Драконья кровь

…но у вас есть и нечто большее.

Вы можете скрывать это и отрицать, но у вас нежное сердце.

Вас будут не только почитать и бояться — вас будут любить.

Такие, как вы, рождаются раз в столетие…

Иногда я смотрю на вас и не могу поверить что это не сон.

© Джорах Мормонт

            Семья Таргариен — королевская. Не просто чистокровные — о нет, они всегда были выше, намного выше. Чистокровные среди чистокровных, потомки великого Мерлина и те, в ком, по слухам, течет кровь драконов, благодаря чему их тела не горят в огне. Согласно легенде, первые Таргариены зачинали детей от драконов и сами могли превращаться в драконов, не подчинялись никаким человеческим правилам и устоям, делая лишь то, чего хотели, сжигали города, обращали в пепел страны, хохотали, глядя, как пламя пожирает людей заживо, и были теми еще чудовищами, однако, какими бы они ни были чудовищами — они были истинными королями. В древние времена они носили короны, с течением лет, когда монархия в магическом мире потеряла актуальность, Таргариены все равно обычно занимали руководящие посты — министров магии разных стран или же маггловских президентов, премьер-министров или канцлеров. Иначе они попросту не могли — в их драконьей крови текла жажда власти. Даже если некоторые Таргариены и не стремились к лидерству, и вели себя, не как лидеры — все равно им часто подчинялись другие. Неосознанно люди ощущали, что нужно слушаться, так же как неосознанно многие Таргариены приказывали. Говорили, что огонь не причиняет им вреда, потому что как может огонь сжечь дракона? Говорили, что пламя не оставит на их коже ни следа, каким бы ни было яростным; даже пламя от заклятия Адеско Файер. На самом деле тот Таргариен, кто не горел бы в огне, рождался только раз в семьсот лет, и этому Таргариену было суждено принести в мир либо величие и процветание, либо погибель. Еще одна особенность Таргариенов, за которую их могли бы осудить, но не решались и лишь за глаза некоторые поборники правил ворчали да вздыхали, что это противоестественно и мерзко, бог такое осуждает и называет грехом — но королям-драконам было плевать, они сами были богами в собственном представлении. Все Таргариены испокон веков заключали родственные браки между братьями и сестрами, и лишь в случае, если в семье рождались только мальчики или только девочки — браком сочетались молодые дяди и племянницы или тети и племянники — часто разница в возрасте между такими родственниками совершенно мала, а то и вовсе не существует. На протяжении столетий ни разу не получалось так, чтобы Таргариен имел детей не от Таргариена.

***

Обитала драконья семья в Лондоне — Эйерис считал, что обстановка Британии подходит им лучше всего. И во времена Первой Магической Эйерис не уехал вместе с семьей, решив, что не может дракон сбежать, поджав хвост. Они остались, и маленькая Дейенерис помнила, а после видела в Омуте Памяти, как Том Реддл приходил и к Эйерису, предлагая ему союз. — Вы всерьез думаете, что я буду подчиняться вам, Реддл? — насмешливо спросил тогда старший Таргариен, выслушав его. — Мы могли бы править и вместе, — вкрадчиво произнес Волдеморт. Эйерис встал, прожигая его уничтожающим взглядом. — Вы всерьез думаете, что я соглашусь делить с вами власть? Я? Я, Эйерис Таргариен, дракон, буду подельником змеи? — А если я не оставлю вам выбора? — процедил Реддл. Эйерис громко и хрипло рассмеялся. — Ты не оставишь выбора мне? Ты, грязный полукровка, возомнивший себя повелителем? Ты мне противен. Или ты немедленно уйдешь с глаз моих, или тебе конец. Я не убил тебя до сих пор лишь из уважения к твоей наглости. Десять. — Но… — начал вскипать Волдеморт. — Девять, — холодно процедил Эейрис Таргариен. И Темнейший волшебник всех времен и народов ушел, повинуясь его королевскому тону.

