Чудовища

      Каждая хорошая выдуманная история начинается с плохой настоящей сплетни. В больших городах сплетни плодились как моль в мехах, но в маленьких городах их было и того больше, а невысокое население означало, что сплетни ходят по рукам от года к году, и история, собираясь как пирог, обрастает все новым и новым тестом.       Эта история началась не в руках доброго воина-колдуна с божественной силой Обещания. Эта история началась в руках женщины, любящей жены и доброй матери своего сына. Так уж получилось, что это был один и тот же человек — женщина и воин. Имея на наших словах хорошую репутацию в стезях материнства и воинского поприща, эта дама уже не могла отказаться от того, чтоб стать хорошей в чём-то третьем. Итак, у этой женщины были добрые руки, идеально подходящие, чтоб начать эту историю.       В последствии история прошла через достаточное количество рук, чтоб испортиться, и не вина внука этой женщины, что дойдя до него, тесто сгнило. Давно пора! Однако, и это не была случайность.       Итак, тесто ходит по рукам. Люди передают историю, доверяют её, даже не зная, что именно скатывают в руках. Тесто согревается, бухнет, тесто попадает в печь. Если не закончить историю хорошо раньше, если не съесть приготовленный пирог когда он только стал совсем хорошим, можно довести его до того, что он станет совсем плохим. Можно довести сплетню до того, что она станет историей. Покроется белым пухом или позеленеет, а то и вовсе станет чёрной или сухой и твёрдой — тогда ты точно не разделишь её, не разгрызешь и не узнаешь начинку.       С чем была эта начинка? С тыквой? С бараньим фаршем и картошкой? Пастуший пирог. В конечном итоге, когда её тесто засохло и сломалось, он уже научился делать простой и сытный пирог — еду на весь день и только. В основном из начинки там была картошка, а от фарша одно слово — сестре мясо было нужнее, она ещё росла и была бойкой девчонкой. Хане нужна была вся жизнь, которую она могла получить, а Тэнко и так был слишком длинным, с его работой не обязательно было быть ещё и сильным.       (Не то что бы он был каким-то городским магом. В городе не любили, по очевидным причинам, его и его магию)       С чем была эта начинка? С репкой? С мясом? Так много зелени, что она остаётся на зубах, один сплошной лук и петрушка. Кислое зелёное яблоко. И щедрое, правда щедрое количество горького морса в железной кружке. Но почему-то этот пирог, иногда с бараниной, иногда с яблоком, и всегда с морсом был самый вкусный. Потому что мамин? Изуку не пробовал никогда чужой кухни, даже на рынке мать наказывала ему брать только то, что они будут готовить, прежде чем съесть. Если бы не рынок, они продолжали бы есть пироги с начинкой из крапивы. Не такие уж плохие, но совсем не то что яблоко или баранина.       (Это считается за людоедство? За каннибализм?)       На рынке в городке Мустафу люди продают так много, но ещё больше отдают даром. Тэнко приходит к ним раз в месяц, чтоб продать овечье мясо, кожу, кости, сыр и руно. Всё идёт на продажу, если сестра не устаёт на работе слишком сильно, и он может попросить её снять кожу и отделить мясо от костей и хрящей. Хрящи идут в бульон. Проклятые руки не подходят для такого, не подходят для работы с живыми, и соседи, подходя к его товару на рынке, щурятся, не касаясь руками руна и словно пытаясь взглядом измерить количество чёрной магии на кусок мяса. Они всегда спрашивают, кто разделывал овцу, и ему запрещено лгать.       Сплетни — это просто сплетни, его Разложение не передаётся таким образом, но он должен поддакивать им и отвечать честно, потому что без этих сплетен не будет продаж, а без продаж у его семьи будут убытки и гнилое овечье мясо, а у этих людей дома не будет овечьих пирогов и супа на костях, и разговоров за поеданием пирога всей семьёй, и, так или иначе, историй.       Если коротко — без сплетен не будет историй. Он должен поддерживать веру в то, что его руки, хоть и вредящие вообще, не касались их пищи и не занесли страшную магическую заразу или что там про него думают, и что люди могут спокойно сплетничать о сыне семьи Шимур, этом страшном человеке, ах, как не повезло им....       На рынке в городке Мустафу люди продают так много, но ещё больше отдают даром. Тэнко получает деньги и вещи за своих овец, но люди не знают, что отдают ещё и свои сплетни. На рынке он внимательно слушает, а затем готовит себе пирог с картошкой и только запахом фарша, с маленькой луковицей, от которой его рот воняет, но мама всегда говорит добавлять лук или морковь, чтоб не выглядеть таким бледным, в конце концов это овощ (наверное?). Морковь дороже лука, и хотя они не бедные, Тэнко просто не хочет тратиться лишний раз.       Зачем поддерживать жизнь в чём-то, что буквально убивает своими руками?       Люди не зря зовут его чародеем.       