короткой, не доходящей даже до колен юбкой. В северных широтах под неё обычно надевали короткие панталоны, к которым на специальных верёвочках крепились чулки. Однако в Средиземном море в подобной одежде было довольно жарко. Потому Вейл, как и большинство других девушек, вместо положенных панталон носила обычные трусы, на которые были перешиты срезанные с панталон верёвочки, поддерживающие длинные летние чулки от сползания.              — А ты прямо настоящая леди, — с негромкой дружеской усмешкой заметила Паули. Если бы в этот момент её видел кто-то из остальной части команды, они, должно быть, сильно удивились бы тому факту, что их хозяйка, оказывается, умеет смеяться!              — Благодарю, Ваше Превосходительство, — проговорила служанка выпрямляясь. Девушка чуть не потеряла равновесие, когда палубу в очередной раз качнуло.              — Антония, — уже куда более серьёзным тоном обратилась Паули, — расскажи, о чём сейчас сплетничают мои девочки? — попросила она.              — Ваше превосходительство, — смущённо вымолвила Вейл.              Хозяйка обратила на её слегка удивлённый взгляд.              — Раньше вы никогда не интересовались мнением своих подчинённых, — без тени укора в голосе заметила служанка.              — Сейчас, как никогда, подходящее время, чтобы изменить свои привычки, — иронично заметила Паули. — В конце концов, теперь мы все в буквальном смысле «в одной лодке», — последнюю фразу немецкая хозяйка произнесла по-французски.              — В основном они всё ещё воодушевлены… — неуверенно начала девушка.              — Похоже, вся специфика нашего положения до них ещё не дошла, — себе под нос проговорила Паули.              — Большинство будут рады, если нам представиться возможность встретить какой-нибудь французский кораблик, — продолжила Антония. — Или даже лучше судно, на котором можно встретить симпатичных французских морячков, — смущённо-возбуждённым голосом быстро проговорила она.              — Не знаю, что на уме у Вильгельмины, но мы сейчас явно не в том положении, чтобы брать призы, — заметила хозяйка. — Однако, — продолжила она, — я думаю, не стоит огорчать девушек подобными соображениями.              — В отношении же вас… — продолжила Вейл, но вдруг оборвалась на слове.              — Что в отношении меня? — быстро поинтересовалась Паули.              — Простите, Ваше Превосходительство, — замялась служанка.              — Рассказывай всё как есть. Хорошая хозяйка должна знать, что про неё думает экипаж, — чуть более настоятельным тоном промолвила Паули.              — Ну, старшую вожатую считают… — Антония снова замялась, — считают более доброй и человечной, нежели вас, — наконец рассказала она.              Хозяйка негромко рассмеялась.              — Приятно слышать! А что насчёт моей первой помощницы? — поинтересовалась Паули.              — Её вообще между собой называют не иначе как «милаша», — уже более спокойным тоном сообщила Вейл.              — Очень ей подходит, — кивнула хозяйка. — Как вижу, моя репутация неплохо способствует улучшению доверительных отношений между рядовыми девушками и их руководством, — с удовлетворением заметила она.

***

      Вечером третьего августа, когда уже смерклось, с большого дамского корабля на малый, световым семафором кодом Морзе, было переданы указания от госпожи Вильгельмины. Согласно распоряжению госпожи, корабль Паули должен был выйти из кильватера "Гончей" и, взяв курс примерно двести сорок градусов, идти по направлению к французскому колониальному порту Бон. В том же сообщении было указано время и место встречи: полдень следующего дня, тридцати семи с половиной градусов северной широты и семи градусов восточной долготы.       В качестве подтверждения с главного корабля запросили передать в ответ координаты назначенного места встречи, на что довольно быстро получили правильный ответ. После чего с "Гончей" передали подтверждающий сигнал.       Паули была откровенно ошарашена подобными распоряжениями от своей госпожи, однако сочла, что ныне она находится не в той ситуации, чтобы оспаривать распоряжения старшей по рангу.