***

Магическая война отразилась на всех волшебниках, особенно на чистокровных. Магглорожденные тоже страдали, но иначе — их убивали, но не обязательно всех. Они могли скрыться и их бы не искали — кто бы искал песчинку в море, а главное — зачем? Магглы и магглорожденные интересовали Пожирателей Смерти, только как расходный материал, игрушки для убийства, что ужасно, несправедливо и мерзко, но чистокровные — те, что были против политики Волдеморта — рисковали все-таки больше. Их проще было найти, притом их искали бы специально, им бы не простили сопротивление. Нейтралов не трогали — то же семейство Гринграсс сразу же приняло сторону «нам все равно» и не поддерживали ни Пожирателей, ни Орден Феникса. А вот Таргариены… Древний чистокровный род, носящий на гербе дракона, зовущий себя королевским и драконьим, считающийся проклятым, выделяющийся серебряными волосами и фиолетовыми глазами — они во время войны активно выступали против политики Волдеморта. Впрочем, Орден Феникса поддерживать тоже не стремились — Таргариены просто приняли собственную сторону, но при этом мешали Пожирателям. Темнейший волшебник не прощал обид. Эйерис был не так молод, его жена, Рейелла, была хоть и сильной волшебницей в плане потенциала, но обычно за ненадобностью сражений применяла магию только в хозяйственных целях, а старший сын, Рейегар, только-только женился, и его жена Элия была беременна, поэтому их сочли слабыми и напали исподтишка. Сначала убили Рейегара и его жену — он пытался защищать ее и себя, но погиб, хотя обычные Пожиратели не могли справиться с ним, он убил семерых, и Волдеморт лично прикончил Рейегара и Элию. Пока муж сражался, она успела послать Патронуса свекрам, зная, что придут и за ними, зная, что, помимо них, придут и за их детьми, в том числе — маленькой девочкой, которая ни в чем не виновата. Неожиданно в гостиной старших Таргариенов появилась огромная королевская кобра, сказав мелодичным голосом Элии «бегите, он в пути!» Кто такой «он» — все сразу поняли. Все, кроме Дейенерис. О войне Дени ничего не знала, кроме того, что она была — ни родители, ни братья не спешили ей рассказывать; Дейенерис росла нежной и впечатлительной, плакала даже над детскими сказками, и старшие здраво рассудили, что единственная дочь и сестра еще успеет узнать подробности о темных сторонах мира. Тогда Эйерис сразу же решил бежать — но решение касалось только Рейеллы и детей. Сам же он аппарировал к Рейегару, чтобы помочь ему, но там нашел и свою собственную смерть. Рейелла, оставшись с младшим сыном и дочерью, приняла свое решение, судьбоносное для всех — оно значило смерть для нее, но жизнь для детей. Вместо того, чтобы убегать втроем, Рейелла вызвала друга семьи Таргариенов, Уиллема Дарри, и попросила его спрятать Визериса и Дени. — Забери их подальше, аппарируй с ними, куда угодно, но спаси их! — никогда еще Дейенерис не видела мать такой. Бледная, решительная, нервно кусающая губы до крови, испуганная, но гордая — она вдруг показалась Дени королевой. Не просто любящей матерью, что закрывает детей крыльями, как голубка, скорее Рейелла напоминала драконицу — так же закрывающую своими крыльями детей, но не умоляюще, а яростно и самоотверженно. Она была готова не только умереть за них — но и убить. — Рейелла, не глупи, ты идешь с нами! — рассердился Уиллем. Рейелла поджала губы. — Он придет сюда. Именно сюда. Я сумею его задержать и выиграю время, а ты спаси моих детей! Визерису остаться не разрешили бы ни за что — он должен был быть вместе с Дейенерис. А Дени медленно осознавала, что к чему. Медленно понимала, что сейчас происходит. — Но как же ты? — спросила она. — Мама, ты же найдешь нас потом? Рейелла грустно покачала головой. — Нет, дорогая, я не стану тебе врать. Дети мои, скорее всего, вы видите меня в последний раз. Визерис, ты всегда был хорошим и умным мальчиком, прошу тебя — оставайся таким же и защищай Дейенерис… Дени, а ты… Ты вырастешь прекрасной волшебницей и прекрасной женщиной. Поддерживайте друг друга, милые мои. Все, уходите, скорее! Дени навсегда запомнила мать именно такой, храброй и прекрасной — и она действительно сумела выиграть время. Отдав свою жизнь в сражении, Рейелла позволила сэру Дарри увести ее детей, и буквально пару недель они скрывались, боясь, что найдут и их, но — не нашли. Очень скоро Волдеморт пал вторично и навсегда, героев битвы за Хогвартс похоронили с почестями или же вознаградили орденами, а выжившие враги в большинстве своем отправились в Азкабан, все более-менее нормализовалось, и на следующий год Дейенерис Таргариен поступила в Хогвартс. Школу отстроили, те, кто не завершили обучение — могли завершить, все казалось спокойным, но вражда между факультетами никуда не делась — наоборот, лишь усилилась. Все слишком хорошо помнили, что поддерживали Волдеморта в основном слизеринцы, и многие студенты змеиного факультета были детьми Пожирателей Смерти, да и сам Волдеморт закончил Слизерин, поэтому, когда Шляпа, едва коснувшись серебряных волос Дейенерис Таргариен, которую обязательно бы узнали даже без произнесения имени, выкрикнула «Слизерин!» — повисла тишина. Ни аплодисментов, ни восклицаний — молчаливое неодобрение, с которым все провожали идущую под зеленые знамена маленькую девичью фигурку, идущую так гордо и величественно, словно не за обеденный стол, а к королевскому трону. Когда Рейелла спасла детей ценой своей жизни — в Дени что-то перевернулось. Не сломалось, но перевернулось — она поняла, что не будет больше застенчивой и кроткой, не будет тихоней, смирно читающей книжки в углу и утирающей слезы, когда в книгах кто-то умирает — о нет. Дейенерис Таргариен за короткое время превратилась в сильную духом и храбрую личность.

