Дар свыше

Он был наблюдательным с самого детства — учился распознавать признаки того, что отец зол или выпил лишнюю пинту пива и может не просто выругать его по любой причине, но и дать затрещину. Тобиас не бил его, нет, но столько ненависти полыхало в его чёрных глазах, что маленький Северус съеживался, стараясь слиться со стеной. Он сначала не понимал: почему. За что отец, родной отец, на которого он похож как две капли воды, не любит его. Мама любила. Эйлин делала для сына всё, что могла: рассказывала о зельях и растениях, делилась воспоминаниями о Хогвартсе, в который он обязательно попадёт, не может быть иначе, он же Принц, представитель старинного рода, он её сын, а она — талантливая волшебница… Была. Снейп точно не знал, почему его мать утратила магию, но это случилось незадолго до его рождения. И теперь всё, что она могла, это видеть проявления дара других да варить самые простые зелья. Когда трёхлетний Северус заставил исчезнуть ненавистную ему кашу из тарелки прямо при отце, Эйлин пришлось всё рассказать Тобиасу, и с тех пор в каждом его жесте, в каждом взгляде скользило презрение. Непонимание. А затем пришла и ненависть, когда Северус получил письмо из Хогвартса, и Эйлин расцвела, суетясь и готовясь купить сыну первую волшебную палочку, мантию, котёл и учебники. Некрасивое и слишком худое лицо матери никогда не казалось ему привлекательным, особенно в сравнении с матерью Лили — холёной рыжеволосой красавицей, но в тот день Эйлин Принц сияла, совершенно преобразившись. Тобиас же пришёл в ярость, особенно увидев, как она достала из чехла и бережно погладила тонкую и гибкую волшебную палочку. — Смотри, Сев! — мать слегка взмахнула древком. — Запомнил движение? В лавке мистера Олливандера не торопись, выбирай вдумчиво. Нужная палочка даст тебе знать, что она твоя. В моей сердечная жила дракона, интересно, что достанется тебе… — Хватит забивать голову мальчишки ерундой! — неожиданно рыкнул Тобиас, сидевший в кресле у камина с газетой. — Не пойдёт он в никакой… как бы эта дрянь не называлась. Продолжит ходить в нормальную школу! — Но Тоби, он же волшебник… — голос Эйлин слегка задрожал. Северус напряжённо застыл на месте, неосознанно сжимая драгоценную палочку матери. Он знал, что денег у них немного и из списка, приложенного к письму, едва ли они смогут купить даже треть. Но палочка… её он хотел больше всего на свете. Как и Лили, которой он, захлебываясь от восторга, показал письмо и принялся рассказывать всё, что знал об изготовлении палочек и почерпнул из рассказов матери. Тобиас медленно сложил газету и поднялся из кресла, сжимая кулаки — высокий, крепкий, с полыхающим взглядом. — Я сказал, что твоё отродье останется здесь, если и дальше хочет носить мою фамилию! Никакой вашей уродской магии, никаких больше вонючих помоев, которые ты делаешь в подвале, думая, что я не вижу! Уяснила?! — Тоби… — всхлипнула мать. — Нельзя подавить свою природу, это… это плохо кончится для Сева. Магию не выбирают, с ней рождаются… — Да насрать мне на твои слова, тварь! — взревел отец. — Как я сказал, так и будет! Северус даже не успел дернуться, когда отец в два шага преодолев расстояние между ними, вырвал из его рук волшебную палочку и с треском сломал, бросив половинки и камин, где они тут же вспыхнули. Эйлин взвыла, падая на колени и почти успела сунуть руки в огонь, когда Северус схватил её за платье, оттаскивая в сторону. — Мама, мама не нужно. Мы купим другую палочку, — сбивчиво забормотал он, его голос срывался, а по щекам медленно ползли тяжелые капли слёз, — я не поеду в Хогвартс в этом году, мы купим тебе палочку. И котёл купим новый, покажешь мне как варить противоожоговую мазь — в аптеке её точно купят, заплатят десять галеонов, вот увидишь. А то и двенадцать. Эйлин тяжело, надрывно рыдала, уткнувшись лицом в колени, а Северус, стоя рядом, не знал, что ему делать и как утешить её. И как быть ему, ещё вчера с гордостью сообщающему Лили хорошие новости — они едут в волшебную школу, едут вместе. И никакой больше противной Петунии. Тобиас вышел из дома, закуривая прямо на пороге и не заботясь закрыть за собой дверь. Едкий запах табака проник в комнату, вызывая у Северуса тошноту. — Мама… — снова робко позвал он. — Хочешь чаю? Эйлин вздрогнула, вскинув голову. Лицо