Изуку приходит на рынок раз в месяц, чтоб продать мамины лекарства, подушки с травами и веники, и после этого купить самому еды для пирога дома. С одной стороны, Изуку не любит приходить на рынок, потому что знает, как смотрят люди, даже когда он прячет лицо. С другой... Ну, может людям не нравится смотреть на Изуку, но он любит смотреть на людей! И после этих дней всегда особенно приятно возвращаться домой, по-новому оценивая жизнь в уединении с матерью. На рынке в городке Мустафу люди продают так много, но ещё больше отдают даром, однако Мидория Изуку уже долгое время не думал, что интересное знакомство может случится с ним просто так. Даже лесные звери так или иначе просят еду или утешение взамен на свое присутствие, а люди находят куда больше способов использовать друг друга, как и окружающий мир. Изуку привык к этому, жить с мамой здорово, хотя ему все-таки интересен мир по ту сторону чёрных сосен. Мама, долгих ей лет, наверное, знает об этом, потому и разрешает ходить на рынок одному, используя пустые погреба как повод услышать новые сплетни и слухи. Его уши замечают больше, чем человеческие, да и глаза с горизонтальным зрачком, как и баранья голова, приспособлены для совсем другого зрения, более всеохватного.       Люди не зря зовут его оборотнем.       — Дешёвое лекарство. Но ведь вонючее, — говорит Тэнко, подходя к Оборотню (нет, Тэнко не знает, за что так зовут парня, но кличка звучит достаточно говоряще) впервые за всё время, сколько ходит на рынок. Его сестра караулит у мяса, привлекая чистой кожей и отсутствием проклятия куда больше покупателей, чем он когда-нибудь надеялся бы. Даже эта работа, такая простая, ему не удаётся. Но, по крайней мере, это значит, что Хана — будет благословенна его сестра (и пускай бабушка позаботится о ней с неба), может присмотреть за прилавком в свободное от ученического дела время, а он может купить продуктов для пирога и набрать сплетен для истории.       — За больше не берут. Но оно хорошее.       — Я поверю, если увижу, как его едят мои овцы.       — Ну, мне он уж точно нравится.       Это шутка такая дурацкая, что даже не смешная. С учётом плаща-овечьей шкуры парня и бараньей головы на лице как маски, Тэнко может поклясться, что знает, как парень улыбается под этим спектаклем.       Тэнко это не нравится. Горожане могут игнорировать его или бояться или делать то что они ещё обычно делают, но этот парень? Он вообще его не знает. Он сам источник не меньших сплетен, они на одних условиях, но они не на общей земле. Это земля Тэнко. Если кто-то будет пренебрегать им, то он сам выберет, кто это будет.       — Ты какой-то овечий сын? Тебя так обижали в детстве, или люди говорили, что ты урод, и поэтому ты решил носить маску?       — А ты сын каменщиков? Внук той женщины, чья статуя перед входом в город у башенок дневальных?       Баранья голова отвечает невпопад. Не пытается продолжить перепалку. Что вроде бы должно быть скучным и показать Тэнко, что он выиграл (выиграл что? Последнее злое слово?), но вместо этого звучит как щелчок по носу и зуд под щекой. Раздражает неимоверно.       Раздражение? Зуд?       Тревожные знаки. Может, стоит попросить прощенья у сестры и сбежать домой.       — От зелья запах сильный.       — Тогда купи мыло.       Сын ведьмы подаёт ему какой-то квадратный серый кусок, похожий на странный ровный камень.       — Есть его нельзя, но можно намылиться и помыться.       Тэнко щурит глаза, и знает, что в этот момент лицемерно похож на тех горожан, что не хотят брать его мясо.       — Ведьмовские вещи. Щёлочь гораздо лучше.       — Обычное мыло.       Мыло делают из жира и соли. Для куска мыла нужно немало жира, а у торгаша, понятное дело, не один кусок в коробке среди веников и склянок. Тэнко хочет спросить, откуда у оборотня жир на мыло, а затем вспоминает их прошлую, первую встречу, и не спрашивает.       Серые и белые спинки овец отражают небо как водная гладь, скот колышется, только чтоб перейти к более зелёной траве или от лая пастушечьей собаки. В почти двадцать лет Шимура Тэнко до сих пор всего лишь пастушок, не ремесленник и не делец. Вся его семья — каменщики, а статуя его бабушки стоит перед городом, но Тэнко запрещено пытаться продолжать семейное дело. Оба дела. Любое из них.       Когда человек хорошо делает что-то руками, про него так и говорят — золотые руки, а у некоторых народов золото это аллегория на совершенство, божественность, а рукопожатие — простой способ показать отсутствие злого умысла.       Вот вам загадка. Что же думать тогда о человеке, в чьих руках расцветает гниль, а живое обращается прахом? — на любом языке это не значит ничего хорошего, не нужно и чтения по ладони — у Шимуры Тэнко длинные худые руки и тонкие костлявые пальцы, так похожие на руки смерти.       Очевидно, смерть не может созидать, смерть не может помогать людям. Она носит чёрное, чтоб скрыть своё безобразно костлявое тело. Сказки о смерти, как и все сказки, это уроки, рассказывающиеся детям в виде игр. А ещё это истории, а истории рождаются из сплетен, из настоящего мира.       Тэнко снимает с крюка дома чёрный тканный плащ. Люди считают, что он может лишь привадить смерть, и поэтому по утрам он уходит со своим стадом на дальние луга и не возвращается до тех пор, пока овцы не пытаются заснуть на поле. Если он — смерть, то ему стоит держаться от них подальше. Если его руки — руки смерти, он не будет касаться их жизней.       