Дар свыше

Утреннее солнце заливало стеклянную веранду виллы и заставляло его щуриться, но накладывать защитные чары не хотелось — редко получалось встретить рассвет вот так, в тишине и покое, без спешки. Слушая лишь шум залива и крики чаек. Им очень повезло, что поблизости не было постоянных жителей — две из трёх вилл на этой части пляжа закрывались на весь год — их хозяева приезжали ненадолго лишь в августе. Он лениво потягивал кофе и ел первый из четырёх собственноручно приготовленных ажурных блинчиков с кленовым сиропом, когда громкий топот возвестил о том, что его уединение нарушено самым бесцеремонным образом. Повернувшись лицом к источнику шума и не меняя выражения лица, Северус медленно произнёс: — Доброе утро, Аврора. — Доброе утро, Сев, — так же церемонно произнесла девочка, не отрывая взгляда от его губ, — я тоже хочу блинчиков. — Угощайся, — он на ощупь подвинул к ней блюдо, — сок в холодильнике, я сейчас принесу. Отставив чашку, он встал и, проходя мимо девочки, нежно потрепал её по золотистым волосам, в беспорядке падавшими на острые плечики, покрытые веснушками. Как Невилл ни старался, дочь постоянно находилась на солнце и капризничала, если он накладывал на неё какие-либо чары. Ей нравились эти пятнышки на носу и плечах. Она говорила, что хочет быть похожей на маму. От Ханны она взяла всё, кроме глаз — они достались ей от Невилла и Августы — такие же тёмно-зелёные с золотистыми крапинками. Достав кувшин апельсинового сока, он прихватил ещё вишнёвый джем и одним взмахом руки заставил тесто в миске взбиваться. Где Рори, там и её отец, а значит, блинов надо больше. Не то, чтобы Северус Снейп подрабатывал на досуге кухаркой, но именно этим утром у него было отличное настроение. Он выспался — ему не снились кошмары, он закончил важный заказ для сети аптек Малпеппера, а ещё он на целых два дня свободен, а значит, допишет главу расширенного учебника по зельеварению для шестого курса Шармбатона — его личный проект, за который он взялся, обнаружив у себя избыток свободного времени. К такому за десять лет можно и привыкнуть. Спрятав улыбку, он отнёс сок на веранду, а затем водрузил перед спустившимся вниз и устроившемся в плетёном кресле зевающим Невиллом блюдо с идеальной формы блинами. — Только не говори, что ради того, чтобы накормить нас завтраком, ты встал ни свет, ни заря, — Невилл потянулся и схватил блинчик, засунув в рот сразу половину, не забыв перед этим щедро намазать джемом. — Отнюдь. Я… — Снейп выдержал драматичную паузу. — Выспался. К тому же, у нас сегодня должен быть очередной клиент. Панси сказала, что передаст приглашение. После я засяду в кабинете и помоги Мерлин тому, кто посмеет меня потревожить. — И кто это? — пробубнил Невилл. — Не говори с набитым ртом, чему ты учишь дочь, — хмыкнул Снейп беззлобно, — какая-то дамочка с проблемами. Шишка из Министерства. Но денег валом, готова приплатить за срочность. — Прекрасно, — обрадовался Невилл, — люблю, когда вклад Рори на обучение пополняется. Девочка резко подёргала Снейпа за рукав синей футболки-поло. — Что такое? — он наклонился к ней, только сейчас понимая, что сидел боком, и она не видела его лица. Аврора Лонгботтом родилась глухой и лишь благодаря недюжинному терпению отца и парочке зелий его друга и партнёра научилась читать по губам. Полностью исцелить её недуг, увы, было не под силу даже таким магам, как они, а показать её специалистам в Святом Мунго или любой другой клинике Невилл отказывался наотрез. — О чём вы говорите с папочкой? — обиженно проговорила она. — Я же ничего не вижу! — Прости, — поспешно заговорил Невилл, тоже обернувшись к дочери, — я больше не буду. Мы говорили, что сегодня к нам приедет одна леди. — Тоже хочет ребёночка? — простодушно спросила Аврора. — Или стать самой красивой? — Возможно, — улыбнулся Снейп. Они оказались в Аурири, как называли город коренные жители, около семи лет назад. Рори совсем не нравилось в Испании, где они обосновались поначалу — может потому, что там она потеряла маму. Ханна умерла спустя два года после рождения девочки. Ни одно зелье не сумело её спасти, и Северус корил себя многие месяцы, особенно когда они окончательно убедились, что Аврора не слышит. Он винил себя за то, что согласился провести ритуал, за то, что не обследовал Ханну более тщательно. Пока Невилл не швырнул в стену стакан и не сказал, что никто, включая Рори, не виноват. То, что они сделали тогда, не только позволило девочке появиться на свет, но и дало им целых два года вместе. Если бы не Снейп, могло не