покрылось красными пятнами, длинный нос распух. — Да, было бы… неплохо, — прогнусавила она, — с мятой, ладно? Они всё же отправились на Косую аллею, через неделю. В кармане мать сжимала старый залатанный кошелёк с горстью монет, которые сумела выручить за некоторые зелья. Вместо трёх положенных мантий Северус получил одну, подержанную, в которой немилосердно мёрз потом, пока кто-то из старшекурсников, сжалившись, не научил его согревающим чарам. Учебники матери, поношенная маггловская одежда под мантией и палочка с волосом единорога. А Лили, в самой дорогой и модной мантии, с сияющим красивым лицом, после распределения села рядом с Джеймсом Поттером и Сириусом Блэком. Его сердце в этот момент сжалось от боли. Матери он через год купил новую палочку, заработав необходимую сумму, делая домашние задания за других. Его сторонились и осуждали на Слизерине за дружбу с магглорождённой, не понимали и жалели на Пуффендуе за мрачность и оборванную одежду, не замечали на Рэвенкло. И, разумеется, презирали на Гриффиндоре — нищий, уродливый полукровка, с которым почему-то общается их блестящая девочка Лили. Именно эта палочка подошла Грейнджер — Эйлин тогда взяла её трясущейся рукой и даже сумела наколдовать люмос. Такой счастливой мать он больше никогда не видел, а спустя три года она умерла. Он тогда только пошёл на пятый курс. Чуть позже, потеряв и дружбу Лили, он окончательно осознал, что навсегда останется один со своим горем и болью. Тобиас погиб, когда ему исполнилось семнадцать, неудачно упав с крыши на работе, но Северус не почувствовал ровным счетом ничего. У него уже забрали всё, что когда-то было ему дорого. — Северус… — голос Грейнджер слишком громко прозвучал в тишине лаборатории, и Снейп вздрогнул. — Я что-то сделала не так? Мне нужно извиниться? — За что? — он повернулся к девушке, изумлённо отмечая её отчего-то покрасневшие щёки. Что это она придумала? И с чего вдруг решила, что должна ему… хоть что-то? Гермиона прерывисто вздохнула, решаясь. — Ты не говоришь со мной, больше не зовёшь на прогулки или в лавку за ингредиентами. Даже обедаешь, когда меня нет. Я что-то сказала? Я не понимаю… Он застыл, приподняв брови. Она заметила? Но какая ей разница, что он старается держаться от них с Невиллом подальше, дать им… место. Или возможность. Какая ей разница, что он не говорит с ней, если есть куда более приятный и подходящий собеседник? — У меня много дел, — взмахнул он рукой, — нет времени на глупую болтовню или прогулки. Скоро Невилл и Рори уедут, и тогда… Снейп вовремя остановился, прикусив язык. Никто не должен узнать о слезах, даже Грейнджер, которая, он уверен, не причинит девочке вреда. — Тогда что? — Гермиона в недоумении сделала шаг к нему. — Я почти всё умею, и, как мы и договорились, буду обеспечивать тебя ингредиентами и помогать с их заготовкой. Если же ты… — её голос на миг дрогнул. — Сомневаешься, что я справлюсь, есть целых двадцать кандидаток в помощницы. Куда умнее и талантливее, чем я. Если их общество предпочтительнее, то я… Снейп фыркнул. — Что? Вернёшься в Англию? Она вздрогнула, и он тут же пожалел о своих некстати сорвавшихся ядовитых словах. — Нет. Придумаю что-нибудь. Найду работу и жилье и выплачу тебе деньги за лечение и… за всё остальное, — твёрдо проговорила девушка и повернулась, намереваясь уйти. — Подожди! — Снейп и сам не понимал, что на него нашло, но внезапно ему захотелось объяснить ей… Дать понять, что дело вовсе не в ней. И что он уже успел забыть про какой-то там долг, у него было вполне достаточно денег, да и не в них было дело, даже когда он её спас. Он хотел помочь. Мерлин, с того дня, как отец сломил оставшуюся в матери волю к жизни, Северус никому не помогал вот так… без цели и плана. Он любил планировать, чтобы получить внятный и рассчитанный результат, а не метаться в панике, как было после того, как он услышал пророчество и понял, что речь о Лили. Гермиона остановилась, опустив руку, которая уже взялась за дверную ручку и, нервно прикусив губу, повернулась к своему бывшему преподавателю зельеварения. Невилл, видимо, перегрелся на солнце, решив, что она нравится Снейпу. Бред. Его нахмуренные брови, постукивающие по краю стола длинные пальцы… Да он едва терпит её присутствие! Пока слёзы непонятно откуда