В детстве он хотел быть героем, как бабушка Нана. Побеждать зло. Сейчас он хочет просто не создавать слишком много зла сам.       Горожане терпят его, потому что Тэнко — Шимура. Потому что его бабушка была героиней, а его семья это инженеры и учёные, и они планируют, придумывают дома для города. Но если бы он стал слишком вредным, конечно же, даже не встал бы вопрос – это просто было бы довольно грустно, что в такой хорошей семье нашелся гнилой хлеб. Гнилое семя.       Собака громко лает. Его единственный спутник в эти дни, когда он полезен для города, только отсутствуя в нём. Тэнко поднимается от бока овцы, на которой почти сумел заснуть. Осторожно, всегда осторожно — его сестра пыталась уже пятнадцать лет, но они не придумали перчатки или что-то ещё, как могли бы спрятать его магию. Небо видит всё, и небо видит зло в его руках.       Если судьбы всех людей рассказаны ветром, почему небо разрешило ему родиться в семье Шимур? Почему небо разрешило ему быть внуком доброй колдуньи? Тэнко указывает собаке сторожить стадо, пересчитав головы. Одна из овец ушла, глупое животное.       Одна из овец ушла, и это значит, что пастуху нужно пойти и найти её, а в чистом поле нелегко потеряться белой спинке.        Если бы он был бараном?       Тэнко бросает взгляд на редеющий лес, — чёрные сосны впиваются лапами в небо, — и вздыхает. Конечно. Иначе и быть не могло.       Тэнко не заходит слишком глубоко в лес, но все равно теряет под ногами тропинку.       Холодный ветер, пробегая от поля и едва задевая край леса, заставляет его поднять капюшон плаща, но из-за целого дня на холоде, в ушах все равно болит. Тэнко шмыгает носом и продолжает поиски.       Силуэт на отдалении от Тэнко ведёт, как он готов поклясться, его овцу. В один момент Шимура хочет закричать, — эй, что за дела, верни мой скот! — а в другой горбится к земле и вытаскивает руки из под плаща. Он произносит молитву за собственный покой.       В этом лесу нет людей. Не должно быть. Не может быть.       Все, кто общается с горожанам, знают сплетни. Истории-сказки знают даже ребята-изгои вроде него, — каждая хорошая семья объясняет детям простые истины. Легенды? Тэнко кажется, что есть вещи, которые не нуждаются в повторении. И вот одна из таких легенд — за их городом есть поле, а за полем лес, а в лесу живёт Нечистый, его жена-ведьма и их оборотень-сын. Первые два факта совпадают с реальностью, и Тэнко как бы ожидает, что и третья часть будет верна. Увиденное в лесу подтверждает его догадку.       Это не человек, и Тэнко не уверен, хочет ли он проверять, насколько смертоносны они оба. Но, видимо, у этого существа другие планы, и силуэт выходит к Тэнко с овцой на верёвке.       Баранья голова закрывает лицо, шуба из овечьих шкур на плечах, а на поясе нож. Тэнко знает, что видит, но не знает, как реагировать.       (Тэнко думает, что видит демона)       (не то что бы он сильно ошибался)       Человек протягивает Шимуре верёвку и уходит, оставив слишком много вопросов, и только блеянье овцы выводит его из оцепенения.       В руке Тэнко верёвка. Он щипает себя и вспоминает, как демон, или что бы это ни было, буквально вложил ему верёвку в руку. Петля на шее овцы не похожа на то, что он собирался бы повесить животное на сосновой ветке, но Шимура не оставляет верёвку у себя.       Осеннее небо спускает собственные руки, руки холодного ветра, и треплет волосы мальчиков, связывая их как муку и манку в один песок для собственного теста. Дождь, который идёт много дней спустя, это тесто заливает водой. Души, склеенные в один хлеб.       Итак, сначала верёвка, теперь мыло, да?       Тэнко смотрит на парня в наряде из тел овец и поднимает бровь. На самом деле у него нет бровей, вредный нервный тик — выдрал однажды волосы, и они так и не отросли. Но мимики все равно хватает чтоб показать, как он не впечатлён намёком.       — Тебе я ничего не сделал.       Да, он говорит с оборотнем, сыном ведьмы или кем там является его мать, и Нечистого, чем бы ни был его отец. Он говорит с чудовищем, кладя одну руку на короб с разложенными на нём лекарствами в склянках и играет пальцами, быстро пробегая ладонью по вещам, не касаясь ничего пятью пальцами. Он говорит с чудовищем делая вид, что ему не страшно, и прямо сейчас так и есть — они не в лесу, они на рынке, где полно людей. Тэнко не боится, ему любопытно и он раздражён.       Он настроен на ссору, но уже который раз за разговор оборотень игнорирует его жёсткость.       — Я вовсе не пытался обидеть тебя. Чёрный маг, да? — спрашивает оборотень, всматриваясь в руку Тэнко. — а какая у тебя магия?       Тэнко смотрит в ответ.       Вдруг сын ведьмы оказывается парнем на пять лет младше его самого, вдруг он замечает рога за бараньей головой, вдруг он замечает, что это не шуба из бараньих шкурок, а один цельный плащ. У него в коробе под вениками трав и склянками с мутными лекарствами видны книги. Вдруг Тэнко видит человека вместо чудовища. Такого же любопытного, как и сам Шимура.       Он замирает. Он не планировал нормальное общение, этого не было в стратегии.       — Простите, я не должен был спрашивать...       — Всё нормально.       