быть даже этого. Хотя если бы кто-то сказал ему десять лет назад, что он будет жить с гриффиндорцем и хаффлпаффкой, он как минимум проклял бы этого дерзкого глупца. Но Ханна оказалась самым светлым созданием в его жизни, затмив образ Лили Поттер, не иначе. Она была ему как дочь, а её чудесную улыбчивую малышку Аврору он полюбил так, как никого и никогда в этой жизни. Рядом с ней и он, и Невилл словно оживали. Снейп всю жизнь думал, что ненавидит детей, а оказалось, что дети бывают другими, когда не вынимают из тебя душу на уроках, когда ты ежесекундно не ожидаешь, что они окажутся в лапах врагов. И когда твои слова воспринимаются как что-то само собой разумеющееся. Аврора с младенчества усвоила, что если он говорит, что нельзя, нужно подчиниться. Это… подкупало. Идея заниматься чем-то кроме бесцельного блуждания по свету принадлежала именно Лонгботтому — оставшись вдовцом, он всю энергию сосредоточил на дочери. И, разумеется, мечтал, что у неё будет лучшее будущее. К тому же, Невилл искренне скучал по своим растениям, а Снейп любил зельеварение. Его таланты оказались невостребованы на родине, но здесь, в Новой Зеландии, слухи о волшебнике, умеющим приготовить всё, что угодно, разошлись быстро. Сначала их клиентами были местные, затем слава разлетелась по миру. В Британии о том, кто они и чем заняты, знала только бывшая слизеринка Панси — она стала одной из тех, кому они помогли и в благодарность девушка находила нуждающихся, которым не помогло традиционное лечение в Мунго. Рори была волшебницей, и в то же время очень уязвимой из-за отсутствия слуха. Они перекопали все знаменитые магические библиотеки, в которые не требовалось особое разрешение, и не нашли ничего. Побывали в десятках школ по всему свету и только в Новой Зеландии согласились принять девочку с особыми потребностями. И разрешили Невиллу жить вместе с дочерью недалеко от школы, что по меркам того же Хогвартса было неслыханно. Поэтому они купили виллу на побережье, а когда Авроре исполнится одиннадцать, она и Невилл переберутся в Веллингтон. Северус же намеревался остаться здесь — после стольких лет его не тянуло на приключения, общаться с кем-то, кроме Лонгботтомов, клиентов, для которых он варил экспериментальные зелья и издателя учебника, он не желал. Их практика основывалась на целебных растениях и зельях — один выращивал, второй использовал, но было ещё кое-что, о чём не знали отчаявшиеся женщины и мужчины, приезжающие к ним со всего света. Именно эта тайна обуславливала обливиэйт, стирающий воспоминания о проведённом лечении. Иначе было невозможно. Их личности, как правило, ни о чём не говорили страждущим, но Снейп старался, по возможности, не раскрывать фамилий. Если же пациент был ненадёжным, он стирал и образ целителя из его памяти. И ни в коем случае никто не должен был знать об Авроре. Так было… безопаснее. В Британии их искали около года, но просто для порядка — все обвинения с Северуса были сняты, а герой второй магической войны Невилл Лонгботтом мог делать всё, что ему угодно. Смерть Августы никого не удивила — слишком тяжёлой была её жизнь в последние годы. Плакала лишь профессор Спраут, лишившись друга и преемника, да неуёмный Гарри Поттер писал им обоим письма одно за другим. Конечно же он не знал, что Снейп уехал вместе с четой Лонгботтомов. Невилл был его другом и соратником, но после всего, что случилось, Поттер вызывал только глухое раздражение. Чем мальчика-который-победил так интересовала личность и судьба ненавистного профессора, Северус старался не думать. Прошлое осталось прошлым и было похоронено вместе с Лили и Дамблдором. Северус сходил искупаться в заливе а после, приняв душ, устроился в комнате, в которой они принимали пациентов. Обстановка была простой — стол, пара мягких стульев и кушетка. Иногда приходилось беседовать часами, чтобы понять, что именно произошло с человеком. Доступ в другие комнаты виллы был перекрыт — простенький, но эффективный купол из заклинаний — нельзя было трансгрессировать, покинуть комнату или пробить стены — даже бомбарда максима была бессильна. Об этом он говорил заранее, и если клиента что-то не устраивало, обливиэйт и портключ до Веллингтона решал проблему. Их крошечный и безопасный мир был самым дорогим, что у них было. Бросив взгляд на настенные часы с кукушкой, Снейп поправил ворот белоснежной рубашки. С последним звоном, отмерившим ровно полдень, посередине комнаты материализовалась женщина, одетая в серую мантию. Он вскочил с кресла и неверяще скользнул взглядом по небрежному