***

Она училась без особых приключений — просто училась, сдавала экзамены, ходила на вечеринки с друзьями. Ее лучшей подругой стала Миссандея Наат, очень талантливая к языкам девушка (в общем числе она знала девятнадцать), а друзьями мужского пола — Даарио Нахарис, Грей Ворм и Тирион Ланнистер; последний был карликом, и поэтому его травили и унижали, но Дени однажды запретила однокурсникам над ним издеваться. — Мерзкая тварь! — выплюнула Серсея Ланнистер, старшекурсница, и если до того ее оскорбления в адрес ее младшего брата Дени слушала спокойно, не вмешиваясь в семейную ссору, то теперь не выдержала. — И чем же он мерзкий? — Дейенерис не знала, но сейчас ее голос звучал в точности так же, как у Эйериса. Грубить представительнице королевской семьи Серсея не решилась, и ответила лишь: — Он отвратительный карлик! — Да, — спокойно согласилась Дени. — Он карлик. А ты — белобрысая стерва. И что? — Что ты понимаешь! — взорвалась Серсея. — Из-за него умерла моя мать! — Он убил ее? — насмешливо приподняла бровь Дени. — Она умерла, рожая его! — выплюнула Серсея, гневно глянув на Тириона. — Понятно, — с тем же спокойствием произнесла Дейенерис Таргариен и оглянулась на собравшуюся вокруг толпу, повысив голос, — Если кто-то еще раз посмеет оскорбить или ударить Тириона Ланнистера только из-за факта его рождения, — она перевела взгляд на стоящего рядом друга, — Даарио, ударь этого человека в ответ. Даже если это девушка. После никто больше не трогал Тириона, а он искренне привязался к Дени.