Не всё нормально. Мальчик в бараньей шкуре вздрагивает, сомневается. Его плащ по сути своей не укрытие, — осознание приходит к Тэнко. — он не прячется, по крайней мере, это не его желание и страх. Там есть что-то ещё, но ответ на простой вопрос всегда спотыкается о зрелище бараньих рогов на человеческой голове. Хочет ли он в самом деле узнать, как выглядит оборотень? Это первая часть ответа. Сын ведьмы не прячется, чтоб не расстроиться самому. Сын ведьмы пытается не напугать других.       И в этом новом понимании вопрос оборотня звучит иначе. Тэнко лучше понимает, в чём соль.       Он любопытствует, потому что ему нечего бояться. Это по-своему похоже на то, как они встретились в лесу, и Тэнко знал, что ему есть, чего бояться, но причина только разозлила его.       Наверное, он знаком с чёрной магией лучше меня. Ничего страшного, если я объясню.       Разве не нормально, что сын Нечистого и чародей говорят о чёрной магии?       — Я заставляю вещи гнить, — и Тэнко поднимает ладонь. Что-то в сыне ведьмы заставляет его думать, что он мог бы похвастаться этим хоть раз в жизни, покрасоваться, и Тэнко перебирает пальцами в воздухе, как рассыпает невидимый песок.       — Красиво... — шепчет сын ведьмы, и Тэнко нервно смеётся.       Голос оборотня звучит как будто успокаивающе, но он не может дать этому описание. Обычно магия заставляет его вспоминать плохие вещи, и она всегда на короткой ноге с чувствами — злая, раздражённая, поднимающая под кожей зуд, обиженная и горькая. Ребёнок в непрерывной истерике, ломающий все, что бы ему не дали в руки. Тэнко знает, что его магия проблемная, что она дикая, но в этот конкретный момент? Внимание, трепет оборотня не поднимает в нём гнев, это незнакомая реакция.       Ни он, ни его магия не красивы. Если оборотень не считает красивой труху.       Тэнко не видит, но чувствует взгляд парня, почти прожигающий его руку. И так же ощущает взгляды прохожих (эти взгляды ему нравятся меньше). Если он не уйдёт сейчас, будут проблемы. У них обоих.       — Мне нужно идти, — говорит сын ведьмы, пришедший к тому же выводу. Тэнко уже надоело звать его так в мыслях. Две встречи случились, он считает, что может надеяться на третью.       — Как тебя... Как я могу тебя звать?       Оборотень мешкает с ответом. Тэнко начинает первым, прилаживая ладонь к груди, пытаясь исправить каждую ошибку знакомства:       — Я — сын Котаро Шимуры, Шимура...       — Я Мидория, — перебивает его оборотень. — Я думал... Думал, тут знают. За этими словами есть что-то большее, и Тэнко вдруг вспоминает, как о сыне ведьмы говорили в семье. Он видит связь, но не понимает, в чем дело.       — Я просто пасу овец для горожан.       — Разве жителям не нужны маги?       — Только не с такой страшной силой.       Тэнко кажется, что он видит, как баранья голова (понимающе?) улыбается, чего в принципе не может быть, и когда он вдруг начал смотреть на голову вместо того чтоб искать лицо за ней?       — Может, ещё увидимся, Шимура.       — Да... Доброго пути, Мидория.       Ветер тянется к их волосам, и на мгновение запах сырости словно сменяется запахом горячего теста, как призрак, воспоминание о не случившемся. Просто случайная встреча, просто вторая встреча, обычный день на рынке, так в чём же дело? Изуку Мидория кусает губу. Нутро подсказывает ему ждать третью встречу, а в мире, дышащем магией, не бывает случайностей.       (три – волшебное число)       (но проклятия это тоже магия)       Вы не можете сделать тесто, не разбив пару яиц. Чем больше пирог, тем больше ему нужно ингредиентов, пропорционально.              В другой день Тэнко опять сидит на земле, следя за стадом. Это больше половины его дел каждый день кроме зимы, разве что сестра отпросится с учебы или пораньше закончит работу и составит ему компанию. Хана хорошая. Кроме мамы, она единственная, кто ещё не игнорирует его.       Когда приходит Хана, ему приходится делиться с ней едой, но край каравая или пирога — честная плата за истории, которыми делится сестра. Она рассказывает про жизнь горожан и свою работу (Тэнко хочет думать, что у него тоже есть какие-то знания о плотницком деле и строительстве, в голове), объясняя вещи, о которых он и овцы никогда не узнали бы иначе. Городские стражи чинят ворота, после того как на них напал лось. У мужчины и женщины в новом каменном доме, для которого Хана укладывала крышу, родилась дочь. Цены на овощи поднимутся, потому что у многих людей в погребах завелись мыши.       Тэнко учится на этих историях, и дело не только в том, чтоб понять, как живут другие люди - Тэнко учится видеть хорошее.       Добрые истории похожи на вкусную еду, они успокаивают злобу.       Может, если Хана придёт в этот раз, он сможет придумать, что рассказать и ей? Тэнко кажется, что он мог бы. Он вспоминает мальчика в овечьем плаще — рассказать бы Хане, что он разговорился с сыном ведьмы! Рассказать о... Мидории.       Его воспоминания путаются, так что Шимура даже не уверен, не приснился ли ему Мидория: в конце-концов, чтоб хорошо заснуть, нужно считать овец, а он только и делает, что следит за животными.       