взявшейся обиды не полились из глаз, она собиралась уйти и вволю поплакать в душе, предварительно наложив заглушающее заклинание — благо, палочкой она наконец-то обзавелась. — Я не собирался тебя спасать, — сорвалось словно против воли, — я совершенно не думал, что буду делать, но оставлять тебя в Англии, среди Уизли, которые словно паразиты, пользовались тобой, оказалось выше моих сил. Я… наверное я увидел в ситуации, в которой ты очутилась, Гермиона, что-то общее с моим детством. Никто не пришёл помочь мне, но сделать что-то для тебя я мог без малейших усилий. Ты бы видела себя со стороны там, в больнице… Да ещё и Поттер с его слезливой историей… Я едва сдержался, чтобы не проклясть его прямо при тебе, настолько меня разозлили его излияния. Никакое зло, причинённое нарочно, нельзя оправдывать. А грехи нужно искупать, даже если цена будет высокой. Во взгляде стоявшей напротив девушки он увидел боль, а затем смущение. — Ты никому ничего не должен… — выдохнула она. — Тем более мне. Северус… — Нет! — Он подошёл ближе, сканируя её глазами, и отмечая, как изменилась за прошедшие недели её кожа и волосы, как сияют карие глаза, опущенные длинными ресницами. — Я когда-то совершил ошибку, оставив женщину на милость других… И больше я этого не повторю. Никогда. Задержав дыхание, Гермиона робко протянула руку, касаясь его запястья. — Спасибо. За то, что сказал мне это. И… за остальное. Северус повернул руку так, что их ладони соприкоснулись и на мгновение сжал тонкие пальцы. — Завтра мне нужно навестить пациентов, — отдёрнув руку и чувствуя, как горит кожа от казалось бы невинного прикосновения, выговорил он, — отправишься со мной. Нужно, чтобы ты знала, кто и что покупает, в каких дозировках, чтобы держать в порядке мои запасы зелий и вовремя сообщать, если что-то будет заканчиваться. Здесь, — он указал на два высоких непрозрачных шкафа, — находится то, что предназначено на продажу. Готовые зелья. Прошу не переставлять, соблюдая алфавитный порядок, но ознакомиться с содержимым внимательно. — Разумеется, — Гермиона кивнула, сердце забилось быстрее, когда она ощутила тепло ладони и мозоли на ней, но усилием воли она попыталась отбросить смущение, — после обеда я займусь. На шкафах защитные чары? Они настроены на тебя? — Нет, они разрешают всем, кто имеет доступ в дом, за исключением детей, открывать его, — он кивнул в сторону ещё одного шкафа, — вот этот же открываю только я. Там нет ничего, что может тебе понадобиться, поэтому доступ я не дам. — Ты ведешь каталог? — спросила Гермиона. — Это удобно. Северус кивнул. — Отличная идея, займись этим. В ящике стола в моём кабинете лежат патенты, так что ты сможешь понять, какие из зелий мои авторские, а какие нет. Это важно, кто-то из пациентов предпочитает только мои составы. Гермиона улыбнулась. — Могу их понять. Мне стало гораздо лучше, едва я начала принимать то, что варишь ты. — Нисколько не удивлён, — немного ворчливо произнёс он, но похвала оказалась очень приятна. Ему редко говорили что-то подобное, скорее наоборот, пациенты сравнивали известные аптечные препараты и свои домашние зелья с его лечением. Когда Гермиона ушла, чтобы принять душ перед обедом и немного отдохнуть от работы в саду, Снейп доварил последнюю партию восстанавливающего зелья с добавлением слёз Авроры и, потянувшись, вышел из лаборатории, заперев за собой дверь, чтобы крайне любопытная девочка случайно не проникла туда без него. Поставив на огонь турку с водой, он принялся варить кофе. — Что это с тобой? Кофе в обед. — Невилл бросил в ящик кухонного стола перчатки и со вздохом размял шею. — Как же я устал, ты не представляешь, Сев! Столько всего нужно успеть! Гермиона, конечно, схватывает на лету, но мне нужен перерыв. Как ты смотришь, если мы на пару дней отправимся на южный остров? Полежим на пляже… Северус сглотнул, погасив пламя под туркой и чуть не расплескал кофе, наливая его в чашку. — Я тоже устал, слишком много зелий нужно сварить до вашего отъезда. Так что приятной вам поездки. Мисс Грейнджер точно понравится. И ушёл на веранду, прихватив с собой кофе. Невилл, глядя ему вслед, покачал головой. — Я имел в виду меня и мою дочь, но Мерлин тебя побери, Сев, почему бы не взять с собой и Гермиону. Может, ты тогда скорее поймёшь, почему так злишься…