***

У Дейенерис Таргариен было все, чего она только могла пожелать — Визерис растил ее, заменяя сестре отца и мать, и с ролью своей справлялся, хотя старше был всего на семь лет. Когда их забрал сэр Дарри, Визерису уже исполнилось шестнадцать, сразу после школы он принял руководство отцовским бизнесом, и умному парню, закончившему Рейвенкло на отлично, было легко покорять новые горизонты. Он часто покупал Дени подарки, иногда очень странные, дорогие и вычурные. На ее пятнадцатилетие, что в драконьем роду считалось достижением совершеннолетия, брат подарил Дейенерис трех драконов, как аристократкам магического и маггловского миров дарят лошадей или собак. Она дала им имена Дрогон, Визерион и Рейегаль — двух назвала в честь братьев, а третье имя ей приснилось. В древности драконы подчинялись Таргариенам благодаря одному слову, но со временем перестали, и для драконов Дени наняли также магов-драконологов, чтобы те справлялись с ними, но однажды случилось то, что перевернуло ее мир, а возможно, не только ее. Молодой драконолог случайно зацепил Дрогона, когда чистил чешую, и невольно причинил дракону боль. Тот сердито взревел, махнул крылом, сбивая юношу с ног, и двинулся к нему — и наблюдающая за этим Дени поняла, что сейчас Дрогон выдохнет пламя и человек погибнет у нее на глазах. Возможно, другая девушка убежала бы. Возможно, другая девушка бы отвернулась. Возможно, другая девушка закрыла бы лицо руками. Дейенерис Таргариен бесстрашно шагнула в загон, вовремя оказавшись между драконом и лежащим парнем. Ее маленькая фигурка рядом с огромным чудовищем казалась еще меньше, но голос звучал властно и величественно: — Успокойся! И разъяренный дракон тут же затих, перестал выдыхать пар из ноздрей и опустил громадную голову к ногам хозяйки, как послушный пес. С тех пор выяснилось, что Дени не нужна никакая магия драконологов, чтобы подчинять себе своих трех огнедышащих ящеров — возможно, она могла бы подчинять и других, но не пробовала, не на ком было практиковаться, в ее распоряжении было лишь трое. Драконологи, которые были свидетелями той сцены, молчали по просьбе Дени в благодарность за спасение товарища.

***

Драконы стали ее любимыми питомцами и одновременно — секретным оружием. Ни один из них ни разу не ослушался Дейенерис, и они даже позволяли ей летать верхом на них… и она не сомневалась, что по ее приказу, услышав древнее заклинание рода Таргариен — они выдохнут огонь. Огонь, в котором Дейенерис не горела — она тоже выяснила это случайно. Сначала неосторожно опрокинула на себя чашку кипятка для кофе, и не обнаружила ни следа ожога на коже, даже боли не ощутила. После бесстрашно поднесла руку к горящему огоньку свечи, держа ладонь над ним — и тоже не почувствовала ни капли боли. Не выдержав, засунула руку в камин, но, опять же — вместо дикой боли только тепло, будто опустила кисть в нагретую солнцем воду. Дени не сказала об этом даже брату. Ни о драконах, ни об огне.

***

— Дени! — темнокожая девушка крепко обняла белокурую слизеринку, когда ученики сходились в Большой Зал первого сентября. — Дени, я так соскучилась! — Ты загорела, — весело подметила Дейенерис. — Как шоколадка стала. Где отдыхала? — Мы ездили на Летние Острова! — просияла Миссандея. — Туда, откуда родом моя семья, и там… о, я столько всего расскажу тебе! А ты где отдыхала? — Брат решил показать мне Эссос, — рассмеялась Дени. — Так что мы обе побывали на исторической родине. Я видела руины Валирии, — она поежилась. — Там, где был Рок. — Ужасно, — вздохнула Миссандея. О Роке, постигшем Валирию, знали и помнили по сей день. Раньше в этих землях жили могущественные короли, повелевающие драконами, Валирия процветала, словно рай на земле, но однажды взорвался вулкан, и землетрясение разрушило дивный край. С тех пор из валирийцев остались только Таргариены — только Визерис и Дени. — Да нет, было весело, — улыбнулась Дейенерис. — Не в руинах же мы жили. Виз научил меня кататься на серфе, я собирала ракушки, кстати, сувенир тебе привезла, потом покажу, — пообещала она. — Здесь тоже есть сюрпризы, — в их беседу вмешался низкий хриплый голос. — Тирион! — хором обрадовались девушки. — Да-да, — он стоически вытерпел объятия, только Дени обняв в ответ. — Так вот, у нас будет другой учитель Заклинаний. — Что? — удивилась Дейенерис. — А как же профессор Флитвик? — Ему давно пора на пенсию, — резко сказала Миссандея. — Его возраст слишком преклонный, и здоровье… то есть, я ничего не хочу сказать, — она боязливо покосилась на Тириона. — Карлику трудно преподавать в пожилом возрасте, — пожал плечами Ланнистер. — Так что его заменит учитель помоложе.