Тэнко вспоминает, как Мидория говорил о его магии. Как не говорит и его семья: с трепетом и любопытством. Как о чем-то хорошем. Как о даре.       Тэнко позволяет себе вспомнить это, и на мгновение ему тоскливо, как не было тоскливо с детства. И он разочарован своим проклятием, но вместе с тем слова Мидории с их восторгом лезут под кожу как заклинание очарования, ведь Тэнко всю жизнь слышал только слова соболезнования и подозрений, для него похвала это что-то из ряда вон.       Красиво... — так сказал Мидория, услышав, что Тэнко разрушает все, чего касается. Заслужил ли он этот трепет? Есть ли на самом деле ещё хоть что-то, чтоб он мог показать, что Распад не бесполезен?       Тэнко смотрит на свою ладонь. Мидория смотрел на его руки без страха.       (Тэнко не ожидал, что собака побежит на него, хорошо? Пёс хотел поиграть.)              Это был рефлекс. Это всегда рефлекс. Ребёнок с младенчества учится хватать, и у Тэнко нет другой, не-проклятой пары рук.              Это произошло само. Он не виноват. Овцы просто напугались, он бы не смог вернуть их всех в таком состоянии!              Он вернулся домой — Хана и мама попробовали помочь ему, он не знает, что случилось... Он этого не делал... Бабушка... Отец... Он не виноват... Он этого не делал!       Когда Мидория и Шимура встречаются в третий раз, они оба готовятся убить друг друга, просто от страха.              Тэнко смотрит на человека в звериной шкуре, на беса в человеческой: с бараньими рогами, зелёными кошачьими глазами, и не узнаёт его. Он не открывает взгляд от зелёных глаз, ожидая нападения, а сам силиться поднять руки из перегноя, готовясь защитить себя — бес тянется к ножу.       Изуку смотрит на человека, на прокаженного смрадом безумия — его волосы седые, его лицо красное от царапин, и красные же глаза налиты кровью. Мидория делает шаг назад — он не знает, чего ожидать от человека, так пристально смотрящего в его лицо. Такой взгляд у лесных зверей значит угрозу. Мидория тянется к ножу, готовясь защитить себя — руки человека дрожат.       (когда они узнают друг друга, становится ещё страшнее)       — Что случилось? — Мидория не может передать весь ужас словом, он протягивает Шимуре руку, но человек только пристально вглядывается в кинжал на его поясе.       — Убей меня... Пожалуйста...       Мидория поднимает Шимуру за плечи, и ему не остаётся ничего, кроме как схватиться за плащ оборотня. Шимура выше, но сейчас дрожь и страх отягощают его, заставляя сутулится от невидимого груза.       — Я сын знахарки, не охотницы. Идём, я выведу тебя отсюда.       — Не... Только не в деревню... Я только что оттуда.       — Понял. Держись меня, моя мать тебя осмотрит.              Мидория знает, что лжёт — ни один знахарь не может убрать запах смерти, который исходит от Шимуры. Но, по крайней мере, она может дать приют. Место для отдыха души. Хоть не на много, на одну ночь для безумца, поседевшего за один день. Мидория хватается за плечи Шимуры, удивляясь его худобе, и передаёт свой плащ, надеясь отпугнуть если не смерть, то кошмары, которые, он знает, будут преследовать Шимуру ещё долго.       Тэнко знает, что не должен хвататься за Мидорию. Он знает, что должен бежать дальше, куда угодно, лишь бы не встретить его или кого-нибудь ещё. Он должен бежать так долго, как только может, и молиться на быструю смерть, когда упадёт с оврага и свернёт себе шею, или его убьёт зверь, или хоть что-то ещё закончит этот кошмар. Точно так же Тэнко ощущает подвернутую лодыжку.       Тэнко надеется, что оборотень будет добр к нему, и убьёт его без той злобы, с которой его прогнали люди деревни. Он не хочет умирать долго, он не хочет суда. Ему страшно. Он знает, что не должен просить так много, просить о таком, но у Мидории есть нож, и Тэнко не может перестать смотреть.       Тэнко надеется, что Мидория будет добр к нему, как и лес. И, как Тэнко ошибся в лесе, он ошибся в Мидории. Сын ведьмы поднимает его от земли, словно не замечая кровь на одежде Шимуры, и то, как растрепались нити от бега через колючий лес.       — Она тебе поможет, она даст тебе что-нибудь...       — Мидория, не нужно...       — По крайней мере, ты сможешь помыться.       — Ты ведь можешь все закончить.       — Не говори так. Я не знаю, что произошло, но тебе нужно поспать.       — Я не могу остаться...       Он не может остаться. Он вернулся в дом и Хана просто пыталась ему помочь, и теперь её не было, как не было матери и отца. Он не хотел этого, но он ничего не мог сделать.       Он не может остаться. Он не хочет, чтоб Мидория уходил, как Хана.       — Я очень тебя прошу, Шимура. И не говори так, я не пущу тебя в лес одного.       Тэнко не вспоминает, о чем они говорили, но на его предплечьях остаются следы от пальцев Мидории, потому что он пытался удержать его, и ещё царапины от колючек, когда оборотень вёл его звериной тропой.       Тэнко не может вспомнить их разговор, но помнит заботу и тревогу в голосе Мидории, в памяти сливающуюся с голосами матери и сестры.       Он спотыкается, хромой, и Мидория всю дорогу помогает Шимуре идти, и Тэнко не может вспомнить, как говорит — это не моя вина, это случайность, я не убийца... —От слов Шимуры у Мидории бегут мурашки, но Тэнко не вспоминает и этого.       