пучку до боли знакомых каштановых кудрей. — Грейнджер?! — Профессор?! С минуту они изучали друг друга: шок сменялся злостью, а затем раздражением, постепенно переросшим в понимание. — Панси! — воскликнула Гермиона. — Панси… — прошипел Снейп сквозь зубы. Гермиона не могла поверить собственным глазам, к тому же, это был совершенно не тот Северус Снейп, которого она в последний раз видела в палате Святого Мунго — бледность сменилась загаром, белоснежная рубашка подчёркивала широкие плечи, а чёрные джинсы сидели как влитые. Гарри хватил бы удар. Джинсы. На Снейпе. Впору сойти с ума! — Насмотрелись? — хладнокровно спросил Снейп. — Что? В смысле, я вовсе не смотрела! — Грейнджер скрестила руки на груди, вызывающе сверкая глазами. Северус вздохнул. Невыносимая всезнайка была похожа на тень. Или на моль — бледная до синевы, щеки впали, а на искусанные губы было жалко смотреть. Серая мантия сидела кое-как, а на ногах были совершенно кошмарные ботинки. — Зачем вы пожаловали, мисс Грейнджер? — вздохнул он. — Судя по реакции, вы не меня ожидали увидеть. — Нет! Мне нужен был целитель, Панси сказала, что знает того, кто поможет… — торопливо произнесла Гермиона, запустив пальцы в и без того держащиеся на честном слове парой шпилек волосы. — Я и есть целитель, это правда, — Северус лихорадочно соображал, как поскорее её выставить и желательно так, чтобы она не увидела Невилла и Аврору, — но вас лечить — увольте. — Это ещё почему? — Гермиона вздрогнула. Снейп-то за что её ненавидит? Она никогда не относилась к нему плохо, однажды даже навестила в больнице, а ещё дала показания на его суде. Абсолютно искренние показания! Северус стиснул кулаки. — Ко мне попадают только по рекомендации. За вас никто бы не поручился, мисс Грейнджер. — Миссис Уизли вообще-то, — выдохнула она, — Панси дала мне портключ. Вот только не предупредила о том, кто вы, но она и не могла — непреложный обет. Снейп мысленно закатил глаза. Он никогда в жизни не заставил бы пойти на подобное никого из своих слизеринцев, а тем более, Панси. Видимо, эту сказку она скармливала недотёпам вроде Грейнджер… точнее, Уизли. Сама фамилия оставляла на языке мерзкое послевкусие и совершенно ей не шла. — В любом случае, это бессмысленный разговор, миссис Уизли. Я дам вам портключ для того, чтобы вернуться домой — тот, по которому вы прибыли, настроен на обратное перемещение через два часа. Это слишком долго, — отрезал он и отошёл к столу, чтобы найти подходящий для наложения чар предмет. — Постойте, профессор. Я… мне и правда нужна помощь, а вы… я навела справки. Вы творите чудеса, лечите даже безнадёжные случаи… я не знаю, как вы это делаете, но мне всё равно. Помогите… — умоляюще произнесла Гермиона. — Я всё перепробовала, и ничего не помогло. Моя жизнь стала кромешным адом — вам ли не знать, каково это! Северус скрестил руки на груди, изучая невыносимую всезнайку из-под полуопущенных век. Выглядит она и вправду отчаявшейся. Почему же он сразу отмел возможность хотя бы её выслушать? Давняя неприязнь или то, что она была эхом из прошлого — прошлого, которое он мечтал похоронить? Панси тоже была частью прошлой жизни, но её остроумные письма, наоборот, служили ему поддержкой, а редкие визиты приносили удовольствие. Или же дело было в том, что Грейнджер была подружкой Поттера и Уизли и училась на Гриффиндоре? — Допустим, — медленно проговорил он, присаживаясь на край стола, — я вас выслушаю. Где гарантии, что вы не доложите обо мне своему дружку Поттеру? Он подвизается в аврорате, если мне не изменяет память, а с ними у меня не самые лучшие отношения… — Я готова на непреложный обет! — драматично заявила бывшая Грейнджер, и непокорные волосы всё же не выдержали и упали ей на плечи, придав более человеческий вид. Снейп нахмурился, поняв, что её лицо в обрамлении каштановых локонов стало гораздо симпатичнее. И вообще, если её немного откормить, одеть в нормальную мантию и стереть с лица это затравленное выражение, она будет… ничего. — Непреложный обет дают все мои клиенты, — солгал он небрежно, чувствуя себя почти виноватым, — это условие лечения, позволяющее нам сохранять анонимность… — Нам? — переспросила Грейнджер, и он тут же проклял свой болтливый язык. — У меня есть помощник, — туманно проговорил Северус. — Ясно, — произнесла она тихо, — так вы возьметесь, профессор? О деньгах не беспокойтесь, я готова на… любую сумму. Он вздохнул. — Не зовите меня больше профессором, миссис Уизли, это в прошлом. Расскажите, что у вас случилось, а я подумаю, стоит ли вам помогать.