***

Джорах Мормонт никогда не думал, что станет учителем. Да и о том, что он волшебник — не подозревал, пока в семь лет не превратил палку в меч, когда играл и воображал себя рыцарем. Его родители к магии относились только как к сказке, сами не будучи волшебниками, но сына-мага приняли, отправили в Хогвартс, где Джорах благополучно закончил Хаффлпафф, после школы же он занялся семейным бизнесом и женился на Линессе Хайтауэр, девушке из Гриффиндора. Он любил Линессу и думал, что это взаимно, пока жена не убежала с другим, подав на развод и отсудив у Джораха все сбережения. Потому он и решился на преподавание — чтобы содержать пожилых родителей и самому выбраться из ямы тоски, куда мог загнать себя, страдая по утрате. Понимал, что не должен страдать, что его бросили и предали, но страдал, а от этого злился, и все шло по чертовому замкнутому кругу. Работа же учителем стала бы идеальным способом отвлечься. Джорах занял место за столом в Большом Зале, чуть по привычке не сев под желтые барсучьи знамена Хельги и вовремя спохватившись, что ему положено за преподавательский стол. Профессор Мормонт — и звучно, и глупо как-то. Не лепилось к его фамилии это «профессор». В газете, которую читала теперь уже коллега Синистра, заголовок снова кричал о нападении на дом магглов и Черной Метке в небе. Темнейший Волшебник не погиб навсегда, он вернулся — а может, это были развлечения его сторонников. Магический мир терялся в догадках — нападений было слишком мало, чтобы паниковать, всего-то два, в июне и сейчас, но многие, и в том числе Джорах, ощущали приближение чего-то особенного, грозного и неотвратимого, как чувствуют приближение грозы, когда горизонт затянут тучами и дождь еще не льется с небес, но уже висит над головами дамокловым мечом. Сев на свое место, Джорах осмотрел зал, и невольно зацепился взглядом за блик у слизеринского стола — и замер, на миг затаив дыхание. Шестикурсница в изумрудной мантии с серебристыми волосами, будто серебряными, или же нет, не серебряными, они скорее казались сплетением лунных лучей. Такого оттенка не добиться никакой краской и никакой магией. — Это… — Джорах указал глазами на девушку, обратившись к Синистре. — Да, — кивнула Аврора. — Дейенерис Таргариен. Очень способная девочка. Флитвик ею восхищался. — Таргариен, — завороженно прошептал Джорах. Он слышал о них, как и все, но не видел ни разу — Рейегар учился в Ильверморни, когда учился Визерис, тридцатипятилетний Джорах школу уже закончил. Он впервые встретил Таргариена, и ощутил себя глупым мальчишкой, когда понял, что пялится на Дейенерис, более того — она перехватила его взгляд. Джорах тут же смущенно опустил глаза и встал по знаку директора — оказалось, что он успешно прослушал всю вступительную речь, и понял, что пора представиться, когда его толкнула в бок Синистра. — Я Джорах Мормонт, и буду преподавать Заклинания вместо профессора Флитвика, — он продумывал свою речь, сочинял и запоминал, но стоило увидеть последнюю представительницу драконьей крови, как все слова вылетели из памяти. — И буду рад, если наше с вами сотрудничество окажется… плодотворным. Ему хлопали, в том числе и Дейенерис, но сел Джорах, ощущая себя все тем же провинившимся школьником.