Тревога и страх в глазах знахарки, так похожих на глаза её сына. То, как она спешно отводит от порога, позволяя им зайти. Тэнко запоминает это и то, как Мидория, которая знахарка, которая старшая (он не знает её имени — ведьма?) умывает его как ребенка и даёт чистую одежду, а ещё смотрит на его руки и грустно качает головой. У неё грубые руки, но в отличие от сына, знахарка не оставляет следов. Быстро разобравшись с его лодыжкой, Мидория отправляет Тэнко спать, но все, что он помнит, это тепло руки матери, которая держит его руку во сне.       Изуку запоминает все вместо Тэнко, всю ночь не отпуская изорванную тревогой руку.       В комнату входит женщина, пропуская свет свечи, и шепчет, чтоб не разбудить спящего:       — Перевяжи его пальцы. Его магия похожа на бушующий поток — даже спящий твой гость опасен.       — Я знаю. Я просто… Не могу отпустить его, знаешь? Ему было так страшно, — Изуку хмурится, — он просил убить его.       — Он сам убил несколько людей.       — Он будет считать себя чудовищем, — говорит Изуку, вглядываясь в лицо спящего, как в отражение — со знанием, которое возникает из опыта. — я не хочу этого для него.       Инко качает головой:       — Я не об этом. Дикая магия опасна, но это его ноша — наследство, как лицо или голос. Эмоции искажают её, время выращивает, но суть не меняется. Это не болезнь, которую я могу излечить, а сама суть. В этом мальчике гниль поселилась ещё раньше.       — Он не может быть таким человеком. Я видел его раньше, мама, он говорил со мной — никто не говорит с нами! Он… он не злодей.       Инко ничего не говорит. Сердце её сына слишком велико для его же блага, как мать она разрывается — желать, чтоб оно никогда не сломалось, или надеяться, что по частям разбитое сердце будет лучше определять ценности.       После того, как её саму с новорожденным сыном прогнали из деревни, она разделила своё сердце на части, но ни одну не дала людям. Её сердце у её сына и мужа, её сердце в лесу.       — Не заставляй меня вытирать твою кровь. Она впитается в половицы, — Инко целует сына в лоб и уходит со свечой. Изуку не бережёт себя, и она не оказалась хорошей матерью - не смогла воспитать в нём гордость или хотя бы понимание самоценности. Так что если сын считает, что для него важнее думать о других, она возьмётся за эту верёвку и потянет.       Когда Изуку просыпается, до рассвета, Шимура во сне цепляется за его руку смертельной хваткой. Его руки не перебинтованы до сих пор.       — Ненавижу, — шепчет чародей, сжимая руку до побелевших костяшек. Как лицо искажается в гневе, магия искажается от эмоций.       Изуку вздрагивает и выдергивает руку из хватки мага.       Нужно ограничить его магию как можно скорее.       Он думал, что привёл в дом овцу, но, может, это было чудовище?       Тэнко просыпается в доме Мидорий. Он не сразу понимает, что не дома, потому что его руки ощущают овечью шерсть, как будто он опять заснул в овчарне (никогда не заканчивается ничем хорошим), так что он в скидывает руки и пытается подняться, чтоб увидеть насколько сильны повреждения/потери на этот раз, и от подъёма у Тэнко болит голова.       Вместо овцы это только чёрное руно, и парень с зелёными волосами смотрит на него из угла комнаты.       (в их, если можно сказать, четвертую встречу, они опять пугают друг друга).       Тэнко замечает у парня уши и нечеловеческие (хотя и не овечьи) зрачки, впервые за всё время.       "О", — думает Тэнко, — "оооо...". Овечья голова вдруг приобрела больше смысла — сын ведьмы и Нечистого, теперь он точно понял.       Мидория ожидает, пока Тэнко рассмотрит его, потому что все всегда сперва хотели рассмотреть его, а затем, может быть, слушать. Реакция Шимуры не такая яркая, какую его внешность вызывает обычно, — люди боятся, люди шокированы, люди плещутся переживаниями или плохо скрываемой злобой. Изредка это может быть сочувствие, но в основном так. Мидория привык, он старается не думать о чужом представлении о нём (потому что Изуку не тот, как его видят, совсем не обязательно) и ему важно помочь Шимуре, хочет он того или нет, а не создать приятное впечатление, но парень не реагирует на его внешность даже теперь, будучи целиком в себе.       Может, ещё не проснулся?       — В самом деле оборотень, — хриплый шёпот не звучит как вопрос, в интонация нет ни страха, ни гнева, и Изуку думает — не потому ли, что Шимура сам чёрный маг?       Изуку не даёт ему времени на большую реакцию. Есть вещи важнее. У Шимуры вся ступня фиолетово-красная от вывиха.       — Ты проснулся! Здравствуй, слушай, прости, что оставляю тебя, я, эм, я сейчас должен идти, нужно убрать следы с дороги и все такое, на случай, если тебя будут искать... Я вернусь не скоро, но мама дома.       Мидория (он понимает, что находится в доме Мидорий) говорит очень быстро, и Шимура не сразу различает пробелы между словами (он вообще дышит?). Голос парня звучит панически, и Тэнко сильно хочет, чтоб он замолчал. Он понял.       