***

— Профессор Мормонт на тебя так внимательно смотрел, — засмеялась Мисси, когда слизеринки готовились ко сну. — Конечно, — фыркнула Дени. — Визерис тоже жаловался, что на него вечно таращились, как на восьмое чудо света. Хоть волосы перекрашивай. — Не надо! — ахнула Маргери Тирелл. — У тебя прекрасные волосы! Пусть любуются! — А может, и стоило бы, — проворчала Санса Старк. — Я бы давно перекрасила. Но зачем, если на тебя все любуются? Лучше показательно страдать, правда же? Дени выдохнула через нос — со Старк они не поладили с первого курса. Санса считала ее выпендрежницей и не стеснялась это лишний раз подчеркнуть, иногда Дейенерис не могла с ней не согласиться — она правда могла вести себя излишне высокомерно. Но сейчас Дени не намеренно подчеркнула свою особенность. — Я никогда не изменю цвет волос, пусть даже сотни людей ходят за мной по пятам круглые сутки, — негромко произнесла Дени. — Конечно, это же так оригинально, — закатила глаза Санса. — Это не просто волосы, — словно не замечая ее, продолжила Дейенерис. — Это волосы потомка Древней Валирии. Мы с братом — единственные ныне живущие валирийцы. Нашу страну настиг Рок. Сжимая друг друга в объятьях, они ожидали конца, а горы крушились на части, и мрак поглотил небеса. Подземный огонь вырывался на волю, могучих драконов паля, но замерли двое в любовном покое, последние вздохи деля… Это было великое королевство, полное магии, полное богатства, полное цветения. И оно погибло. Когда я читаю стихи про Рок Валирии — я всегда представляю не то, как подземный огонь пожирал драконов, и не то, как крошились скалы. Я представляю тех, кто замер в любовном покое, деля последние вздохи перед смертью. Это было тысячу лет назад, но это было. Это в моей крови. Это в моих глазах. Это в цвете моих волос. Это не то, чем следует гордиться и не то, чего стоит стыдиться. Но я горжусь этим. Это оригинально, Старк, ты права. Оригинально — и напоминает тем, кто забыл, что мы были. Что Валирия существовала. — Да успокойся, — буркнула Санса, сдавшись. — Вечно ты… выступаешь, — но уверенности в ее голосе не было. — Лучше посмотрите на это, — Маргери показала подругам газету, где на колдографии над разрушенным домом скалился череп, из чьего рта выползала змея. — Да просто развлекаются бывшие приспешники Волдеморта, — недоверчиво фыркнула Санса. — Нет, — Маргери покачала головой. — Не просто. Он вернулся. Он… приходил к моей бабушке. — Что? — девушки вздрогнули. Даже Дейенерис побледнела сильнее прежнего. — Твоя бабушка в порядке? — выдавила она. — Конечно, — усмехнулась Маргери. — Королева Шипов четко сказала Темному Лорду, куда ему следует пойти, при этом Темный Лорд не обиделся и послушно пошел по адресу. Моя бабушка умеет управляться с мужчинами, даже с такими. Санса нервно засмеялась. — Значит, все-таки правда… — тихо сказала Дени. Миссандея крепко обняла ее. — Все хорошо, все будет хорошо, — зашептала она, незаметно делая Тирелл и Старк страшные глаза. — Нас не тронут, тебя не тронут, Визериса не тронут… Давайте спать, девочки. Санса погасила лампу. Дейенерис сжалась под одеялом в клубочек, чувствуя себя той одиннадцатилетней девочкой, только без объятий старшего брата. Если Волдеморт вернулся… если правда вернулся… будет ли он искать Таргариенов? Ее окутало тепло со спины, Дени вдохнула солнечный запах Миссандеи и прикрыла глаза. Теперь она могла заснуть — пока ее обнимала подруга.