Мидории нужно разбираться с тем, что он привёл Тэнко, потому что Тэнко это угроза, но не только сам по себе. Его семья была каменщиками, но они были и учёными людьми, они Планировали весь город с его архитектурой, словно являлись целой четой масонов. Люди будут переживать об их гибели больше, чем он хочет думать. Люди будут искать убийцу и за ночь, конечно, все узнали, кто это. Сплетни распространяются не быстрее Распада, а Шимура никогда не умел держать себя в руках (ха).       И вот, к чему все привело: Мидория подставил себя и мать, чтоб встать на сторону убийцы. Тэнко ничего не знал о чете Мидорий, он выпадал из круга горожан, и тем более разговоры о чёрной магии ими не приветствовались. Тэнко не знал, являются ли Мидории в самом деле чёрными магами, могут ли они защитить себя и зачем они оставили город, но логическая цепочка выстраивалась за него — их выселили, вытеснили, как по-своему вытеснили и его, с поправкой, что у Мидорий не было покровительствующей родословной и семьи, защищающий его (у него не было теперь тоже). Тэнко не знал даже их имён, а сын ведьмы привёл его в дом совсем не думая о последствиях.       Для Мидории с матерью это может стать сухой спичкой в подготовленном костре.       — Мне тоже нужно уйти.       — Нет! Твоя нога все ещё не в хорошем состоянии.       Точно. Да. Он подвернул ногу в лесу.       —Утебяразрывсвязок... У тебя разрыв связок, я сменил бинты, пока ты спал, но это ужасно. Прости, мы не можем отпустить тебя сейчас.       Тэнко поднимает руно, поднимает одеяло под ним, и видит свою ступню, обернутую перевязкой. Кроме того, что ступня выглядит неправильно, он находит ещё один источник постоянной боли помимо головной. Самое лучшее? Он не чувствует свою ступню.       Тэнко пробует сжать пальцы.       Ему кажется, что его разрывают на части.       — Ох черт побери...       — Я сказал! Прости, если тебе это не нравится, мне правда жаль, но ты не можешь уйти сейчас. Тебе нужно... Нужно вылечить ногу, и чтоб люди перестали искать тебя там, — Мидория подаёт ему холодный компресс, и Тэнко понимает, насколько полезно в такой ситуации находиться в доме знахарки.       — Знахарка не вправила мне ногу.       Это отличалось от его воспоминаний.       — Мама хотела, но увидела, насколько большой синяк, и поняла, что нужно будет резать.       Вот почему было больно, когда она коснулась его? Он почти не помнит вчерашнюю ночь. Значит, это и не его мама держала его за руку.       (мама мертва)       Кто-то держал его руку.       Тэнко уверен, что это ему не мерещилось.       Будь знахарка хоть женой самого Сатаны и бессмертным алхимиком, она не может считать, что переживёт его магию, — гнев и страх вспыхивают одновременно, и нельзя отличить одно от другого. Он ненавидит, когда люди не воспринимают Распад всерьёз, потому что в итоге виноват сам, и. зуд. не прекращается. часами.       Это не самоуверенность даже, это полное отсутствие желания жить.       И тогда Тэнко замечает, что его пальцы перевязаны.       Ха. Он недооценивает Мидорий. Но всё ещё... Его руки все ещё опасны, их нельзя так просто касаться. Он скажет это знахарке.       — Знахарка... Твоя мать сделает что-то с моей ногой?       — Мы разберёмся с этим, когда я вернусь. Это не проблема? Я оставил тебе бальзам у кровати, чтоб ты мог обезболить. Его нужно будет пить, но не слишком много сразу. Прости, мне правда нужно идти.       — Понял тебя.       — Я вернусь!       Мидория ушёл. Тэнко остался один в доме, по крайней мере, он все ещё не видел ведьму. У него все ещё был плащ, эм, вблизи оказавшийся цельным руном. Может быть, это его вторая кожа. Хана рассказывала легенды про оборотней, которые в виде людей носили с собой свою вторую кожу, крылья или что-то ещё.       (Мидория отдал часть себя, чтоб согреть человека, разрушающего все, чего касается)       Этот парень слишком о нём заботится. Это похоже на то, как его мать и сестра старались быть рядом с ним, хотя им было страшно, и Тэнко знал, что отец не хотел, чтоб они уделяли ему внимание. Глава семьи в принципе не хотел сына-мага, чего уж говорить о таком.       Шимура голоден до внимания, но, по крайней мере, он знает об этом и старается не подавать виду. Мидория? Выглядит так, словно может убить, но на самом деле ещё больше голоден до внимания. И жалеет его.       — Мой сын раньше приводил домой овец. Думал, что они теряются. Я объяснила, что их нужно возвращать в стадо. И когда он перестал искать овец, то нашёл человека.       Тэнко не замечает, как она подходит. Женщина с хвойными волосами, она не смотрит на него и что-то толкёт в чашке. Та Мидория, которая знахарка. Госпожа Мидория?       — Здравствуйте.       — Здравствуй. Попробуй заснуть ещё раз. Я не буду разбираться с твоей ногой сейчас, и ты никак не поможешь.       — Я не буду вам долго мешать.       — Лучше оставайся, пока нога не заживёт. Иначе все равно вернёшься.       Тэнко смотрит, как знахарка делает лекарства, методично разбираясь с гипсом в чашке и сухой травой обезболивающих и бальзамов. Она иногда заглядывает в книгу на столе, и Шимура вспоминает, что и у её сына видел книгу на рынке. Это тоже была книга для записи рецептов, или? Ему становится любопытно и он оглядывается — это дом Мидорий, дом знахарки и Нечистого. Что он найдёт, если будет искать?       Самое близкое от кровати — вторая дверь, закрытая. Комната знахарки?       Припарки и склянки на полках от двери по стенам. В ногах кровати большой сундук, похожий на морской. Личные вещи? Ещё книги? Второй стол в комнате — накрытый скатертью, со стульями — один стол обеденный, один для алхимика. Она работает с опасными травами?       При осмотре порога обнаруживается подполье и дверь наружу.       ...Мидория оставил сапоги в доме. Он ушёл босой? Тэнко даже не заметил.       Знахарка, похоже, замечает его взгляд.       — Он носит сапоги только если ему напомнить. И по ночам, я заставляю — всё-таки в темноте можно и не заметить колючки и остальное. Вот как ты.       Томура краснеет от её замечания.       — Он говорит, что пока есть луна, видно как днём, вот только... Изуку с детства легко ранился. Не знаю. Приходится доверять, как матери, но он в детстве так часто ушибался. Давно было, но ещё страшно.       Сына знахарки зовут Изуку и он себя не бережёт.       Знахарка подходит к двери, уходит в прихожую, открывает её, закрывает, ставит колодку.       Тэнко понимает, что Мидория ушёл, не закрыв дверь наружу. Не посчитал нужным?Насколько далеко они живут от людей? И хищники их не стерегут тоже?       С другой стороны, наверное, и звери знают, что это дом Зверя.       — Мой муж нечасто бывает дома, но, думаю, он захочет увидеть гостя.       Мурашки пробегают по спине Шимуры рефлекторно. Когда живёшь между лесом и морем, приходится полагаться на бога, и с воспитанием веры приходит воспитание страха — перед Дьяволом, перед Нечистым и чёрной магией. И как чёрный маг Шимура не боится оборотня, в отсутствии воспитания не совсем понимая, чего ему бояться. Но когда знахарка упоминает своего мужа, как бы отца того парня с кудрями и в овечьем плаще...       О. Ооо.... Тэнко понимает, что речь идёт не о человеке.       — Ваш муж...       — Меня зовут Инко Мидория. Моего мужа зовут Хисаши Шигараки-Мидория, и нашего сына зовут Изуку Мидория.       Спасибо, Господи (?), ему не приходится спрашивать её имя. Это убило бы его на месте. Мидория — святая (?) женщина. Теперь главное не перепутать её имя с сыном или вроде того. Он не привык держать в уме так много имён.       — Я не слушаю твои мысли, но учитывая, что ты жил в городе, не упоминай бога. Не в моём доме и не в адрес моей семьи.       — Простите.       — Подними одеяло, нужно сменить компресс.       В доме Инко Мидории горит очаг, и она накрывает полотенцем тесто, чтоб приготовить пирог - это особенный случай. Через окно она видит своего сына Изуку, и он сидит на поваленном дереве вместе с другим мальчиком, — Инко привычна эта картина. Сын Шимуры слушает рассказ Изуку о жизни в лесу, и с их скучным укладом Инко знает всё, что расскажет сын.       Тесто бухнет. Мальчики поднимаются, чтоб уйти дальше от дома, и она перестаёт присматривать за ними и возвращается к тесту.       Она рассказывает историю про своего сына-барашка и их гостя, который, наверное, ей кажется, растёт в лесу больше, чем в городе. Она рассказывает, что приняла Шимуру в ученики, и что он раздражается от заучивания лекарственных трав, но со временем она перестала ощущать его магию так громко, словно под его кожей жужжат злые пчёлы. Она рассказывает, как в доме стало шумнее. Тесто в руках становится правильнее, и Инко улыбается про себя. Инко рассказывает о том, как стала замечать знаки. Близость зимы. Снег на пороге дома. Если бы они завели кошку, она умывалась бы не переставая.        Начинка из мяса лесного зверя. Инко Мидория оставляет тесто в печи. Её собственная магия с дымом поднимается из избы.       Она не ведьма, что бы про неё не говорили в городе, но она лекарница, любящая мать и жена, и просто из-за природы мужа знает несколько трюков.       Дверь её дома открывается со скрипучим голосом скважины и ключа, и Инко улыбается, поворачивая голову к двери. Их сын унаследовал от отца вечно лохматые волосы и веснушки. Когда она смотрит на Тэнко, он напоминает Шигараки своими глазами и сединой.       — Я услышал запах пирога, — с порога говорит Хисаши, — и человека. Что ты готовишь?       — Я думаю, ты должен сначала поприветствовать свою жену, а уже потом садиться за стол. И да, у нас гость. Он и Изуку вернутся позже, я послала их за перепелиными яйцами.       Каждая хорошая выдуманная история начинается с плохой реальной сплетни. Эта история началась в руках двух женщин, связанных с одним Нечистым разными судьбами, никогда не знавших друг друга, но так похожих в своей самоотдаче и любви к своей семье. Эта история началась со сплетен — в лесу живут чудовища — Дьявол и женщина, родившая от него сына. Не ходи за чёрным бараном, он заведёт тебя глубоко в чащу, где только сосны и земля без травы, не знающая солнца и снега. Ты останешься там навсегда.       Каждая хорошая выдуманная история начинается с плохой реальной сплетни. У Инко Мидории есть много сплетен, чтоб рассказывать их зимними вечерами мужу. Изуку ещё не знает, что она видела, как он приглаживает волосы спящему Шимуре, и как мальчики сцепляют руки, думая, что ушли так далеко, что она уже не видит.